сын и больше ему ничего не надо.  Сказал,  что  никогда  не  вернется  в
Сирию. Ушел. Ему дали уйти, какой смысл его останавливать?
   - Не боялись, что он все расскажет?..
   - А кому? Милиции? Да он же человек без документов... Ну посадят  их,
а его убьют, все равно доберутся... И ты останешься с ребенком. Нет,  он
ничего не мог сделать против них. Они это знали. Но  он  был  им  нужен.
Такое не прощается. Он мог бы убить и жить спокойно. Даже с тобой мог бы
жить, как с любовницей, ты просто ничего бы не знала.
   - А ты бы могла убить? - напряженно спросила Лена.
   - Могла бы, - спокойно ответила Фатиха. - Ничего трудного здесь  нет.
А с ножом я умею обращаться. Но меня никто не  принуждает.  А  что  было
дальше с Арифом, ты знаешь. Паспорт у него  просрочен,  документов  нет.
Чтобы продлить паспорт, надо идти в посольство,  возвращаться  в  Сирию,
приезжать в Москву уже оттуда, такие законы... А если вернуться в  Сирию
- это навсегда для Арифа. А тут  работы  нет,  он  всем  задолжал,  жить
негде. И вот он отправил тебя с ребенком в Питер, а сам пропал.
   - Пропал?
   - И его до сих пор не нашли. Понимаешь, что это значит?
   - Но как же... Он не в Сирии?
   - Нет, конечно.
   - И вся эта история с деньгами, с приездом... Зачем это?!
   - Это Мухамед придумал, чтобы ты приехала в  Москву  и  поселилась  у
него.  Если  Ариф  в  Москве,  он  должен  на  тебя  выйти.   Ему   ведь
небезразличны жена и сын?
   - Это угроза?!
   - Пока нет...
   - А если Ариф умер? Если сгнил в канаве, без документов, если его  не
опознали?! Тогда что будет со мной?! С Сашкой?!  До  каких  пор  мы  тут
будем сидеть?! Почему Арифа не оставят в покое и нас тоже?!
   - Никого не оставят в покое. И Ариф не  умер,  во  всяком  случае,  в
Москве. А выехать из Москвы без документов он не мог. С его внешностью -
ни на машине, ни на поезде, ни на самолете. Он где-то лег на дно и ждет,
потому что проверяли все морги и больницы. У нас хорошие связи.
   Лена  вспомнила,  что  Ариф  приходил  к  Инне  в  мае,   оборванный,
затравленный, доведенный до предела. Но  не  решилась  сказать  об  этом
Фатихе. Не то чтобы она стала вдруг не доверять этой девушке... Ей  было
страшно - просто страшно углубляться во всю  эту  историю.  "Мамочка,  -
подумала она, - что же делать?!"
   - А что, и Мухамед, и Абдулла, и все прочие тоже в секте? -  спросила
она.
   - Конечно. Абдулла приехал в Москву вместе с Арифом.  Так  что,  пока
учились, Абдулла все про него знал и доносил кому  надо.  А  потом  Ариф
постарался от него отколоться, но что  толку?  Не  Абдулла,  так  кто-то
другой...
   - И Сафар был в секте?
   - Да, - ответила Фатиха после короткой паузы.
   - Неужели и он убивал?! Не  может  быть...  Он  такой  добрый,  такой
честный...
   - Ты его хорошо знала?
   - Да, Ариф познакомил когда-то... Неужели он убивал?
   - Один раз, - неохотно ответила Фатиха. - Только  один.  Но  это  его
поломало. Он стал совсем безответный, все могли им вертеть как хотели...
Он только боялся, что его заставят убить еще раз. Дрожал, пытался как-то
застраховаться от этого...
   - Но за что его убили?!
   - За то, что тебя предупредил, - мигом ответила Фатиха.  -  Он  почти
раскрыл тайну секты. Это сразу карается  смертью,  пока  еще  больше  не
разболтали. Он из-за тебя умер.
   Эти слова Фатиха произнесла  с  ненавистью,  такой  явной,  что  Лена
вздрогнула и приподнялась на локте.  Она  смотрела  на  Фатиху  и  вдруг
догадалась:
   - Ты дружила с ним, да? Хорошо его знала?
   - Ляг! - приказала Фатиха. - Увидят, что не спишь, все поймут.
   - Кто увидит?
   - А кто слышал, как он тебя  предупреждал?  Но  слышали,  раз  убили.
Иногда это происходит непонятно как... Я начинаю  даже  верить,  что  за
мной все время следят... Это нам с детства внушают: "На тебя смотрит вся
секта, ты в ответе за каждое слово!"
   Лена  легла  и  настороженно  слушала  горячее,  срывающееся  дыхание
Фатихи. Та задушенным голосом рассказывала:
   - Сафар... Он давно уехал в Москву, я потому и просила отца, чтобы он
меня тоже отпустил... Хотела быть рядом с ним, поближе... Меня уже тогда
сватали, и я всем отказала... У нас это рано. Приехала,  стала  учиться.
Видела его иногда. Потом узнала, что женился на русской.  Это  не  имело
значения, все равно он  бы  ее  бросил...  Она  ему  не  жена!  -  почти
прошипела Фатиха. - И дети незаконные!
   Лена не возражала, слушала затаив дыхание. Все худенькое тело  Фатихи
тряслось, она сжала пальцами подушку и продолжала:
   - Я его любила. Думала, уедет домой, может  быть,  заметит...  Как  я
могла ему сказать,  что  люблю?  Так  не  делают...  И  потом,  я  двоим
отказала, а это плохо, женихи были хорошие. Если бы я потом Сафару  дала
согласие, тем было бы обидно, у  отца  были  бы  враги...  Тут  все  так
сложно! Но он просто  хорошо  ко  мне  относился,  и  больше  ничего.  Я
некрасивая, знаю. А жена у него  толстая!  Ты  ее  видела?  И  вовсе  не
красавица.
   - Может быть. Но двое детей, Фатиха.
   - Ничего, - отрезала та. Помолчала и продолжала:
   - Закончила учебу, надо возвращаться.  А  зачем  приезжала?  Все  как
было, так и осталось... Все бесполезно... Я просто не умею  с  мужчинами
говорить на такие темы... Да и не научил никто... Может, мама бы  что-то
посоветовала, но она же... А так никому сказать  нельзя.  Позор.  И  мне
самой обидно. Вернулась домой и все  ждала  -  приедет!  Не  приехал.  Я
поняла, что решил в Москве жить. Ему в Сирии страшно стало. Ну и все.  А
потом Ариф сбежал, пропал... И я отцу сказала - поеду, может, помогу его
найти. И приехала. А Сафара из-за тебя убили. Вот и все... - Помолчала и
подозрительно спросила:
   - Ты что, смеешься надо мной? Постель трясется.
   - Это меня что-то колотит...  Страшно  мне.  Не  могу  лежать,  можно
сесть?
   - Ладно, садись... - разрешила Фатиха. - Все равно уже.
   Лена  села,  потянулась  к  окну,  открыла  его  пошире,  высунулась,
подышала воздухом. Ночь была теплая, но не  душная.  Уже  светало,  небо
становилось дымно-голубым. Ей казалось, что она все это  видит  впервые:
небо, деревья, улицу, машины вдоль обочины...
   Обернулась, тихо спросила:
   - Значит, меня выманили сюда, чтобы Арифа поймать?
   -  Да...  -  безжизненно  ответила  Фатиха.  Глаза   у   нее   совсем
провалились, губы были сухие, бледные.
   - Как Ариф узнает о том, что я здесь?
   - Он следит за сектой, если он в Москве. Обязательно следит и  знает,
что его ищут. И что я приехала, знает.
   - Но как?
   - Не знаю... Женщин не посвящают во все подряд. И так мне не положено
все это знать. Я приехала, чтобы найти его, чтобы помочь  -  вот  почему
мне что-то объяснили.
   - А как ты поможешь?
   - Он ведь мой брат, я его замечательно знала. Лучше, чем кто-то еще.
   - И ты поможешь им его найти? А что с ним сделают, когда поймают?
   - Заставят убить. А если откажется еще раз, убьют. А разве сейчас  он
живет нормальной жизнью? - оживилась Фатиха. - Я не знаю,  что  он  ест,
ест ли вообще, а раньше был такой разборчивый! У  него  была  машина,  а
здесь что? У него все было! А сейчас он бродяга. Лучше ему  умереть  или
жить, как жил раньше.
   - Убить и жить как раньше? Такое разве может быть?
   - Не знаю, я не убивала, - ответила та, пристально глядя на  Лену.  -
Для тебя лучше, если его найдут. Если он не выйдет, тебя  убьют.  У  них
есть какой-то план... Я слыхала краем уха, но надо узнать получше... Как
я поняла, они общаются с ним в одностороннем порядке.
   - Как это?
   - Ну, он им не дает о себе знать,  а  они  ему  дают.  Была  какая-то
проститутка в общежитии, от него беременная.  Не  знала?  Была.  Они  ее
убили. Предупреждение ему, понимаешь? Вот, убили твою бабу, выходи, пока
не потерял всех  близких.  Так  всегда  поступают,  когда  кто-то  хочет
спрятаться. Начинают убивать дорогих ему людей -  сперва  незначительных
для него, потом самых близких... И человек, который  скрывается,  всегда
следит за теми людьми, которые ему  дороги.  Когда  узнает,  что  кто-то
погиб, а потом еще кто-то, понимает, что  его  начали  предупреждать.  И
всегда этот человек  выходит  и  сдается.  А  чаще  просто  не  решается
убежать.
   - Тебе совершенно все равно, что кого-то уже убили?
   - Мне не все равно, но что я сделаю? - горько ответила Фатиха. -  Вот
и Сафара они убили.
   И замолчала. Лена тоже не решалась  ничего  сказать.  Она  мучительно
припоминала, кто бы могла быть беременная девушка  из  общаги,  но  даже
предположить не могла. Когда они там жили, Ариф смотрел только на  жену.
Она вспомнила об Инне.
   - А как они узнали, что та девушка беременна от него?
   - Донесли. Всегда  стараются  узнать  побольше  о  человеке,  который
пропал. И знают все.
   - Фатиха! - возбужденно воскликнула Лена. -  Ты  должна  мне  помочь!
Боже мой! Есть девушка...
   И осеклась, встретив взгляд Фатихи. Та смотрела пристально, не отводя
глаз, и как-то очень странно, неподвижно.
   - Фатиха... - повторила Лена. От ужаса у нее онемели губы,  она  едва
могла говорить. - Что ты знаешь еще? Говори...
   - О чем ты?
   - Девушка... Нет, не могу! Ты им скажешь, и они ее тоже убьют!
   - Еще одна девушка, да? Которая родила от него? Он ни о ком не думал,
кроме себя и тебя... Он не должен был этого делать...
   - Ты об Инне? Она...
   - Убили два дня назад.
   В голове у Лены помутилось. Она коротко крикнула,  и  в  тот  же  миг
сухая маленькая ладонь зажала ей рот.
   - Молчи... - шептала Фатиха. - Молчи, ты их разбудишь. Молчи!
   Она уложила ее, встала, вышла из комнаты, вернулась со стаканом воды,
напоила Лену, обтерла  ей  лицо  смоченным  краем  простыни.  Та  тяжело
дышала, открыв рот, борясь с тошнотой и ужасом, который ее душил.
   - Нам нельзя кричать, надо молчать...  -  шептала  Фатиха,  гладя  ей
плечо и руку. - Я же молчу, хотя Сафара  убили.  Надо  молчать.  У  меня
сердце сгорело, а надо молчать.
   Лена цеплялась за ее руку, глядела ей в глаза, спрашивала:
   - А девочка? Оксана?
   - Дочка ее? Не знаю.
   - Фатиха, вы же не звери... - Лену сильно тошнило,  она  кусала  себе
пальцы, задерживала дыхание. - Не надо!
   - Я узнаю, узнаю...  -  испуганно  шептала  Фатиха.  -  Я  узнаю  про
девочку... Нет, ее не убили, не убили,  не  бойся...  Только  успокойся,
Лена, они увидят тебя и все поймут... Они меня тогда убьют, пойми...
   Лена  стала  кусать  губы.  Совсем  рассвело,  в   соседней   комнате
раздавались чьи-то шаги. Фатиха торопливо разделась и улеглась  рядом  с
Леной,  накрылась  простыней,  укрыла  и  Лену.  Та  лежала  молча,   не
поворачиваясь к ней, не раскрывая  рта.  Кто-то  прошел  в  туалет,  там
зашумела вода, потом на кухне звякнул чайник.
   - Это Мухамед... - едва слышно  прошептала  Фатиха.  -  Ему  рано  на
работу.
   Лена молчала.
   - Ты меня слушаешь? Я тебе обещаю, что узнаю  про  девочку.  Клянусь!
Памятью матери клянусь!
   - Они и Сашку убьют... - пробормотала Лена.
   - Нет, нет...
   - Что ты говоришь "нет", так они тебя и послушаются!
   - Его не тронут. Это такой расчет... Я же объясняла.  Сперва  дальних
родственников, потом ближних... А он все-таки самый законный сын.
   - Что значит самый? Я же Арифу любовница, ты говорила.
   - Все равно. Больше у него нет никого.
   - Есть еще ты, и его братья, и отец. Верно? Ты не боишься?
   Фатиха робко прикоснулась к ее плечу:
   - Но это только если он не появится... А теперь он должен  появиться.
Он уже знает про этих девушек.
   - А все же, если Ариф не появится? Что будет?
   -  Они  подождут,  потом...  Не  знаю.  Нужно,  чтобы  он   появился.
Понимаешь, я приехала. Не понимаешь? Он узнает, что я здесь,  испугается
за меня. Он меня любил. Поймет,  что  дело  серьезное.  Может  быть,  те
девушки были ему совсем безразличны. Кто мужчин поймет? Для них  женщины
- мусор, ничтожество... А теперь я здесь, ты, Самир...
   - Сашка, - поправила ее Лена.  -  Мне  не  нравится,  когда  его  так
называют.
   Фатиха признала, что для  него  было  бы  лучше,  чтобы  его  так  не
называли.
   - Что мне делать? - прошептала Лена. - Ждать? Рассчитывать на совесть
Арифа? А вдруг он неплохо тут устроился, у себя в  подполье?  Вдруг  ему
так хорошо, что и в Сирию неохота? А больше всего ему убивать неохота. А
если он мертв и никогда не придет?
   - Он жив, - твердо сказала Фатиха. - И он придет.  Ему  здесь  плохо,
ему негде прятаться. Тише, еще кто-то встал. Закрой глаза.
   На этот раз в комнату заглянули. Девушки лежали с закрытыми  глазами,
отвернувшись друг от друга, но они слышали скрип двери.  Потом  по  полу
прошлепали босые ноги, и раздался громкий детский голос:
   - Мама, просыпайся! Вставать!
   ...Лена едва шевелила ложкой, размешивая  сахар  в  стакане  с  чаем,
жевала  безвкусные  бутерброды,  молчала,  не  в  силах  заставить  себя
посмотреть кому-то в лицо. Мухамед бросал на нее косые  взгляды,  и  это
приводило ее в ужас - подслушал? Ей вспомнились  слова  Фатихи,  что  от
этих людей трудно что-то  скрыть,  они  способны  совершать  невероятные
вещи, в частности слышать то, что говорится шепотом в другой  комнате...
Но сама-то Фатиха была свежа и бодра - смеялась, шутила,  что-то  быстро
рассказывала Мухамеду, Иссе, наливала кофе  Абдулле,  подсовывала  Сашке
лучшие куски... Говорили по-арабски, потом Абдулла спохватился:
   - Ой, Лена, прости, это  невежливо,  ты  ничего  не  понимаешь...  Мы
говорим, что вы с Фатихой подружились. Верно?
   - Что? -  Лена  посмотрела  на  нее,  та  ответила  улыбкой.  Видимо,
скрывать ничего не собиралась. А еще ночью боялась, что услышат, как они
разговаривают. Лена осторожно ответила:
   - Да.
   - Вы совсем забыли, что Лена женщина... - произнесла Фатиха, глядя на
Мухамеда. - Ей среди вас неудобно жить.
   - Она нам говорила, - заметил Мухамед.
   - Леночка, а что ты такая  грустная?  -  поинтересовался  Абдулла.  -
Устала? Не выспалась?
   Та сослалась на жару. Абдулла пообещал привезти ей вентилятор.
   - Не стоит трудиться. - Лена наконец посмотрела ему  в  лицо.  Раньше
она презирала этого  парня  -  неумного  сплетника,  лицемера,  болтуна.
Теперь она боялась его.
   - Почему не стоит, завтра обещают тридцать  два  градуса.  -  Абдулла
сладко улыбался.
   - Вот хорошо, - вмешалась Фатиха. - Я тогда к вам перееду, там, где я
живу, не то что вентилятора, посуды  почти  нет.  Я  готовить  буду.  Не
возражаешь, Мухамед?
   Он не возражал - ответил кивком. Лена  понемногу  приходила  в  себя.
Известие  о  переезде  Фатихи  на  эту  квартиру  придало  ей  сил.  Она
чувствовала, что на эту девушку можно  положиться,  и  сейчас  это  была
единственная живая душа,  которой  можно  было  все  сказать,  попросить
помощи.
   В конце завтрака Мухамед в неожиданном припадке любезности  предложил
Лене позвонить маме в Питер - сообщить, как  дела.  Пока  она  говорила,
никто из кухни не ушел. Мать расстроилась, узнав, что денег еще  нет,  и
испугалась, когда  Лена  призналась,  что  теперь  живет  не  у  Инны...
Упоминание об Инне далось ей очень тяжело, но она постаралась не  выдать
себя. Мать с трудом припомнила, кто такой Мухамед, потребовала его адрес
и телефон и велела дочери быть осторожной с этими типами.
   "А про Сашку - ни слова, - подумала Лена, кладя трубку. - Нет  у  нее
внука. Господи, если со мной что случится,  куда  ребенка  денут?!"  Она
вернулась за стол, выпила остывший чай. Мухамед улыбался:
   - Мама переживает?
   - Да, немного.
   - Все матери такие.
   - Ничего, что я дала твой адрес?
   - Конечно, надо было дать! - кивнул Мухамед. - Ну хорошо. Я на  склад
поеду. Ты, Фатиха, со мной?
   - Да, ты меня отвези вещи забрать... - попросила та. - А  обратно  на
машину посадишь.
   - Тогда еще  Иссу  возьмем,  -  решил  Мухамед.  -  Он  тебе  поможет
вернуться.
   "Абдулла, значит, меня караулит, - поняла  Лена.  -  Лучше  бы  Исса,
Фатиха ведь сказала: его не бойся!" Они быстро закончили  завтрак,  Лена
вернулась в свою комнату, легла не раздеваясь и довольно быстро уснула -
сказывались потрясения и бессонная ночь.
 
Глава 11 
 
   Сергей не стал ставить машину перед  самым  подъездом,  припарковался
рядом  с  другим  "Москвичом",  прогулочным  шагом  вернулся  к  нужному
подъезду. Увидел на лавочке двух баб.  Одну  он  знал  в  лицо  -  часто
встречал во дворе. Рыжая корова. Вошел в подъезд. Бабы, глядя ему вслед,
смолкли, и  это  не  понравилось.  "Александра,  -  вдруг  вспомнил  он,
поднимаясь по лестнице. - Нянька. Точно, она. Узнала?" Но тут же  сказал
себе, что наплевать. Он в своем праве, никто не мог ему запретить прийти
за оставленными вещами. Эту легенду он придумал на всякий  случай,  хотя
не собирался ни перед кем отчитываться, -  у  Инны,  дескать,  были  его
личные вещи, не может ведь он их оставить! Прежде чем отпереть  квартиру
своими ключами, позвонил. Никто не открыл, и он успокоился.
   Прежде всего осмотрел комнату и кухню, заглянул в ванную. На полочках
- косметика, парфюм, масса кремов и  бальзамов,  фен...  Над  ванной  на
веревочках висело тонкое  нижнее  белье  -  совсем  сухое,  он  пощупал.
Раковина тоже была сухая, нигде ни капельки. "Она давно здесь  не  была,
но почему оставила свое барахло? - задумался он. - Она без косметики как
без рук". На кухне тоже все выглядело так, словно хозяйка дня три  ни  к
чему не притрагивалась - немытая посуда  в  раковине,  уже  с  засохшими
объедками, множество мух, влетевших в  распахнутое  окно...  Мухи  сразу
стали лепиться к Сергею, он раздраженно отмахивался - ненавидел  их.  На
столе стояли две чашки с кофейной гущей. Гуща была сухая, как  песок,  и
рассыпалась, стоило дотронуться пальцем. "Куда свалила Инка? - размышлял
Сергей. - Что там плела ее  мамаша?  Какой-то  кавказец?  Свой,  значит,
человек. В клубе подцепила, шлюха. А матушка  зубами  скрипит  на  меня.
Стерва".
   После звонка Наны Георгиевны он решил съездить на  квартиру  к  Инне.
Цель определил смутно - разобраться, что ли, посмотреть... На самом деле
он не желал себе признаться, на что рассчитывал.
   В  холодильнике  оказалась  бутылка  слабенького  пива  "Миллер",  он
свинтил крышечку и напился. День был изматывающий, жаркий, Сергей с утра
мечтал о душе. Тренировка в  танцзале,  которая  обычно  доставляла  ему
удовольствие, сегодня шла через пень колоду. О чем он только не думал!
   Прежде  всего  о  долгах.  Никак  не  мог  выкрутиться,   ничего   не
получалось... Как ни комбинируй, придется занимать.  Но  у  кого?  Инка,
кажется, отпала. Выручала, ничего не скажешь, но что за характер,  какое
самомнение! Он бы не брал у нее, если бы был другой вариант. Приятели по
труппе были или такие же безденежные,  как  он  сам,  или  прикидывались
такими... А у тех, кто располагал деньгами, ничего  не  выпросишь  -  не
дадут, даже врать не будут, что нет  денег,  просто  скажут:  катись!  А
долги у него солидные. Правда, за аренду зала он уплатил с помощью  Инны
и за тренажеры тоже... Но оставалась машина - то и дело ремонт,  мелкий,
правда, но свободных денег нет и на такой...  А  уж  если  с  развалюхой
случится что-то серьезное... Ему и так  было  стыдно,  когда  кто-то  из
знакомых намекал: "Что ты возишься с этим гробом, дешевле новую купить".
Ну доломает он тачку, а что будет дальше? Не то что  новую  купить,  эту
починить не сможет. Пешком возвращаться с ночных выступлений? Когда  нет
сил пальцем пошевелить, когда еле ноги  тащишь?  Дорога  в  метро  и  на
автобусе до дому его доконает. Прощай работа! Кому  это  объяснишь?  Кто
поможет?
   Он очень рассчитывал на гастроли в Австрии, но пока все  сводилось  к
говорильне - менеджер то договаривался на точное число, то вдруг начинал
передоговариваться, то вдруг говорил,  что  вообще  ничего  не  обещает,
пусть ребята работают получше дома и не раскатывают губу на  загранку...
И Сергей не знал, что думать. Безденежье сводило его  с  ума,  это  была
хроническая болезнь, которую