я,  были  теперь  исключены.
Впрочем, она никогда не замечала, чтобы арабы в Москве делали  замечания
женщинам за неподобающий внешний вид. "Да это было бы  странно.  -  Лена
вспомнила,  что  Ариф  как  раз  любил  смелые  туалеты,   приветствовал
мини-юбки, которые одно время носила Лена. - Но к  своим  женщинам  они,
наверное, относятся по-другому. А я теперь чья женщина?"
   Ей захотелось выпить чаю. Это простое действие теперь было  сопряжено
с долгими сомнениями - выходить из комнаты, пока не ушли гости, или  все
же дождаться их ухода? Но они могли засидеться допоздна. В конце  концов
она решилась - открыла дверь и выглянула. На кухне - тишина. Лена быстро
нашла чистую чашку, налила туда заварки и тепловатой воды из  чайника  -
греть не было времени. На столе лежала пачка  сигарет,  и  она  вытащила
оттуда три штуки, запаслась спичками. С  этими  трофеями  она  двинулась
обратно - уже медленнее, чтобы не расплескать чай.  Проходя  мимо  двери
гостиной, откуда слышались голоса, она приостановилась.
   Мухамед что-то кричал - не говорил, не повышал голос, - именно кричал
по-арабски. Потом ему лениво ответил Абдулла - значит,  он  до  сих  пор
никуда не ушел? Сколько их там вообще? Голоса вдруг загалдели все разом,
ни дать ни взять - птичий базар.  Потом  снова  заговорил  Мухамед.  Эти
звуки что-то напоминали ей,  что-то  неприятное,  даже  страшное...  Она
поспешила уйти и плотно  прикрыла  дверь,  накинула  крючок.  Слабенький
погнутый крючок, но все же  какая-никакая  защита,  гарантия  того,  что
никто не войдет в комнату, когда  она  будет  переодеваться  или  крепко
спать... Она заперлась изнутри.
   Время было уже позднее, но уснуть не удавалось. Конечно, ведь  они  с
Инной проспали до двух часов пополудни. Что сейчас делает Инна? Приехала
в свой клуб, переодевается, танцует, спускается в зал?  Вспоминает  свои
признания  Лене?  Жалеет  о  них?  "Как  это   удивительно...   -   Лена
примостилась возле приоткрытого окна и жадно курила, пуская дым в  щель.
- Надо же - забеременеть от Арифа!  Ведь  страшный,  грязный,  лживый...
Впрочем, когда я встретила его, он таким не был. А кто знает,  каким  он
был на самом  деле?"  За  год  разлуки  она  успела  возненавидеть  его,
проклясть, забыть... И вот он снова придет  к  ней  и,  наверное,  будет
извиняться? А может, она услышит упреки - ведь ему так тяжело пришлось в
Москве, даже в тюрьму попал.
   "Стоп! - сказала она себе. - Но как же понять слова Инны о  том,  что
она видела его в мае? Зачем ей лгать, если она до этого  рассказала  мне
такую ошеломляющую правду? Нет, Инна лгать не будет, особенно  мне...  Я
ведь  ее  знаю.  Она  слишком  гордая  для  этого,  слишком   честная...
Слишком... самолюбивая?" Но это слово как-то  не  подходило  к  подруге.
Лена вспомнила дикое  решение  Инны  отдаться  какому-то  мужику,  чтобы
помочь ей деньгами. "Что это  было?  Может  быть,  сказались  кавказские
черты, ради друга она могла сделать самую невероятную вещь.  Со  стороны
это даже выглядело глупо. Могла подарить только  что  купленное  платье,
если какая-нибудь небогатая сокурсница говорила, что платье -  прелесть.
Могла одолжить кому-то денег, а потом сама бегала в поисках десятки. Она
не знала цены деньгам и вещам? Жила под крылом у богатой мамы  и  тихого
папы... Любимица, единственная дочка... Но сейчас,  когда  она  осталась
совсем одна с ребенком, сейчас она должна бы стать более рассудительной,
внимательней относиться к деньгам. Ведь ей не на кого  рассчитывать!  Но
похоже, она совершенно не думает о будущем... Зарабатывать столько  -  и
не иметь в кармане ста долларов... И еще мне хотела одолжить... А Ариф?!
Что это за дикие истории с одалживанием денег у Инки?! Как он  мог,  как
он смел появляться ей на глаза  после  того,  как...  Я  его  не  узнаю.
Неужели он был таким?! Я ему все выскажу, все, обязательно! И пока он не
расплатится с Инкой и  вообще  со  всеми  долгами  в  Москве,  пусть  не
надеется жить со мной... Хватит с меня  этого  позора!  -  Мысли  плавно
переключились на долги. - Интересно, звонил Мухамед этому Саше или  нет?
Забрал у меня двести баксов... У меня даже на карманные  расходы  теперь
нет - осталось только впритык на билет в Питер..."
   Она разделась и улеглась рядом с сыном. Сашка спал крепко, как всегда
разметавшись, и ей пришлось осторожно перекладывать его к стенке,  чтобы
не разбудить. Потом она пристроилась рядом, на краю дивана. Ей казалось,
что она ни за что не уснет, но скоро мысли смешались и погасли...
   Проснулась она, как ей показалось, почти сразу, в поту, растрепанная,
перепуганная так, что обморочно колотилось сердце.
   - Господи! - прошептала она. - Опять тот же сон!
   В квартире было тихо, из-под  двери  не  пробивался  свет.  Наверное,
гости уже ушли и Мухамед лег спать. Она ничего не слышала.  Ее  разбудил
не какой-то звук, а тот же кошмарный сон, который привиделся ей в клубе.
Ей снова приснилась квартира, откуда им с  Арифом  пришлось  уйти  среди
ночи с ребенком на руках. Во сне она лежит в темной комнате. Сашки рядом
нет. За стеной -  голоса...  Громкие  голоса,  очень  громкие...  Кто-то
кричит, дверь в ее комнату открывается... Здесь сон изменялся -  там  не
оказалось Арифа с ребенком на руках. Там не было никого. Дверь открылась
сама. Лена встает и медленно, с огромными усилиями выходит  из  комнаты.
Перед нею - еще одна дверь. Голоса слышатся оттуда.  В  дверь  вставлено
матовое стекло, она видит свет. Ей страшно, но в то же время она  знает,
что  непременно  надо  открыть  эту  Дверь,  протягивает  руку,  толкает
дверь... Но в комнате пусто. На  столе  пепельница  с  окурками,  оттуда
вьется дымок - кто-то только что сунул  туда  сигарету.  Над  столом  на
длинном шнуре висит лампа. А на полу лежит человек. Тут она проснулась.
 
*** 
 
   - Да что же это! - Инна сбрасывала со столика тубы с помадой,  ватные
тампоны, салфетки. - Куда вы его дели?
   Случилась чрезвычайно неприятная история - у Инны пропал  кошелек.  В
уборную не заходил никто, кроме девушек, и от этого ситуация становилась
еще более неприятной. Наташа  искала  серьезно  и  неторопливо.  У  Инны
горели щеки. Ира  выглядела  оскорбленной  и  только  время  от  времени
отпускала замечания вроде: "Ты вполне могла забыть  его  дома".  На  это
Инна ничего не отвечала. Наконец последний ящик был открыт и вывернут на
пол.  Среди  всякого  барахла  кошелька  не  обнаружилось,  зато  Ира  с
радостным писком выхватила из кучи  старых  тряпок  какое-то  скомканное
красное кружево.
   - Мое боди! Как оно тут оказалось?
   Инна была готова зарыдать.
   - Девчонки, но как же так?! Где кошелек? Она всегда его  брала,  даже
если денег не было...
   И вот он пропал. Там было всего долларов сто пятьдесят... Но это были
ее последние деньги... Надо будет маникюрше  заплатить,  за  массаж,  за
тренажерный зал... За бассейн, за солярий... Продукты, квартира, тряпки,
ребенок, нянька...
   - Да ты отдаешь себе отчет, что говоришь? - Наташа застыла перед  ней
в гневной позе.  Она  уже  была  одета  для  выхода  на  сцену,  наложен
вызывающий макияж. Хищница. Пантера.
   Ира все еще была в испачканном косметикой халатике - как раз  кончала
гримироваться, когда обнаружилась пропажа.
   - Девчонки, но на кого же мне думать... - беспомощно повторяла  Инна.
- Никто сюда не входил... Я танцевала, тут была ты,  Натка...  Потом  ты
вышла, я отдыхала... Потом пришла Ирка, а меня позвали в зал... И вот  я
возвращаюсь, а кошелька нет.
   - Инна, я уверена,  что  ты  ошиблась.  -  Наташа  все  еще  пыталась
говорить спокойно. - Ты  просто  забыла  кошелек.  В  комнату  никто  не
входил. Это глупости. Может быть, твой дружок украл?
   - Он... - Она вдруг осеклась, но тут же покачала головой:
   - Глупости. Он сегодня заходил, но один не оставался. Там была Ленка.
   - А она не могла взять? - Этот вопрос задала Наташа, которая с каждой
минутой становилась все суровее и холоднее.
   Ира, не выдержав, уже понемногу пускала слезу.
   - Она моя старая подруга...
   - И не такое бывает, - всхлипнула Ира. - Ой, нельзя мне плакать, лицо
опухнет... Всякие подруги встречаются... Вот ты на  нас  думаешь,  а  до
тебя хоть доходит, что мы так же  тяжело  эти  деньги  зарабатываем?  Да
разве мы можем украсть, да еще у тебя?
   Позвали Наташу - до начала ее номера осталось  несколько  минут.  Она
быстро погляделась в зеркало, взяла со  столика  веер  и  бросила  через
плечо:
   - Забудь. Если хочешь, мы скинемся и одолжим тебе эти деньги.
   - Большое спасибо... - пробурчала Инна.
   Но долго раздумывать Инне не пришлось.  Ее  вызвали  в  зал.  Ведущий
проводил ее к столику, за которым расположился одинокий мужчина. Это был
тот вариант, который Инну устраивал. Скандала не будет почти  наверняка,
и даже оскорбление, произнесенное с глазу на глаз, уже как бы не  совсем
оскорбление... Она улыбнулась и присела за столик.
   - Вы меня чем-нибудь угостите? - спросила  она,  мило  склоняя  набок
головку в черных перьях.
   Мужчина был  пожилой,  очень  полный,  совершенно  седой.  На  вид  -
спокойный и вполне  приличный.  Глаза  маленькие,  губы  толстые,  очень
хорошо одет, очень приятно пахнет...
   - Как тебя зовут? - спросил он.
   - Эммануэль.
   - Это твой псевдоним. А как тебя зовут на самом деле?
   - Эмма, - засмеялась она. - Так вы меня чем-нибудь угостите7
   Он подозвал официанта, который к тому времени уже почтительно  застыл
неподалеку - ведь Инна непременно должна была сделать заказ. Она выбрала
самые дорогие коктейли, и пока их не принесли, мужчина  не  вымолвил  ни
слова. Инна лукаво улыбалась ему, строила глазки, хотя  на  душе  у  нее
было совсем невесело "Кажется, он чем-то расстроен... - подумала  она  -
Это даже хорошо. Нет хуже, чем  в  таком  настроении  попасть  в  пьяную
компанию молодняка." Принесли напитки. Для него  -  настоящий  коктейль,
для нее - его имитацию из минеральной воды и фруктового сока  со  льдом.
Она уже взяла свой бокал, но тут он попросил ее:
   - У тебя ведь безалкогольный? Дай мне.
   Она растерялась, протянула ему  бокал,  он  выпил  сразу  половину  и
отставил его подальше.
   - У вас что-то случилось? - осторожно спросила она.
   - Дочь умерла. Да ты не пугайся,  давно.  Месяц  назад.  Молоденькая,
вроде тебя... Тебе сколько?
   - Двадцать один.
   - А ей двадцать шесть. Разбилась на машине. Сам  ей  машину  подарил.
Молодая, красавица... Единственная. Выпей!
   Он сунул ей свой  бокал  с  алкогольным  коктейлем.  Инна,  чтобы  не
обидеть его, пригубила и тихо спросила:
   - А она замужем была?
   - А ты замужем?
   - Нет.
   - Ну видишь... Все вы сейчас такие. Дуры! Залетела непонятно от кого.
Я ей сказал, хорошо, пускай будет ребенок, это не проблема.  Но  отца-то
можешь назвать?! Молчит. Презирает меня! - Он внезапно налился кровью. -
Она на четвертом месяце  была,  а  я  так  ничего  и  не  добился.  Жена
постоянно в истерике. А ей хоть бы что. Поругались в последний раз на ее
дне рождения, в июне... Разозлила она меня до предела. Слиняла. Жду  ее,
не возвращается Спрашиваю жену "Где она?" Оказывается, в  город  уехала.
Мы под Москвой живем. На своей машине уехала. И не вернулась. Разбилась.
   Он достал бумажник. Инна беспокойно огляделась по  сторонам.  "Сейчас
предложит денег, - подумала она. - Только бы  никто  не  заметил..."  Но
вместо денег ей показали фотографию.
   - Вот она, - сказал мужчина. - Посмотри. Хороша?
   Девушка, изображенная на снимке, действительно была недурна  собой  -
худая, хорошо одетая брюнетка, стояла возле машины, опираясь на открытую
дверцу. Машина была видна не целиком - только черный  блестящий  бок.  А
девушку можно было бы назвать красавицей, если бы  не  глаза  -  наглые,
холодные, насмешливые... На кого она смотрела так - щурясь,  с  вызовом?
На фотографа? На отца? На весь мир? Инна терпеть не могла  таких  девиц,
бесконечно влюбленных в себя,  бесконечно  богатых,  защищенных  крутыми
отцами и мужьями... Но пришлось сказать, что да, очень красивая.
   - Выпьешь еще? - спросил мужчина, пряча фотографию в бумажник.
   - Мне не стоит пить, пока я танцую, - призналась Инна. - Я выпила  бы
еще сока.
   - За ту же цену?
   Она пожала плечами.
   - Ладно, я все понимаю. Сколько тебе здесь платят?
   Она уклончиво улыбнулась.
   - Ясно, - заключил он. - Не хочешь говорить? Боишься меня?
   Он заказал ей еще один фиктивный коктейль и сидел молча до  тех  пор,
пока она не поднялась и не извинилась:
   - Мне надо готовиться к следующему выходу...
   Кошелек так и не нашелся. Ира угрюмо молчала, Наташа пропадала в зале
- сегодня был наплыв посетителей. Почему-то именно на  Пантеру  оказался
самый  высокий  спрос.  Случались  такие  вечера,  когда   популярностью
пользовалась только одна из трех девушек, но бывало и такое, что все три
сидели в зале. Все зависело от настроения и вдохновения стриптизерок.  А
сегодня настроение у них было  похоронное.  Дикая  история  с  кошельком
расстроила всех, но одна Наташа могла скрывать  свои  чувства.  Приходил
ведущий, спрашивал, что случилось. Он прекрасно знал, что девушки  могут
поссориться, да так, что выступления пойдут псу под хвост.
   Девушки отвечали, что все в порядке, просили оставить их в покое,  но
Шахерезада была заплаканная, Эммануэль мрачнее тучи... Взбучка,  которую
устроил им ведущий, плодов не принесла. Девушки дулись друг на друга  до
утра. Они и по домам отправились порознь - сперва уехала  Наташа,  потом
Ира. Обе едва попрощались с Инной. Та немного задержалась.  В  последний
раз перерыла комнату.  Увидела  на  гримерном  столике  деньги,  которые
оставили ей подруги -  на  такси.  Брать  эти  деньги  не  хотелось,  но
пришлось.
   Машину она поймала сразу, как только вышла на  проспект.  Движение  в
половине шестого утра было еще редкое, так что ей повезло.
   - Садитесь, - вежливо сказал ей мужчина. - Вам куда?
   - Вы бы сперва спросили, куда мне, а потом приглашали  садиться...  -
хмуро ответила она. Но села, назвала адрес, и они покатили.
   Инна курила, глядела в окно. Думала, что  Александре  снова  придется
затыкать рот. Но чем? Денег нет и в ближайшие два дня не будет. Потом ей
заплатят в клубе - за  напитки,  за  заказанные  танцы...  Сумма  должна
набежать приличная, но ведь все сразу ухнет на долги  и  расходы...  Она
ощутила отчаяние - сколько бы она ни заработала, деньги  утекали  сквозь
пальцы. "Если бы не приходилось столько  тратить  на  себя...  -  смутно
подумала она. - Тогда бы я откладывала каждый  месяц.  Все  девушки  так
делают. Ведь не всю жизнь мне быть стриптизеркой! Наш век недолгий. Куда
мы едем?"
   Она задала этот вопрос  водителю  и  только  теперь  его  разглядела.
Кавказец? Араб?  Вполне  симпатичное  лицо,  приличная  одежда,  хорошая
машина. И все-таки она выругалась про себя, у нее был давний  принцип  -
ни ногой в машину к кавказцам! Это было почти  нелепо,  потому  что  она
сама наполовину была грузинка, но тем не менее цвет  ее  волос,  макияж,
точеная фигура - все  это  делало  подобные  поездки  рискованными.  "Не
показывать же им на мой нос! - думала она обычно, отказываясь садиться в
машины с кавказцами. - Не кричать же - я вам сестра!"
   - Едем на Первомайскую, - удивился он. - А что такое?
   - Мест не узнаю!
   - А что, вы так хорошо Москву знаете?
   - Прекрасно знаю. А вы?
   - Я здесь недавно.
   Она не стала спрашивать,  откуда  он  приехал,  чтобы  не  завязывать
знакомство, замолчала и снова уставилась в  окно.  Места  были  какие-то
незнакомые. Ей даже казалось, что они  едут  совсем  не  в  ту  сторону.
Какие-то красные кирпичные корпуса,  бесконечная  ограда  парка  справа,
маленький облупленный особняк, мелькнувший по левую руку.
   - Да куда вы меня везете?! - наконец возмутилась она. - Вы  что?!  Мы
уже сорок минут едем!
   - Сейчас приедем, - пообещал он, и его голос ей не понравился.
   "Остановит машину, - мелькнуло у нее в голове, и она вся  похолодела.
- Никого на улице... Боже мой... Сколько раз я себе говорила -  с  такой
работой нельзя ловить частников, нужно вызывать такси... Может, он видел
меня  в  клубе?"  Ей  вспомнились  жуткие  истории  про  то,  как  гости
подстерегали стриптизерок, насиловали  их  и  убивали.  Этими  историями
девушки развлекались на досуге.
   Он остановил машину возле ограды, вдоль которой они  ехали  последние
две минуты. Район был нежилой, фабричный. Теперь она ясно понимала,  что
он завез ее совсем в другую сторону. Хотела открыть  дверцу,  но  прежде
чем сделала это, на шею ей набросили удавку.
   Через  пять  минут  все  было  кончено.  Она  больше  не  шевелилась.
Исцарапанные колени  упирались  в  закрытую  дверцу,  голова  лежала  на
коленях убийцы. Со стороны могло показаться, что мужчина сидит в  машине
один. Он подождал еще несколько минут.  Проехала  поливальная  машина  -
очень медленно. Облила  автомобиль  и  с  воем  повернула  за  угол.  Он
дождался относительной тишины, пропустил еще пару машин. Трасса начинала
просыпаться. Пора было действовать.
   Место он выбрал на днях. Ограда  здесь  была  покорежена,  нескольких
железных прутьев не хватало. За оградой -  кусты,  за  кустами  -  сухой
валежник. Дальше - небольшая лужица,  что-то  вроде  гнилого  крохотного
озерца. Он осторожно убрал с коленей голову, уложил девушку на  сиденье,
вылез, закрыл дверцу, обошел машину и стал вытаскивать  труп  из  другой
двери. Это было трудно - девушка застряла, ее длинные ноги  так  неловко
согнулись, что их заклинило. Пришлось повозиться, с нее  слетели  туфли.
Мимо проехала еще одна машина. Страха он не испытывал - это чувство было
ему незнакомо. Хладнокровно переждал минуту, вытащил труп и в  мгновение
ока уволок его в пролом ограды. Дальше пошло  легче  -  он  протащил  ее
через бурелом, испачкав щегольские ботинки в тине,  и  осторожно  уложил
труп в бурую воду, стараясь не забрызгаться. Лужа была  мелкая,  и  тело
даже не закрылось водой полностью. На поверхности виднелся кончик  носа,
запрокинутый  подбородок,  кофточка,  полусогнутое  колено...  Он  хотел
подтолкнуть ее дальше, но в конце концов передумал - почва  вокруг  лужи
была такая топкая, илистая... Из  кучи  валежника  он  выбрал  несколько
больших сухих веток и прикрыл ими тело. Со стороны эта куча  хвороста  в
луже выглядела совершенно  невинно  Он  нагнулся,  сорвал  пучок  травы,
протер ботинки, отряхнул костюм носовым платком. Вернулся к машине,  сел
и уехал.
 
Глава 8 
 
   Лена сама не  понимала,  как  она  умудрилась  проспать  всю  ночь  и
проснуться в таком состоянии, словно несколько часов таскала кирпичи  на
стройке... Все тело ныло, болела голова, глаза  слезились  и  не  желали
открываться... В комнате она была  одна.  Это  заставило  ее  подняться,
натянуть джинсы и свитер и пойти на разведку. Крючок на двери откинут  -
неужели это Сашка сделал? Сам? Она прикинула  расстояние  до  крючка  на
глаз и решила, что плохо знает своего ребенка Однако все разъяснилось  -
на кухне она увидела сына рядом с Абдуллой. Они мирно пили чай. Абдулла,
увидев сонную Лену, поздоровался и сказал.
   - А Самир все утро скребся в дверь. Ты его заперла. Я открыл.
   - Как ты открыл? - Она повысила голос, ей было не до церемоний.
   - Ножом поддел крючок. Там щель в двери. Ты сердишься?
   - Да. - Она села за стол, налила чаю. - Надо было постучаться.  Я  не
хочу, чтобы ко мне входили, когда я сплю.
   - Что ты, Лена? - поразился тот. - Да мы же с тобой в общаге  прожили
несколько дет... И ты меня стесняешься?
   - Здесь не общага!
   - Ты изменилась... - Тон Абдуллы  ей  не  понравился.  Она  прекрасно
знала, что этот араб к ней неравнодушен. До Арифа Абдулла пытался за нею
ухаживать, но получил отпор - не только  потому,  что  был  страшен  как
смертный грех, но и потому,  что  Лена  знала  о  некрасивой  истории  в
общежитии... Эта история  была  связана  со  студенткой,  которая  из-за