а по пути  в  магазин и умолкла, лишь взглянув  на
то, что я предлагал ей носить:  вещь, которую я заметил на витрине, длинное
вызывающее алое манто.
      - Примерь, - попросил я.
      Качая головой, она сняла унылое твидовое пальто и позволила продавщи-
це набросить себе на плечи яркое просторное одеяние. Она стояла неподвижно,
пока девушка застегивала пуговицы и поправляла элегантный воротник. Посмот-
рела  на  себя в зеркало. Гадкий  утенок  превратился в лебедя, подумал  я.
Простоватая женщина  преобразилась. Она выглядела величественно и роскошно,
тонкая красная шерсть ниспадала эффектными складками на ее высокой фигуре.
      - Ракеты, - сказал я, - приводят в движение пламя.
      - Ты не можешь купить мне это.
      - Почему нет?
      Я выписал  девушке чек, и  Хилари, наверное, впервые в жизни лишилась
дара речи.
      - Не снимай его, - сказал я. - Тебе необыкновенно идет.
      Продавщица упаковала старое пальто в пакет, и мы  продолжили наш путь
в контору.  Люди оборачивались вслед  мисс Пинлок, раньше они этого никогда
не делали.
      - Это требует мужества, - заметила она, поднимая подбородок.
      - Как все первые полеты.
      Она тотчас подумала о ночи в  Кала Санта-Галдане: я увидел это по вы-
ражению ее глаз. Она улыбнулась про себя и расправила плечи.


      Снаружи склад казался маленьким и ветхим, краска отслаивалась, словно
белая короста, под которой  проступали  неровные серые шрамы. Дощечка, при-
винченная к стене, предлагала внаем  10.500  квадратных  футов. Но надпись,
поблекшая от времени,  наводила на мысль, что желающие арендовать помещение
не выстраивались в очередь.
      Здание стояло на отшибе, в конце боковой дороги, которая теперь нику-
да не  вела - после закрытия  железнодорожной ветки и  дальнейшей массовой
реорганизации транспортной  сети, строительства новых автомагистралей и до-
рожных развязок.
      В большой  двери на роликах  имелась маленькая дверца, и обе открыты.
Точнее, замки были, по-видимому,  когда-то  сорваны, и это произошло давно.
Расщепленное  дерево  вокруг сломанных запоров успело посереть под  воздей-
ствием атмосферы.
      Я распахнул перед Хилари маленькую дверь, и мы вошли внутрь.  Дверь с
шумом захлопнулась за нами; темнота иногда ослепляет не  хуже яркого света.
Я отворил  дверь  и  подпер ее камнем, но и тогда глубокие тени по углам не
рассеялись. Понятно,  почему  хулиганы  ограничились только взломом дверей.
Толстенный слой пыли покрывал все, что находилось внутри; при малейшем при-
косновении в воздух поднималось удушливое облако.
      Звуки мгновенно заглушались; создавалось впечатление, будто  высокие,
заплесневелые груды хлама  помещали любые отголоски на расстоянии менее яр-
да.  Очутившись  на  маленьком  пятачке  посередине  вклада,  я  прокричал:
"Эгей!", и ощущение было таким, словно крик застрял у меня в горле.
      - Здесь холодно, - заметила Хилари. - Холоднее, чем снаружи.
      - Наверное, что-то случилось с вентиляционными шахтами, - сказал я.
- Сквозняк затягивает в помещение пыль и снижает температуру.
      Наши голоса не получали никакого резонанса. Мы прошли немного вперед,
к тому  месту, где  стоял белый фургон; рядом с  ним огромной темной массой
расстилался брезентовый чехол.
      Наши глаза постепенно привыкли к полумраку, и мы  заглянули в машину.
Полиция забрала канистру с водой и сумку с сыром, и фургон был пуст. Тесный
кузов. Грязный и неуютный.
      - Ты провел в нем почти неделю! - недоверчиво воскликнула Хилари.
      - Пять ночей и четыре  с  половиной  дня,  - уточнил я. - Не будем
преувеличивать.
      - Не будем,  -  сухо откликнулась она. :  Мы  простояли минуты две,
разглядывая фургон, и безжизненность и  холод  этого  помещения начали дей-
ствовать на нас угнетающе.  Я слегка вздрогнул и пошел прочь, к  выходу, на
свежий воздух. Хилари последовала за мной и отшвырнула  носком камень, пос-
луживший дверным упором. Облупившаяся дверь со стуком захлопнулась.
      - Ты хорошо спал прошлой ночью? - грустно спросила она.
      - Нет.
      - Кошмары?
      Я посмотрел на серое, пасмурное небо и с  наслаждением вдохнул полной
грудью.
      - Так... сны, - сказал я.
      Она сглотнула.
      - Почему тебе захотелось, вернуться сюда?
      - Узнать  имя агента по  продаже недвижимости, у которого числится в
списках этот склад. Оно написано на доске на стене. Я мало что замечал вок-
руг, когда полиция увезла меня вчера отсюда.
      Она издала короткий резкий смешок, разряжая накопившееся напряжение.
      - Весьма разумно!
      - Тот,  кто спрятал здесь  фургон, знал о существовании этого места,
- пояснил я. - Я не знал, а я живу в Ньюбери уже шесть лет.
      - Оставь это дело полиции, - серьезно посоветовала она. -  В конце
концов, они же нашли тебя.
      Я покачал головой.
      - Кто-то позвонил в Скотленд-Ярд и сообщил, где я.
      - Оставь это им, - настойчиво повторила она. - Тебя все это больше
не касается.
      - Не знаю. Как ни банально это прозвучит, но где-то поблизости дрей-
фует большущий айсберг, и белый фургон - всего лишь его вершина.
      Мы сели в мой автомобиль, и  я отвез Хилари на стоянку, где она оста-
вила свою машину. Пинлок задержалась около нее, величественная в новом алом
манго, и поискала в сумочке ручку и записную книжку.
      - Вот, - сказала она, набросав  несколько строк, - мой адрес и но-
мер телефона.  Приходи в любое  время. Возможно, тебе понадобится... - она
помолчала мгновение, - безопасное убежище.
      - Могу я обратиться за советом? - спросил я.
      - За чем угодно.
      Я улыбнулся.
      - Нет, - сказала она. - Не за этим. Я хочу сохранить воспоминания,
а не превращать это в привычку.
      - Сними очки, - попросил я.
      - Чтобы лучше видеть тебя? - Она усмехнулась, но выполнила  мое по-
желание и сняла их.
      - Почему ты не носишь контактные линзы? - спросил я. - Без очков у
тебя изумительные глаза.


      На обратном пути  в контору я остановился купить продуктов, рассудив,
что никогда не начну есть по-человечески, если не  запасусь любимыми лаком-
ствами. Еще я отдал в срочную  печать негативы Хилари, так что часы показы-
вали почти пять, когда я переступил порог конторы.
      Дебби и Питер уже совершили традиционный пятничный побег. Каждую пят-
ницу наши помощники придумывали убедительные предлоги, чтобы уйти пораньше;
зубные врачи и бухгалтерские курсы являлись типичными из  них. За несколько
лет оба достигли непревзойденных высот изобретательности, что было бы весь-
ма кстати, если бы они применяли ее на работе. По опыту я знал: если заста-
вить обоих задержаться до  пяти, после четверти пятого от них все  равно не
добьешься никакого толка.  Бесс, заразившись от  них той же  болезнью,  уже
накрыла чехлом пишущую  машинку и старательно накладывала новый слой косме-
тики поверх старого. Бесс, восемнадцатилетняя обладательница  соблазнитель-
ных округлостей, считала работу досадной помехой своим сексуальным упражне-
ниям. Она одарила меня ослепительной улыбкой, провела языком по губам, пла-
меневшим свежей помадой, и вызывающей походкой  заспешила навстречу развле-
чениям, которые составляли смысл ее жизни по выходным.
      В кабинете Кинга  раздавались  голоса: громкий баритон Тревора, пода-
вавшего  короткие  реплики, и тихий говорок клиента, изъяснявшегося  весьма
пространно.
      Я прибрал у себя на столе и, захватив досье Глитберга, Онслоу и Пави-
са, пошел к машине. Когда я  пересекал приемную, дверь в кабинет моего пар-
тнера неожиданно распахнулась, открыв взору Тревора и его клиента: они теп-
ло пожимали руки.
      Посетителем оказался стряпчий Денби Крест, упитанный коротышка с жес-
ткими усами и постоянно перекошенным от раздражения ртом. Даже тогда, когда
он улыбался вам в лицо, он производил впечатление человека, раздосадованно-
го общим положением вещей. Многие из его собственных клиентов принимали его
недовольную гримасу за выражение сочувствия к их бедам, что было ошибкой.
      - Я в долгу не останусь, Тревор, - говорил он. - Я бесконечно бла-
годарен.
      Внезапно Тревор  заметил, что я стою в приемной,  и тупо уставился на
меня.
      - Я думал, вы уже ушли, Ро, - сказал он.
      - Вернулся взять кое-какие документы, - ответил я, взглянув на пап-
ки у себя в руках. - Добрый день, Денби.
      - Добрый день, Рональд.
      Он коротко кивнул мне и торопливо выскочил из конторы: весьма поспеш-
ный уход, даже  по его меркам.  Я полюбовался его  стремительно  исчезавшей
спиной и обратился к Тревору:
      - Вы  подписали его аудиторский  акт? Он сказал, что подождет вашего
возвращения.
      - Да, подписал, - сказал Тревор. Он тоже не горел  желанием тратить
время на досужие разговоры; потеряв ко  мне интерес, он обратил его на свой
стол.
      - Что я делал неправильно? - спросил я. - У меня все время получа-
лась недостача в его кассе в пятьдесят тысяч фунтов.
      - Не туда поставили десятичную запятую,  - коротко прокомментировал
он.
      - Покажите мне, - сказал я.
      - Не сейчас, Ро. Пора идти домой.
      Я положил папки на  стол Бесс и вошел в кабинет Тревора.  Эта комната
была больше  моей и выглядела  намного опрятнее без рядов картонных коробок
вдоль стены. Здесь помещались три кресла для посетителей,  на стенах висело
несколько гравюр Стаббса, на столе стояла ваза с букетом нарциссов.
      - Тревор...
      Он сосредоточенно складывал в стопку бумаги, в которых  я признал до-
кументы Денби Креста, и не поднял  головы. Я стоял посреди кабинета и ждал.
В конце концов ему пришлось сдаться  и заметить мое ' присутствие. Его лицо
выражало вежливое внимание, спокойствие и невозмутимость, и если минуту на-
зад его омрачала тень тревоги, то теперь она бесследно исчезла.
      - Тревор, -  сказал  я, - пожалуйста, покажите  мне,  где именно я
ошибся.
      - Бросьте, Ро, - мягко сказал он. - Он отличный парень.
      - Если вы подписали акт  при  том, что у него действительно  имеется
недостача в пятьдесят тысяч фунтов, тогда меня это тоже касается.
      - Вы смертельно устали, Ро, и выглядите больным. Сейчас не время для
деловых разговоров. - Он обошел вокруг стола и заботливо взял меня под ру-
ку. - Дорогой мой мальчик, вы знаете, как меня потрясла и расстроила исто-
рия, которая случилась с вами недавно. Я искренне хочу, чтобы  вы перестали
волноваться по пустякам и полностью поправились.
      Для него  это была длинная речь,  и неожиданная. Почувствовав,  что я
растерялся, он добавил:
      - Документы  Денби в полном порядке.  Если угодно, в  понедельник мы
посмотрим его бумаги вместе.
      Я отступил отчасти потому, что попросту не желал  смириться с мыслью,
что моя  догадка верна и  Тревор подписал аудиторский акт, отлично понимая,
что цифры подделаны. На своем абаке  из сыра я пересчитывал их много раз, и
ответ неизменно получался один и тот же, каким бы методом я ни пользовался.
      Тревор  по-отечески  проводил меня до двери кабинета  и  наблюдал  за
мной, пока я брал кипу папок со стола Бесс.
      - Что это? - полюбопытствовал он. - Вы действительно не должны ра-
ботать в выходные.
      - Это не работа. Архивные досье. Я подумал, что хорошо бы освежить в
памяти кое-какие факты.
      Он подошел и просмотрел надписи  на  бирках,  по очереди перекладывая
досье.
      - Но почему именно эти, Бога ради? - изумился он и нахмурился, нат-
кнувшись на дело Конната Пависа.
      - Не знаю... - Я вздохнул. - Просто в голову пришло, что они, воз-
можно, как-то связаны с моим похищением.
      Он посмотрел на меня с сочувствием.
      - Ро, дорогой, почему бы вам не предоставить полиции заниматься рас-
следованием?
      - А я им и не мешаю.  -  Я  набрал полные руки папок и улыбнулся.-
Впрочем, не думаю, что мое дело числится у них в ряду самых неотложных. Ме-
ня не обокрали, не требовали  выкупа,  не держали заложником. Само по  себе
незаконное лишение свободы, вероятно, стоит в их табели о рангах  ниже, чем
парковка на двойной желтой линии.
      - Но, - промолвил он с  сомнением, - вы что же, считаете, полицей-
ские никогда не выяснят, кто вас похитил и почему?
      - Полагаю, результат зависит от того, где они будут искать. - Я пе-
редернул плечами и зашагал к двери, но остановился на полпути  и обернулся.
Он застыл около стола Бесс, явно встревоженный.
      - Тревор, - сказал я, - мне безразлично,  сумеет полиция разгадать
загадку или нет. Меня не сжигает  безумная жажда мщения. Я сыт по горло шу-
михой вокруг судебного  процесса, где я выступал главным свидетелем обвине-
ния. И меня  тем более не  прельщает перспектива стать  объектом  всеобщего
внимания в качестве жертвы. Но для собственного душевного  спокойствия я бы
хотел знать. Если я докопаюсь до сути, мне совершенно необязательно исполь-
зовать добытую информацию. Полиции придется. В этом вся разница. Кто знает,
возможно, было бы лучше, если бы  именно я, а не полиция, довел расследова-
ние до конца.
      Он покачал головой, взволнованный и полный сомнений.
      - До понедельника, - сказал я.


      ГЛАВА 14

      Джосси встретила меня на крыльце. Жизнь била в ней ключом.
      - Папа приглашает вас зайти и выпить, если вы не против. - Она рас-
пахнула передо мной дверь и неуверенно  посмотрела на меня. - С вами все в
порядке? Я имею в виду... Наверное, я не поняла...
      Я поцеловал ее в губы, мягкие и сладкие. Они пробудили во мне жажду.
      - С удовольствием,  - сказал я.  Уильям Финч уже  наливал  "скотч",
когда мы вошли в его гостиную-кабинет. Он с улыбкой поздоровался и протянул
бокал.
      - Похоже, вам это  пойдет на пользу, - заметил он. -  Говорят, вам
здорово досталось.
      - Я теперь  имею  представление, каково приходится футбольным мячам.
- Я взял бокал, символически  поднял  тост и попробовал светлый и  крепкий
напиток отменного качества.
      - Когда по ним бьют ногами? - уточнила Джосси.
      Я с улыбкой кивнул и сказал:
      - Кто-то играет по-крупному.
      Финч взглянул на меня с любопытством.
      - Знаете кто?
      - Не уверен. Пока нет.
      Джосси стояла  рядом с отцом, наливая  себе грейпфрутовый сок  из ма-
ленькой бутылочки. Их семейное сходство бросалось в глаза: оба обладали вы-
сокой, хорошо  сложенной фигурой, гордой посадкой  головы на длинной  шее и
стремлением переделать жизнь по-своему вместо того, чтобы приспосабливаться
к обстоятельствам. Он смотрел на нее с любовью и отцовской гордостью, с от-
тенком сдержанного восхищения.  И даже свою манеру иронизировать она, похо-
же, унаследовала от него.
      Он снова повернул ко  мне седеющую голову и сказал, что, по  его мне-
нию, полиция со временем разберется во всех проблемах.
      - Я тоже так считаю, - неопределенно отозвался я.
      - И я надеюсь, что негодяи  много лет просидят за решеткой, - мсти-
тельно добавила Джосси.
      - Что  же, вполне  возможно, - сказал я. Финч  окунул нос в двойной
джин с тоником и, вынырнув, вернулся к предмету, интересовавшему его больше
всего. Похищения не могли соперничать со скачками.
      - Моя  следующая скачка? -  переспросил я. - Между прочим, завтра.
Гобелен выступает в Кемптоне.
      Его изумление едва ли укрепило мою несуществующую уверенность.
      - Святые небеса! -воскликнул он. - Я хочу сказать, Ро, если откро-
венно, разумно ли это?
      - Совершенно неразумно.
      - Тогда зачем?
      - Мне чертовски трудно сказать "нет".
      Джосси рассмеялась.
      - Бесхребетный, - вынесла она приговор.
      Открылась  дверь,  и появилась темноволосая женщина в длинном  черном
платье. Казалось, она  плавно шествует в ореоле собственного сияния. Радос-
тное оживление Джосси  померкло, словно догоревший огонек. Финч шагнул нав-
стречу гостье с радушной  улыбкой, с видом собственника взял ее под  руку и
подвел ко мне.
      - Лида, дорогая, это Рональд Бриттен. Ро, Лида Сванн.
      Ленточный червь,  вооруженный  крючками, назвала ее Джосси. Ленточный
червь имел широкий лоб без единой морщинки, темно-синие глаза и волосы цве-
та воронова крыла, гладко зачесанные назад. Когда мы поздоровались за руку,
она тепло сжала мои пальцы своими. Густой, сладкий аромат духов  посылал те
же сигналы, что и ее полная грудь, тончайшая талия, узкие бедра и дразнящая
улыбка: чувственная женщина  в  полном расцвете. И полная противоположность
тому, чему отдавал предпочтение я сам, - твердому характеру и чувству юмо-
ра. Джосси наблюдала за нашим обменом любезностями с мрачным выражением ли-
ца, и мне захотелось подойти и крепко обнять ее.
      Почему бы и  нет,  решил я. Высвободившись из  знойных  тенет Лиды, я
преодолел необходимое расстояние, и моя рука настойчиво обвилась вокруг та-
лии Джосси.
      - Нам пора идти, - сказал я. - Чтобы накормить голодающих.
      Джосси продолжала дуться, пока мы пересекали холл, садились в машину,
и еще целых пять минут в пути.
      - Ненавижу  ее, - заявила  она. - Этот волнующий, грудной голос...
это все наигранное.
      - Это джин, - сказал я.
      - Что?
      - Слишком большое количество джина влияет на голосовые связки.
      - Вы морочите мне голову.
      - Кажется,  я люблю  вас, - сказал я. -  Чертовски глупо так гово-
рить.
      - Почему?
      - Вы не можете любить девушку только потому, что она  ненавидит под-
ружку отца.
      - Причина не хуже многих других.
      Она  обратила  на меня пытливый взгляд большущих  глаз.  Я  продолжал
смотреть прямо перед собой, так как вел машину в темноте по проселочной до-
роге.
      - Сильные мужчины падают к ее ногам, как кегли, - сказала она.
      - А я слабый.
      - Бесхребетный. - Она заметно повеселела и наконец отважилась улыб-
нуться. - Вы хотите, чтобы я приехала завтра в Кемптон и поддержала вас?
      - Приезжайте и дайте Мойре Лонгерман двойной бренди, когда я упаду.
      За обедом она сказала немного озабоченно:
      - Наверное, вам приходило в голову, что оба последних раза, когда вы
выступали, вас заталкивали в темные дыры сразу после скачек?
      - Приходило, - признался я.
      - Но неужели вы...хм... ничуточки не боитесь завтрашнего дня?
      - Я бы очень удивился, если бы история повторилась.
      - Удивление вам мало поможет.
      - Верно.
      - Вы совершенно невыносимы, - вспыхнула она. -Если  вы знаете, по-
чему вас похитили, отчего бы не сказать мне?
      - Возможно, я ошибаюсь и хотел бы сначала задать несколько вопросов.
      - Каких?
      - Что вы делаете в воскресенье?
      - Это не вопрос.
      - Вопрос, - подтвердил я. - Не хотели бы отдохнуть денек на остро-
ве Уайт?
      Меня преследовало чувство вины  из-за  того, что я опрометчиво согла-
сился скакать на Гобелене.  Я изо всех сил старался хоть немного  поесть, а
позже - поспать, когда распрощался с Джосси на пороге ее дома и я вернулся
в коттедж. Оба начинания почти не увенчались успехом, так как  мой организм
упорно сопротивлялся настойчивым  попыткам  вернуть его в нормальное состо-
яние. В субботу утром лицо, взглянувшее  на меня из зеркала в ванной комна-
те, не внушило бы доверия никому, даже Мойре Лонгерман.
      - Ты полный кретин, - сказал я вслух, и мое отражение согласилось.
      Чашка кофе,  вареное яйцо  и тост на счастье, и  я отправился в город
искать владельцев заброшенных .складов. Агенты по недвижимости, занятые пе-
реговорами с супружеской  парой,  державшейся за руки, нетерпеливо ответили
мне, что уже сообщили всю информацию полиции.
      - Ну,  так  сообщите  ее и мне, - сказал я. - Вряд ли она является
секретной, не правда ли?
      Бородатый клерк с бледным лицом, к кому я  обращался, явно забеспоко-
ился и побежал советоваться. Он вернулся  с листком бумаги и вручил его мне
с брезгливым видом,  будто это некий порочащий документ, одно прикосновение
к которому пятнает его бессмертную душу.
      - Мы прекратили деловые отношения с этими людьми, - серьезно ск