ись,
мистер Кеннет.
   В этот момент дверь радиорубки распахнулась, и показалось лицо Спенсера.
   - " Андовер", сэр. Передают: "охотник, охотник, один охотник...
   045... десять миль... пять тысяч".
   - Ну вот, - произнес Кеннет. - Я знал, что мы правы. Полный ход, сэр?
   Боуэн  кивнул,  и  Кеннет  отдал   необходимые   распоряжения   машинному
отделению.
   - Итак, совершаем отклоняющий маневр? - с едва заметной улыбкой  произнес
Боуэн. Знание,  каким  бы  неприятным  оно  ни  было,  всегда  есть  знание,
поскольку приходит конец неопределенности. - Вы полагаете, это "кондор"?
   - Даже не сомневаюсь, сэр. В таких широтах только "кондоры" могут  летать
в одиночку. - Кеннет открыл дверь по левому борту и бросил взгляд на небо. -
Облака довольно прозрачные. Мы увидим появление нашего "друга". Он наверняка
зависнет над кормой. Может, нам стоит выйти в бортовой коридор, сэр?
   - Подождите  минуту,  мистер  Кеннет.  Может  быть,  две.  Надо  собирать
цветочки, пока можем, или,  по  крайней  мере,  сохранять  тепло  как  можно
дольше. Если судьба от нас отвернулась,  вскоре  мы  насмерть  замерзнем  от
холода. Мистер Кеннет, ничего в голову вам гениального не пришло?
   - Мыслей более чем достаточно, но ни одной дельной.
   - Как вы думаете, каким образом удалось "кондору" обнаружить нас?
   - Может, подводная лодка? Увидела нас на поверхности и передала сообщение
об этом в Альта-фьорд.
   - Никаких субмарин здесь нет. Если б появилась хоть одна подводная лодка,
эхолокатор "Андовера" давно бы ее  обнаружил.  Ни  самолетов,  ни  надводных
кораблей не было. Это точно.
   Кеннет, нахмурившись, несколько секунд о чем-то думал, а затем улыбнулся.
   - Тогда наш Невидимка, - с уверенностью произнес он. - Передал  сообщение
с помощью радио.
   - В  этом  даже  не  было  необходимости.  Вполне  достаточно  небольшого
электрического приспособления, которое, вполне возможно, подзаряжалось через
нашу основную электрическую систему и постоянно передавало  один  и  тот  же
сигнал.
   - Поэтому если мы выживем, то только случайно, если сможем тщательно  все
прочесать?
   - Вот именно. Только...
   - "Андовер", сэр, - вновь показалась голова Спенсера. - "Четыре охотника,
четыре охотника... 310... восемь миль... три тысячи".
   - Интересно, что мы такого могли сделать, чтобы заслужить это? - произнес
траурным голосом Кеннет. - Мы оказались даже  более  правы,  чем  надеялись,
сэр. Это наверняка торпедоносцы или пикирующие бомбардировщики.  Налетят  из
темноты,  с  северо-запада,  когда  наши  очертания  хорошо  видны  на  фоне
рассвета.
   Двое мужчин вышли на левый борт.  "Андовер"  все  еще  находился  в  поле
зрения левого борта. Он постоянно  приближался,  пока  расстояние  не  стало
меньше двух миль. Низкие облака,  находившиеся  почти  на  этом  расстоянии,
закрывали его со стороны кормы.
   - Что-нибудь слышите, мистер Кеннет? Может быть, видите?
   - Ничего не слышу и не вижу. Черт бы побрал эти облака. Да, слышу.
   Слышу. Это "кондор".
   - "Кондор".  Стоит  один  раз  услышать  -  и  никогда  уже  не  забудешь
устрашающий рев  моторов  "Фокке-Вульфов-200".  Боюсь,  мистер  Кеннет,  вам
придется отложить свой отклоняющий маневр до лучших времен. Судя по  звукам,
этот тип летит на очень низкой высоте.
   - Да, на низкой.  И  мне  известно  почему,  -  произнес  он  озлобленным
голосом, что  было  совершенно  для  него  непривычным.  -  Он  намеревается
сбросить несколько бомб. Видимо, получил  приказ  любым  образом  остановить
нас, но не топить. Готов поспорить, что  этот  Невидимка  чувствует  себя  в
полной безопасности.
   - Вы попали в самую точку. Он может остановить  нас,  разбомбив  машинное
отделение, но, если он так сделает, почти наверняка мы отправимся на дно.  А
вот и он.
   "Фокке-Вульф-Кондор" появился из  облаков  и  устремился  прямо  к  корме
"Сан-Андреаса". Все пушки на "Андовере", как только "фокке-вульф" появился в
небе, открыли огонь, и вскоре весь правый борт "Андовера" клубился от  дыма.
Для фрегата огневая мощь  "Андовера"  была  просто  внушительной:  массивные
пушки,  бьющие  под  низким  углом,  счетверенные  зенитные   малокалиберные
артиллерийские  установки,  "эрлнконы"  и  в  равной   степени   смертельные
"бултон-полы", а также артиллерийские установки. В "фокке-вульф" попали,  по
всей  видимости,  не  один  раз,  но  выносливость  "кондоров"  была  просто
легендарной. Он все еще продолжал лететь, на высоте всего лишь двухсот футов
над водой. Устрашающий рев его моторов стал громовым.
   - Видимо, нет места в мире для парочки честных моряков, мистер Кеннет,  -
крикнул капитан Боуэн, стараясь, чтобы его услышали. - Полагаю, уже поздно.
   - Думаю, вы правы, сэр.
   Две бомбы, всего лишь две бомбы,  лениво  полетевшие  вниз,  сбросил  уже
дымящийся "кондор".
 
Глава 2 
 
   Если бы американцы  придерживались  первоначальной  британской  концепции
расположения жилых помещений на судах "Свободы",  трагедия,  даже  оставаясь
таковой, не была бы столь сильной. По первоначальным  сандерлендским  планам
каюты должны были размещаться на носу и на корме.
   Проектировщики Генри Кайзера, решившие блеснуть умом, а,  как  выяснилось
впоследствии, проявившие тупость, разместили все каюты,  как  для  офицеров,
так и для матросов, а также штурманский мостик в одной-единственной огромной
надстройке вокруг дымовой трубы.
   Боцман и доктор Синклер бросились на верхнюю палубу и успели добежать  до
нее раньше, чем "кондор" долетел до "Сан-Андреаса". К ним чуть ли  не  сразу
же присоединился Паттерсон,  который  с  трудом  воспринимал  артиллерийскую
стрельбу "Андовера", напоминавшую ему удары тяжелым металлическим прутом  по
стенам его машинного отделения.
 
*** 
 
   - Ложись! - крикнул боцман, обхватил доктора  Синклера  и  Паттерсона  за
плечи  и  вместе  с  ними  упал  на   палубу.   "Фокке-вульф"   долетел   до
"Сан-Андреаса" раньше своих тяжелых бомб, и боцман был  абсолютно  уверен  в
том, что бомбардировщик не колеблясь воспользуется своими  пулеметами,  если
представится такая возможность. Однако пулеметы сохраняли молчание,  видимо,
потому, что пулеметчики были уже мертвы, так как, судя  по  густому  черному
дыму, тянувшемуся за "кондором", тот был подбит - то ли в фюзеляж, то  ли  в
двигатель, определить это было невозможно, - и, резко сделав вираж к правому
борту "Сан-Андреаса", он готов был и сам погибнуть.
   Две контактные бомбы, к счастью, не бронебойные, ударили по  обе  стороны
от дымовой трубы и сразу же взорвались, как только прошили палубу над жилыми
помещениями, и разорвали на части внутренние перегородки. Воздух  наполнился
свистом летящих металлических и стеклянных  осколков,  которые,  однако,  не
долетели до трех мужчин, лежавших ничком. Боцман осторожно приподнял  голову
и в  остолбенении  уставился  на  трубу.  Внешне  она  выглядела  целой,  но
оказалась оторванной от своего основания. Она стала  медленно  крениться  на
левый борт и упала в море. Шум всплеска утонул  в  реве  мощных  авиационных
двигателей.
   - Не вставать! Лежать!
   Распростершись на палубе, боцман повернул голову  вправо.  На  расстоянии
полумили, на высоте всего лишь двадцати  футов  над  водой,  выстроившись  в
цепь, показались четыре "хейнкеля", торпедоносца, которые устремились  прямо
к правому борту "Сан-Андреаса". Десять секунд, от силы  двенадцать,  подумал
боцман, и к мертвецам в разорванной на части надстройке добавятся новые, и в
избытке. Почему замолчали пушки "Андовера"?  Он  повернул  голову  влево,  в
сторону фрегата, и сразу же понял, что произошло.  Зенитчики  "Андовера"  не
только не слышали приближающихся "хейнкелей", но и не видели их, потому  что
те летели ниже верхней палубы "Сан-Андреаса", который оказался  прямо  между
фрегатом и самолетами.
   Боцман вновь повернул голову вправо и  к  своему  удивлению  увидел,  что
"хейнкели" взмыли вверх, явно намереваясь облететь "Сан-Андреас", что они  и
сделали несколько секунд спустя, пролетев всего  лишь  в  десяти  футах  над
палубой по обе стороны от искореженной надстройки.
   "Сан-Андреас" был не целью, а прикрытием "хейнкелей", которые устремились
к  "Андоверу".  Бомбардировщики  были   уже   на   полпути   между   ним   и
"Сан-Андреасом",  когда   ошеломленные   защитники   фрегата   поняли,   что
происходит.
   Они почувствовали гнев и полное отчаяние.  От  основного  вооружения,  по
существу, не было никакого толку. Необходимо время для наведения и установки
орудий на цель, а когда цель находится поблизости и  стремительно  движется,
времени просто нет. Все зенитные орудия и установки "Андовера" действительно
могли  воздвигнуть  мощный  заградительный  огонь,   но   торпедоносцы,   по
общепринятому мнению, представляли сложную  цель.  Положение  в  не  меньшей
степени усугублялось и тем, что артиллеристы и наводчики, понимая, что всего
лишь несколько секунд отделяют их от смерти, были  просто  неспособны  вести
точную, прицельную стрельбу.
   Бомбардировщики были всего лишь в трех сотнях  ярдов  от  фрегата,  когда
крайний слева самолет оторвался от цепи и, сделав вираж, пролетел над кормой
"Андовера". Ни самолет, ни летчик не пострадали. Торпеда,  однако,  выпущена
не была. Видимо, пусковой механизм оледенел, и торпеда примерзла. Примерно в
то же самое время самолет справа нырнул вниз, затем коснулся воды,  и  стало
ясно, что летчик, скорее всего, убит.
   Победа. К  сожалению,  пиррова.  Два  других  "хейнкеля"  выпустили  свои
торпеды и взмыли над "Андовером".
   Три торпеды почти одновременно поразили "Андовер": две, которые выпустили
бомбардировщики,  и  одна,  которая  все  еще  оставалась  прикрепленной   к
самолету, упавшему в воду. Все три торпеды продетонировали, но взрыва  почти
не было слышно, поскольку вода заглушает шум. Зато поднялась огромная  волна
- почти на две сотни футов, которая медленно-медленно начала  падать.  Когда
она наконец спала, "Андовер" лежал на  борту,  почти  погрузившись  в  воду.
Прошло секунд  двадцать,  и  "Андовер",  испуская  слабые  свистящие  звуки,
производимые воздухом, вытесняемым водой из машинного отделения, и,  как  ни
странно, мало пузырьков, исчез под поверхностью моря.
   - Боже! Боже! Боже! - простонал доктор  Синклер,  вскочивший  на  ноги  и
раскачивавшийся из стороны в сторону. Как врач он сталкивался со смертью, но
не в такой ужасной форме. Он все еще был ошеломлен, не совсем еще понимая до
конца,  что  происходит  вокруг  него.  -  О  боже!  Этот  огромный  самолет
возвращается!
   Огромный самолет, "кондор", действительно возвращался, но угрозы для  них
он  не  представлял.  Густой  дым  тянулся  шлейфом  из  всех  его   четырех
двигателей. Самолет сделал полукруг и стал  приближаться  к  "Сан-Андреасу".
Меньше чем в полумиле от него он коснулся поверхности моря, нырнул в него  и
вновь на секунду показался. Дыма больше не было.
   - Да упокоит их Господь! - сказал Паттерсон. Он почти пришел  в  норму  и
был  спокоен,  как  прежде.  -  Надо  сформировать  команду  по   устранению
повреждений. Выяснить, нет ли течи, хотя я думаю, что нет.
   - Да, сэр, - ответил боцман и  бросил  взгляд  на  то,  что  осталось  от
надстройки. - А также группу по борьбе с огнем. Там повсюду одеяла, матрасы,
одежда, бумага... Одному богу известно, может быть, уже что-нибудь тлеет.
   - Как вы думаете, удалось кому-нибудь  на  фрегате  спастись?  -  Я  даже
думать  не  буду,  сэр.  Если  такие  есть,  то  слава  богу.  Мы   все-таки
госпитальное судно.
 
*** 
 
   Паттерсон повернулся к доктору Синклеру и осторожно его встряхнул.
   - Доктор, нам нужна ваша помощь. - Он  кивнул  в  сторону  надстройки.  -
Ваша, а также доктора Сингха  и  санитаров.  Я  пошлю  несколько  человек  с
кувалдами и носилками.
   - И с ацетиленовыми сварочными аппаратами? - подсказал боцман.
   - Конечно.
   - У нас на борту вполне достаточно медицинского оборудования  и  запасов,
чтобы оснастить госпиталь небольшого города, - сказал Синклер.
   - Если имеются оставшиеся в живых, единственное, что нам нужно, - шприцы.
- Похоже, он вновь вернулся в прежнее состояние. - Сиделок не будем брать?
   - Господи,  конечно,  нет.  -  Паттерсон  энергично  закачал  головой,  -
Поверьте, мне самому не хочется идти  туда.  Даже  если  кто-то  уцелел,  им
позднее придется пережить новый ужас.
   - Разрешите взять спасательную шлюпку, сэр? - спросил Маккиннон.
   - А зачем?
   - Могут быть уцелевшие с "Андовера".
   - Уцелевшие? Да он же погрузился за тридцать секунд!
   - "Худ" разорвало на части за одну секунду. Тем не  менее,  три  человека
осталось в живых.
   - Тогда конечно. Я - не моряк, боцман. И вам не надо  спрашивать  у  меня
разрешения.
   - Нет, надо, сэр. - Боцман показал в сторону надстройки.  -  Все  офицеры
были там. Так что командование теперь в ваших руках.
   - О боже! - Такая мысль Паттерсону даже в голову не приходила.  -  Еще  и
командование принимать!
   - Кстати, о командовании, сэр. "Сан-Андреас" совершенно неуправляем.
   Его быстро разворачивает в левую сторону. По всей  видимости,  повреждено
рулевое управление.
   - Это может подождать. Я остановлю двигатели.
   Три  минуты  спустя,  спустив  на  воду   спасательную   шлюпку,   боцман
направлялся к надувному спасательному плоту, который тяжело  покачивался  на
том месте, где только что исчез "кондор". На плоту было только два  человека
- остальные члены экипажа самолета, решил боцман, вместе  с  "фокке-вульфом"
отправились на дно морское. Один из оставшихся в живых, совсем еще  мальчик,
сидел выпрямившись и цеплялся за спасательный леер.
   Он явно страдал от морской болезни и со страхом оглядывался по сторонам.
   "Что ж, - подумал боцман, - у него есть все основания бояться". Другой  с
закрытыми глазами лежал на спине. Его  летный  комбинезон  в  области  левой
части груди, левой руки и правого бедра был насквозь пропитан кровью.
   - Господи Иисусе! - воскликнул с сильным  ливерпульским  акцентом  матрос
Фергюсон, чье испещренное шрамами лицо красноречиво говорило о поражениях  и
победах, одержанных главным образом в барах.  Он  с  недоумением  и  яростью
посмотрел на боцмана. - Черт побери, боцман, неужели вы собираетесь  спасать
этих негодяев? Они же пытались послать нас на дно. Нас! Госпитальное судно!
   - А разве вам не хотелось  бы  знать,  почему  они  бомбили  госпитальное
судно?
   - Это-то так, так. - Фергюсон с помощью багра подцепил плот.
   - Кто-нибудь из вас говорит по-английски? Раненый открыл глаза,  которые,
похоже, тоже налились кровью.
   - Да. Я говорю.
   - Похоже, вы сильно ранены. Прежде чем мы возьмем вас на борт,  я  должен
знать куда.
   - В левую руку, левое плечо и, кажется, в правое бедро.  Потом,  если  не
ошибаюсь, пострадала и моя  правая  нога.  -  Он  достаточно  бегло  говорил
по-английски, с едва заметным акцентом, но не немецким, а южно-английским.
   - Вы капитан "кондора"?
   - Да. Все еще хотите взять меня на борт?
   Боцман кивнул Фергюсону и  двум  другим  матросам,  которых  прихватил  с
собою. Трое матросов изо всех сил старались  как  можно  осторожнее  поднять
раненого пилота на борт, но, поскольку и спасательная шлюпка и плот с трудом
продвигались против движения волн, сделать это было  почти  невозможно.  Они
уложили его поперек шлюпки рядом с боцманом, который сидел на  носу.  Другой
пострадавший жалкой  кучей  был  положен  прямо  посередине  шлюпки.  Боцман
увеличил скорость и направился к тому месту, где, по его расчетам, "Андовер"
пошел на ДНО.
   Фергюсон посмотрел на раненого, который, раскинув руки, неподвижно  лежал
на спине. Красные пятна становились все больше. Видимо, кровь все еще сильно
текла, но на это могла оказать влияние и соленая морская вода.
   - Боцман, как вы считаете, он умирает?
   Маккиннон дотронулся до шеи летчика и через 10 секунд нащупал пульс.
   Быстрый, слабый и неустойчивый, но все-таки пульс.
   - Потерял сознание. Обморок. Для  него  это  явилось  отнюдь  не  простым
испытанием, Фергюсон с невольным уважением посмотрел на пилота.
   - Он, может быть, и кровавый убийца, но он чертовски крепкий убийца.
   Должно быть, испытывал сильные боли, но не издал ни звука. Может быть, мы
их сперва доставим на корабль? Дадим им шанс выжить?
   - Я уже думал об этом. Нет. На "Андовере" тоже могут оказаться оставшиеся
в живых. Если таковые есть, они долго не протянут.
   Температура воды в море ниже нуля. Человек замерзает обычно за минуту.
   Для тех, кому удалось спастись, минута задержки  равносильна  смерти.  Им
тоже следует предоставить шанс. Потом, это много времени  не  займет,  и  мы
сразу же вернемся на судно.
 
*** 
 
   "Сан-Андреас",  кренящийся  влево,  совершил  полукруг   и   под   ударом
направленных в противоположную сторону волн постепенно остановился.
   Паттерсону удалось сделать  маневр  и  направить  временно  неуправляемое
судно на то место, где был торпедирован "Андовер".
   Только  жалкие  обломки,  деревянные   балки,   всякий   бытовой   мусор,
спасательные пояса и жилеты свидетельствовали о местоположении ушедшего  под
воду фрегата. И повсюду - ни души, если не считать четырех человек, трое  из
которых держались вместе. Один из них, в серой вязаной шапочке  с  помпоном,
махал рукой приближающейся спасательной шлюпке и  держал  над  водой  голову
другого человека, который был то ли без  сознания,  то  ли  мертв.  Вся  эта
троица была в спасательных жилетах и, что наиболее  важно,  в  непромокаемых
костюмах, благодаря которым они смогли остаться  в  живых  после  пятнадцати
минут пребывания в ледяных водах Арктики.
   Все трое были втащены в  лодку.  Юноша  с  непокрытой  головой,  которого
поддерживал человек в серой шапочке, был без сознания, но не мертв.
   Неудивительно, что он без сознания, подумал боцман.  Причиной  этого  был
огромный кровоподтек, чуть повыше правого виска. Третий человек - совершенно
неуместный при  сложившихся  обстоятельствах  -  был  в  украшенной  тесьмой
форменной  фуражке  командующего  военно-морских  сил.  Фуражка   совершенно
промокла. Боцман хотел ее снять, но затем передумал, увидев кровь:  фуражка,
по всей видимости, прилипла к голове. Командующий был пока в сознании  и  от
всего сердца поблагодарил боцмана за свое спасение, но взгляд его ничего  не
выражал. Маккиннон помахал  рукой  у  него  перед  глазами,  но  реакции  не
последовало. Командующий, по крайней мере,  на  какое-то  время,  совершенно
ослеп.
   Понимая, что он  попросту  теряет  свое  время,  боцман,  тем  не  менее,
направился к четвертому человеку, плавающему в воде,  но,  не  доплыв  всего
лишь пяти ярдов, повернул обратно. Человек был мертв, но смерть его, хотя он
и лежал, лицом погрузившись в воду, наступила не от утопления, а от  холода,
поскольку он был без костюма.  На  обратном  пути  к  "Сан-Андреасу"  боцман
осторожно коснулся плеча командующего.
   - Как вы себя чувствуете, командующий Уоррингтон?
   - Что? Как я себя  чувствую?  А  как  вы  узнали,  что  я  -  командующий
Уоррингтон?
   - По вашей фуражке, сэр. - Командующий потянулся рукой к  своей  фуражке,
но боцман остановил его:
   - Не надо этого делать, сэр. Вас ранило в голову, а  фуражка  прилипла  к
вашей голове. Мы доставим вас в госпиталь в течение  пятнадцати  минут.  Там
полно врачей и сиделок, которые поставят вас на ноги, сэр.
   - Госпиталь. - Уоррингтон покачал головой,  как  бы  желая,  чтобы  мысли
прояснились. - А-а, ну да, конечно. "Сан-Андреас". Вы, должно быть, оттуда.
   - Да, сэр. Я - боцман.
   - Что случилось, боцман? С "Андовером",  я  имею  в  виду.  -  Уоррингтон
дотронулся до своей головы. - У меня голова вся гудит.
   - Ничего  удивительного.  Три  торпеды,  сэр.  Почти  одновременно.  Вас,
наверное, взрывом сбросило с мостика, а затем смыло, когда ваш корабль пошел
ко дну. Это заняло всего лишь двадцать секунд.
   - Сколько нас... точнее, сколько осталось