позвонить Мойре Лонгерман и отказаться. Но я не грешил
благоразумием, когда дело доходило до скачек.
      - Дебби, - попросил я, - будьте любезны, спуститесь в архив в под-
вале и  принесите все  старые досье на Конната Пависа,  а также Глитберга и
Онслоу.
      - На кого?
      Я написал имена на листочке. Она взглянула на них, кивнула и вышла.
      Позвонил Хворостина Элрой.  Он  заговорил с очень сильным оксфордским
акцентом, и речь его лилась стремительным и бессвязным потоком.
      - Стоп, - перебил я. - Говори помедленнее. Я не разобрал ни
слова.
      - Я сказал - страшно огорчен, что тебя засадили в тот фургон.
      - Ладно... спасибо.
      - Мой  старик не  мог этого сделать, пойми, -  в его голосе звенела
тревога и скорее надежда  найти  доказательства своей правоты, чем убежден-
ность.
      - А ты как считаешь?
      - Знаю, он угрожал... Послушай, да, он ругался тогда весь вечер, и я
знаю, что  у  него есть фургон, и все такое... А сейчас машины нет на месте
- ремонтирует где-то коробку передач или что-то в этом роде... Конечно, он
тогда был вне себя от ярости и твердил, что тебя  надо  посадить под замок,
но не думаю, что он способен сделать такое.
      - Ты его спрашивал? - полюбопытствовал я.
      - Ага. - Он замялся. - Понимаешь... мы  чертовски крупно повздори-
ли, он  и я.  - Он опять умолк. - Он всегда  колотил нас,  когда мы  были
детьми. Ремнем, ботинком, чем придется. - Молчание. - Я спросил его о те-
бе... Он дал мне по морде.
      - М-м, - сказал я. - Что ты решил насчет тех денег?
      - А, ведь из-за них-то мы и повздорили, понимаешь. Я подумал, что ты
прав. Мне вовсе не хочется иметь неприятности с законом. Ну, папаша рассви-
репел и заявил, будто я никогда не ценил всего того, что он делал для меня.
Он  говорит,  если  я укажу эти деньги в декларации и заплачу налог, он сам
попадет в беду, понимаешь. Похоже, он окончательно свихнулся и готов на что
угодно.
      Я немного поразмыслил.
      - Какого цвета его фургон?
      - Вроде бы белый. Старенький "Форд".
      - Гм. Когда вы решили пообедать в том пабе?
      - Отец поехал туда прямо со  скачек, будто бы выпить, а после позво-
нил и сказал, что  можно заказать обед на всех и мы  хорошенько отпразднуем
мою победу.
      - Он имел возможность, - спросил я, -  раздобыть шестьдесят упако-
вок плавленого сыра?
      - О чем это ты?
      Я вздохнул.
      - Они были со мной в фургоне.
      - Ну, откуда мне знать? Я с ним больше не живу. Хотя трудно предста-
вить, чтобы он ходил по магазинам. Это, видишь ли, женская работа.
      - Понятно. Если ты согласен заявить  обо  всех  деньгах,  существуют
кое-какие статьи расходов, по которым можно списать часть прибыли.
      - Проклятые налоги, - сказал он.  - Обдирают до нитки. Я больше не
намерен надрываться до  седьмого пота, чтобы подзаработать на всяких опера-
циях. Нестоящее это дело.
      Он договорился о встрече на будущей неделе и с грохотом швырнул труб-
ку.
      Я сидел, уставившись в пространство, и размышлял о Хворостине Элрое и
его неистовом папаше.  Высокие налоги всегда были обоюдоострым оружием, ибо
страна теряет все больше и больше средств с каждым поворотом  ключа, закру-
чивающим гайки.  Сверхурочная  работа и предпринимательская деятельность не
стоили затраченных усилий. Зато эмиграция себя оправдывала. Чем выше подни-
мались налоговые ставки, тем  меньше  оставалось того, что облагается нало-
гом. Совершенное безумие. Если бы я был министром финансов, я  бы превратил
Британию в налоговый рай и  приветствовал  возвращение  всех богатых людей,
кто забрал свои  деньги и уехал  за границу. Пятидесятипроцентный  налог  с
миллионов принес бы стране большую выгоду, чем девяносто восемь процентов с
нуля. Ныне  же я был  вынужден давать советы и рекомендации, руководствуясь
тем, что сам лично считал негодной экономической политикой,  и поощрять за-
коны, которые считал неразумными. И ничего удивительного, если гнев Элроев,
по сути направленный против  системы  в целом, обратился против бухгалтера,
который заставил их посмотреть в  лицо  гнусной  действительности. Однако я
искренне сомневался, что  даже Элрой-старший перешел бы от словесных оскор-
блений к физическим. От слов к делу путь неблизкий.
      Вошла Дебби с полными руками папок и смятением на лице.
      - Там одна леди рвется к вам. Ей не назначена встреча, и мистер Кинг
прямо сказал, чтобы вас сегодня не беспокоили, но она не уходит. Ой!
      Упомянутая леди прошествовала  в кабинет вслед за Дебби. Высокая, су-
хощавая, уверенная в себе и немолодая.
      Я встал, улыбаясь, и пожал руку Хилари Маргарет Пинлок.
      - Все в порядке, Дебби, - сказал я.
      - О, прекрасно. - Она пожала плечами, положила папки на стол и уда-
лилась.
      - Как поживаешь? - начал я. - Садись.
      Маргарет Пинлок села в кресло для посетителей и скрестила худые ноги.
      - Ты выглядишь полумертвым, -  изрекла  она.  - Полупустая бутылка
одновременно и наполовину полная.
      - Ты оптимист?
      - Как  правило, - подтвердил я.  Она была одета  в коричневатосерое
твидовое пальто в мелкую  крапинку,  которое мало оживлял пасмурный апрель-
ский день. За стеклами очков ее блестящие глаза  казались маленькими; розо-
вая помада кораллового оттенка смягчала рот.
      - Я приехала кое-что рассказать тебе, - объяснила  она. - Довольно
много всего, между прочим.
      - Хорошего или плохого?
      - Факты.
      - Ты не беременна?
      Она явно позабавилась.
      - Я пока не знаю.
      - Шерри?
      - Да, с удовольствием.
      Я встал и достал из шкафа с бумагами бутылку и два бокала. Налил. По-
дал ей щедрую порцию "Харвея".
      - Я вернулась домой вчера, - сказала она. - Я прочитала о том, что
тебя опять похитили на обратном пути. В самолете были газеты. Потом я услы-
шала в "Новостях", что тебя нашли  живым и здоровым. Я рассудила, что лучше
приеду и повидаю тебя вместо того, чтобы передавать информацию полиции.
      - Какую информацию? -спросил я.-И я думал, ты  вернулась в прошлую
субботу.
      Она степенно пригубила шерри.
      - Да, должна была. Тем не менее задержалась. Из-за тебя.  Это стоило
мне состояния. - Она посмотрела на меня поверх бокала. -  Я расстроилась,
прочитав, что в  конце  концов тебя снова схватили.  Я  видела... ты боялся
этого.
      - М-м, - промычал я горестно.
      - Я разузнала о том судне для тебя, - сказала она.
      Я едва не расплескал шерри. Она улыбнулась.
      - Точнее,  о том человеке.  О человеке в шлюпке, который преследовал
тебя.
      - Как?
      - После твоего отъезда  я наняла машину и заглянула во все  места на
Минорке, где, по слухам,  швартовались  яхты. Ближайшая к Кала СантаГалдана
пристань называется  Сьюдадела, и я  решила, что яхта скорее всего направи-
лась именно туда, когда они потеряли  твой след. Но к тому моменту, когда я
начала поиски, судна там уже  не  было.  -  Она сделала глоток шерри. - Я
расспросила англичан с одной из яхт в гавани. Они сказали, что накануне ве-
чером  приходило  шестидесятифутовое судно с английской командой на  борту,
которая поговаривала о попутном ветре и  о рейсе в Пальму. Я попросила опи-
сать капитана, и мне ответили, что на том корабле настоящего капитана будто
бы не было, а только высокий молодой человек, ужасно злой с виду. - Хилари
замолчала и собралась с мыслями, а после продолжила  свое повествование: -
Понимаешь, все яхты  в Сьюдаделе швартуются  под прямым углом  к  пристани,
кормой вперед.  Так что они располагаются бок  о бок,  очень близко друг  к
другу, и с кормы можно сразу сойти на берег.
      - Да, - сказал я. - Понимаю.
      - Поэтому я просто прогулялась  вдоль  всего  ряда, задавая вопросы.
Там оказались испанцы, немцы, французы, шведы... все национальности. Англи-
чане заметили другую английскую команду только потому, что те были англича-
нами, если ты понимаешь, что я имею в виду.
      - Да, - подтвердил я.
      - К тому же в тот вечер это была самая большая яхта в гавани. - Она
сделала паузу.  - Так что в субботу я не полетела домой, а поехала в Паль-
му.
      - Это большой порт, - заметил я.
      Она кивнула.
      - Мне понадобилось три дня. Но я узнала имя того человека и довольно
много о нем самом.
      - Пообедаешь со мной? - предложил я.


      ГЛАВА 13

      Мы пешком дошли до "Ла Ривьеры" в конце Хай-стрит и  заказали мусаку.
Ресторанчик был, как всегда,  переполнен,  и Хилари перегнулась через стол,
чтобы ее никто не услышал, кроме меня. Ее простое волевое лицо выражало ин-
терес и решительность:  и тому и  другому она нашла  достойное  применение,
когда проводила свое расследование ради меня. Она осталась верна себе, сос-
редоточившись на решении проблемы, и не заботилась о  том, чтобы произвести
впечатление как женщина. Директриса, подумал я, не любовница.
      - Его зовут, - сказала она, - Аластер Ярдли. Таких  молодых людей,
как он,  целая армия. Они скитаются по Средиземному  морю и приглядывают за
яхтами, пока владельцы благополучно сидят по домам в  Англии, Италии, Фран-
ции и так далее. Молодые люди живут на берегу моря и нежатся на солнце. Они
ведут весьма привольную жизнь. Их никто и ничто не связывает, и они берутся
за любую работу, что с выгодой для себя используют судовладельцы.
      - Звучит заманчиво.
      - Праздный образ жизни, - дала она краткую характеристику.
      - Я бы не отказался бросить все прямо сейчас, - сказал я.
      - Ты сделан из более твердого материала.
      Из пластилина, вспомнил я.
      - Рассказывай дальше об Аластере Ярдли, - попросил я.
      - В  течение двух дней я  безуспешно наводила справки.  Мое описание
его внешности подошло  бы, наверное, доброй половине населения. Я, конечно,
видела корабль, но  сомневалась,  что узнала бы его  вновь,  поскольку я не
специалист в этой области. В Пальме два причала, у обоих  полным-полно яхт.
Некоторые пришвартованы кормой вперед, как в Сьюдаделе, но еще дюжины стоят
на якоре вдали от  причалов. Я наняла лодочника, чтобы он прокатил  меня по
всей гавани на моторной лодке, но безрезультатно. Он наверняка решил, будто
я не в себе. Я действительно была очень подавлена и готова признать пораже-
ние, но тут он - лодочник, я имею в виду - сказал, что есть  еще одна га-
вань, поскромнее. Плыть  туда  меньше суток, и почему  бы  не поискать там.
Итак, в среду я взяла такси до порта Андраитекис.
      Она прервала рассказ,  чтобы попробовать мусаку: блюдо только что по-
дали и пахло оно восхитительно.
      - Ешь, - велела она, энергично работая вилкой и указав на мою почти
не тронутую тарелку.
      - Да, - сказал я.
      После памятного обеда с Джосси это была первая горячая пища,  к кото-
рой я прикоснулся, и мне полагалось  бы с жадностью наброситься на нее. Од-
нако сырная диета сыграла со  мной  скверную шутку: у меня пропал  аппетит.
Как выяснилось, я  вообще не мог  есть нормально. Накануне  вечером,  когда
журналисты наконец ушли, я так и не сумел поужинать, как и позавтракать се-
годня утром.
      - Расскажи об Андраитекисе, - попросил я.
      - Потерпи минутку, - сказала она. - Я не дам остыть этому отменно-
му блюду. - Она  ела с удовольствием и не одобрила мои  безуспешные потуги
последовать ее примеру.  Мне  пришлось дожидаться очередного выпуска новос-
тей, пока она не проглотила последний кусочек и не положила вилку.
      - Это было превосходно, - оценила она. - Прекрасное угощение.
      - Андраитекис, - напомнил я.
      Она негромко рассмеялась.
      - Ну, хорошо. Андраитекис. Маленький порт по меркам Пальмы, но боль-
ше Сьюдаделы.  Скромные гавани и  причалы являются частью старых районов на
островах. Старинные здания... Там нет роскошных гостиниц, так  как нет пля-
жей. Большая глубина, скалистые рифы и все такое. Я узнала так много нового
об островах. Этого бы не случилось, если бы я спокойно дожила свою неделю в
Кала Санта-Галдане и вернулась домой в прошлую субботу. У них  богатейшая и
бурная история сражений,  осад и вторжений. Ужасная, кровавая история. Сей-
час можно относиться с  иронией к тому, каким путем они превратились  в рай
для  туристов,  но шумная современная цивилизация все-таки лучше  жестокого
прошлого.
      - Драгоценная Хилари, - сказал я, - заканчивай лекцию и переходи к
делу.
      - Это была самая  большая яхта в Андраитекисе, - сказала она.  - Я
узнала ее почти сразу,  а потом я увидела того самого молодого  человека на
пристани, неподалеку  от того места, где  я расплачивалась с  таксистом. Он
вышел из магазина и  двинулся по набережной. Он нес тяжелую коробку  с про-
дуктами. Коробку он швырнул на краю пристани рядом с черной  резиновой лод-
кой, на  которой подплывал к берегу в Кала  Санта-Галдане. Потом он возвра-
тился и направился вверх по  улице,  что  ведет  в сторону от причала. Я не
преследовала его по пятам, а  просто  наблюдала.  Буквально через несколько
шагов он  зашел  в какой-то дом на той улице и вскоре вышел, опять со свер-
тком в руках, упакованным в целлофан. Он пустился в обратный путь к шлюпке,
погрузил в нее коробку и сверток,  сел сам, запустил мотор и помчался к ях-
те.
      Подошел официант забрать наши тарелки и предложить кофе и десерт.
      - Сыр, - выбрала Хилари.
      - Только кофе, - заказал я. - Пожалуйста, продолжай.
      - Итак... Я зашла  в магазинчик, откуда он появился в первый  раз, и
спросила о  нем, но там  говорили только  на испанском, а  я испанского  не
знаю. Тогда я прошлась по улице  до дверей, куда он на моих глазах заходил.
И вот тут-то мне крупно повезло.
      Она прервала рассказ, чтобы отрезать  себе  сыра  из предложенного на
дощечке ассорти. Интересно, сколько  пройдет  времени прежде, чем мне снова
захочется отведать этот деликатес.
      - В том доме оказалась  прачечная,  - сказала она. - Просторная  и
ослепительно белая.  Она  принадлежит  английской супружеской паре, которая
поначалу приехала на Майорку в отпуск  и влюбилась в это место. Очень милая
чета.  Дружелюбные,  счастливые, трудолюбивые и готовые охотно помочь.  Они
сказали, что знакомы  с  молодым человеком  достаточно  хорошо, так как  он
всегда приносит им белье в стирку, когда находится в Андраитекисе.  Они все
время принимают белье у моряков. Обычно они стирают и гладят  мешок грязной
одежды за полдня.
      Она съела бисквит и кусочек сыра. Я ждал.
      - Аластер Ярдли, - повторила она. - Хозяева прачечной уверяли, что
он хороший моряк. Лучше большинства такого сорта. Он  часто перегоняет яхты
с одного места на другое по желанию владельца. Он умеет  управлять большими
парусниками и благодаря  этому хорошо известен. Он приплывает в Андраитекис
четыре-пять раз  в году,  но три года назад имел  там квартиру, которую ис-
пользовал как базу. Хозяева прачечной признались, что на самом деле знают о
нем не очень много, кроме того,  что отец его работал на судоверфи. Однажды
Ярдли говорил им, что научился водить корабли и ходить одновременно и начи-
нал наемным палубным матросом на ходовых испытаниях океанских гоночных яхт.
Больше он почти ничего не рассказывает ни о себе, ни о том, на кого работа-
ет в настоящее время, а  хозяева  прачечной не выясняли. Они не  любопытные
люди, просто общительные.
      - Ты замечательная женщина, - сказал я.
      - Гм. Я сделала несколько фотографий парусника и проявила их в круг-
лосуточном ателье.
      Она открыла сумочку и вытащила желтый пакет, в котором, помимо отпус-
кных снимков,  находились  три  отчетливые  цветные  фотографии моей первой
тюрьмы. В трех  ракурсах, пойманных, когда парусник круто разворачивался во
время прилива.
      - Можешь взять их, если хочешь, - сказала она.
      - Я бы расцеловал тебя.
      Ее лицо просияло от удовольствия.
      - Если  ты покопаешься в  пачке, то найдешь весьма плохую фотографию
Аластера Ярдли.  Мне не удалось как следует навести  на резкость. Я немного
торопилась - он шел навстречу со своим бельем, и мне не хотелось, чтобы он
заподозрил, будто я фотографирую лично его. Понимаешь, мне пришлось сделать
вид, что я снимаю общий вид порта, поэтому, боюсь, вышло не очень хорошо.
      Хилари щелкнула его по пояс и, как она и сказала, слегка не в фокусе.
Но его наверняка узнал бы каждый,  кто с ним встречался. Ярдли смотрел впе-
ред, не в камеру, и нес под мышкой белый сверток. Даже на расплывчатой кар-
тинке неуступчивое выражение придавало чертам лица  силу  и  твердость;  он
производил впечатление человека напористого и решительного. Наверное, Ярдли
мог бы мне понравиться, если бы мы встретились при других обстоятельствах.
      - Ты отнесешь карточки в полицию? - поинтересовалась Хилари.
      - Не знаю. - Я задумался. - Ты можешь одолжить мне негативы, чтобы
напечатать побольше фотографий?
      - Выбери, какие тебе нужны, и возьми их, - сказала она.
      Я так и поступил, и мы еще посидели за чашечкой кофе.
      - Надеюсь, - промолвила она, -  что ты один или два раза вспоминал
о... том времени, которое мы провели вместе.
      - Да.
      Она взглянула на меня с улыбкой в глазах, спрятанных за  стеклами оч-
ков.
      - Ты сожалеешь об этом?
      - Нет, конечно. А ты?
      Она покачала головой.
      - Возможно, еще  рано  судить. Но мне кажется,  это  изменит всю мою
жизнь.
      - Каким образом? - спросил я.
      - У меня такое ощущение, словно ты высвободил во мне  огромный запас
интеллектуальной энергии. Меня подавляло осознание невежества и даже непол-
ноценности. И оно ушло. Я чувствую себя ракетой, заправленной горючим и го-
товой к запуску.
      - Куда? - спросил я. - Выше поста директрисы?
      - Ничего определенного,  что имело бы материальное выражение. Но моя
школа сделается лучше,  а кроме того,  существуют такие вещи,  как  власть,
влияние и признание в политических кругах.
      - Мисс Пинлок станет великой силой в стране.
      - Ну,  это мы  еще посмотрим, - сказала она.  Я мысленно вернулся к
тому времени, когда мне было восемнадцать лет и я впервые переспал с девуш-
кой. Большим облегчением было узнать  наконец,  о чем же так много  говорят
все вокруг, но я не припоминал, чтобы почувствовал  какой-то особенный при-
лив энергии. Возможно, опыт пришел ко  мне слишком легко и слишком рано. А,
вернее, я никогда и не обладал могучим потенциалом Пинлок.
      Я оплатил счет, и мы вышли на улицу. Стояла прохладная апрельская по-
года, как и всю последнюю неделю, и Хилари зябко поежилась в своем пальто.
      - В том и состоит  беда  теплых, уютных гнездышек... жизнь не  щадит
вас, когда вы их покидаете.
      - В аллегорическом смысле?
      - Разумеется.
      Мы двинулись обратно к  конторе  по Хай-стрит, вдоль вереницы магази-
нов. У дверей люди сновали туда и сюда, словно пчелы у отверстия улья. При-
вычная картина уличной жизни после трех последних недель казалась легкомыс-
ленной и нереальной.
      Мы поравнялись с банком: так получилось,  но ни я лично не хранил там
свои деньги, ни наша фирма не  пользовалась услугами этого банка, но он за-
нимался делами многих наших клиентов.
      - Ты не могла бы подождать  секунду? - спросил я. - На этой неделе
мне пришла в голову парочка идей... просто хочу кое-что проверить.
      Хилари улыбнулась, с готовностью  кивнула  и без лишних слов осталась
ждать, когда я отправился с кратким визитом в банк.
      - Как ты? - спросил я, снова присоединившись к ней.
      - Прекрасно, - ответила она. - Где тебя держали в том фургоне?
      - На  складе. - Я  сверился с  часами. - Хочешь  посмотреть? Я  бы
взглянул на него еще разок.
      - Хорошо.
      - Моя машина стоит за конторой.
      Мы пошли дальше, мимо маленького симпатичного магазина одежды. Я бес-
цельно скользнул взглядом по витрине, сделал еще два шага и остановился.
      - Хилари...
      - Да?
      - Я хочу сделать тебе подарок.
      - Не будь смешным, - сказала она.
      Она громко возражал