я, вставая.
      - Конечно. - В ее манерах сквозило смирение, словно она  часто ока-
зывалась в неловких ситуациях подобного рода. - Обратитесь к своей памяти:
длинные волосы, ни грамма помады, грязные джинсы и пони.
      Я взглянул на коротко подстриженные пышные  волосы, модную косметику,
широкую, расклешенную коричневую  юбку в сочетании с элегантным меховым жа-
кетиком до талии. Чья-нибудь дочка, подумал я, недавно и весьма успешно вы-
росшая.
      - Чья вы дочь? - спросил я.
      - Моей мамы.
      - Логично.
      Она развлекалась,  наслаждаясь  впечатлением,  которое производила на
мужчин.
      - Джосси Финч собственной персоной.
      - Вот это да, - отозвался я.
      - Куколка всегда превращается в бабочку.
      - И куда вы полетите?
      - Да, я слышала, что вы находчивы, - сообщила она.
      - Боюсь, Тревора здесь нет.
      - Все еще в отпуске?
      Я кивнул.
      - Тогда мне поручено передать сообщение вам, если вместо него я най-
ду вас.
      - Присядете? - предложил я, указав на стул.
      - Нет времени. Простите. Сообщение от папы. Вы что-нибудь предприни-
маете, чтобы уладить дело с налоговой инспекцией? Он сказал, что решительно
не намерен встречаться ни  с  какими такими-сякими инспекторами в следующий
вторник, или что-то в этом духе, столь же грозное.
      - Ему не придется.
      - Он также  говорит,  что послал бы сегодня  утром  со мной какую-то
книгу мелких расходов, но его секретарша больна. Если хотите знать мое мне-
ние, это  самое болезненное создание  из всех, когда-либо ломавших ногти на
пишущей машинке. И она что-то  там  не сделала с расписками, или  кассовыми
чеками, или чем-то еще, что  вам  нужно. Однако... - Она выдержала  паузу,
театрально вздохнув.  - Отец говорит,  если вы не откажетесь заглянуть се-
годня вечером,  вы сможете совершить вместе  с ним вечерний  обход конюшен,
потом пропустите по стаканчику, и он лично передаст в ваши  горячие ладошки
книгу, из-за которой ваш помощник сводил его с ума.
      - С удовольствием, - согласился я.
      - Хорошо. Я передам папе.
      - А вы будете?
      - О, - сказала она со  смехом в глазах, - немного неуверенности -
это пряная приправа к пресному блюду.
      - И разнообразит острыми ощущениями вашу жизнь тоже.
      Она подарила мне ослепительную улыбку, круто повернулась на каблуках,
так что закружилась юбка и взметнулись волосы, и вышла из кабинета.
      Джосси Финч, дочь Уильяма Финча, владельца Эксвудских конюшен. Я знал
ее отца, как  и все жокеи-любители,  выступающие давно, знают  всех  лучших
тренеров: достаточно,  чтобы  поздороваться  и  перекинуться  парой слов на
скачках. Он принадлежал к числу тех клиентов из скакового мира, кто вел де-
ла с фирмой еще  до моего появления в ней, и Тревор  предпочитал заниматься
ими самостоятельно, поэтому я никогда не бывал в конюшнях Финча.
      Мне очень  хотелось пойти, несмотря на  все мои неприятности.  На его
попечении  находилось  примерно девяносто лошадей, как для гладких  скачек,
так и для скачек с препятствиями. Победители среди  них рассматривались как
нечто само  собой разумеющееся. Не считая Гобелена, я  в основном скакал на
лошадях среднего класса, хозяева которых больше тешили себя надеждой на вы-
игрыш, чем ожидали  его. Увидеть крупную коневодческую ферму, полную лучших
скаковых лошадей королевства, всегда было праздником.  Там  мне  не  грозит
опасность стать жертвой похищения. И Джосси как изысканное лакомство на де-
серт.
      Когда вернулись Питер и Дебби,  я  набросился на них из-за того,  что
они ушли, не закрыв входную дверь.  Они тотчас сделали обиженный вид и ска-
зали, что, с их точки зрения,  в этом не было необходимости: я оставался на
месте  и  мое присутствие наверняка помешало бы злоумышленникам  пробраться
внутрь и украсть что-нибудь.
      Рассудив более здраво, я пришел к выводу, что сам виноват. Мне следо-
вало бы закрыть за ними  дверь.  Придется менять многие из своих  привычек.
Вместо Джосси Финч в офис спокойно мог войти мой враг.
      Часть дня  я потратил на мистера Уэллса, но  гораздо больше времени я
посвятил попыткам напасть на след Конната Пависа.
      В нашей  картотеке имелся его  адрес, сохранившийся с той поры, когда
он подделывал счета и  за пять лет выдоил из своей фирмы  четверть миллиона
фунтов. Аудиторскую проверку фирмы обычно осуществлял  Тревор. Однажды Тре-
вор долго болел, залечивая язву,  вместо  него аудит проделал я и  случайно
обнаружил надувательство. Мошенничество принадлежало к разряду таких, в ка-
кие невозможно поверить, даже если факты у вас перед глазами.  Коннат Павис
был действующим директором и платил налоги с весьма  приличной прибыли. Со-
лидные суммы, сокрытые от налогов, бесследно исчезли, но сам Коннат оказал-
ся недостаточно проворным.
      Я попробовал найти его по старому адресу. Резкий голос сообщил мне по
телефону, что новые жильцы понятия не имеют, где  находится Павис, выразили
пожелание,  чтобы  их  перестали  беспокоить, и сожаление, что  они  вообще
въехали в дом проходимца.
      Я попробовал связаться  с  его адвокатами, которые остолбенели, услы-
шав, кто его ищет. Они сказали, что не могут разглашать нынешний адрес кли-
ента без его разрешения: их тон не оставлял сомнений, скорее  Шейлок пожер-
твовал бы деньги на приходской благотворительный базар, чем Павис дал такое
разрешение.
      Я попытал счастья в Лейхиллской тюрьме. Безрезультатно.
      Наконец, я  попытался обратиться к  одному из своих знакомых по скач-
кам. Его звали Вивиен Иверсон, он  содержал игорный клуб в Лондоне и, каза-
лось, всегда был в курсе всех скандалов на почве коррупции до того, как они
становились общественным достоянием.
      - Дорогой мой Ро, -  сказал  он,  -  ты ужасно не популярен в этих
кругах, разве ты не знаешь?
      - Догадываюсь.
      - Ты  повергаешь в трепет  растратчиков, друг мой. Они толпами бегут
из Ньюбери.
      - Ну, конечно. И еще я каждый год облегчаю карманы призера Дерби.
      - Можешь шутить сколько  угодно,  дружище, но недавно прошел слух...
- Он замялся. - Видели, как  те двое маленьких обманщиков, Глитберг и Он-
слоу, разговаривали с Пависом, который  избавился  от  тюремной бледности с
помощью кварцевой лампы. Из вполне  надежного  источника  мне известно, что
главной темой их совместного выступления была лютая ненависть к Бриттену.
      - С предполагаемым отмщением?
      - Никаких сведений, дружище.
      - Не мог бы ты выяснить?
      - Я только слушаю, мой дорогой  Ро, - заметил Вивиен. - Если я уз-
наю, что топор войны вырыт, я сообщу тебе.
      - Ты прелесть, - сухо сказал я.
      Он расхохотался.
      - Коннат Павис приходит сюда играть почти каждую пятницу.
      - Во сколько?
      - Ты задаешь слишком много вопросов, дружище. После обеда и  до рас-
света.
      - Как насчет предоставления мне разового членства?
      Он тяжело вздохнул.
      - Если ты  склонен к самоубийству,  я скажу управляющему,  чтобы  он
впустил тебя.
      - Увидимся, - ответил я. - И спасибо.
      Я повесил трубку и с унылым видом уставился  в пространство. Глитберг
и Онслоу. Каждый получил по шесть  лет и освобожден досрочно за хорошее по-
ведение... Вероятно, они познакомились с Коннатом Пависом в Лейхилле, и ед-
ва ли кому-то из них послужило утешением, что я посадил всех троих.
      Глитберг и Онслоу служили в  местном  городском  совете и обкрадывали
доверчивых налогоплательщиков, а я вышел на них по следам некоторых махина-
ций, которые они проворачивали совместно с одним из моих клиентов. Мой кли-
ент отделался штрафом и с бранью забрал у меня свои дела.
      Мне стало интересно, сколько времени все растратчики, нечестные адво-
каты и коррумпированные  политики  проводят в Лейхиллской тюрьме, вынашивая
планы новых  махинаций, в ожидании момента,  когда их выпустят.  Глитберг и
Онслоу, должно быть, освободились около шести месяцев назад.
      Дебби ушла к зубному врачу, а Питер на свои бухгалтерские курсы, и на
этот раз я тщательно закрыл за ними дверь.
      Я слишком сильно устал, чтобы дальше  ломать  голову  над  проблемами
мистера Уэллса. Страх,  пережитый утром, рассеялся, но даже крепкое тонизи-
рующее средство в лице Джосси Финч не могло изгнать ощущение постоянной уг-
розы. Я  подремал часок в  кресле, которое предназначалось для особо важных
клиентов, и когда пришло время, запер картотеку, свой стол и каждую дверь в
офисе и спустился к машине.
      За спинками передних  сидений никто не прятался. Никто не подстерегал
у автостоянки. В багажнике - ничего, кроме чемодана, который я положил ту-
да утром. Я завел машину и выехал на дорогу, не  потревоженный  никем и ни-
чем, помимо собственных нервов.
      Конюшни Уильяма  Финча  находились  на юго-западе Ньюбери: гигантский
комплекс построек раскинулся в долине, а на склоне холма высился викториан-
ский особняк, УВИТЫЙ плющом. Я подъехал  к дому как раз в тот момент, когда
Финч выходил  из него,  и мы вместе пешком спустились  вниз к первому блоку
боксов.
      - Рад, что вы смогли приехать, - сказал он.
      - Я сделал это с удовольствием.
      Он непринужденно и обаятельно улыбнулся. Высокий  человек лет пятиде-
сяти, уже начавший седеть, он превосходно владел собой и прекрасно управлял
конюшней. У него было широкое  лицо,  крупный, красивой формы рот и  внима-
тельный взгляд. Благодаря его заботам и лошади, и  их владельцы процветали.
Годы успеха позволили ему  занять  положение, которым он откровенно наслаж-
дался.
      Мы переходили  из стойла в стойло, в каждом  задерживаясь на пару ми-
нут. Финч объяснял, на какую  из  лошадей мы смотрим, и добавлял  несколько
слов о ее родословной и спортивной форме. Каждый раз он обменивался впечат-
лениями с  конюхом, отвечавшим за  данную лошадь, и главным конюхом, совер-
шавшим обход вместе с нами. Если все было в порядке, Финч похлопывал скаку-
на по шее и угощал морковкой из сумки, которую нес главный конюх. Ежевечер-
ний осмотр конюшен являлся весьма важным и широко распространенным обычаем,
которого придерживался каждый тренер в королевстве.
      Мы подошли к пустому  деннику в конце ряда. Финч с улыбкой  указал на
него.
      - Ивански. Мой участник в розыгрыше Национального. Его повезли в Ли-
верпуль.
      Я едва не разинул рот, точно идиот. Я так долго  был  оторван от нор-
мального мира, что совершенно забыл о скачках на Большой Национальный приз,
которые состоятся в ближайшую субботу. Я откашлялся.
      - У него, должно быть... э... достаточно хорошие шансы в своем клас-
се, - замечание вполне нейтральное, но Финч не согласился.
      - Он  набрал слишком большой вес по  сравнению с  тем, какой имел  в
Хейдоке. У него неважно получается с Вассерманом, вы не находите?
      Я напряженно стал  вспоминать, какое мнение  имел по этому  поводу  в
благополучной и далекой жизни три недели назад. Ничего стоящего мне в голо-
ву не пришло.
      - Уверен, он справится как надо, - сказал я. Финч кивнул, как будто
не заметив слабости  аргумента,  и мы пошли дальше.  Лошади,  все до одной,
производили великолепное  впечатление,  лоснящиеся,  тщательно ухоженные, в
отличной форме. Мой запас комплиментов иссяк задолго до того, как закончил-
ся обход конюшен.
      - Хотите выпить? - спросил Финч, когда старший конюх закрыл послед-
нюю дверь.
      - Это было бы великолепно.
      Мы поднялись  к дому, и он провел меня  в гостиную, одновременно слу-
жившую и кабинетом. Диван и стулья, обитые ситцем, большой письменный стол,
сервировочный столик с напитками и бокалами, на стенах множество фотографий
со скачек, вставленных  в рамки. Обстановка, обычная для процветающего тре-
нера.
      - Джин? - предложил он.
      - Виски, если можно.
      Он угостил меня  щедрой  порцией виски,  а  себе налил джина,  словно
простую воду.
      - Ваше здоровье, - сказал он.
      - И ваше.
      Мы сделали традиционный первый глоток, и  он  жестом  пригласил  меня
сесть.
      - Я нашел вам эту проклятую кассовую книгу, - сообщил  он, выдвигая
ящик стола. - Тут все: книга и папка с расписками по мелким статьям расхо-
дов.
      - Прекрасно.
      - А что с налоговыми инспекторами?
      - Не беспокойтесь. Я уже подал прошение об отсрочке.
      - Но дадут ли они ее?
      - До сих пор нам ни разу не отказывали, - заверил я его. - Они да-
дут еще около месяца, а к тому времени мы сделаем  ваш  отчет и аудиторскую
проверку.
      Отдав должное джину, он удовлетворенно расслабился.
      - Мы можем надеяться, что на следующей неделе Тревор будет уже здесь
и сосчитает тюки сена и седла? - с долей иронии над предстоящей тщательной
проверкой сказал он.
      - Ну, - замялся я, -  возможно, в конце недели или сразу после вы-
ходных. Он не вернется раньше  среды-четверга.  -  Интересно, что означало
"возвращаюсь среду": приезжаю в среду или приду на работу?
      - Я сделаю  большую часть предварительной бумажной работы, чтобы сэ-
кономить ему время.
      Финч повернулся к  сервировочному столику и отвинтил крышку с бутылки
джина.
      - Я думал, он должен приехать в понедельник.
      - У него сломалась машина где-то во Франции.
      - Ему повезло. - Он  выпил  залпом. -Однако если вы начнете  рабо-
тать, то успеете с аудиторской проверкой вовремя.
      - Не  волнуйтесь из-за налоговой инспекции,  - сказал я.  Но каждый
начинал волноваться, когда получал по почте официальную повестку. Если этот
человек не просил об отсрочке  и  не являлся в назначенный час,  инспектора
устанавливали годовой налог в таком размере, каком хотели, и эту  цифру уже
невозможно было оспорить. Как правило, она намного превышала  ту сумму, ко-
торую полагалось заплатить на самом деле, поэтому повесток боялись как черт
ладана.
      Меня обрадовало  стремительное появление обладательницы  расклешенной
коричневой юбки  и светлых пышных волос.  Она держала рыжего  кота, который
пытался выпрыгнуть у нее из рук.
      - Несносное  животное, - сказала она, - почему  он не хочет, чтобы
его погладили?
      - Он предпочитает ловить мышей, - бесстрастно ответил ее отец.
      - А кажется, он только и ждет, когда его приласкают.
      Кот вырвался на свободу и пустился наутек. Джосси пожала плечами.
      - Привет, - обратилась она ко мне. - Вы все-таки пришли.
      - М-м.
      - Ну, и что он сказал? - поинтересовалась она у отца.
      - Что? А... я его еще не спрашивал.
      Она одарила его слегка укоризненной улыбкой и сообщила мне:
      - Он хочет попросить вас скакать на его лошади.
      Финч покачал головой, глядя на нее.
      - Когда? - уточнил я.
      - Завтра, - ответила Джосси. - В Таустере.
      - Э... - сказал я, - я не в блестящей форме.
      - Чепуха. Вы  выиграли Золотой кубок  две недели назад.  Вы  обязаны
быть в хорошей форме.
      - Джозефина, - вмешался ее  отец,  - замолчи. - Он повернулся  ко
мне: - Утром я улетаю в  Ливерпуль, но эта лошадь заявлена в Таустере. От-
кровенно говоря, она до сих пор в списках участников потому, что коекто за-
был снять ее с состязаний до одиннадцати утра сегодня.
      - Хронически больная секретарша, - пробормотала Джосси.
      - Так  что мы вынуждены все-таки или участвовать  в забеге, или пла-
тить штраф. И я уже подумывал  послать лошадь на скачки, если смогу заполу-
чить подходящего жокея.
      - Большинство из них уехало на  Большой  Национальный,  -  вставила
Джосси.
      - Что за лошадь?
      - Блокнот. Начинающий прыгун. Четырехлетний гнедой  мерин, вы видели
его в верхнем загоне.
      - С гривой и хвостом соломенного цвета?
      - Тот самый. Он скакал уже  пару раз, подает надежды, но пока неопы-
тен.
      - Последний из двадцати шести в Ньюбери, -  весело пояснила Джосси.
- Не имеет никакого значения, если вы будете не в лучшей форме. - Она по-
молчала. -  Мне поручено оседлать его, поэтому, может,  вы окажете нам лю-
безность и приедете выступить на нем.
      - Решение за вами, - сказал Финч. Внештатный  конюх являлся могучим
соблазном, даже если Блокнот и не представлял собой ничего особенного.
      - Да, - сдался я. - Хорошо.
      - Отлично. - Джосси одарила меня мимолетной улыбкой.  - Если хоти-
те, я подвезу вас.
      -Я бы не отказался, - с сожалением признал я, - но сегодня ночую в
Лондоне. И поеду в Таустер прямо оттуда.
      - Тогда встретимся у весовой. Кстати, Блокнот скачет в последнем за-
езде. Он еще только начинает.
      Заезды новичков стипль-чеза обычно занимали первое или последнее (или
и то, и другое) места в программе скачек: соревнования, которые многие зав-
сегдатаи ипподрома  пропускают,  предпочитая пообедать или уехать пораньше,
пока  не  началась давка. Непрестижные скачки для посредственного  большин-
ства, где так часто новая  яркая  звезда лихо вырывалась из безликой  массы
аутсайдеров и начинала восхождение к славе. Участите в  состязаниях для но-
вичков означало, что вы  или выезжаете из дома чуть свет, или  очень поздно
возвращаетесь. Но в скачках  для  молодняка всегда выступало намного больше
лошадей, чем во всех остальных видах соревнований.
      Когда я откланялся, Джосси вышла со мной в холл, чтобы проводить. Ша-
гая по  персидскому ковру, огромному и ветхому, я  с интересом посмотрел на
большие потемневшие портреты, заполнявшие обширное стенное пространство.
      - Разумеется, это Нэнтакеты, - сказала Джосси, проследив за направ-
лением моего взгляда. - Они достались нам вместе с домом.
      - Чванливая компания, - заметил я.
      - Вы знали, что на самом деле нам не принадлежит все это?
      - Да, я действительно знал. -  Я улыбнулся едва заметно, но она за-
метила. И сказала, словно защищаясь:
      - Хорошо,  но вы бы очень  удивились, узнав, сколько  типов пытались
ухаживать за мной, рассчитывая жениться на дочери тренера и прибрать  все к
рукам, когда папа отойдет от дел.
      - Потому вы сначала хотите установить правила игры?
      - Ладно,  азартный умник, я  забыла, что подробности вам известны от
Тревора.
      В общих чертах  я знал, что Эксвудские конюшни принадлежали американ-
скому семейству  Нэнтакетов, которых конный завод интересовал исключительно
как деловое  прибыльное предприятие. Его купил  и поднял на  вершину успеха
один шумный  магнат, нетипичный представитель расчетливой банковской элиты.
Старый Нейлор Нэнтакет привез в Англию  свою  энергию  и  предприимчивость,
всей душой полюбил английские скачки, построил роскошную современную конюш-
ню и наполнил ее великолепными скакунами. Он нанял  тренером молодого Уиль-
яма Финча,  и пожилой  Уильям Финч продолжал заниматься тем  же на службе у
наследников Нейлора. Разница состояла в том, что сейчас  девять десятых ло-
шадей принадлежали другим владельцам, и молодые Нэнтакеты, слегка стыдивши-
еся дяди Нейлора, никогда не  пересекали  Атлантику,  чтобы полюбоваться на
выступление собственных скакунов.
      -  Вашему  отцу никогда не надоедает готовить лошадей  отсутствующих
хозяев? - спросил я.
      - Нет. Они не вмешиваются. Они  не звонят ему посреди ночи. И не жа-
луются, когда проигрывают. Папа говорит, что работа тренера стала бы намно-
го легче, если бы все владельцы жили в Нью-Йорке.
      Она задержалась на пороге  помахать  мне на прощание: самоуверенная и
насмешливая девушка с  блестящими карими глазами, изящной шеей и аккуратным
носиком.
      Я зарегистрировался в отеле "Глостер", где никогда раньше не останав-
ливался, и  съел запоздавший и  совершенно необходимый мне обед в ближайшем
ресторане. Не следовало соглашаться скакать на Блокноте, с сожалением думал
я. У меня едва хватало сил, чтобы резать бифштекс.
      Отчетливое ощущение, будто я слепо бреду к краю обрыва, сковывало мои
ноги  на  протяжении всего пути до  игорного  клуба Вивиена Иверсона. Я  не
знал, где  меня подстерегает опасность  - впереди, сзади, вокруг. Я только
догадывался, что она существует и, если я