вестно, что он не продлевал свой паспорт и  не
мог законным  путем  покинуть  Россию.  Вы  что-то  можете  добавить?  В
посольстве волнуются, хотели бы его видеть.
   - Насколько я знаю, он в Дамаске, - монотонно повторила она.
   - То есть он незаконно покинул страну?
   - Я совсем ничего  об  этом  не  знаю.  А  как  он  мог  сделать  это
незаконно?
   - Скажите, вы не вспомнили ничего о том  человеке,  к  которому  Инна
обращалась, чтобы занять денег для вас?
   - Вы все еще думаете, что это он ее убил? - с трудом выговорила она.
   - А вы как считаете?
   - Думаю, нет. Не знаю... - Она нервно поводила плечами,  ища  нужного
слова. - Ой нет. Ничего не могу сказать.
   - А вы твердо уверены, что убийца не он?
   - Нет, не слушайте меня!
   - Почему же? Я как раз хочу послушать ваше личное мнение.
   - Мое мнение ничего вам не даст.
   - Хорошо. - Следователь открыл ящик стола, протянул ей  фоторобот.  -
Посмотрите внимательно.
   Лена вытянула шею,  вгляделась  -  жадно,  настороженно.  Она  так  и
пожирала взглядом черно-серое изображение.
   - Узнаете? - спросил следователь, выждав минуту.
   - Никогда не видела.
   - Это не ваш знакомый?
   - Даже ни на кого не похож. А кто это такой?
   - Этот человек увез девочку.
   - Оксану? -  Она  все  еще  вглядывалась  в  фоторобот.  -  Он...  не
русский?
   - Верно заметили. Араб.
   - Араб... - протянула она, откидываясь на спинку стула. - Нет,  среди
моих знакомых такого нет... А кто составил фоторобот?
   - Нянька девочки, соседка вашей подруги.
   - Александра? Скверная баба... - Эти  слова,  казалось,  вырвались  у
девушки невольно, она прикусила нижнюю губу, замолчала.
   - Почему же? - Следователь  положил  фоторобот  на  стол  так,  чтобы
девушка все время видела его.
   - Очень жадная. Корыстная. И я представить  себе  не  могу,  как  она
могла отдать ребенка незнакомому человеку с такой внешностью!  -  горячо
сказала Лена. Впервые ее лицо по-настоящему оживилось, видно  было,  что
она говорила искренне, что  эта  тема  ее  действительно  волнует.  -  Я
уверена, что он дал ей денег! Без денег она ничего на свете не делает!
   - Я, представьте, того же мнения. И очень опасаюсь, что  эта  женщина
кое-что  исказила  в  фотороботе.  Но  это  -  между  нами.  Я  не  могу
высказывать такие предположения. Они опираются на личную антипатию.
   - А зачем она исказила его внешность?
   - Если он дал денег, ей невыгодно, чтобы его нашли.
   - Верно... - Девушка снова померкла,  ссутулилась.  -  Но  тогда  вам
никогда его не найти...
   - Все, что у нас есть, - это фоторобот и упоминание той же соседки об
акценте этого человека.
   - А наврать она не могла?  -  спросила  девушка  и  тут  же  покачала
головой:
   - А что, возможно, это араб...
   - Как вы думаете, мог быть тот человек, к которому Инна обратилась за
деньгами, отцом ребенка? - внезапно спросил следователь.
   - Как? - отпрянула Лена. - Да почему вы так думаете?
   - Вы говорили о ее гордости. Возможно, она не решилась бы  обратиться
к постороннему человеку.
   - Она никогда бы не обратилась к отцу Оксаны.
   - Почему?
   - Она его презирала.
   - Можете сказать, по какой причине? Девушка уклончиво  сообщила,  что
отец был не слишком порядочным...
   -  Но  тот  человек,  который  не  дал  ей   денег,   тоже   оказался
непорядочным?
   Лена махнула рукой:
   - Думайте что хотите, но это не он.
   - А Инна говорила вам, что отец ее ребенка  араб?  -  наугад  спросил
следователь. И по тому, как страшно изменилось  лицо  девушки,  как  она
попыталась скрыть свое смятение, понял - попал в точку.
   - Н-нет... - едва слышно произнесла она. - Нет, не говорила.
   - Почему же она скрыла это от вас?
   К этому моменту девушка уже овладела собой  и  твердо  ответила,  что
отец ребенка - это была запретная тема. Инна не говорила об этом никому,
даже матери.
   Следователь заметил, что если Лена  что-то  скрывает,  то  тем  самым
губит ребенка.
   Она зарыдала так внезапно, будто что-то в ней сломалось,  прорвалось.
Плакала, вытирая слезы тыльной стороной ладони, от всхлипываний лишилась
дара  речи,  только  все  делала  знаки  тлеющей  сигаретой  -   "сейчас
успокоюсь!". Следователь терпеливо ждал, надеясь, что эти слезы означают
ее решение все рассказать. Сколько таких слез он видел!
   - Простите... - Лена  старательно  вытерла  лицо  платочком,  который
достала из сумочки.
   - Так что вы мне можете сообщить? Вы что-то вспомнили?
   - Нет.
   Такого ответа он не ожидал.  А  девушка  сделала  несколько  затяжек,
погасила сигарету и подняла на него покрасневшие усталые глаза:
   - Если бы я могла вам помочь!
   - Если бы хотели! - поправил он ее совсем недружелюбно.  -  Простите,
но я же не мальчик. У вас есть что сообщить, а  вы...  Вы  сама  мать  -
неужели не хотите спасти ребенка? Кого  вы  покрываете?  Зачем  вам  это
нужно? Я сейчас вот что сделаю - отправлю вас в КПЗ, там подумаете,  что
вам рассказать.
   - За что меня в КПЗ?! - Девушка замерла, уставившись  на  него.  -  Я
ничего не сделала! Мой сын... Нет, вы не можете!
   - Я все могу.
   - Если бы я знала, я бы сказала!
   - Ну, кричать не надо.  Я  лично  совсем  не  хочу  отрывать  вас  от
ребенка, но что прикажете делать? Надо подумать и о другом ребенке.
   - Я вас умоляю...
   Он отвел от нее глаза, подмахнул подпись на пропуске и протянул ей:
   - Идите. Я не могу вас заставить  говорить,  но  запомните:  если  вы
молчите из глупой девичьей солидарности,  не  хотите  позорить  покойную
подругу или еще там что,  ребенок  погибнет  из-за  вас.  Вам  известно,
сколько может прожить такая маленькая девочка без  надлежащего  ухода  и
питания? Мы можем вообще ее не найти, а можем найти больную. Идите.
   Она молча взяла пропуск и вышла. В  машине  на  улице  ждал  Мухамед.
Первым делом он  спросил,  о  чем  с  ней  говорили  Зачем  они  ее  так
беспокоят? Он цокал  языком,  выезжая  на  проспект.  Об  убийстве  этой
девушки спрашивали? Лена на все вопросы отвечала почти машинально,  пока
не вспомнила...
   - И еще меня почему-то спросили об Арифе.
   - А что об Арифе? - удивился он.
   - Говорят, что он выехал из страны нелегально. Мухамед ничего об этом
не знал. Нелегально? А откуда они узнали? Почему  спрашивали  об  Арифе?
Лена сообщила, что Инну  убил  араб.  Ей  показали  фоторобот.  Какой-то
совсем неизвестный Лене человек. Мухамед попросил описать его внешность.
Он так и напрягся, ловя каждое ее слово. Лена не считала  нужным  что-то
скрывать из разговора со следователем. Зачем? Она отпиралась  от  всего,
ничего нового не сообщила, ни на кого не донесла. Все равно пришлось  бы
рассказывать Мухамеду подробности допроса, чтобы не вызвать  подозрений.
Умолчала она только об угрозе засадить ее в КПЗ.  В  сущности,  об  этом
можно было только мечтать! Там ее никто бы не убил. Но сын... Куда  деть
в таком случае сына?  Кому  поручить?  Фатихе?  Но  она  его  не  сможет
защитить... Она вообще как-то странно изменилась в последние дни.  Вчера
вечером пришла совсем не в себе - то ли пьяная, то ли сонная. Разделась,
ни слова не говоря, и легла спать. Утром встала  чуть  свет,  стирала  в
ванной какие-то свои вещи, потом повесила их сушить на балконе. И  снова
ушла. Они и десяти слов друг другу не сказали.
   - У этого человека  крючковатый  нос,  узко  посаженные  глаза,  лицо
продолговатое... - описывала она. - Волосы темные, стрижены коротко. Что
тебе сказать? Даже ты подходишь под этот фоторобот. Бесполезно описывать
словами. Только это не ты.
   - А кто такой - не сказали?
   - Они не знают.
   - А что еще про Арифа спрашивали? - переменил тему Мухамед. -  Адреса
его в Дамаске не спрашивали?
   - Нет. Да я и не могла сказать - я сама не знаю.
   - Безобразие, - ухмыльнулся Мухамед. - Как же ты не  поинтересовалась
у него? Вы столько вместе прожили...
   - Да вот так, не поинтересовалась. Не до того мне  было,  -  ответила
Лена, изо всех сил пытаясь скрыть раздражение. Больше всего ей  хотелось
бросить ему в лицо: "Ровно ты, жулик и подлец! Никому  ты  не  заплатил,
только потрепался!"
   Мухамед неожиданно предложил дать адрес Арифа,  но  Лена  отказалась.
Тот укоризненно заметил, что не стоит сердиться на  мужа...  И  попросил
ответить правдиво - ссорились ли они с Арифом?
   - Много раз. - Она поняла, что вопрос он задал не случайно.
   Впервые он поинтересовался ее отношениями с мужем. Почему? "Он видит,
что Ариф не торопится появляться. Думает, что ему на меня наплевать. Вот
и переживает. Вдруг мы разругались и они убьют меня просто так,  зря?  И
что им тогда делать? Убить Фатиху? Этого, наверное, ему не хочется".
   - Но если он появится, ты все же поедешь с ним в Дамаск?
   Она вздрогнула. Мухамед проговорился. Сказал "если появится". Но Лена
попыталась сгладить этот момент, быстро ответила,  что  все  зависит  от
того, какая будет встреча. Разводиться с ним  она  не  собиралась  и  не
собирается. Этот ответ дался нелегко. Одинаково опасно было подчеркивать
свою близость к мужу и свою разобщенность с ним. Она не знала, что хуже,
и предпочла бы вообще оборвать этот разговор. Но Мухамед гнул свое:
   - Он очень привязан к сыну, я правильно помню? Конечно,  он  с  тобой
нехорошо поступил. Но такие были обстоятельства. Надо и его понять.  Ему
трудно было в Москве. Он мог бы попросить у меня помощи, но ты же знаешь
- он такой самолюбивый...
   - Да, это я знаю. - Она недоуменно смотрела на него,  не  понимая,  к
чему он клонит.
   - Вы никогда не говорили о разводе?
   - Что? Никогда.
   - Ну и хорошо, - успокоился он. - Не надо вам разводиться. Это  плохо
для ребенка. А Ариф очень его любит.
   "Понятно, - сказала она про себя. - Если они даже  решат,  что  Арифу
действительно на меня наплевать, то ребенок останется ребенком.  Все  же
это его сын. Незаконный, но сын".
   - А что, - спросила она, переводя взгляд за окно. - Он  не  переменил
своего решения? Приедет в Москву?
   - Должен приехать.
   - Абдулла его хорошо  понял?  Ариф  приедет  двадцатого  июля?  Через
девять дней?
   - Может, раньше, может, позже... Он еще не брал билет.
   Больше она не пыталась узнать роковую для себя дату.  Двадцатое  июля
стало чистой абстракцией. Возможно, сперва они и назначили это число для
того, чтобы убить Лену, но теперь, когда следствие велось  уже  рядом  с
ними, могли переменить решение, сместить все сроки. Одно  она  поняла  -
ребенок останется напоследок. А она  сама  может  погибнуть,  так  и  не
узнав, чем все кончилось.
   - Куда ты меня отвезешь? - убито спросила она. - Домой?
   Мухамед ответил, что сперва они заедут в одно  место.  К  одному  его
другу. Но это быстро. Больше она ничего не  спрашивала.  Боялась  только
одного - как бы эта поездка  не  оказалась  для  нее  последней.  Фатиха
недавно обмолвилась: "Следователь тебя вызовет, но прежде  Ибрагим  тебя
убьет". Фатиха,  конечно,  не  могла  просчитать  все  их  шаги.  Но  не
предстоит ли ей теперь встреча с этим Ибрагимом?
   Когда машина остановилась, Мухамед велел Лене выйти.
   - Я посидела бы здесь... - робко предложила она.
   - Не надо, пойдем со мной.
   "Господи, что же это... - твердила она, покорно поднимаясь  вслед  за
ним  по  лестнице.  -  Неужели  сейчас?"  Мухамед  позвонил  в  какую-то
квартиру, им открыл  мужчина  средних  лет,  араб.  Ибрагим,  по  словам
Фатихи, был довольно молод. Но этот факт Лену не успокоил, тем более что
хозяин квартиры ей ни слова не сказал и мужчины заговорили  между  собой
по-арабски. Ей предложили только сесть, и она опустилась на  рассохшийся
скрипучий стул. Осмотрелась. Комната не выглядела жилой, скорее это  был
какой-то склад. Вокруг громоздились коробки. Мужчины садиться не  стали,
отошли к окну, закурили,  оживленно  и  по  виду  сердито  разговаривали
по-арабски. Мухамед явно злился, хозяин был растерян и тоже не в духе.
   - Зачем ты ее привез? - спросил Ахмат.
   - Не обращай внимания. У меня не было времени отвозить  ее  домой.  Я
возил ее к следователю.
   - Опять допрашивали? - Ахмат искоса взглянул на Лену. Та  сидела  как
школьница на экзамене - сложив руки на коленях, замерев, глядя в пол.  -
Что им надо от нее?
   - Не знаю. Спрашивали о муже. Не называй  его  по  имени!  -  буркнул
Мухамед. - Она может узнать имя.
   - Она нас не понимает?
   - Нет. Ее таскают из-за подруги.
   - Надо было тебе сразу поселить ее у себя,  -  зло  сказал  Ахмат.  -
Из-за этой подруги они вышли на эту девчонку.
   - Да, будь все проклято, я не мог ее заставить! Еле переманил!
   - Она не догадывается?
   - Нет.
   - А не могла ли Фатиха ей что-то разболтать?
   Мухамед снова напомнил, чтобы он не называл имен, но Лена,  казалось,
глубоко ушла в свои мысли. Ахмат хотел говорить именно о  Фатихе.  Знает
ли Мухамед, что она приходила сюда? Тот изумился - разве они знакомы?
   - Нет, - отрезал Ахмат - Вот  и  попробуй  мне  объяснить.  Пришла  и
купила у меня коробку духов Их отвез Али.
   - Куда отвез? Что ты говоришь?
   - В магазин Так сказал Али.
   - Какой магазин?
   - Где-то в Бибиреве. Она появилась тут неожиданно,  сказала,  что  ее
направил Гамат. Значит, она была на том складе Ей там тоже нечего делать
Но я ничего не подозревал, думал, ей правда нужны духи для магазина.
   - Она не имеет никакого магазина!
   - Она сказала, что берет не для себя, а для подруги. Осталась мне еще
должна четыреста долларов за товар,  взяла  коробку  со  скидкой.  Я  ей
поверил в долг, как твоей родственнице.
   - Интересно... - протянул Мухамед - Что было дальше?
   - На другой день закрыл склад, Али остался сторожить Эта чертова жена
Сафара потащила меня к себе домой.
   - Никак не мог удержаться? - усмехнулся Мухамед.
   - Да ты знаешь этих баб. -  Ахмат  выругался.  -  Заявилась  ко  мне,
просила денег. Проститутка! Я сказал, что  ничем  помочь  не  могу.  Она
просила еще работы, но я пока с ума  не  сошел.  Предложил  подвезти  ее
домой. Что я мог еще сделать? Она не  собиралась  уходить,  просидела  у
меня два часа, я уже сам собирался уезжать...
   - И решил воспользоваться моментом? Попить с нею кофе?
   - Эта тварь в меня вцепилась, - оправдывался Ахмат. - Какая мне  была
разница?
   - Ты бы лучше о делах думал, чем о бабах! Поменьше надо выделяться! И
так говорят, что ты трахаешь всех подряд!
   - Ну перестань... - протянул Ахмат. - Ты послушай, что было.  Поехали
мы к ней, по дороге посидели в кафе... Она вдруг говорит  -  сумочку  на
складе забыла. Я думал, она от меня отмазаться хочет. Но вижу - чуть  не
плачет Дети, говорит, дома заперты.  Поехали  обратно  на  склад.  Я  ее
послал наверх, сам сижу в машине, злюсь, думаю, что она крутит.  В  кафе
пожрала, а теперь прячется! Возвращается она - Али не отпирает. Я думал,
он куда-то ушел. Парень молодой... Поднялся с нею наверх, открыл.  Зашли
в ту комнату,  где  у  меня  стол  с  документами.  А  он  сидит,  горло
перерезано! - Ахмат провел ребром ладони по жирной шее. - Вокруг  кровь,
на столе, на полу, везде. Я чуть не умер на месте. Она давай кричать.  Я
вижу - мертв, ничего не сделаешь. Пришлось звонить в милицию. Обязан был
это сделать, сам знаешь. Просидели мы с нею здесь  до  ночи.  Потом  эта
сука опять просила, чтобы я ее отвез, но я ее послал к черту - не до нее
уже было!
   Мухамед напряженно выслушал эту историю, сунул спичку в гнилые зубы и
снова посмотрел на Лену. Она курила и оглядывалась по сторонам в поисках
пепельницы. Он спросил, что сделала милиция? Ахмат  сокрушенно  ответил,
что опечатали комнату, конечно, он не может  войти,  там  все  документы
остались, накладные, сертификаты. Невозможно работать. Да и какая сейчас
работа! Отпечатки пальцев снимали. Расспрашивали - как и что. Относились
как к собаке.
   - Кто это, как думаешь? - Мухамед  присел  на  подоконник,  продолжая
ковырять в зубах спичкой. - Кто-то из наших? Не украли ничего?
   - Ничего. А деньги были.
   - Значит, наши. Хороший был парень... Его мать жалко. Он единственный
сын?
   - Сестра от горя с ума  сойдет...  Не  знаю,  как  ей  сообщить...  -
подтвердил Ахмат. - Но за что? На столе сверточек лежал, а в нем - часы.
И еще, он письмо писал сестре в Дамаск.
   - Письмо писал? - переспросил Мухамед. Выплюнул спичку, сунул в  зубы
сигарету. - Ну и что здесь такого?
   Но племянник никогда писем не  писал.  Только  по  телефону  говорил.
Ахмат не понимает, что это значит. Только странно. Кому  он  мог  дорогу
перейти? И почему-то все время в голову лезет...
   - Фатиха? - одними губами спросил Мухамед. Тот кивнул:
   - Сам говоришь - никакого магазина у нее нет. Зачем  девушке  коробка
духов? Почему ко мне пришла? Что делала у Гамата на складе?
   - А ты ему звонил?
   - Ночью с ним  по  телефону  разговаривал.  Она  туда  пришла  просто
поговорить, старое вспомнить. Так он говорит. А про мой склад правда  он
ей рассказал.
   - А ей это зачем?
   - Не знаю. Гамат не говорит.
   - Так надо его тряхнуть, - покачал головой Мухамед.  -  Что  это  она
стала по складам ходить? Она там была один раз, когда Сафар еще работал.
Вещи ей не нужны. Духи твои тоже. Она пользуется французскими.
   - Я волнуюсь... - Ахмат стал хрустеть  короткими  толстыми  пальцами,
оглядываясь на Лену. Та словно окаменела на стуле в ученической позе.  -
Ты видишь, что происходит? Али работал с  Сафаром.  Потом  эта  история.
Потом перевелся ко мне. Она... Ну эта... Тоже  сперва  побывала  на  том
складе, потом ко мне пришла. На другой день Али горло перерезали.
   - Она это сделать не могла, - нахмурился Мухамед. - Зачем ей это?
   - Они с Сафаром не родственники?
   - Даже отдаленного родства нет.
   - Не понимаю... Я бы понял, если бы кто-то из его родни, но они все в
Сирии. Не эта ведь дура Марина? Она в тот день  тоже  у  Гамата  сидела,
когда Фатиха там была.
   - Везде путается... - Мухамед длинно  и  грязно  выругался,  выбросил
сигарету в окно.
   Ему не хотелось, чтобы убийцей оказалась Фатиха. Он решил  поговорить
с нею сегодня же. Все это было очень некстати! Ведь идет следствие. Было
ясно одно - кто-то отомстил Али за Сафара. Больше парень ничего в Москве
не сделал. Но разве у Сафара были  здесь  такие  хорошие  друзья,  чтобы
решили мстить? Он чересчур заносчиво себя держал.  Хотел  казаться  чище
всех!  Был  умный  человек,  а  умер  как  дурак.  Рассказал  все   этой
девчонке... Когда же Ариф собирается выходить? Его ждали  на  днях...  А
если не выйдет? Тогда...
   Мухамед машинально посмотрел на Лену и сказал по-русски:
   - Сейчас уйдем, еще минута.
   - Ты поговоришь с Фатихой? - умоляюще спросил его Ахмат. - Я не верю,
что это она, слабая девушка, а у Али  почти  голова  отрезана...  Он  же
сильный парень. Но его зарезали сзади...
   - Сзади? Как он допустил, чтобы  ему  зашли  за  спину?  -  поразился
Мухамед.
   - В том-то и дело. Я думаю, он доверял  этому  человеку.  Его  убили,
когда он писал письмо.
   - Друзей у него здесь много?
   - Никого нет.
   - Почему?
   - Он вообще застенчивый был... И с кем ему  дружить?  Его  ровесников
тут мало.
   - Ладно. - Мухамед спрыгнул  с  подоконника,  отряхнул  брюки.  -  Ты
возьми на себя Гамата, а я поговорю с Фатихой. Ты должен точно узнать, о
чем она с Гаматом говорила и зачем приходила. Мне все это не нравится.
   Он кивнул Лене: "Пойдем!" Она послушно встала, попрощалась с  Ахматом
и пошла к двери. У девушки  была  походка  живого  трупа  -  безвольная,
усталая, безжизненная. Он знал такую походку. В детстве его сестра, мать
Али, тоже на некоторое время стала заложницей. Она знала об  этом  и  не
противилась. Правда, потом все обошлось, девочка осталась жива, и как же
он этому радовался! Ахмат очень любил сестру. Но в те  дни  у  нее  была
точно такая же походка. Она бродила как животное по двору бойни. По этой
походке он всегда мог узнать людей, приговоренных к смерти.
   Вечером того же дня милиция  проверяла  сеть  арабских  ресторанов  в