,  закатывает  там
истерики... Кстати, про Светку скажу одно - она ушла вскоре после  того,
как ушла Наташа.
   - Подробнее, пожалуйста.
   - Сейчас... О чем-то таком шла речь... Вы же  знаете  эту  историю  с
арабским младенцем?
   - С кем?!
   - Она залетела от одного араба, бывшего студента. Он  слинял.  Думаю,
он и не знал,  что  сделал  ей  пузо,  но  тем  не  менее  мог  бы  хоть
попрощаться с девушкой, в комнате которой прожил две недели. Ни звука от
него не было полгода. Я еще говорила Наташе, что при  встрече  надо  ему
намылить голову. И вот пришел Влад и сказал, что Максим сегодня видел на
вахте какого-то араба, похожего на Арифа.  Наташа  заволновалась.  Пошла
туда,  чтобы  расспросить,  наверное...  Вскоре  ушла  Светка.  А  потом
вернулась Наташа, расстроенная...
   Капитан поинтересовался, во сколько это было. Марина вздохнула:
   - Я была в дупель пьяна, уж простите. Может, кто другой  вспомнит.  Я
плохо переношу алкоголь, сразу косею. Поспрашивайте ребят. А  Светку  не
слушайте, она ничего не знает.
   На вопрос, сколько еще пробыла в комнате Наташа, Марина ответила.
   - Минуты три. Черт его знает. Сразу ушла. Только сказала  Владу,  что
Максим выходит из себя на вахте и требует, чтобы его сменили.
   - Больше ничего?
   - Ничего, - твердо сказала Марина. - А если вы про то, что Влад к ней
приставал...
   И осеклась. Только тут  она  поняла,  что  никто  не  мог  рассказать
капитану про пьяные приставания вахтера - Максима при этом  не  было,  а
сам Влад язык бы себе откусил.
   - Ну-ну, - подбодрил ее капитан. - Он к ней  пристал,  так?  Как  она
реагировала?
   - Плохо... - убито ответила она.
   - Они повздорили, верно?
   - Нет, не так. Он быстро отвязался, а она ушла.
   - Он был очень пьян?
   Она встрепенулась и твердо сказала.
   - Это не он ее убил!
   - Я спросил, был ли он сильно пьян?
   - Да.
   - А кроме того?
   - Что - кроме того? - напряженно всматривалась она в его лицо.  -  Не
поняла вас.
   - Вы курили анашу?
   - Что?! - Тут ей все  стало  ясно.  Максим  разболтал,  так  как  был
уверен, что останется в стороне - в вечеринке не участвовал, не пил,  не
курил,  к  Наташе  никогда  не  клеился...  Больше  сказать  некому.   И
улизнул-то он тихо, незаметно... Бедный Влад! Дурак, поделился с  другом
впечатлениями от вечеринки...
   - Я спросил, вы курили анашу?
   - Я не помню, - с вызовом ответила она - Была совсем пьяная, спала.
   - Вот как? Даже не можете сказать, кто именно курил?
   - А вы никогда не курили? - взорвалась вдруг она - Да Господи, каждый
хоть раз в жизни пробует!
   Капитан пропустил это замечание мимо ушей и спросил:
   - Кто принес "травку" в общежитие?
   - Понятия не имею.
   Все ее симпатии к капитану испарились, теперь она отвечала коротко  и
резко.
   - А все же?
   - Я ведь сказала - не знаю.
   - Хорошо. Тогда я скажу вам, что ее принес ваш приятель Павел Будько.
   - Первый раз слышу.
   - Так вы все-таки вспомните, кто курил?
   Она поняла, что нет смысла скрывать, и сказала, что анашу курили  все
парни, включая и самого Влада.
   - А вы?
   - Нет.
   - Тогда вы были трезвее остальных. Гарина сказала вахтеру,  чтобы  он
спустился вниз, а он начал к ней приставать?
   - Примерно так.
   - Чем это кончилось?
   - Ничем.
   Она поерзала на стуле,  тесно  сдвинула  колени,  пошаркала  по  полу
тапочками. Подняла голову и тоскливо взглянула на капитана:
   - Мне можно идти?
   - Сперва ответьте, кто из парней ушел из комнаты после этой сцены и в
какой последовательности?
   Щеки у нее внезапно стали горячими, но не от стыда, как она решила, а
от волнения. Сейчас придется сказать. И  она  вызывающе  ответила,  даже
найдя силы криво улыбнуться.
   - Никто никуда не ушел.
   - Чем вы занимались?
   - Любовью... Так что у всех алиби, - пропела она  фальшивым  голосом.
Помолчала, ожидая реакции, и резко заключила:
   - У каждого свои вкусы,  понимаете?  Меня  прикалывают  трое  мужиков
сразу, а кто-то предпочитает фантазировать на садистские темы.  Как  наш
ректор, к примеру.
   - Все, Лебедятникова, - спокойно прервал ее капитан. - Идите.
   -  Что  подписать?  -  спросила  она,  поднимаясь.  Говорила  нервно,
неуверенно, но пыталась изобразить беззаботную наглость.
   - Потом еще раз снимем показания и подпишете.
   Она вышла. Пробежала  по  коридору,  рванула  желтую  дверь  туалета,
уселась на подоконник в  умывальном  отделении  и  просидела  так  минут
двадцать, энергично пиная батарею. Потом пообдирала облупившуюся эмаль с
оконной рамы, выкурила две сигареты. Всплакнула, подумав об  отчислении.
Плюнула на пол - просто так, открыла окно и посмотрела  вниз,  во  двор.
Недавно прошел дождь, и она подумала, что место, где Наташа грянулась об
асфальт в парадном голубом костюме, должно быть где-то там, под  стеной,
где сейчас стояла длинная бурая лужа.
 
Глава 4 
 
   Инна ворочалась и сладко зевала. Потом опять едва не  уснула,  но  ей
стало зябко под тонким покрывалом. Открыла глаза и первым делом вытянула
шею и посмотрела на детскую постель. Она была  пуста.  Инна  села,  вяло
отбросила за спину волосы, нашла на стуле халат, запахнулась и вышла  на
кухню. Лена кормила детей молочной кашей.
   - Ничего себе... - пробормотала Инна, присаживаясь  за  стол.  -  Три
часа... Если бы не ты, Оксанка уже орала бы... Капризничает?
   - Нет... Смотри, как она на Сашку глядит! Инна занялась кофе. Открыла
холодильник, погремела кастрюлями и убито сказала:
   - Ни черта нет... Обойдемся ветчиной и помидорами?
   - Я уже с ними каши поела.
   - Не прикидывайся бедной родственницей! Я  просто  не  успела  ничего
приготовить, да и не люблю это дело...
   Взгляд у Лены был  усталый  и  замученный,  улыбка  натянутая,  плечи
ссутулены.
   - Что случилось? - спросила Инна. - Почему такой траур?
   - Я была в посольстве. Нет денег, - ответила Лена. - Ничего там нет.
   - Да что ты? - Инна схватила с плиты турку, в которой закипало  кофе.
- Постой, как же так... А что тебе Мухамед говорил?
   - Да ничего он не знал, просто сказал, что деньги высланы, а они пока
не получили. Я спросила, как долго могут идти деньги,  а  они  ответили,
что вообще-то уже должны были прийти. Но на мою фамилию ничего нет.
   - Что же делать? - невнимательно  спросила  Инна,  разливая  кофе  по
чашкам. Подала одну подруге  и  присела  за  ее  спиной  на  подоконник.
Подула, осторожно попробовала губами край чашки и отпила. Лена к  своему
кофе не притронулась. Она смотрела на детей, которые скребли  ложками  в
тарелках с кашей и уже начинали скучать. - Так, дети,  давайте  беритесь
за руки и марш играть. Оксана, покажи Саше свои игрушки.
   Белокурая девочка стала сползать со  стула  и  едва  не  упала.  Лена
вскочила, помогла ей слезть, напутствуемая замечанием Инны:
   - Не трогай, она самостоятельная.
   Дети выбежали из кухни, и в комнате раздались громкие крики, упало  и
покатилось что-то тяжелое...
   - Не знаю, что делать. Ждать. Обычная арабская  тягомотина.  Сказали,
раз пока денег нет, то что-то придет в этот четверг А получу я их только
в пятницу. Это будет уже седьмое число! А  мне  надо  отдать  деньги  до
пятого...
   - Я бы тебе одолжила эти полторы тысячи... - задумалась Инна.
   - Нет, что ты... - испугалась Лена. - Я не хочу брать деньги у тебя.
   - Дай подумать... Нет, не могу. Понимаешь, я ведь плачу  за  квартиру
вперед, и на днях отдала хозяйке за три месяца... А работаю я еще не так
давно, не успела накопить... И столько денег на себя уходит... Нет,  это
глупо! Ведь я могла бы... Нет, черт! Я Сереге дала пятьсот  баксов,  ему
надо было заплатить за аренду зала для тренировок...
   - Перестань, все равно я не взяла бы у тебя, - перебила ее Лена.
   - Вот гадость-то... - Та  не  слушала,  растерянно  поднимала  брови,
что-то соображая. - Нет, кошмар, получать столько, и не иметь  свободных
денег!
   - Инка, хватит!
   - Да мне обидно. Еще подумаешь, что  зажала!  Или  что  врала  насчет
своих заработков. Погоди, я посмотрю, сколько у меня есть...
   Инна вышла в коридор, открыла шкаф  и  вытащила  оттуда  целую  груду
сумочек. Бросила их на пол, опустилась на корточки и вытряхнула деньги.
   - Хватит искать, я и без того вижу, что денег у тебя не густо.
   - А? Почему? - Инна подняла раскрасневшееся  лицо.  -  Вот,  долларов
двести и еще рубли...
   - Положи обратно Стоит посмотреть на  твои  шикарные  сумочки,  чтобы
понять, куда ты вложила деньги.
   - А на фига мне столько? -  бормотала  Инна.  -  Знала  ведь,  придет
момент - пожалею, что купила... Но не смогла удержаться.
   - Ничего я не возьму у тебя Мне надоело жить в долг  Не  хватало  еще
занимать у одного человека, чтобы расплатиться с другим. Последнее дело.
   - Да ты ведь все равно получишь деньги в пятницу. - Инна поднялась  с
пола и запихала сумочки обратно в шкаф, оставив только одну - крохотную,
словно игрушечную, из лаковой белой кожи. -  Тогда  и  отдала  бы.  Нет,
ничего у меня не получится. У Сереги тоже денег нет.
   - Это твой парень? - догадалась Лена.
   - Да. Вот фотография, посмотри.
   Инна раскрыла сумочку и достала оттуда глянцевое фото,  сделанное  на
очень плотной бумаге.  Девушки  сблизили  головы  и  стали  разглядывать
прилизанного блондина с обнаженным  торсом,  который  был  запечатлен  в
момент прыжка на фоне каких-то геометрических декораций. Лицо было почти
отвернуто от зрителей.
   - Он, конечно, не в Большом театре танцует.. - Инна сунула фотографию
обратно в сумочку. -  Так,  балетная  труппа  на  кооперативных  началах
Танцуют в клубах,  на  разных  праздниках  и  прочее.  Иногда  ездят  за
границу, но там русским балетом давно обожрались. Как он тебе?
   - Хорошая фигура.
   - Ноги у него короткие, - деланно вздохнула  Инна.  -  Отвратительный
характер, растянутые связки, больной мениск в  левом  колене,  маленькие
глаза и ни гроша в кармане.
   - Почему же ты за него держишься?!
   - Это он за меня  держится,  -  пояснила  Инна.  -  Понимаешь,  когда
девушка моей профессии начинает знакомиться с мужиком, неизбежно следует
вопрос: "А чем ты  занимаешься?"  Врать  -  глупо,  зачем  тогда  вообще
завязывать отношения... Сказать правду - просто  начинают  презирать.  А
этот хотя бы не ханжа. Он просто дурак. Знаешь, мужчины  вообще  ужасные
консерваторы!
   Зазвонил телефон. Инна сняла трубку и сделала знак Лене - останься.
   - Это ты? - заговорила она  каким-то  новым  голосом,  которого  Лена
раньше у нее не слышала. Голос был резкий, тон начальственный, холодный.
- Где пятьсот долларов? Они мне самой нужны. Не можешь? А мне какое дело
Ты мужик или нет? Найди, займи... Ко мне подруга приехала.
   Лена прошептала.
   - Не хочу, не нужны мне деньги.. Ты что, из-за меня с ним ссоришься?!
   - Короче. - Инна даже бровью не повела -  Я  сегодня  еду  в  клуб  к
десяти часам Сейчас четыре. Чтобы ты в шесть  был  тут,  с  деньгами  Не
можешь? Да шел бы ты...
   Трубка с грохотом опустилась на место.
   - Самое смешное, - спокойно сказала Инна, - самое интересное, что  он
нисколько не обиделся. У человека нет гордости.
   - Но как ты с ним говорила.. Ужасно!
   - Что, арабский муж приучил  к  покорности?  -  усмехнулась  Инна.  -
Серега - просто  животное.  Альфонс.  Вечно  в  поисках  монеты.  Тратит
исключительно на себя, мне  никогда  ничего  не  дарил.  Знаешь,  как  я
развлекаюсь? Вожу его в кабаки за свой счет. Это приятно. В одном  месте
мне платят за то, что я раздеваюсь и выворачиваюсь  наизнанку.  К  этому
привыкнуть нельзя. В другом я плачу, чтобы хоть на  час  понять,  что  я
тоже человек.
   - Если этот твой друг таков... Инна вздохнула:
   - Сергей, наверное, самое темное пятно в этой моей жизни... Зачем  он
мне нужен - не знаю, но почему-то не могу его прогнать. Приятно  думать,
что кто-то может быть хуже, чем ты сама, верно?
   - Я не хочу с ним знакомиться.
   На душе у Лены было очень тяжело.  Она  видела  теперь,  что  подруга
сильно изменилась, и не к лучшему, но не могла упрекнуть ее. А Инна, уже
забыв о своих откровениях, оживленно заговорила.
   - Надо срочно тобой заняться. Ты хоть ванну приняла?
   - Не успела.
   - Так иди скорей. Мне сейчас надо будет погулять  с  девчонкой,  я  и
твоего парня возьму.
   Лена пробормотала, что она и сама могла бы пойти с  детьми,  но  Инна
отрезала, что  ей  надо  прогуляться.  Гостья  чувствовала  себя  крайне
неудобно. Получалось, что она не  только  не  помогала  хозяйке,  а  еще
прибавляла ей новых хлопот...
   Инна взяла с холодильника щетку и стала расчесывать волосы. Доведя их
до  блеска,  она  переоделась  в  черные  брючки  и  белую  кофточку   -
нарочито-скромную, но очень дорогую на  вид,  обула  туфли  и  принялась
одевать дочь. Лена  быстро  привела  в  порядок  Сашку.  Он  совсем  уже
освоился на новом месте, хватал Инну за волосы, обнимал Оксану,  которая
успела влюбиться совершенно  -  не  сводила  с  него  глаз  и  старалась
держаться поближе...
   - Все, команда, - громко заявила Инна. - Аида гулять!
   Лена осталась одна. Первые пять минут она простояла у окна на  кухне,
ожидая, когда из подъезда выйдут дети  с  Инной.  Вот  они  -  выбежали,
взявшись за руки, девочка споткнулась, Сашка  успел  ее  поддержать.  Он
никогда  не  падал,  этот  смуглый  живой  мальчишка,  был  цепким,  как
обезьянка, смышленым, хитрым...  Инна  вышла  следом,  остановилась  под
деревом, достала сигарету,  закурила  и  стала  смотреть  на  детей.  Те
возились в песке, вот девочка опустилась на попку,  платьице  задралось,
но Инна не сделала ни одного движения, чтобы поднять дочь. Стояла,  чуть
расставив ноги для упора,  и  слегка  покачивалась  взад-вперед.  К  ней
подошла какая-то женщина, они заговорили... Лена отправилась в ванную.
   Что-то тревожило ее в пустой  тихой  квартире,  одиночество  казалось
необыкновенным. И в самом деле, за  последний  год  ей  редко  удавалось
побыть одной - рядом были то мать, то бабушка, то  Сашка,  а  то  и  все
вместе толклись  в  крохотной  двухкомнатной  квартирке...  Лена  успела
забыть, как хорошо бывает остаться одной, ни  с  кем  не  разговаривать,
никого не видеть... Она набрала воды в ванну, закрыла глаза и  окунулась
с головой. На полочке стояли банка с морской солью и флаконы с пеной, но
Лена ими не воспользовалась. "Инна играет со мной, как с куклой, -  вяло
думала она, поплескивая в воде руками,  поднимая  мелкие  волны.  -  Она
всегда была такая, властная, уверенная в себе... Но  сейчас  еще  больше
командует. "Иди мойся, иди туда, иди сюда..." Ах, Боже мой,  если  бы  я
зарабатывала,  как  она,  я  бы  тоже  могла  кем-то  командовать...  Но
обижаться не стоит. Она ведь не со зла, а скорее по наивности... Но  как
мне не нравится ее разговор с Сергеем! Почему? Наверное,  чувствую  себя
немножко на его месте. Ведь у меня тоже нет ни копейки, а гордость есть.
А что я буду делать, когда Инна всерьез попытается мной помыкать? Куда я
денусь с ребенком? Хорошо, что это ненадолго..."
   Когда дети вернулись, Лена уже успела высушить волосы и переодеться в
майку и шорты.
   - Мама! Мама! - орал Сашка, весь перепачканный землей.  -  Тетя  Инна
сказала, что мы теперь будем жить в Москве!
   Лена, которая в этот миг пыталась  снять  с  него  штанишки,  подняла
голову  и  вопросительно  посмотрела  на   подругу.   Та,   посмеиваясь,
переодевала девочку.
   - Будем, но всего неделю, - строго ответила  сыну  Лена.  -  Слушайся
тетю Инну.
   - Она лучше тебя, - вдруг заявил тот, разглядывая штанишки. -  Ничего
не запрещает.
   Инна захохотала.
   - Пусть ребенок побалуется хоть раз. Твоя мама  его  совсем  замучила
воспитанием.  Спрашивал,  можно  ли  ему  лепить  пирожки  из  грязи.  Я
разрешила. А почему  нет?  Дети  есть  дети,  пусть  возятся...  Избыток
воспитания - тоже плохо.
   Дети уселись на ковер, где были разбросаны игрушки. Оксана застенчиво
подавала Сашке кукол,  одну  за  другой,  а  тот  швырял  их  и  кричал:
"Полетела! Полетела!" Когда "полетела"  красавица  Барби,  Оксана  вдруг
сердито ударила мальчика по руке и заплакала: "Это мама!"  Впрочем,  они
тут же помирились, Барби уложили спать. Инна шепотом заметила подруге:
   - Видишь? Зачем вмешиваться? Они  прекрасно  управляются  сами...  Ну
подерутся, поплачут, перемажутся... Подумаешь! Да и времени нет возиться
с девочкой... А разве она выглядит заброшенной?
   Лене пришлось согласиться. Сама она действительно возилась  с  Сашкой
до тех пор, пока руки не опускались, каждый день  стирала,  гладила  его
одежду, читала ему  нотации,  следила  за  его  питанием...  Эти  методы
воспитания ее собственная мать когда-то применяла к ней  самой,  и  Лена
как-то органично переняла их, когда  у  нее  появился  ребенок.  Девушки
вместе прибрались в комнате. Мебель здесь стояла хозяйская,  не  слишком
дорогая и модная, но зато все аксессуары принадлежали Инне  -  они-то  и
создавали уют. Атласные занавески, пушистые покрывала на постелях, яркий
ковер, на котором играли дети, какой-то невероятный музыкальный центр  -
белый, микроскопический, с круглыми колонками величиной с будильник. ("А
какая выходная мощность!" - похвасталась Инна, протирая  его  от  пыли.)
Инна стала доставать из шкафа наряды и раскидывать на постели.
   - Вот это возьми, - говорила она. - И этот костюмчик тоже. И  свитер,
я его всего раза два надевала, он мне не идет.
   - Я не могу.
   - Опять обиделась? - Инна все откладывала  и  откладывала  в  сторону
вещи, которые собиралась подарить. -  Помнишь,  как  мы  в  общаге  вели
аэробику? Ты же не обиделась, когда я подарила тебе кроссовки и ветровку
для пробежек...
   - Это совсем другое Тогда я сама могла делать тебе подарки.
   - Кто знает, что нас ждет? Может быть, я скоро  окажусь  на  улице  и
приеду к тебе в Питер. А ты будешь ходить в норковой шубе и подаришь мне
автомобиль на бедность.
   - Шутишь... - Лена невесело улыбнулась. Это не она протянула  руку  и
подняла с постели кокетливый бежевый пиджачок - это сделали ее  двадцать
три года. Она примерила прямо на майку, застегнула,  почувствовала,  как
спину легко обхватила ткань. Юбка тоже пришлась  впору.  Инна  вертелась
вокруг подруги, одергивала обновку, разглаживала складки, потом выбежала
в прихожую и вернулась с упаковкой колготок и парой коричневых туфель на
каблуках.
   - Это уж слишком - Лена чувствовала, как пылает ее лицо. - Нет, тогда
я ничего не возьму.
   - Я тебе не возьму.. - Инна уже совсем ее не слушала.  -  Примерь.  У
тебя же размер, как у меня, - тридцать восьмой?
   - Сорок пятый. Не возьму.
   - Они новые! - в отчаянии уговаривала Инна. - Честно! Гляди - еще чек
на подошве приклеен!
   - Тем более не возьму.
   Но как-то так вышло, что она надела колготки, обулась и  сразу  стала
выше на восемь сантиметров.
   - Мама! - крикнул Сашка. - Это ты?
   На девочку она впечатления не произвела - та, вероятно,  привыкла  ко
всяким переодеваниям, и туалетами ее было не удивить.  Но  Сашка  просто
онемел. Он подошел к матери, погладил ее по блестящей ноге, схватился за
каблук и наконец обнял:
   - Ты всегда такая будешь?
   - Я попробую, сынок... - ответила она,  наклоняясь  и  гладя  его  по
голове. "Как теперь отказаться?" После  этого  жеста  на  нее  скатилась
лавина подарков - черные джинсы "Ли", к ним - черные лаковые сабо, яркий
смешной свитерок с короткими рукавами и  круглой  дыркой  на  спине  ("Я
купила его в "Галери Лафайет", там все вещи такие безумные..."), сумка -
к бежевому костюму, длинное летнее платье  из  прозрачного  шифона,  еще
пахнущее свежими духами Инны... Все подарки сопровождались  пояснениями,
как выручит Лена подругу, если примет ту или иную  вещь,  потому  что  в
шкафу уже нет места, потому что она все равно это  не  носит  и  никогда
носить не будет, потому что обидно, когда вещь пропадает зря, а вот Лене
она здорово пойдет. Через час, когда подруги все  перемерили,  обсудили,
показали