руге  моя  физическая несостоятельность подло и недвусмыс-
ленно заявила  о себе, и, честно  говоря, последнюю милю  наездник Гобелена
мало помогал лошади, он только мешком сидел в седле, и больше ничего. Одна-
ко Гобелен был воистину великим артистом. Похоже, после шумных оваций и ли-
кования в паддоке  для расседлывания победителей  в Челтенхеме, он,  как  и
многие чемпионы,  которых  чествовали  от  души,  проникся сознанием своего
звездного статуса. Взыгравшая в нем непомерная гордыня помогла  нам чисто и
безошибочно взять три последних барьера и выйти на прямую, и  его собствен-
ная воля к победе заставляла тянуть шею и удлинять шаг на последнем отрезке
перед финишем. Гобелен выиграл скачку, опередив остальных участников на че-
тыре корпуса, и это полностью была его заслуга, а не моя.
      Мойра, обливаясь  слезами, поцеловала своего скакуна, расцеловала ме-
ня, а также всех без разбора, кто оказался в пределах досягаемости ее поце-
луев. Миссис Лонгерман  выражала  свою радость непосредственно, без стесне-
ния, но рядом с  ней не было человека, более всех достойного  разделить эту
радость, - тренера лошади. Бинни Томкинса вообще нигде не было видно.
      - Шампанское! - громко крикнула мне Мойра. - В баре для владельцев
и тренеров.
      Я кивнул, онемев от волнения и дружеских хлопков по плечу,  и протол-
кался с  седлом в руках  через толпу, чтобы взвеситься. Невероятно, ошелом-
ленно думал  я, потрясающе. Я выиграл еще одно  крупное соревнование. Я ни-
когда  не  надеялся  на такую удачу. И хотя я понимал, как мало помог делу,
даже это не могло умерить моего бурного ликования. Я никогда не найду в се-
бе сил оставить  скачки, думал я. И в пятьдесят лет я все так же буду сломя
голову носиться  по кругу  в дождь и слякоть в  погоне за волшебной мечтой.
Наркомания - это не только уколы в вену.
      В баре Мойра  щедро раздавала шампанское  и сияющие улыбки  и  прочно
взяла Джосси на буксир.
      - Ро,  дорогой, - обратилась ко мне  Мойра, -  вы нигде не  видели
Бинни?
      - Нет, не видел.
      - Не странно ли, что уздечка  порвалась так не вовремя? - Она с об-
манчивым простодушием посмотрела мне в глаза. - Видите ли, я разговаривала
с конюхом.
      - Подобные вещи случаются, - сказал я.
      - Вы хотите сказать, никто ничего не сможет доказать?
      - Примерно так.
      - Но неужели вы ни капельки не сердитесь?
      Я расплылся в улыбке, сияя от счастья.
      - Мы выиграли скачку. Какая теперь разница?
      Она покачала головой.
      - Это подлая выходка.
      Отчаяние порой толкает  на чудовищные поступки и затмевает разум тех,
кто их совершает:  люди  не понимают, что творят.  Они  способны на многое.
Например, обрезать повод. Или похитить  врага.  Или  принести любую жертву,
только бы предотвратить катастрофу. Я отогнал мрачные мысли и выпил  за по-
беду.
      Джосси тоже попыталась атаковать меня, когда чуть позже мы неторопли-
во шли автомобильной стоянке.
      - Мойра права? - потребовала она ответа. - Это все  Бинни подстро-
ил, чтобы вы проиграли?
      - Скорее всего.
      - Она считает, вы обязаны сообщить распорядителям.
      - В этом нем необходимости.
      - Но почему?
      - Он запрограммирован на самоуничтожение до конца сезона.
      - Вы подразумеваете самоубийство?
      - Вы  поняли слишком буквально. Он  вылетит в трубу  с оглушительным
треском, спустив все букмекерам до последнего пенса.
      - Вы пьяны.
      Я покачал головой, улыбаясь.
      - Витаю в облаках от счастья. Это совершенно другое дело.  Не хотите
составить мне компанию?
      -Одно дуновение ветра, и вас унесет.


      ГЛАВА 15

      Джосси отправилась в Лондон, к друзьям на вечеринку  или куда-то еще,
а я, памятуя о прежних неожиданных изменениях маршрута после скачек,  с ог-
лядкой доехал по шоссе до ближайшего  телефона-автомата.  И  убедился,  что
никто меня не преследовал.
      Хилари Маргарет Пинлок ответила на  двадцатый  звонок,  когда я почти
уже потерял надежду, и сообщила, что вернулась домой секунду назад. Она хо-
дила играть в теннис.
      - Ты занята вечером? - спросил я.
      - Ничего важного.
      - Можно мне приехать в гости?
      - Да. - Она поколебалась  мгновение.  - Что ты хочешь? Ужин?  Пос-
тель?
      - Ужин, - ответил я. - И, возможно, тарелку тушеных  бобов. Только
не постель.
      - Хорошо, - спокойно сказала она. - Адрес нужен?
      Она дала четкие указания, как ее  найти, и спустя сорок минут я подъ-
езжал  к  большому эдвардианскому дому в предместье разраставшегося  города
Суррея. Хилари, как выяснилось, занимала весь первый этаж: ее жилище состо-
яло из двух больших комнат с высокими потолками, современной кухни, функци-
ональной ванной и  уютной старомодной оранжереи с зелеными растениями, пле-
теными креслами и ступенями, спускавшимися в запущенный сад.
      В квартире царил идеальный порядок, жизненное пространство было орга-
низовано наилучшим образом,  но  обстановка была какой-то безликой. Доброт-
ные, легкие стулья в блеклых чехлах, плотные шторы  из превосходного барха-
та, но унылого оттенка - нечто среднее между коричневым и зеленым, ковер с
узором, сочетание бежевого и оливкового цветов. Обитель энергичного, акаде-
мического ума, лишенного врожденной способности реагировать на преломленный
свет. Мне стало интересно, как долго она проносит алое манто,  столь чуждое
ей по сути.
      Вечернее солнце еще проникало в оранжерею, там мы и устроились в пле-
теных креслах с рюмочкой шерри в окружении зеленых пальм, лиан  и разлапис-
тых монстр.
      - Я, так и быть, готова поливать цветы, - сказала  Хилари.  - Но я
терпеть не моту заниматься садоводством. Считается, что верхние жильцы сле-
дят за  садом, но они этого не делают. - Она с отвращением махнула рукой в
сторону раскидистого кустарника, необрезанных роз, заросших сорняками доро-
жек и высохших стеблей кофейного цвета на нескошенной в прошлом году лужай-
ке.
      - Это лучше бетона,-сказал я.
      - Я буду рассказывать о  тебе  притчи детям, - с улыбкой  пообещала
она.
      - То есть?
      - Когда дела плохи, ты стойко переносишь беды и благодаришь  Бога за
то, что не стало хуже.
      Я издал протестующий возглас, пораженный ее оценкой.
      - Ну, а что еще остается? - беспомощно возразил я.
      - Бежать в Службу социального обеспечения и взывать о помощи.
      - Чтобы прислали садовника?
      - Ты чертовски хорошо понимаешь, о чем я.
      - Стойкость  сродни налогам, - сказал  я. - Глупо  платить больше,
чем необходимо, но не всегда можно избежать этого.
      - И можно ныть и жаловаться, - добавила она, кивнув, - или же тер-
петь лишения с большим достоинством.
      Она хладнокровно допила шерри и предложила перейти к  сути дела, ради
которого я приехал.
      - Попросить сохранить для меня один важный пакет, - объяснил я.
      - Ну, разумеется.
      - И выслушать довольно длинную историю, чтобы... -Я  запнулся. - Я
имею в виду, я хочу, чтобы кто-то знал... - Я снова умолк.
      - На случай, если ты снова исчезнешь? - прозаически уточнила она.
      Я был благодарен Хилари за ее спокойствие.
      - Да, - подтвердил я. И рассказал о встрече с Вивиеном Иверсоном на
скачках, передав нашу беседу о  гарантиях  безопасности,  обрывах и скалах,
падающих на голову.
      - Видишь  ли, - закончил я, -  ты будешь  этой самой скалой,  если
согласишься.
      - Можешь рассчитывать, - пообещала она, - я буду тверда,  как ска-
ла.
      - Так вот, - сказал я, - я привез запечатанный пакет с фотокопиями
документов. Он в машине.
      - Принеси, - распорядилась она. Я  вышел на улицу и вынул из багаж-
ника толстый конверт. По привычке я заглянул в щель между задним сиденьем и
спинками передних кресел  и  подверг тщательному изучению безобидную улицу.
Насколько я мог судить, никто в  машине не прятался и не выслеживал меня. Я
был уверен, никто не ехал за мной от ипподрома.
      Оглядываться через плечо до конца жизни. Я принес пакет в дом и отдал
Хилари вместе  с негативами ее фотографий,  пояснив, что уже  напечатал для
себя снимки. Она положила все на стоявший рядом стол, велела мне сесть.
      - Сначала я расскажу немного  о  своей работе, - предупредил я.  -
Тогда ты лучше поймешь. - Я безмерно устал и блаженно расслабился в плете-
ном кресле; простоватое, волевое лицо Хилари выражало живой  интерес и сос-
редоточенность. Жаль, подумал я, что она носит очки.
      - Перед глазами бухгалтера,  который  долгое время работает на одном
месте,  особенно  таком, как провинциальный город, обычно предстает  полная
картина местной жизни.
      - Понимаю, - сказала она. - Дальше.
      - Деловые операции  одного клиента, как правило, находят отражение в
счетах других. Например,  тренер скаковых лошадей покупает корм для лошадей
у торговцев  фуражом. Я провожу  счет-фактуру в ведомости тренера, а затем,
поскольку торговец  фуражом тоже мой клиент, я провожу  накладную еще раз в
его отчете.  Я вижу, что  торговец фуражом заплатил строителю за расширение
дома, а позже из ведомости строителя  я узнаю, сколько тот заплатил за кир-
пич и цемент. Я знаю, что жокей заплатил х фунтов  за  поездку на воздушном
такси. Позднее, так как фирма воздушных такси тоже  является моим клиентом,
я обнаруживаю расписку в получении х фунтов от жокея. Я получаю представле-
ние о движении  денег в округе...  о пересечении интересов...  о  структуре
предпринимательства. Я узнаю имена поставщиков, масштабы бизнеса, и услуга-
ми какого рода пользуются люди. Мои знания преумножаются, и в  результате у
меня в  голове складывается некая карта,  вроде обширной панорамы,  где все
названия знакомы и находятся на своих местах.
      - Увлекательно, - проронила Хилари.
      - Поэтому, - продолжал я, - если вдруг появляются совершенно неиз-
вестные имена  и вы не в состоянии найти  перекрестную ссылку где-либо еще,
то начинаете задавать  вопросы. Сначала самому себе, потом другим. Осторож-
но. Вот таким образом я нарвался  на неприятности в лице двух ловких мошен-
ников, которых зовут Глитберг и Онслоу.
      - Звучит, как имена комиков из программы мюзик-холла.
      - Они забавны, как Черная смерть. - Я удрученно выпил глоток шерри.
- Они работали в городском  совете,  а составляла отчеты совета и  осущес-
твляла аудиторские проверки одна крупная лондонская  фирма, которая, естес-
твенно, совершенно незнакома  с подробностями местной жизни. Онслоу и Глит-
берг придумали строительную фирму под названием "Нэшнл констракшн (Уессекс)
Лимитед", с помощью которой каждый из них прикарманил более миллиона фунтов
из денег налогоплательщиков. А у  меня  был  клиент, торговец строительными
материалами, получивший несколько чеков от "Нэшнл  констракшн (Уессекс)". Я
никогда не слышал о "Нэшнл констракшн (Уессекс)" в какой-либо другой связи,
и я подробно расспросил своего клиента. Его очевидная  паника явилась крас-
норечивым ответом.  Глитберга и Онслоу  судили, и они отправились в тюрьму,
поклявшись отомстить.
      - Тебе?
      - Мне.
      - Отвратительно.
      - Спустя  несколько недель, -  сказал я, - произошла похожая исто-
рия.  Я  наткнулся на довольно-таки странные платежи, сделанные  директором
фирмы электронной техники  через компьютерную сеть компании. Его звали Кон-
нат Павис. Он обокрал свою  фирму  более  чем  на четверть миллиона и сел в
тюрьму, тоже обещая отомстить. Сейчас он снова на свободе, как и Глитберг с
Онслоу. С  тех пор  я стал главной причиной краха  еще двух выдающихся рас-
тратчиков, и каждый проследовал в камеру, угрожая выпустить мне кишки и пе-
ререзать глотку. - Я вздохнул. - К счастью, оба еще отбывают свой срок.
      - А я думала, бухгалтеры ведут довольно унылое существование!
      - Возможно, некоторые и ведут.  -  Я осушил рюмку шерри. -  Помимо
меня этих пятерых мошенников объединяет еще одно, а именно то, что из укра-
денных ими денег не было возвращено ни пенса.
      - Правда?  - Похоже, она  не придала большого значения этому обсто-
ятельству. -  Полагаю они лежат  себе спокойно на банковских депозитах под
разными именами.
      Я покачал головой.
      - Нет,  если только они не  разложены буквально на  тысячи крохотных
вкладов, что кажется неправдоподобным.
      - Почему на тысячи?
      - В  наши дни банки обязаны сообщать в  налоговую инспекцию о каждом
депозите, проценты с которого составляют пятнадцать фунтов стерлингов и бо-
лее. Это значит, что инспекции известно обо всех счетах свыше трехсот-четы-
рехсот фунтов.
      - Я понятия не имела, - откровенно призналась она.
      - В любом случае, - сказал  я, - мне хотелось знать, мог ли Павис,
Глитберг или Онслоу из мести организовать мое похищение, и я спросил их.
      - О Боже!
      - Ага. Идея была не очень удачной. Они не сказали ни "да", ни "нет".
- Я мысленно вернулся в тот вечер в клубе "Виват".  -  Однако они сказали
нечто другое... - добавил я и объяснил Хилари, что именно. Ее глаза расши-
рились за стеклами очков, и она пару раз кивнула.
      - Да. Понимаю, - произнесла она.
      - Вот так, - продолжал я, - обстоят дела в настоящий момент, через
несколько лет. Но теперь в моем распоряжении не только мысленная карта мес-
тного региона, но и пространное представление о большей части скакового ми-
ра с его бесчисленными взаимосвязями. Я веду дела  огромного количества лю-
дей из  этого мира. Их жизни -  словно нити,  вплетенные в большой  ковер,
расстилающийся передо мной, они соприкасаются  между  собой  и  перекрывают
друг друга, и каждая маленькая сделка добавляет новые штрихи, помогая лучше
рассмотреть узор в целом. Я сам являюсь его частью как жокей. Я ощущаю дви-
жение материи вокруг себя. Я знаю, сколько стоят седла и у кого из шорников
дела идут лучше всех, кто из владельцев не оплачивает свои счета, кто игра-
ет, а кто пьет, кто копит деньги, кто жертвует на благотворительность и кто
содержит любовницу. Я  знаю, сколько заплатила  женщина, на чьей  лошади  я
скакал сегодня, чтобы сфотографировать своего скакуна на рождественские от-
крытки, которые она рассылала в прошлом году. Я знаю, сколько  букмекер от-
дал за свой "роллс",  и тысячи и тысячи подобных деталей. Все  они соответ-
ствуют друг другу и безвредны.  Но  когда они выпадают из общей  картины...
например, жокей вдруг начинает тратить больше, чем заработал, и я обнаружи-
ваю, что он основал полностью новое  дело и не указывает в налоговой декла-
рации ни пенса из этих доходов...  когда концы с концами не сходятся, тогда
я вижу чудище в волнах. Лишь мельком, тщательно спрятанное... Но оно навер-
няка там.
      - Как теперь? - спросила она, нахмурившись. - Твой айсберг?
      - М-м... - Я заколебался. - Еще один вор.
      - А этот - он тоже пойдет в тюрьму, поклявшись перерезать тебе гор-
ло?
      Я не сразу ответил, и она добавила сухо:
      - Или он скорее перережет тебе горло до того, как ты отправишь его в
камеру?
      Я слабо усмехнулся.
      - Нет, с такой скалой, как ты, - никогда.
      - Будь осторожен, Рональд, - серьезно предупредила она. - Мне твоя
история совсем не кажется забавной.
      Она беспокойно встала,  возвышаясь среди листьев пальм, тонкая и пря-
мая, почти как стволы этих тропических деревьев.
      - Идем на кухню. Что ты будешь есть? Могу приготовить  испанский ом-
лет, если хочешь.
      Я сидел, облокотившись  на кухонный стол,  и пока она  мелко  крошила
огурцы, картошку и зеленый перец, рассказал ей намного больше. Мои открове-
ния были, в общем, в высшей степени неэтичны, так как бухгалтеру ни при ка-
ких обстоятельствах не полагается обсуждать дела своих клиентов. Она слуша-
ла с возраставшей тревогой и резала овощи все медленнее. Под конец он поло-
жила нож и просто стояла.
      - Твой партнер, - сказала она.
      - Я не знаю, в какой степени он осведомлен обо  всем,  - заметил я,
- но в понедельник... собираюсь выяснить.
      - Сообщи в полицию, - посоветовала она. - Пусть они выясняют.
      - Нет. Я работаю с Тревором  шесть лет. Мы всегда хорошо ладили друг
с другом, и по-своему, сдержанно, он привязан ко мне. Я не могу просто пой-
ти и донести на него.
      - Ты его предупредишь.
      - Да, - сказал я. - И расскажу о существовании... скалы.
      Она начала готовить, чисто автоматически, а ее глаза, словно зеркало,
отражали напряженную работу мысли.
      - Ты думаешь, - спросила она,  - твой партнер знал о других мошен-
никах и покрывал их?
      Я покачал головой.
      - Только  не Глитберга и  Онслоу. Определенно нет. И двоих последних
-тоже нет. Обе фирмы, где они  работали, были моими клиентами, и Тревор не
имел к ним никакого отношения. Но  Коннат Павис... - Я вздохнул. - Я дей-
ствительно не знаю. Тревор обычно проводил около недели на этой фирме, осу-
ществляя аудиторскую проверку на месте, как почти всегда  делается на круп-
ных предприятиях.  Однажды туда отправился я  только потому, что  у Тревора
было обострение язвы. Коннату Павису не повезло, что я сообразил, чем имен-
но он  занимался. Тревор мог без  всякой задней мысли  пропустить тревожные
сигналы, ведь он обычно не работает так, как я.
      - Что ты имеешь в виду?
      - Ну, многие бухгалтеры делают свою работу чисто механически. Напри-
мер, сверка документальных данных. Необходимо проверить, что чеки, зафикси-
рованные в кассовых книгах,  действительно  были выданы на указанную сумму.
Иными словами, если кассир отмечает, что чек номер 1234 был выдан Джо Блог-
гсу на  сумму в  восемьдесят фунтов в счет оплаты  за машину песка, аудитор
должен удостовериться, что банк на самом деле выдал  восемьдесят фунтов Джо
Блоггсу по  чеку номер 1234. Это монотонная работа,  и она требует довольно
много времени при  составлении большого отчета. Часто, вернее, как правило,
ее делает не сам  бухгалтер или аудитор, а его помощник. Помощники  в нашей
конторе часто меняются и далеко не всегда обладают критическим складом ума.
Допустим,  нынешние  едва ли  поинтересуются,  существует  ли  реально  Джо
Блоггс, продавал ли  он  песок и продал ли  он  груз стоимостью восемьдесят
фунтов или всучил  товар стоимостью только пятьдесят фунтов, сговорившись с
кассиром прикарманить разницу в тридцать фунтов.
      - Рональд!
      Я усмехнулся.
      - Эта все мелкие скрипки, каких великое множество. Только примы гро-
зятся перерезать глотку.
      Она разбила в миску четыре яйца.
      - А ты всегда... э... проверяешь все цифры лично?
      - Нет,  не всегда. Это заняло бы  слишком много  времени. Но я  пол-
ностью проверяю  некоторые отчеты и  некоторые цифры во всех отчетах. Чтобы
прощупать почву. И понять, где я.
      - Сориентироваться на местности, - уточнила она.
      - Да.
      - Тревор так не делает?
      - Кое-что он делает сам, но в целом - нет. Не пойми меня превратно.
Большинство бухгалтеров поступают  в  точности, как Тревор. Это распростра-
ненная практика.
      - Хочешь совет? - спросила она. - Да, пожалуйста.
      - Иди прямо в полицию.
      - Спасибо. Продолжай готовить омлет.
      Хилари запекла его  на сковородке и разложила сочные, воздушные куски
по тарелкам. Это блюдо явилось доказательством  ее собственных исключитель-
ных и разносторонних способностей - вкуснее омлета я в жизни  не пробовал.
Позже, когда  мы уже  выпили кофе, я довольно много  рассказал ей о Джосси.
Хилари уткнулась в свою чашку.
      - Ты ее любишь? - осведомилась она.
      - Не знаю. Еще рано судить.
      - Ты говоришь о ней словно завороженный, - сухо заметила Хилари.
      - Я встречался и с другими  девушками. Но она особенная. - Я взгля-
нул налицо Хилари.  Мои  губы дрогнули. - На  случай,  если тебе интересно
насчет Джосси, - сказал я,- нет, у нас ничего не было.
      Хилари вскинула голову,  ее очки сверкнули, а глаза неожиданно напол-
нились весельем, и краска начала заливать шею. Она выдала замечание, не по-
добающее директрисе шко