истории,
являясь типичной выдумкой шовинистической пропаганды.
   Любопытно, что даже если все это одна лишь выдумка, то она вполне
может стать действительностью в наше время, когда Запад явно подчиняется
"закону", основанному на подобных анекдотах. В наши дни люди не могут
"сделаться евреями", но слова: "многие из народов страны сделались
иудеями, потому, что нашел на них страх перед иудеями..." рисует знакомую
картину наших дней - в нашем поколении многие симпатизируют сионистам
по той же самой причине. Мы видим перед собой точный портрет политиков
20-го века в Лондоне и Вашингтоне, читая фразу: "...и все князья в областях, и
сатрапы и областей начальники, и исполнители дел царских поддерживали
иудеев, потому что напал на них страх перед Мардохеем". И хотя ни
библейского Мардохея, ни царя Агасфера никогда не существовало,
Мардохеи нашего века весьма реальны и могущественны, а политика двух
поколений государственных мужей Запада ведется больше из страха перед
ними, чем из соображений блага собственных народов. Именно наши дни
делают все эти мало правдоподобные древние истории весьма актуальными.
  Пусть Валтасар и Даниил, Артаксеркс и "Мардохей, сидевший у ворот
царских", - символические фигуры, созданные для целей политической
программы левитов, а вовсе не живые люди. Однако убийство русского царя и
его семьи, преступление недавнего прошлого, было выполнено, как описано в
стихе 30 главы 5 книги Даниила, а казнь вождей нацизма следовала ритуалу,
предписанному книгой Эсфирь, VII-6, 10 и IX-13, 14. Другими словами, эти
анекдоты - независимо от того, были ли они правдой или выдумкой - стали
"законом" нашего века. Самые большие ежегодные еврейские праздники
посвящены древним легендам о еврейской мести и разрушении, на которых
основан этот закон: умерщвление "всех перворожденных Египта" и избиение,
устроенное Мардохеем. И, кто знает, может быть даже и правда, что через 50
лет после завоевания евреев Вавилоном они помогли персам разрушить это
царство; и что, в свою очередь, в течение последующих 50-ти лет
освободители попали в такое подчинение к освобожденным ими иудеям, что
царские сатрапы от Индии до Эфиопии, "страха ради иудейска", допустили
погром и убийство 75.000 человек, и что указанные евреями "враги" были
казнены смертью "проклятых Богом", т.е. повешены. В таком случае,
персидские освободители евреев явно пострадали еще больше от рук
освобожденных, чем их вавилонские завоеватели.
   По мере развития нашей истории т.н. "евреев" важно не забывать, что
в иудаизме всегда было два направления мыслей, которые можно
иллюстрировать цитатами из нашего времени.
   Бернард Д. Браун цитирует чикагского раввина Соломона Б. Фригофа,
по мнению которого история Амана, Мардохея и Эсфири "есть сущность всей
истории еврейского народа". Сам же Бернард Браун считает, что в настоящее
время празднования Пурима следует прекратить и забыть о них, поскольку
они давно уже превратились в пародию даже на те "празднества, которые
были столь отвратительны" древним израильским пророкам (Пурим был
придуман много позже того времени, когда Исаия и Осия страстно
протестовали против "ритуальных сезонов и торжеств").
   Браун писал свой труд в 1933 году, но вожди нацизма были повешены
в 1946, в еврейский День Искупления, что показывает тщетность протестов
Брауна, столь же безуспешных, как и протесты древних пророков. Как в 1946
году, так и 2700 лет тому назад взгляды раввина Фригофа и его древних
единомышленников оказывались сильнее. Празднование Пурима
подтверждает основные черты истории Сиона, повторяющиеся непрерывно от
древности до наших дней: использование нееврейских владык для
уничтожения нееврейских народов и осуществления иудейской мести. После
Мардохея Ветхий Завет не содержит больше исторических данных, и
приходится обращаться к авторитетам иудаизма для проверки того,
представлялись ли евреям события последующей истории в том же самом
свете, другими словами, как серия еврейских бедствий по вине "язычников",
каждое из которых неизбежно кончалось разрушением языческого
государства и торжеством иудейской мести. Такая проверка приводит к
выводу, что вся история, вплоть до настоящего времени, именно так и
преподносится еврейским массам старейшинами руководящей секты. Как
Египет, Вавилон, Персия и все другие государства упоминаются в Ветхом
Завете лишь в их отношении к евреям, как их завоеватели, угнетатели и т.д.,
чтобы затем неизбежно подвергнуться мести Иеговы, так и в описании
последующих событий еврейскими историками опускается все, не имеющее
отношения к этой основной теме. В их описаниях Рим, Греция и более
поздние империи существовали лишь в контексте их отношения к евреям или
евреев к ним.
   Следующим после Вавилона и Персии государством, испытавшим на
себе действие разрушительной силы еврейства, был Египет. Еврейская
община в Александрии, весьма многочисленная еще и до пополнения ее
беглецами от вавилонского вторжения была самым крупным скоплением
евреев в известном тогда мире; в этом отношении Египет было похож на
Россию перед войной 1914-1918 гг. и на современные Соединенные Штаты
Америки. Отношение евреев или по крайней мере их старейшин, к египтянам
было таким же, как прежде к персам или вавилонянам.
   Как пишет Кастейн, Египет был "историческим убежищем" евреев,
что по началу может показаться выражением благодарности, пока из
последующих слов не становится ясным, что судьбой и этого "убежища"
должно было быть его полное уничтожение. Кастейн описывает отношение
евреев к египтянам почти теми же словами как и книга Исход, приводящая
высказывания египтян о евреях. По Кастейну евреи в Египте "жили
закрытыми общинами, уединенно и строили свои собственные храмы...
  Египтяне ясно чувствовали, что в своей религиозной обособленности евреи
презирали их веру и отвергали ее". Он добавляет, что евреи "естественно"
были на стороне персов, поскольку Персия в свое время помогла им
восстановить Иудею.
   Другими словами, приняв у себя евреев и давая им их "историческое
убежище", Египет не заслуживал с еврейской точки зрения, ни благодарности,
ни лояльности. Враждебность к народу, в среде которого они жили,
выразилась в поддержке евреями врагов Египта, что, в свою очередь,
породило у египтян недоверие к евреям: "Другой причиной враждебности
было стремление евреев всячески избежать ассимиляции и сохранить свою
обособленность, не разделяя судеб приютившей их страны... Острая духовная
необходимость поддерживать связь с каждой ветвью своей нации, лояльность
по отношению ко всем без исключения группам своего народа, неизбежно
отражались на лояльности их, как граждан любой страны поселения". "Как
и в древнем Вавилоне", заключает Кастейн, египетские евреи встретили
персидских завоевателей "с открытыми объятиями", несмотря на то, что со
стороны Египта они пользовались одним лишь гостеприимством.
   Вавилон, Персия, Египет, на очереди теперь была Греция. В 332 до
Р.Х. Греция завоевала Персию, и Египет также оказался под властью греков.
  Александрия стала греческой столицей. Несомненно многие александрийские
евреи охотно последовали бы совету Иеремии, "стремиться к миру в городе",
однако правящая секта с ее доктриной разрушения и здесь была сильнее.
   Для верного последователя своей секты, Кастейна, греческая культура
была, хотя и "интеллектуально блестящей", но являлась одновременная
"прототипом лживости, жестокости, клеветы, лукавства, лени,
самодовольной испорченности, жадности и несправедливости".
  Несущественный для него греческий эпизод истории человечества он
заканчивает гордыми словами: Александрийские евреи были причиной
разложения культуры эллинизма".
   Вавилон, Персия, Египет, Греция... Так вся история от сотворения
мира и до начала христианской эры, преподносилась евреям священными
книгами и сионскими мудрецами как исключительно еврейское дело,
"язычники" упоминались только там, где они сталкивались с евреями, и при
описаниях неизбежного их истребления евреями, как в мирные, так и в
военные времена.
   Можно ли считать подобное изображение событий дохристианской
эры правильным? Продолжается ли тоже самое и в наши дни?
   Если судить по нашему поколению, для которого это несомненно так,
то надо думать, что так было и в прошлом. В наш век столкновения народов,
похожие на вавилоно-персидскую войну древности, вначале, казалось бы, и не
имели никакого отношения к евреям, но в конце концов все кончалось
иудейским триумфом и иудейской местью, а разрушения и гибель,
принесенные войной, представлялись осуществлением иудейского "закона",
подобно избиению перворожденных в Египте, разрушению Вавилона и
Мардохееву погрому.
   За Грецией последовал Рим. Живший в период расцвета Рима
Цицерон, видимо понимал роль евреев в гибели греческой цивилизации,
подчеркнутую Кастейном двадцать столетий спустя: выступая на процессе
Флакка, Цицерон, упоминая евреев, боязливо оглядывался: ему известно,
сказал он, что все они держатся друг за друга и способны погубить его за
выступление против них; Цицерон советовал быть осторожными, имея с ними
дело.
   Фусций, Овидий и Персий высказывали аналогичные
предостережения, а живший в эпоху Иисуса Христа Сенека писал: "Обычаи
этого преступного народа распространяются столь быстро, что у них уже есть
сторонники во всех странах, и что таким образом побежденные навязывают
свой закон победителям". В это же время римский географ Страбон, изучая
распределение и численность евреев (а она и в наше время много выше, чем
разрешается показывать в статистике), писал, что нет места на земле, где бы
их не было.
   Для всех христианских народов Греция и Рим - создатели вечных
ценностей, на которых построена европейская культура. Из Греции пришла в
мир красота, и греки заложили основы всей поэзии и искусства; из Рима
пришла законность, и на его законах основаны Великая Хартия Вольностей,
Habeas Corpus и право человека на беспристрастный открытый суд -
величайшее из достижений Запада.
   Для сионистского историка Греция и Рим - только преходящие
явления язычества, равно отвратительные по своему содержанию. Кастейн
пишет с презрением, что "с самого начала Иудея с полным основанием
видела в Риме одно лишь олицетворение грубой силы, неразумной и глупой".
   После Иисуса Христа Рим триста лет подряд преследовал христиан, не
без помощи евреев, натравливавших на них римские власти. После своего
крещения в 320 г. император Константин запретил евреям насильно
подвергать своих рабов обрезанию, держать рабов-христиан и заключать
смешанные браки. Хотя все это ничто иное, как ответное применение
иудейского "закона", на этот раз по отношению, к самим евреям, Кастейн
видит здесь одно только "преследование иудеев".
   После раздела Римской империи в 395 г. Палестина стала частью
Византийской империи. Иерусалим перестал быть для евреев запретным
городом только после того, как в Риме восторжествовало христианство, без
которого в Иерусалим еще долго не пускали бы ни одного еврея. Однако,
когда в 614 г. персы, воюя с Византией, заняли Палестину, евреи "со всех
сторон бросились в ряды персидской армии", а затем, как пишет Кастейн, "со
всей яростью людей, мстящих за трехсотлетнее угнетение", организовали
"поголовное избиение христиан". Запрещение превращать христиан в
еврейских рабов - с точки зрения еврейского историка, несомненно
"угнетение". Признательность по адресу новых хозяев-персов быстро
заглохла после разгула еврейской мести против христиан, и 14 лет спустя
евреи "вошли в переговоры с византийским императором Гераклитом",
предложив ему помочь отвоевать Иерусалим у персов.
   Затем пришла эра Магомета с исламом. Магомет оценивал евреев не
иначе, чем Цицерон и другие, более ранние авторитеты. В Коране, в
добавление к тому, что цитировалось раньше, стояло: "Ты конечно найдешь,
что самыми жестокими врагами всех истинно верующих всегда были евреи и
идолопоклонники".
   Тем не менее, как и христианство, ислам не проявлял враждебности к
евреям, и Кастейн к нему сравнительно благосклонен: "Ислам оставил
неверным полную экономическую свободу и автономное самоуправление...
  Ислам был вполне терпим к приверженцам иной веры... Никогда со стороны
христианства не давалось иудаизму возможности процветать так свободно,
как под исламом". 1
   Эти "возможности процветания" были предоставлены евреям
магометанами на европейской почве, в Испании; магометанство открыло
Запад для вторжения его "самых жестоких врагов". В обозе арабских
завоевателей (после занятия Иерусалима в 637 г. калифом Омаром,
повернувшим затем свои армии против Европы) талмудистское правительство
прибыло в Испанию.
   Правившие до того Испанией вестготские короли относились к уже
жившим среди них евреям не иначе, чем Цицерон, Магомет и многие другие.
  На XII церковном соборе в Толедо один из последних королей, Эйрих, умолял
епископов "вырвать с корнем, наконец, эту еврейскую чуму" (около 680 г.).
  Вестготская эра вскоре после этого пришла к концу, а в 712 г. магометанские
завоеватели обосновались в южной и центральной Испании.
   Кастейн пишет: "Евреи поставляли охрану и гарнизоны в Андалузии";
известнейший еврейский историк наших дней Гретц (Graetz) описывает эту
первую встречу евреев с Европой более подробно: "Евреи, пришедшие из
Африки, и их единоверцы на Пиренейском полуострове действовали заодно с
арабским завоевателем Тариком. После битвы под Хересом в июне 711 г., где
пал последний король вестготов Родерик, победоносные арабы, продвигаясь
далее, повсюду активно поддерживались евреями. В завоеванных ими
городах арабские военачальники, дорожа каждым бойцом для дальнейшего
завоевания страны, могли оставлять лишь малые гарнизоны, вверяя их охрану
евреям. Так евреи, недавно бывшие закрепощенными, стали хозяевами
Кордовы, Гренады, Малаги и многих других городов. Когда Тарик подошел к
столице Толедо, он нашел там только небольшой отряд защитников... Пока
христиане молились в храме о спасении страны и веры, евреи открыли
ворота города, радостно приветствуя арабских победителей. Так они
отомстим за все перенесенные ими лишения... Столица также была
передана Тариком под надзор евреев. Когда затем правитель Африки, Муса
ибн Нассир, пришел в Испанию во главе второй армии и завоевал новые
испанские города, он также передал евреям надзор за ними и управление".
   Это повторяет картину всех прежних действительных или легендарных
событий, в которых принимали участие евреи: конфликт между двумя
"чуждыми" народами кончался триумфом еврейства и еврейской местью. Как
в Вавилоне и Египте, евреи обратились против народа, с которым они жили,
"открыв ворота" иностранному завоевателю. Этот завоеватель, в свою
очередь, выдал евреям захваченные им города.
   В войне плодами победы являются столицы и другие большие города,
власть и контроль над ними, они достались в Испании не победителям, а
евреям. Генералы калифа видимо обращали столь же мало внимания на
предостережение Корана, как современные нам политики Запала на учение
Нового Завета.
   Что же касается т.н. "лишений", за которые с лихвой отомстили евреи,
то по словам Гретца, самым жестоким из них было запрещение иметь рабов-
христиан: "самыми угнетающими из них были ограничения, касавшиеся
владения рабами; евреи не имели права ни покупать рабов-христиан, ни
принимать их в подарок".
   Однако, если арабы рассчитывали на благодарность со стороны тех,
кому они "доверили столицу" и другие большие города, то они просчитались.
  После арабского завоевания еврейский поэт Иуда Халеви из Кордовы писал в
одной из своих песен:
   "...как могу я выполнить мой священный обет
   и заслужить благословение.
   пока Сион остается в римском рабстве,
   а я всего лишь любимец арабов?
   Как мусор для меня все испанские сокровища,
   богатство и испанское добро.
   Для меня чистое золото - пыль той земли,
   на которой когда то стоял наш храм".
   Такое отношение со стороны их агентов не без оснований беспокоило
советников калифа, как раньше были обеспокоены вестготские короли,
пророк Магомет и римские вельможи. Один из этих советников, Абу-Ишак из
Эльвиры, обратился к кордовскому калифу с предостережением, мало
отличавшимся от слов Цицерона: "Евреи... стали большими вельможами, и их
гордость и наглость не знает меры... Не ставь этих людей твоими
министрами..., так как вся земля вопиет против них ; еще немного, я она
сотрясется, и все мы погибнем... Я был в Гренаде и видел, как они правят.
  Они разделили между собой все области страны и ее столицу; всюду сидит и
управляет один из этого проклятого племени. Они собирают налоги и
богатеют, они роскошно одеваются, тогда, как твои одежды, о мусульманин,
стары и изношены. Все тайны государства им известны, однако это безумие
  - доверять изменникам!".
   Калиф продолжал однако выбирать своих министров из ставленников
талмудистского правительства в Кордове. Испанский период показывает
яснее всех других, что еврейская версия событий возможно была ближе к
истине, чем неевреейские их описания; завоевание Испании во всяком случае
было гораздо более еврейским, чем арабским. Номинальное господство
мавров длилось 800 лет, но в конце его, следуя своей старой привычке, евреи
помогали испанцам изгнать мавров.
   Всеобщее народное озлобление по отношению к евреям было, однако,
так сильно, что смягчить его оказалось невозможным. Народное недоверие в
особенности было направлено против обращенных евреев, т.н. марранов.
  Искренности их обращения в христианство никто не верил, и в этом испанцы
были вполне правы, поскольку сам Кастейн пишет, что между евреями и
"новообращенными" существовал "тайный сговор"; как известно, Талмуд
разрешает мнимое обращение в случае его выгодности, и это разрешение явно
широко использовалось.
   Несмотря на неприязнь населения к евреям и марранам, испанские
короли в течение длительного периода войн за освобождение Испании
обычно ставили их своими министрами финансов. Некий Исаак Аррабанель
был поставлен государственным казначеем и ему было поручено обеспечить
фонды для отвоевания Гренады. Иудейские старшины в этот период
послушно следовали своему закону: "давать в долг всем и не занимать ни у
кого", и Кастейн свидетельствует, что евреи оказывали "финансовую
помощь" христианскому северу в его борьбе с магометанским югом.
   После освобождения Испании прорвались наружу антиеврейские
чувства, накопившиеся за 800-летнее господство мавров, при участии в нем
евреев, и в 1492 году евреи были изгнаны из Испании, а в 1496 году и из
Португалии. Сионистские историки не прощают этого, соревнуясь в своей
ненависти к Испании и все еще веря, что она не избежит мести Иеговы.
  Свержение испанской монархии почти через 500 лет после изгнания евреев и
гражданская война 30-х годов расцениваются евреями как первые взносы в
уплату по этому счету. Ведущий сионист и член Верховного Суда
Соединенных Штатов, Брандейс (Brandeis), не постеснялся заявить
американскому главному раввину Стефену Уайзу (Stephen Wise) в 1933 году:
  "Пусть Германия разделит судьбу Испании". Третирование Испании в
последующие десятилетия со стороны "международных демократий", и в
частности ее долгое недопущение в Организацию Объединенных Наций,
следует рассматривать именно в этом свете.
   Ко времени изгнания евреев из Испании христианская эра длилась уже
полтори тысячи лет, и события этого периода следовали путями,
предначертанными в дохристианскую эпоху, согласно исторической части
Ветхого Завета, и согласно требованиям иудейского "закона". Руководимые
талмудистами, евреи продолжали оказывать разрушительное действие на
жизнь других народов. Они видели себя "плененными" или "угнетенными",
куда бы они ни шли (согласно их собственному Закону, а вовсе не по вине
народов, в среде которых они жили), и их роль неизменно сводилась к
выполнению этого "закона": истреблять и уничтожать. Их правители
пользовались ими как "сеятелями разбора", по словам Корана; и пользуясь
посеянным шли