лях, в то время  как  доктор
Сингх, склонив голову к груди, сидел в небольшом кресле.
   Казалось, что все трое мужчин совершенно  не  пострадали.  Боцман  поднес
лампу к лицу доктора Сингха. Что сделала шрапнель с его телом - было неясно,
но  лица  его  она  не  затронула.  Единственными  признаками  ранения  были
тоненькие ручейки крови из его носа и ушей. Маккиннон передал лампу  доктору
Синклеру, который склонился над своим мертвым коллегой.
   - О боже! Доктор Сингх. - Он несколько секунд  его  осматривал,  а  потом
выпрямился. - И надо же такому случиться с чудесным врачом, с таким  врачом,
как доктор Сингх.
   - Как я понимаю, доктор, вы не ожидали чего-то другого?
   - Нет, не ожидал. Должно было  произойти  либо  это,  либо  что-то  вроде
этого. - Он быстро проверил раненых, лежавших  на  своих  постелях,  покачал
головой и отвернулся. - Все равно такое спокойно воспринимать нельзя.
   Ясно, что он имел в виду доктора Сингха.
   - Согласен, - произнес Маккиннон,  кивая  головой.  -  Не  хочу  казаться
бессердечным, доктор, но что поделаешь, если слова звучат именно так...  Вам
больше не нужны эти люди? Я говорю, конечно, не о вскрытии.
   - О господи! Нет, не нужны. Смерть наступила практически мгновенно.
   Контузия. Если это может служить каким-то утешением, они умерли, даже  не
сознавая этого. - Он помолчал. - Вы можете просмотреть  их  одежду,  боцман.
Может, там остались какие-нибудь документы.
   - Вы имеете в виду бумаги с фамилиями, датами рождения и  тому  подобное?
Да, сэр?
   - Да. Мне придется выписывать свидетельства о смерти.
   - Я прослежу за этим.
   - Благодарю вас, боцман. - Синклер попытался улыбнуться, но  это  ему  не
удалось. - Как всегда, самую грязную работу я оставляю вам.
   С этими словами он вышел из палаты, довольный тем, что может уйти.
   Боцман повернулся к Джемисону.
   - Могу я на время позаимствовать у вас Маккриммона, сэр?
   - Конечно.
   - Маккриммон, отыщите Керрана и Трента. Скажите им, что произошло.
   Керран знает, каких размеров необходимо брать парусину.
   - А иглы и нить, боцман?
   - Керран по специальности изготовитель парусов, так что предоставьте  все
ему. Можете также передать ему, что здесь необходимо провести уборку.
   - Уборку? - произнес Джемисон, когда Маккриммон вышел. - Это  же  мерзкая
работа. Почему-то вы, Маккиннон, всегда беретесь за  самую  грязную  работу.
Честно говоря, я даже не представляю, как вы можете  ее  осуществлять.  Если
происходит что-то ужасное или надо  сделать  что-то  неприятное,  вы  всегда
вызываетесь первым.
   - На сей раз нет. Первым, сэр, придется быть вам. Надо  сообщить  о  том,
что произошло, капитану, а затем - Паттерсону. Но самое худшее - хуже  и  не
придумаешь - кто-то должен сказать об этом  медицинскому  персоналу,  а  вот
этого, откровенно говоря, мне бы совершенно не хотелось делать.
   - Девушки. Господи, я как-то даже не подумал об этом. Да, сообщать им  об
этом я тоже не хотел бы. Боцман, а не думаете ли вы,  учитывая,  что  вы  их
хорошо знаете...
   -  Нет,  не  думаю,  сэр,  -  едва  улыбнувшись,  ответил  Маккиннон.   -
Разумеется, как офицер, вы же не станете посылать к подчиненным  кого-нибудь
другого, если вы сами в состоянии сделать это.
   - К подчиненным! Ну, это уж чересчур! Очень хорошо. "Надеюсь,  больше  не
будет разговоров о том, что я якобы увиливаю от  своих  обязанностей,  но  с
данного момента мне вас стало меньше жаль.
   - Прекрасно, сэр. И вот еще что: когда  вы  здесь  закончите  с  уборкой,
пусть ваши люди заделают дыру в шпангоуте. Я думаю, что они уже навострились
это делать.
   - Конечно. Будем надеяться, что это последняя заплата.
   Джемисон вышел, а Маккиннон от нечего делать стал смотреть  по  сторонам.
Его внимание в одном из углов палаты привлекла довольно  большая  деревянная
коробка, и то только потому, что от взрыва ее  крышка  несколько  съехала  в
сторону. Не без труда боцман открыл крышку и несколько  секунд  просматривал
содержимое коробки. Он закрыл крышку и, подняв кувалду,  осторожно  поставил
коробку па место. Прямо на крышке большими красными  буквами  было  выведены
слова: "ОСТАНОВКА СЕРДЦА".
   Маккиннон тяжело опустился за обеденный стол, за которым, как будто так и
следовало ожидать, сидели пострадавшие сестра и сиделка - с таким видом, как
будто они только что встали с постели, а на самом деле поставленные на  ноги
сестрой Марией и сиделкой Айрис; лейтенант Ульбрихт, совершенно  позабывший,
что был  на  волосок  от  смерти,  и  по  существу  вернувшийся  к  прежнему
состоянию, что выразилось в том, что он уселся меж  двух  девушек.  Синклер,
Паттерсон и  Джемисон  устроились  за  круглой  боковиной  стола.  Маккиннон
задумчиво посмотрел на Ульбрихта, а затем обратился к доктору Синклеру:
   - Не хочу ставить под сомнение вашу профессиональную  компетентность,  но
лейтенант уже здоров и может вставать и ходить?
   - Моя компетентность никого не интересует. - По  всему  было  видно,  что
доктор Синклер все еще не отошел от шока, вызванного смертью его коллеги.  -
Лейтенант, так же как сестра Моррисон и  сиделка  Магнуссон,  совершенно  не
управляем и не подчиняется никаким указаниям.  Возможно,  эти  трое  считают
свое поведение проявлением свободы личности. Лейтенант Ульбрихт, если уж  на
то пошло, вне всякой опасности. То, что с ним произошло, даже нельзя назвать
ранением. Просто оторвало кусок кожи, вот и все.
   - Тогда, лейтенант, вы наверняка не будете  возражать,  если  я  еще  раз
воспользуюсь вами как специалистом по навигации, которой мы не занимались  с
прошлой ночи.
   - Я в вашем распоряжении, боцман. - Если лейтенант  испытывал  негативные
эмоции по отношению к боцману из-за  смерти  своих  земляков,  он  умело  их
скрывал. - В любое время, Я предлагаю прямо в полдень.
   - Боцман, вы закончили все дела в  послеоперационной  палате?  -  спросил
Паттерсон. Маккиннон кивнул. -  Если  человека  без  конца  благодарить,  он
устает от этого, поэтому я воздержусь от благодарностей. - Когда мы будем их
хоронить?
   - Когда скажете, сэр.
   -  Ранним  утром,  прежде  чем  начнет  светлеть.  -  Паттерсон  натянуто
рассмеялся. - Таково мое решение. Старший механик Паттерсон -  ваш  человек,
когда речь заходит о принятии решений по вопросам, не имеющим значения. Но я
что-то не помню, чтобы принималось решение атаковать подводную лодку?
   - Это решение было принято, после моего разговора  с  капитаном  Боуэном,
сэр.
   - Ага! - раздался голос Маргарет Моррисон. - Так вот  что  означало  ваше
двухминутное совещание с ним.
   - Конечно. И он одобрил мой план.
   - А если бы он не одобрил? - поинтересовалась Джанет. - Вы все  равно  бы
протаранили подводную лодку?
   - Он не только одобрил, - сдерживаясь,  произнес  Маккиннон,  -  но  даже
почувствовал вдохновение, сильный прилив  сил.  При  всем  моем  уважении  к
присутствующему здесь лейтенанту Ульбрихту, капитан  не  чувствовал  особого
расположения к немцам. По крайней мере, в тот момент.
   - Вы уходите от ответа, Арчи Маккиннон. Отвечайте на мой вопрос. Если  бы
он не одобрил вашего плана, вы все равно пошли бы на таран?
   - Пошел бы, правда, говорить об этом капитану не следует.
   - Сиделка Магнуссон. - Паттерсон с улыбкой обратился к  Джанет,  стараясь
сгладить свою обидчивость слова. - Я думаю, что мистер Маккиннон заслуживает
не допроса и порицаний,  а  только  поздравлений  за  прекрасно  выполненную
работу. - Он поднялся, подошел к шкафчику,  где  доктор  Сингх  хранил  свой
личные запасы, взял  бутылку  виски,  несколько  стаканов  и,  налив  порцию
Маккиннону, поставил стакан перед ним. - Я думаю, доктор Сингх с  одобрением
отнесся бы к этому.
   - Благодарю  вас,  сэр,  -  ответил  Маккиннон,  уставившись  на  стакан,
стоявший на столе. - Да, ему это больше не понадобится.
   За столом воцарилась гробовая тишина, которую, как и  следовало  ожидать,
нарушила Джанет.
   - Я считаю, Арчи, это, по крайней мере, нелюбезно.
   - Вы считаете это так сейчас. Может быть, вы правы, а может быть, и  нет.
- По его голосу чувствовалось, что он совершенно  не  раскаивается  в  своих
словах. Он поднял стакан и сделал из него несколько  глотков.  -  Узнаю  его
виски, действительно виски доктора Сингха.
   Наступившая тишина на сей раз была длиннее, длиннее и напряженнее.
   Смущенный этой тишиной, ее нарушил Синклер:
   -  Я  думаю,   мистер   Маккиннон,   мы   все   поддерживаем   те   слова
признательности, что  произнес  мистер  Паттерсон.  Действительно,  отличная
работа. Но, пользуясь вашими же словами, - я не  ставлю  под  сомнение  вашу
профессиональную компетенцию: может, вам все-таки просто повезло?
   - Вы хотите сказать, что я подвергал опасности жизни всех, кто  находился
на борту?
   - Я этого не говорил.
   Однако полная растерянность доктора Синклера свидетельствовала о том, что
эта мысль приходила ему в голову, хотя вслух он ее и не высказал.
   - Это был точно рассчитанный риск, - сказал  Маккиннон,  -  хотя  не  все
удалось рассчитать. Преимущества  были  на  моей  стороне,  причем  довольно
существенные. Я абсолютно уверен в том, что  подводная  лодка  имела  приказ
захватить нас, но не топить, вот почему я в равной степени уверен в том, что
пушечный расчет стрелял в "Сан-Андреас" без приказа.
   Капитан подводной лодки, капитан Клаусен, оказался не тем человеком, не в
том месте и не в нужное  время.  Он  либо  от  всего  устал,  либо  не  имел
достаточного опыта, либо был  некомпетентен,  либо  чересчур  самоуверен.  В
конце концов, он мог  обладать  всеми  этими  "достоинствами"  вместе.  Одно
очевидно: опытный командир подводной лодки  никогда  не  стал  бы  двигаться
параллельно нам на расстоянии всего какой-то полумили.  Он  бы  держался  на
расстоянии примерно в пару миль, чтобы иметь возможность  нырнуть  в  случае
необходимости, приказал бы нам выслать ему навстречу лодку,  которую  заняли
бы его люди,  вооруженные  автоматами,  чтобы  иметь  возможность  захватить
"Сан-Андреас". И мы ничего не смогли бы сделать, чтобы остановить их. А  еще
лучше, он мог  подойти  со  стороны  кормы,  что  сделало  бы  таран  просто
невозможным, а затем запросто подняться по трапу.
   И, безусловно, он был слишком уверен в себе и наполовину расслабился.
   Когда он увидел, что мы спускаем трап, он решил, что игра закончилась.
   Ему даже в голову не пришла мысль о том,  что  госпитальное  судно  можно
использовать как военный корабль. И он был либо так слеп, либо так глуп, что
даже, не заметил, что мы все время приближаемся к нему.  Короче  говоря,  он
делал ошибку за ошибкой, о которых пишется  в  книгах.  Более  неподходящего
человека для подобной работы было бы трудно отыскать.
   Настудила длинная, довольно неуютная  пауза.  Марио,  незаметный  и,  как
всегда, услужливый, наполнил всем сидящим за столом стаканы,  но  никто,  за
исключением боцмана, к выпивке так и не прикоснулся.
   - На основании того,  что  вы  говорите,  -  сказал  Синклер,  -  капитан
подводной лодки действительно был самым  неподходящим  человеком  для  такой
работы. И вы, безусловно, тактически переиграли  его.  И  все  же  опасность
существовала. Действительного столкновения, я имею в виду.  Подводная  лодка
могла потопить нас, а не мы - ее. У нас  же  корпус  -  как  скорлупа,  а  у
подводной лодки - настоящая броня.
   - Доктор Синклер, у меня не хватило бы  смелости  читать  вам  лекцию  по
медицинским вопросам.
   - Намекаете, что сую нос не в свое дело,  -  с  улыбкой  произнес  доктор
Синклер. - Но, мистер Маккиннон, вы все-таки боцман на торговом судне.
   - Сейчас - да. А до этого я двенадцать лет прослужил на подводной лодке.
   - О нет. - Синклер покачал  головой.  -  Это  уж  слишком,  действительно
слишком. Да, сегодня, похоже, доктору Синклеру не везет.
   - Мне  известны  многочисленные  случаи  столкновения  торговых  судов  и
подводных лодок. Почти во всех  эти  случаях  столкновения  были  или  между
союзниками, или, в мирное время,  между  подводными  лодками  и  безобидными
иностранными судами. Результаты каждый раз были  одни  и  те  же.  Надводное
судно выходило победителем.
   Это  кажется  нелогичным,  но  смысл  здесь  уже  есть.  Возьмите   полую
стеклянную сферу толщиной в треть дюйма и погрузите ее на большую глубину  -
я говорю о сотнях футов, - и она все равно не взорвется.
   Поднимите  ее  на  поверхность,  слегка  коснитесь  ее  молотком,  и  она
разлетится на сотни кусочков. То же самое можно сказать о давлении,  которое
испытывает корпус  субмарины.  Он  может  выдерживать  давление  на  больших
глубинах, но стоит ему на поверхности испытать на себе короткий,  но  резкий
удар, как, например, носовой части торгового судна, и его  просто  разорвет.
Кроме того, шансы подводной лодки  не  улучшает  и  то  обстоятельство,  что
торговое  судно  может  нести  груз  в  несколько  тысяч  тонн  и  идти   на
сравнительно малой скорости. С другой стороны, даже такое  маленькое  судно,
как траулер, может потопить субмарину. Выходит, доктор Синклер, операция  не
представляла особой опасности. Я совершенно не сомневался в ее результате.
   - Все  понятно,  мистер  Маккиннон,  но  вы  видите  перед  собой  тупого
сапожника, который все равно будет стоять на своем.
   - Раньше сталкиваться с подобной ситуацией  вам  приходилось?  -  спросил
Паттерсон, обращаясь к боцману.
   - Нет, не приходилось. Если бы это произошло, меня сейчас с вами,  скорее
всего, не было. Но я знаю множество примеров. В двадцатые  годы,  у  берегов
острова Девон, одно торговое судно налетело на британскую  подводную  лодку.
Все  погибли.  Вскоре  после  этого  итальянский  пассажирский  лайнер   под
названием "Город Рим" задел американскую разведывательную  подводную  лодку.
Все погибли. Еще  чуть  позже,  у  мыса  Кейп-Код,  на  другую  американскую
субмарину налетел эсминец береговой охраны. Все  погибли.  Британская  лодка
"Посейдон" пошла на дно по милости японского судна. Случайное  столкновение.
У берегов северного Китая.
   Спастись удалось многим, но некоторые умерли от кессонной болезни.
   Где-то в начале войны самая большая в мире субмарина "Surcouf", настолько
большая, что ее называли подводным  крейсером,  с  французским  экипажем  на
борту, пошла на дно в Карибском море от столкновения с  кораблем  в  конвое,
который она сопровождала.  Команда  этой  лодки  насчитывала  сто  пятьдесят
человек. Все погибли. - Маккиннон провел  рукой  у  своих  глаз.  -  Были  и
другие, большинство из которых я забыл. Ах да, вот еще один. В сорок  первом
году, если я не ошибаюсь. Лодка под названием  "Умпайр",  третейский  судья.
Чтобы ее потопить, понадобился только траулер, причем совсем крошечный.
   - Ваша точка зрения понятна, - сказал Паттерсон, -  даже  более  того.  Я
согласен, что риск был невелик. Просто вам надо  считаться  с  нами,  мистер
Маккиннон, какими бы любителями мы ни были. Мы же  ничего  не  знали,  а  вы
знали. Тот факт, что ныне подводная лодка покоится  на  дне  моря,  является
подтверждением этого. - Он помолчал.  -  Хотя  должен  сказать,  боцман,  по
вашему виду не подумаешь, что вы получили удовлетворение.
   - Вы правы.
   - Понятно, - Паттерсон кивнул. -Не так-то приятно сознавать,  что  несешь
ответственность за смерть большого числа людей. Да;  эту  мысль  веселой  не
назовешь.
   Маккиннон посмотрел на него в полном удивлении.
   - Что сделано, то сделано. Лодка утонула, а вместе с ней  и  ее  команда.
Это не повод для веселья, но и не повод для осуждения.  Появись  в  перископ
Клаусена другое торговое судно союзников - и оно уже бы лежало на дне,  там,
где сейчас покоится подводная лодка Клаусена.
   Единственной  хорошей  подводной  лодкой  может  быть  только   лодка   с
разорванным корпусом на дне океана.
   - Тогда почему... - Паттерсон замолчал, подбирая слова, а затем произнес:
   - Черт с ними, со всеми плюсами и минусами. Все-таки это была  прекрасная
работа. Мне тюрьма нравится не больше, чем вам. И я бы  на  вашем  месте  не
стал бы скромничать, как вы. - Он посмотрел по сторонам.
   - Я поднимаю тост за присутствующего здесь  боцмана,  а  также  предлагаю
выпить в память доктора Сингха.
   - Я не настолько скромен, как вы думаете. И не имею ничего против,  чтобы
выпить за себя. - Маккиннон обвел всех взглядом. - Но следующим я  предлагаю
тост в память о Невидимке.
   Вновь, уже  в  четвертый  раз,  наступила  тишина.  Маккиннон  явно  стал
экспертом по этой части. Тишина была дольше и более  тревожной,  чем  ранее.
Все шестеро сидевших  за  столом  сперва  уставились  на  боцмана,  затем  в
недоумении, нахмурившись, посмотрели друг на друга и вновь обратили взоры на
Маккиннона. И вновь молчание нарушила Джанет:
   - Вы понимаете, о чем вы говорите, Арчи? Надеюсь, что понимаете.
   - Боюсь, что понимаю. Доктор Синклер, в послеоперационной  палате  у  вас
есть аптечка для лечения остановки сердца. Есть ли у вас  такая  же  аптечка
еще где-нибудь?
   - Да. В амбулатории.
   - Разве вам не было наистрожайше предписано, чтобы в случае необходимости
в первую очередь пользоваться амбулаторной аптечкой?
   - Да, это так. - Синклер недоумевающе уставился  на  него.  -  Как,  черт
побери, вы узнали об этом?
   - Узнал, потому что мозги есть.  -  Обычная  сдержанность  и  безразличие
изменили  боцману,  и  он  не  смог  скрыть  своего  недовольства.  -  После
определенных событий я стал очень умным. - Он покачал  головой.  -  Вам  нет
нужды объяснять мне, где я свалял дурака. Я советую вам пойти - всем вам - в
послеоперационную палату и взглянуть на эту аптечку. Ее там больше нет.  Она
- в палате А, у стола для сестер.
   Крышка закрыта, но замок был поврежден, так же  как  и  печать.  Так  что
крышка теперь открывается запросто.
   Все  шестеро  присутствующих  переглянулись,  встали,  вышли  и  тут   же
вернулись. Все это происходило в полной тишине. Они были или  поражены  тем,
что увидели, или просто были не в состоянии словами выразить свои чувства.
   - Чудесно, не правда ли? - сказал Маккиннон.  -  Мощный  радиопередатчик.
Скажите  мне,  доктор  Синклер,  доктор  Сингх  когда-нибудь  закрывался   в
послеоперационной палате?
   - Я не могу сказать, - резко бросил Синклер, как бы  не  веря  тому,  что
происходит. - Насколько известно, это мог сделать любой.
   - Но он часто один ходил в эту палату?
   - Да. Один. Довольно  часто.  Он  настаивал  на  том,  что  должен  лично
присматривать за двумя ранеными. Это его право, в конце концов, ведь  он  же
их оперировал.
   - Все верно. После того как я обнаружил радио - до сих  пор  не  понимаю,
что заставило меня открыть эту аптечку, - я проверил замок,  который  мистер
Джемисон вырезал с помощью сварочной горелки, и щеколду.
   Они были сильно смазаны маслом. Когда доктор Сингх поворачивал  ключ,  вы
бы не услышали ни звука, ни малейшего стука, даже если  бы  вы  были  совсем
радом. Однако ни у кого не было основательной причины скрываться буквально в
двух шагах. Открыв  дверь  и  убедившись,  что  оба  раненых  находятся  под
действием седативных препаратов, -  а  если  это  было  не  так,  он  быстро
приводил их в соответствующее состояние,  -  он  мог  пользоваться  радио  в
полное свое удовольствие. Не удивлюсь, если выяснится, что он пользовался им
достаточно часто. Основная, главная цель радио заключалась  в  том,  что  он
постоянно посылал сигналы о нашем местонахождении.
   - И все-таки я не могу поверить в это, - медленно произнес Паттерсон, как
человек, который все еще пытается выйти из состояния транса. - Конечно,  это
так, должно быть, так, но, тем не менее, все это кажется не  правдоподобным.
Он был такой хороший человек, добрый, прекрасный врач.
   Не правда ли, доктор Синклер?
   - Он был превосходным врачом.  Тут  сомнений  быть  не  может.  Блестящий
хирург.
   - Таким же  был  и  доктор  Криппен,  знаменитый  убийца,  насколько  мне
и