не чувствую, даже ненависти нет. Я так устала  от
бесконечного вранья, от глупых планов на будущее, от самодовольства,  от
скрытности... Понимаешь, это такой человек, что врет всегда, -  спросишь
его, что он ел на обед, а он скажет - курицу,  хотя  на  самом  деле  ел
рыбу. Зачем врать в таких мелочах? Это ведь необъяснимо! Как ты думаешь,
сколько стоят билеты в Дамаск?
   - Ой, боюсь, не дорого...  -  задумалась  Инна.  -  Долларов  триста,
где-то так... А ты сколько должна заплатить?
   - Тысячу шестьсот.
   - Кошмар! А сколько он тебе денег прислал? Ведь он еще и доллары тебе
подкинул, кроме билетов?
   - Да, но Мухамед не знает сколько. Я сразу спросила. По-моему, у него
возникли какие-то подозрения на  мой  счет.  Он  ведь  не  дурак,  можно
догадаться, что я украду эти деньги.
   - Деньги твои, и не только эти гроши,  которые  он  тебе  прислал!  -
продолжала Инна.
   От возбуждения она стучала по столу кулаком, так что чашки звенели  о
блюдца. Характер у нее действительно был взрывной, но отходчивый...  Она
могла захохотать, взбеситься, успокоиться и  приласкаться  -  и  все  за
десять минут. Лена даже заулыбалась, глядя  на  этот  приступ  праведной
ярости. Инна казалась ей совершенным ребенком, хотя была младше ее всего
на два года. Дитя - красивое, загорелое, ухоженное... Дитя - несмотря на
то, что уже стала матерью и, наверное, тоже хлебнула неприятностей... Но
эти невзгоды не оставили следа на ее лице, тогда как на свой  счет  Лена
не обольщалась - теперь она выглядела старше своих лет.
   - Ты совсем не изменилась, - тихо и печально перебила ее Лена. -  Все
такая же... Счастливая! А я даже кричать не могу. Все сгорело,  все..  -
Она провела рукой по груди, словно показывая, где и что у нее сгорело. -
Не знаю, что теперь может меня расстроить по-настоящему? Только  атомная
война...
   Инна вскочила и зашагала  по  кухне,  посыпая  пол  пеплом  сигареты.
Наконец она остановилась, потуже затянула халат на своей тонкой талии  и
уже спокойнее сказала:
   - Я тебя одобряю. Никуда не езди, будешь там жить бог  знает  где,  в
чужой семье, языка ты не  знаешь,  Ариф  не  добытчик,  тебя  не  сможет
содержать... Станешь есть чужой хлеб, тогда повоешь... И даже поговорить
тебе будет не с кем. А как к тебе будут относиться? Оставайся тут!
   - Да я и остаюсь... - засмеялась Лена. - Ты еще уговариваешь?
   - Ты не поняла. Оставайся в Москве!
   - Что ты? - Лена весело округлила глаза. - Кому я тут нужна?
   - Ты мне нужна, ты мне  просто  необходима!  -  торопливо  заговорила
Инна. - Я даже не представляла себе, что у тебя такие  обстоятельства...
Ну, знала что-то про тебя и Арифа, но что ты так хреново живешь в Питере
- не догадывалась... И зачем ты там сшиваешься? У меня тебе будет лучше!
   - Инна, таких предложений всерьез не делают, - вздохнула Лена.  -  Ты
как дитя! У тебя что - наследство в миллиард, своя квартира, с  жиру  ты
бесишься? Кто меня будет кормить? Нет, это ты пошутила.
   Инна присела за стол и наклонилась к Лене:
   - Давай поиграем. Называй сумму, которую я получаю в месяц.  Начинай!
Когда угадаешь, скажу "стоп"!
   - Тысячу долларов в месяц?
   В ответ она услышала загадочное "хм". Лена подняла  сумму  до  тысячи
двухсот - и с тем же  результатом.  Инна  откровенно  наслаждалась  этой
игрой, а У Лены  в  глазах  появились  растерянность  и  недоверие.  Она
осторожно произнесла цифру "тысяча пятьсот" и услышала "хм-хм"...
   - Не мучай меня! - изумилась Лена. - Так много? Ты же пошутила?!
   - Ничуть, - заявила Инна. - Давай дальше.
   У Лены язык не поворачивался произносить такие  цифры...  Тем  более,
что сейчас ей пришлось бы назвать сумму ее долга, а она  больше  слышать
эти цифры не могла... И она решилась:
   - Значит, две тысячи?
   - Загнула! - со вздохом ответила та.
   - Тысяча семьсот?
   - Стоп, попала.
   Наступило недолгое молчание. Девушки разглядывали друг друга  -  Лена
недоверчиво  и  почти  подозрительно,  а   Инна,   казалось,   проверяла
произведенное впечатление. Первой заговорила Лена:
   - Но ты, надеюсь, не...
   - Я - не, -  озорно  ответила  та.  -  Проституция  меня  никогда  не
привлекала. Позорный и тяжелый хлеб. Гадость. И мать бы меня убила.
   - Тогда не понимаю... - Лена с жадным интересом всматривалась в глаза
подруги, словно перед ней сидело загадочное инопланетное существо Она не
могла сообразить, как может женщина с ребенком "а руках заработать такие
деньги... - Прости за вопрос, тебя кто-то содержит? - решилась она.
   - Меня?! Ха! - резко выкрикнула Инна. -  Это  еще  вопрос,  кто  кого
содержит. Мимо, подруга. Что, не получается? Я работаю стриптиз.
   - Стриптиз?!
   - Ну да. Танцую голая на сцене... - Инна  говорила  даже  цинично,  с
вызовом, но в ее тоне заметно было беспокойство. Она  еще  выше  подняла
точеный подбородок, в глазах появилось напряженное выражение. Лене стало
ясно, что для нее очень важна оценка подруги,  и  она  подавила  в  себе
первую естественную реакцию - воскликнуть "какой  ужас!".  Вместо  этого
она спросила:
   - Ты довольна?
   -  Да,  -  с  облегчением  ответила  Инна.  Увидев,  что  нотаций  не
последует, она заговорила горячо и быстро:
   - Я знала, что ты правильно поймешь.  Помнишь,  как  мы  вдвоем  вели
группу аэробики? Как ты танцевала, лучше меня!
   - Да что там... - отмахнулась Лена.
   - Нет-нет, правда! И у тебя такая обалденная фигура!
   - Это от голода, - невесело улыбнулась та.
   - Ты что, правда голодала?
   - Да нет, хлеб всегда был, и каша тоже... Но сколько можно это жрать?
Перебивалась с тертой свеклы на сырую морковку, вот тебе и  фигура...  А
спорт и танцы я совсем забросила... Ты хочешь сказать, что твоя работа и
наши институтские занятия - одно и то же? Как-то не верится...
   - Конечно, не одно и то же, но большой разницы нет. Тогда я танцевала
для удовольствия, теперь для денег...
   - Но к тебе пристают?
   - Надо уметь обращаться с такими типами.  Это  нетрудно,  только  вот
начинаешь в конце концов ненавидеть всех мужчин  подряд...  Может  быть,
они того и заслуживают, не знаю... Я уж сама себе иногда говорю:  "Какой
ты стала стервой, Инка!" А  что  поделаешь?  Когда  видишь  вокруг  себя
скотов, сама становишься свиньей... Нет,  к  мужикам  у  меня  отношение
четкое - показала сиськи, и до свидания...
   Инна  захохотала.  Лена  несмело  поддержала  ее  смех  и  озабоченно
поинтересовалась:
   - И тебя никогда не пытались изнасиловать? Ты  ведь  их  возбуждаешь,
наверное...
   - Подружка, у меня столько  секретов...  -  протянула  Инна.  -  Если
захочешь, я поделюсь с тобой всеми. Но для начала скажи  -  ты  ведь  не
считаешь такое занятие позорным?
   - Нет, но оно не из легких...
   Инна улыбалась, постукивая по сигарете пальцем.  Потом  сунула  ее  в
рот, закурила и сказала себе под нос, выдыхая дым:
   - Ты первая, кто так меня выслушал.  Спокойно,  без  криков  "что  ты
наделала?!". А ведь мне приходится скрывать свое  занятие  от  многих...
Мать знает, конечно. О, что там было! Отец ходит как мертвец, с ума чуть
не сошел от позора... Мать на мне, конечно,  поставила  крест  -  сперва
дитя непонятно от кого, отца и в помине нет, кому я  такая  буду  нужна?
Теперь - вот такая работка. Она записала меня в проститутки,  ни  больше
ни меньше. И никакого смысла объяснять разницу. Я ведь продаю не душу  и
не тело, а только как бы свою фотографию на память. Понимаешь? Я  танцую
голая перед всеми  этими  мудаками  с  толстыми  рожами,  довожу  их  до
оргазма,  беру  деньги,  исчезаю...  А  они  так  и  остаются  сидеть  с
выпученными глазами и набрякшими ширинками. Здорово!
   - Но зачем я тебе  нужна?  С  такой  работой  не  должно  быть  очень
скучно...
   - А ребенок? - ошарашила ее Инна.
   - Что - ребенок?
   - С кем он сидит по ночам, как  думаешь?  Я  ведь  работаю  с  восьми
вечера до пяти утра. Каждую ночь. Ну, почти каждую. Приходится  нанимать
няньку. Это одна баба из нашего подъезда, она знает,  чем  я  занимаюсь,
пришлось сказать, ведь я по вечерам уходила накрашенная и разодетая. Она
все равно не поверила бы мне, что я работаю ночной санитаркой. Уж  лучше
правда, а то подумала бы, что я шлюха. Эта баба безбожно сдирает с  меня
деньги. Двести долларов в месяц я отстегиваю ей за просто так! Она сидит
тут, смотрит телевизор, пьет мой кофе, ест мои  продукты,  получает  мои
деньги, а я совсем не уверена, что она нормально смотрит за ребенком.
   - Да уж, - закивала Лена. - Наши дети никому, кроме нас, не нужны!
   - Это точно. Как я попрошу мать смотреть за Оксаной?  Да  она  видеть
мою малышку не в силах... И черт с ней, обойдемся...  -  В  глазах  Инны
показались злые слезы. - Я так устала от этой  войны...  Почему  она  не
дает мне жить, как я хочу? Разве я делаю что-то плохое? Я кормлю себя  и
ребенка и ничего у них не прошу... И при этом  не  ложусь  в  постель  с
каждым встречным.
   - Твоей матери, конечно, нелегко перестроиться и понять...  -  начала
было Лена, но Инка отмахнулась:
   - Хотела бы - поняла! И давай  больше  не  говорить  о  моей  матери!
Хватит того, что она мне звонит каждый день и устраивает сцены...
   - Даже так?
   - Она вовсе не смирилась с моей работой, все думает пристыдить меня и
заставить жить по-своему... А я... Не могу слышать ее ханжеские нотации,
сразу срываюсь  и  начинаю  кричать  в  трубку.  А  насчет  того,  чтобы
свидеться... - Она махнула рукой. - Живем в одном городе,  а  все  равно
как на разных материках. Я не об этом хотела  с  тобой  поговорить.  Эта
Александра, та баба, которая следит за малышкой... Она  мне  надоела!  В
печенки влезла! И девочка у нее вечно мокрая. Вот если бы ты согласилась
следить за девочкой, а? Чего лучше? Живи у  меня,  и  Сашке  твоему  тут
будет веселее... Я уже себе голову сломала, думала, думала, куда  девать
ребенка по ночам... Не отдавать ведь такую кроху в интернат!
   - Исключено! Это ужас что такое!
   - Вот видишь... Если бы я еще днем  работала,  тогда  бы  подумала  о
яслях... И то несладко ей там придется. А ночью куда девать?  Девочка  и
так нервная.
   - Она очень миленькая, - вздохнула Лена.
   - Очень... - горько ответила Инна. - Надеюсь,  что  у  нее  не  будет
такой судьбы, как у меня. Сама я раскаялась  во  всем  и  ни  перед  кем
больше каяться не хочу. Буду работать, пока смогу, буду обеспечивать  ей
какое-то будущее... Ну как? Ты согласна?
   Лена виновато покачала головой.
   - Нет? Но почему?
   - Понимаешь... - проговорила Лена, отводя взгляд в сторону.  -  Пойми
меня, я достаточно полагалась на других людей. Сперва  на  Арифа,  потом
жила за счет мамы...
   - Ты меня с ними не равняй! - обиделась Инна. - Я  же  не  буду  тебя
травить, надеюсь, ты обо мне так плохо не думаешь? Боишься жить  за  мой
счет? Но ты мне так нужна, так нужна! Зачем я  буду  платить  этой  суке
Александре, лучше я отдам эти деньги тебе!
   - Ты думаешь, что я буду есть твой хлеб и еще брать  у  тебя  деньги?
Если я согласилась бы, то только бесплатно. И все равно ты потратила  бы
на мое с Сашкой  содержание  больше,  чем  на  няньку.  Эго  вовсе  тебе
невыгодно. Ты только посчитай получше!
   - Скажи уж прямо, что тебе скучно будет сидеть  с  детьми.  Это  тебя
унижает?
   - Нисколько! - Лена покачала головой и призналась:
   - Это даже моя мечта - сидеть дома, растить детей, все мыть, убирать,
готовить обед... Но одно  дело,  когда  делаешь  это  для  мужчины,  для
мужа... И совсем другое...
   - Боишься попасть в прислуги ко мне?
   - Нет-нет...
   - А если нет, почему отказываешься?
   Инна,  казалось,  всерьез  обиделась,  она  передернула   плечами   и
сощурилась, глядя в лицо подруге:
   - Это работа, как всякая другая, и уж получше, чем моя. Странная  ты,
Ленка! Как будто тебя дома ждет что-то более приятное.
   - Нет, о Господи... - вздохнула Лена. - Можно я пока забуду  о  доме?
Как вспомню... Видишь, дело в том,  что  такая  жизнь,  которую  ты  мне
предлагаешь, конечно, даст мне возможность передохнуть,  может,  я  даже
потолстею немного... Но  никакого  будущего  я  не  вижу!  А  совсем  уж
отказываться от будущего как-то грустно... Я все-таки надеюсь  в  чем-то
реализовать себя. Молодая, не дура, не уродка...  От  работы  не  бегаю.
Почему бы мне не поискать для себя  какое-то  местечко  в  жизни?  Я  бы
делала для тебя  все  даром,  Инка,  честное  слово!  И  меня  вовсе  не
оскорбило твое предложение... Но я же паутиной зарасту в  твоем  углу  и
окончательно разучусь жить самостоятельно... А это страшно. Пока я  буду
тебе нужна - все будет нормально. А когда ты найдешь другую няню? Другую
работу? Выйдешь замуж, в конце концов?
   Инна захохотала, но тут же оборвала смех, прислушиваясь к  тому,  что
происходило в комнате.
   - Кажется, дети проснулись? - прошептала она.
   - Тебе послышалось, все тихо. Когда Сашка проснется, он первым  делом
закричит. Ему сразу становится скучно и одиноко.
   - А моя  заплачет,  если  увидит,  что  в  комнате  никого  нет...  -
вздохнула Инна. - Нет,  они  спят.  Не  хотела  бы  я,  чтобы  моя  дочь
когда-нибудь узнала, чем я зарабатывала на жизнь в молодости...
   - Может, она поймет тебя лучше, чем твоя мать, - возразила Лена. - Ну
так ты не обижаешься больше на меня? Прости... Я ведь  тебе  сочувствую,
но чем могу помочь? Конечно, пока я буду здесь  жить,  я  все  для  тебя
сделаю. Увидишь! Платить я тебе не могу, но...
   - Ленка, обижусь! - Инна поджала губы. - Еще я с тебя денег не брала!
   - На меня злишься, а сама гордая... - засмеялась Лена. - Ничего, хоть
неделю с твоей девочкой понянчусь. И квартиру тебе вылижу,  и  если  что
постирать  надо,  сразу  говори...  А  для  начала  мне  надо  позвонить
Мухамеду. Он просил, чтобы я дала ему знать, где остановилась. Предлагал
у него, но я отказалась.
   - Еще ты у Мухамеда какого-то не останавливалась! - одобрила ее Инна.
- Ну, ты звони, вот телефон, можешь  и  матери  в  Питер  позвонить.  Не
стесняйся! А я приму ванну. Честно говоря, с ног валюсь, ведь  не  спала
ночью, работала...
   - А по тебе ничего не видно! - восхитилась Лена.
   - Пока возраст позволяет... - Инна вышла из кухни, прикрыв  за  собою
дверь.
 
Глава 3 
 
   За Мухамеда Лене ответил другой араб, не знавший по-русски ни  слова.
Она промучилась почти пять минут, на разные лады произнося, что ей нужен
Мухамед, да, Мухамед, Мухамед! Он что-то отвечал, сыпал словами, она  же
все больше злилась и готова была выдать единственно  известную  арабскую
фразу "Тфи алла!", что в переводе означало: "Будь ты проклят!"
   Мухамед наконец подошел к телефону. Лена к тому  времени  взмокла  от
злости:
   - Это ты?! Какого черта не подходил?! Кто со мной говорил.
   С Мухамедом они были довольно хорошо знакомы, он часто навещал их  на
первой  квартире  в  Текстильщиках,  но,  разумеется,  Лена  никогда  не
разговаривала с ним в подобном тоне. Он, казалось,  сильно  удивился,  а
потом обрадовался:
   - Леночка! Приехала! Я так рад тебя слышать! Как твое  здоровье?  Как
Самир?
   Самир было арабское имя Сашки. Так называл его  Ариф,  его  друзья  и
родственники, но Лена это имя не воспринимала.
   - Сашка нормально, - холодно ответила она, уже немного  успокоившись.
- Здоров, очень вырос. Ты его не узнаешь, когда увидишь.
   "В конце концов, чем передо мной  виноват  Мухамед?  -  спросила  она
себя. - Симпатичный парень, вежливый, образованный и всегда прекрасно ко
мне относился".
   А тот оправдывался:
   - С тобой говорил Исса, брат Абдуллы. Помнишь Абдуллу?
   - В общаге соседями были, - нервно ответила Лена.
   - Абдулла еще в Москве. Работает в "Аль-Кодс", - неторопливо, с чисто
арабской неспешностью просвещал ее Мухамед.
   - Что такое "Аль-Кодс"?
   - Газета, арабская газета  на  русском  языке.  Хочешь  поговорить  с
Абдуллой?
   - Как, и Абдулла у тебя?
   - Да, он передает тебе привет! А Исса только что приехал из Сирии, он
еще совсем не говорит по-русски.
   - Передай ему привет, но  говорить  я  хочу  с  тобой.  Ты  звонил  в
посольство? Когда я смогу получить деньги и билеты?
   - Сейчас, сейчас... - Мухамед все еще никуда  не  торопился.  -  Вот!
Лена, у тебя  есть  ручка  и  бумага?  Запиши  телефон  посольства...  И
адрес...
   - Так ты не звонил?!
   - Они мне ничего не скажут, - оправдывался Мухамед. -  Деньги  придут
на твою фамилию. Значит, ты сама должна туда  приехать  и  спросить  их.
Возьми документы какие-нибудь.
   - Боже мой... - растерялась Лена. - А если ничего еще не пришло?
   - Нет, должно было прийти.
   - Когда Ариф прислал тебе факс?
   - Недавно... Три недели назад.
   - И ты думаешь, деньги уже здесь?
   - Лена, я не знаю...
   Она отлично знала этот тон  -  мягкий  и  убедительный,  слащавый  до
отвращения... За  подобным  тоном  у  Арифа  всегда  скрывалось  желание
отвязаться от собеседника, скинуть с себя ответственность.
   Так он говорил, когда Лена начинала ему надоедать своими вопросами  и
просьбами сказать правду.
   - А ты не мог бы пойти туда со мной?
   - Лена, там сидит секретарь, ты сразу его найдешь. Он хорошо  говорит
по-русски, у тебя не будет проблем Только захвати документы.
   Когда все было записано, Мухамед  пустился  в  традиционные  арабские
расспросы о здоровье матери Лены, бабушки Лены, о знакомых, которых  она
давно с чистой совестью забыла... А вот Мухамед их помнил. Она прекрасно
знала, что никто не любит так подолгу болтать по телефону, как арабы,  и
нарочно отвечала ему очень коротко, встречных вопросов не задавала, хотя
это было невежливо, по их меркам. Чем больше взаимных поклонов и длинных
приветов, тем интереснее разговор О чем-либо  существенном  с  женщинами
говорить не принято. Но об одной вещи она все-таки спросила:
   - Скажи, а этот Исса... Он ведь только что из Дамаска? Он  там  видел
Арифа?
   Он положил трубку рядом с телефоном, и она услышала,  как  заговорили
по-арабски - громко  и  возбужденно.  Через  пару  минут  Мухамед  снова
обратился к ней:
   - Он его не видел. Они не знакомы. Абдулла  говорит,  что  ты  должна
обязательно приехать к нам в гости.
   - Спасибо, зайду как-нибудь... Но я ведь приехала ненадолго.
   "Вот и проговорилась, - одернула она себя. - Если бы ты собиралась  в
Сирию, то не так бы сказала". Но Мухамед, казалось, ничего не понял.  Он
настойчиво повторял, что Лена обязательно должна приехать! Ведь они же с
ней близкие родственники!
   Лена поинтересовалась, где  теперь  живут  Абдулла  с  братом.  Не  у
Мухамеда ли?
   -  Что  ты!  -  обиделся  Мухамед.   -   Абдулле   редакция   снимает
двухкомнатную квартиру на "Университете". Исса тоже там живет.
   Она услышала в трубке знакомый голос  Абдуллы  -  он  что-то  говорил
по-арабски. Мухамед коротко ответил ему и обратился к  Лене  с  просьбой
назвать адрес, где она остановилась.
   - Сейчас... - Она продиктовала ему адрес Инны. - И телефон запиши  на
всякий случай. Ой, Мухамед, если бы ты знал, как я намучилась с ребенком
за этот год... Неужели нельзя что-то узнать  об  Арифе?  Ведь  он  давно
вернулся в Дамаск... Ты не мог бы спросить знакомых?
   - Конечно, постараюсь!  -  заверил  ее  Мухамед.  -  Но  что  ты  так
переживаешь, Лена, ведь все хорошо, он прислал деньги. Приедешь к  нему,
и он сам все тебе расскажет.
   - Да, теперь все хорошо... - вздохнула она. -  Ладно,  спасибо  тебе.
Буду звонить в посольство.
   Мухамед посоветовал ей лучше съездить  туда,  по  телефону  много  не
узнаешь. Ведь дело касается денег. И в то  же  время  пустился  в  новые
советы - не торопиться, отдохнуть... Приехать к нему в  гости  вместе  с
маленьким Самиром... Он ему приготовил подарок.
   - Спасибо... Ему давно никто ничего не дарил.
   - Ай-ай-ай... Бедный ребенок... - протянул Мухамед. -  На  кого  стал
похож, Лена? Такой красивый, как ты?
   - Как Ариф, - усмехнулась она. - Любит блондинок.
   Мухамед захохотал:
   - Такой маленький - и уже любит блондинок?! Какой молодец...