появлялся.  А  вот  девушка  скоро  объявилась.  Ее
выследили. Все, что можно было узнать о ней, узнали. Она больше  никогда
не видела Арифа. По словам Фатихи, все это еще раз  доказывает,  как  он
переживал за жену.
   - Да что ты?! Какая нежная забота с его  стороны!  Гулял  с  богатыми
шлюхами и, оказывается,  даже  делал  им  детей!..  Вот  это  забота,  я
понимаю!
   - Ариф просто очень хорошо знаком с правилами охоты.
   - Что ты имеешь в виду?
   - Он старался отдалить тот срок, когда возьмутся за тебя.
   - То есть...
   - Он специально завел эту девку, хотя она ему не нужна и даже опасна.
Понимаешь? Неужели ты думаешь, что в том положении он еще мог  думать  о
романах?!
   - А кто его  знает...  -  задумчиво  протянула  Лена.  -  Он  человек
веселый...
   - Может быть, ты все  же  сможешь  понять!  -  Фатиха  явно  начинала
сердиться. - Я же тебе объясняла,  по  какому  принципу  ведется  охота.
Сперва убивают самых отдаленных людей, потом все  более  близких...  Ну?
Чем больше у человека отдаленных связей, тем позже очередь дойдет до тех
людей, которые ему действительно дороги.
   - Ты хочешь сказать, что-с той девушкой тоже что-то случилось? - Лена
сама поразилась, как легко  она  это  сказала.  "Привыкаю,  что  ли?!  -
мелькнуло у нее в  голове.  -  Столько  зверств  вокруг,  что  еще  одно
преступление не имеет значения..."
   - В начале июня ей устроили автокатастрофу.  Именно  это  был  первый
сигнал Арифу, а вовсе не Наташа Гарина.
   Лена  долго  молчала.  Эта  смерть  была  для  нее  уже   совершенной
абстракцией. О Гариной она хотя бы знала  то,  что  они  вместе  жили  в
общаге. Об этой девушке - ничего вообще. Никогда, даже случайно, они  не
могли  видеться.  Что  общего  у  бедной  студентки  и  дочки  директора
молокозавода? Прибавилась еще одна жертва.  Только  и  всего.  А  Фатиха
молчала, явно ожидая ответа. Лена взяла сигарету и  закурила.  Помолчав,
сказала:
   - Это все? Или у тебя в запасе есть еще парочка трупов?
   - Пока все.
   - Значит, мне надо благодарить Арифа? Так это понять? Охота  началась
не в июле, а в июне?
   - Да. Если точно - второго июня.
   - Значит, если бы не эта  бриллиантовая  принцесса,  я  бы  уже  была
мертва?
   - Наверное, да.
   - А кто ее убил? -  поинтересовалась  Лена.  -  Тот  же  человек  или
другой?
   - Тот же.
   - Он бывает у Мухамеда?
   - Был один раз.
   - Это Зияд?
   - Ну что ты. Я же тебе сказала, у этого человека семья в Сирии,  а  у
Зияда здесь. Я вижу, что ты все еще пытаешься  узнать,  кто  это  такой.
Зачем? Забудь о нем.
   - Но я хочу хотя бы знать его в лицо!
   - И что тебе это даст?
   - Я должна знать, как выглядит тот человек,  которому  поручено  меня
убить.
   - Ему еще никто ничего не поручал насчет тебя, - вздрогнула Фатиха.
   - А все же?
   - Ничего страшного в нем  нет.  Довольно  хорошо  говорит  по-русски.
Правда, это единственное его достоинство. Я же тебе сказала - это зверь.
Что тебе еще нужно?
   Лена вдруг не выдержала, затряслась, закрыла лицо руками и уронила на
пол сигарету. Фатиха сперва погасила и выбросила окурок в окно и  только
потом сказала, не прикасаясь к Лене:
   - Не устраивай истерик. Лучше будем спать.
   - Как спать?! - рыдала Лена. - Как я могу спать?!  Господи,  как  мне
все надоело!
   - А мне надоело успокаивать тебя!
   - Так не успокаивай!..
   - Если я брошу тебя в таком  состоянии,  ты  натворишь  глупостей,  -
холодно ответила та.
   В ее голосе была такая злоба, что сердце у Лены сжалось. Неужели  она
не ошиблась в своих предположениях и Фатиха не та, за кого себя  выдает?
Она говорила так, словно готова была ее ударить... Лена отняла  руки  от
лица и опухшими глазами постаралась рассмотреть  Фатиху  в  сумраке.  Но
увидела только черное пятно ее волос и  белизну  ночной  рубашки.  Сипло
сказала:
   - Ты меня считаешь дурой, я вижу. Какие глупости я натворю без  твоих
советов? Дай мне спокойно  поплакать.  Не  нужны  мне  твои  успокоения.
Никогда и никто так со мной не обращался, как ты!
   - Мне тебя жалко. - Голос у Фатихи по-прежнему был ледяной и злой.  -
Ты  думаешь  только  о  себе,  хотя  изображаешь  из   себя   добрую   и
сострадательную девочку. Плачешь над  своей  подругой,  над  собой,  над
детьми. И конечно, считаешь, что твои неприятности хуже всех на свете.
   - Да? А как я должна считать? Фатиха промолчала.
   - Ну скажи, ты же хочешь мне что-то сказать! - настаивала  Лена.  Она
не могла остановиться, ее переполняло раздражение, недоверие, злоба. - Я
так хочу узнать твое мнение!
   - Ничего ты обо мне знать не хочешь! - резко ответила та.  -  Ты  все
только о себе и думаешь. Мои неприятности, моя боль - это  для  тебя  не
существует. Все эти дни я пытаюсь как-то удержаться от самоубийства, мне
не меньше твоего нужна поддержка. А вместо этого я  нянчусь  с  тобой  и
вытираю твои слезы.
   Слезы у Лены в самом деле высохли. Она вспомнила первую  ночь,  когда
Фатиха рассказала ей о своей любви, когда эта девушка окаменела от горя,
узнав о смерти Сафара. Вспомнила, что действительно ни разу не видела ее
слез за все остальное время.  Вспомнила  свои  жестокие  слова,  которые
невольно вырвались, когда они ушли от Сайды. Впервые ей пришло в голову,
сколько раз она задевала Фатиху своим бесчувствием по отношению  к  ней.
"Мне нужна от нее только помощь, только поддержка... -  поняла  Лена.  -
Это же видно по мне. Я этого даже не скрывала. А ей хватило бы ласкового
слова, моего сочувствия... Но  она  мне  кажется  такой  сильной,  такой
жесткой, даже жестокой, что я и не думала чем-то ей помочь...  Она  вела
себя как ангел, а я..."
   - Послушай... - нерешительно  начала  Лена.  -  Я  свинья,  я  совсем
забыла...
   - Я никогда не выпрашивала жалости!
   - Но пойми меня, я так боялась за детей...
   - Я только и делала, что понимала тебя.
   - Прости...
   - Не за что мне тебя прощать. Каждый думает только о себе.
   Что могла ответить Лена? Она знала,  момент  упущен.  Нельзя  убедить
человека, что сочувствуешь ему, если долгое  время  ты  о  нем  даже  не
думал.
   - Давай спать, - Фатиха легла и отвернулась. Лена тоже  улеглась,  но
глаз не закрывала. Она лежала, глядя  на  серый  квадрат  окна,  вдыхала
прокуренный воздух, ощущая ноющую боль в области сердца... Никогда ей не
было так плохо и одиноко. Начинался рассвет, во  дворе  каркали  вороны.
Наконец она не выдержала, прошептала:
   - Ты спишь?
   Фатиха не ответила, лежала по-прежнему отвернувшись, дышала ровно.
   - А тот парень, который убил всех  девушек...  -  робко  предположила
Лена. - Может быть, он и Сафара убил?
   Уж эта тема не должна была оставить Фатиху  равнодушной.  Но  вопрос,
казалось, не произвел особого впечатления на нее. Лена напряженно ждала,
и через некоторое время та все же подала признаки жизни -  пошевелилась,
будто устраиваясь в постели поудобнее, и спустя полминуты сказала:
   - Это мое личное дело. Давай спать.
 
Глава 14 
 
   Фатиха шла по длинному коридору. По обе стороны  в  раскрытых  дверях
виднелись складские помещения. Здесь было довольно  прохладно,  хотя  на
улице стояла удушливая жара. Фатиха уже была в этом магазине как-то раз.
Сафар все время работал здесь, все годы, пока жил в Москве, и она как-то
приехала к нему, вернувшись с каникул из Дамаска.  Передала  приветы  от
матери, посылку с домашними  лакомствами  -  он  был  большой  сластена.
Теперь ей вспоминалась та встреча.  Подручный  возился  в  подвале,  где
стояли ящики с товарами, покупателей в тот час не было. Она  пришла,  он
сварил  ей  кофе,  усадил,  долго  беседовали  о  Дамаске,  он  дружески
улыбался, спрашивал об учебе... Если бы она не любила его,  ей  было  бы
так хорошо! Но каждой фразой, каждым движением, каждым взглядом он давал
ей понять, что никогда не заинтересуется ею  как  женщиной,  никогда  не
посмотрит на  нее  по-другому.  И  она  страдала,  поддерживая  светскую
беседу. Даже нашла в себе силы спросить, как поживают  его  дети.  И  он
показал ей фотографии. О секте они не сказали ни слова. Говорить об этом
вообще было не в обычаях. "Это было бы так же глупо, как  обсуждать  при
встрече нашу национальность или наши имена..." - думала она.
   ...Фатиха подошла к двери, за которой находился нужный склад. Открыла
ее не постучав. Вошла, огляделась. В закутке, где  раньше  всегда  сидел
Сафар, слышались голоса. Говорили по-русски, мужчина и женщина.
   - Кто здесь? - услышала она.
   Показался низенький араб, ее знакомый. Они поздоровались.
   - Выпьешь с нами кофе?
   В закутке за столиком сидела женщина,  русская.  Фатиха  узнала  жену
Сафара. Она видела ее когда-то, но изо всех сил  постаралась  забыть  ее
имя, внешность - все, что имело отношение  к  этой  полной  блондинке  с
простоватыми чертами лица. Отметила про себя, что женщина выглядит плохо
- располнела еще, что ли, постарела,  лицо  несвежее,  волосы  давно  не
обесцвечивались,  накрашена  небрежно.   Раньше   она   выглядела   куда
интереснее.
   Фатиха поздоровалась. Гамат (так звали  ее  знакомого)  быстро  налил
кофе, придвинул дешевое печенье, которым торговали оптом  здесь  же,  на
складе. Вздохнул, сказал, что торговля идет  очень  плохо,  очень.  Жена
Сафара пила  кофе  маленькими  глоточками  и  молчала.  "Что  она  здесь
делает?" - неприязненно подумала Фатиха. Но та, как будто  услышав  этот
немой вопрос, обратилась к Гамату:
   - Я понимаю, что торговля сейчас плохая, Сафар мне рассказывал...  Но
что мне делать?
   - Я не знаю, Марина, я не знаю... - залепетал тот. Голос у  него  был
совсем детский, смешной, казалось, что он никогда не говорит всерьез,  а
только шутит. - Как я возьму тебя на склад? Мне не жалко, только ты  тут
ничего не заработаешь...
   Марина  допила  кофе  и  умоляюще  поглядела  на  него  покрасневшими
глазами. Что ей теперь с детьми делать? Неужели нельзя помочь?
   "Совсем нет гордости", - презрительно подумала Фатиха.
   - Марина, я же тебе рассказываю - за день продаем две коробки  помады
и немного туши. И то  почти  вся  тушь  возвращается  как  брак.  Как  я
замучился с этой тушью! Египетский  "Ланком",  самый  плохой.  Два  раза
развинтишь - и лопается.  Мне  все  возвращают,  приходят  менять  целые
коробки этой туши... А что я могу сделать? Даю людям поменять  на  такую
же тушь, и они сидят здесь, проверяют каждый тюбик. И тоже все лопается.
У меня уже весь подвал  забит  этими  бракованными  коробками.  Куда  их
девать? Выбросить. Деньги-то за них уже заплатили. - Он  болтал  быстро,
не остановишь.  -  Одежда  сейчас  тоже  очень  плохо  расходится.  Весь
универмаг забит одеждой, и она у них в розницу дешевле, чем у нас оптом.
Я говорил - надо устроить распродажу, освободить  склад.  У  нас  только
старые модели, такие теперь даже в провинции не покупают. Но меня  никто
не слушал! Мы так дорого заплатили за товар... Купили не из первых  рук,
потом еще платили на таможне, чтобы провезти контейнеры, и вот  пришлось
поставить такие цены...
   - Гамат, - перебила его Фатиха. - Так ты теперь здесь работаешь?
   - Да, с того самого дня. Ты на похоронах не была? Когда ты приехала?
   - Недавно. - Фатиха закурила, старательно глядя мимо женщины.  -  Это
ужасно, Гамат. Кто бы мог подумать...
   Женщина явно ушла в свои горестные мысли и даже не  прислушивалась  к
разговору. Фатиха теперь  сама  не  знала,  что  она  к  ней  чувствует.
Ревность? Зависть? Все эти чувства стали бессмысленными. Простую женскую
неприязнь, от которой путем разума не избавиться? Наконец  она  отыскала
имя тому чувству, которое мучило ее. Это, как ни странно, была  жалость,
смешанная  с  презрением.  На  взгляд  Фатихи,  эта  женщина  недостойно
переносила свое горе. "Я бы заперлась в доме, никого бы не видела  и  не
слышала... - думала она. - Никто бы не вошел в тот дом, где  теперь  нет
хозяина.  Я  бы  нашла,  как  обеспечить  моих  детей,  отдала   бы   их
родственнице на воспитание. А потом, после траура,  нашла  бы  убийцу  и
отомстила за мужа. А  эта  только  плачет  и  выпрашивает  работу!"  Она
обратилась к Гамату:
   - А что говорит милиция?
   - Ничего... - Тот всплеснул своими пухленькими ладошками. - Никого не
могут найти.
   - А откуда убийца вошел, не знают?
   - Дверь была заперта изнутри. Он пролез в это окно! -  Гамат  показал
на распахнутое окно, за которым виднелась железная лестница.
   Фатиха встала, подошла к  окну,  выглянула.  Убедилась,  что  человек
достаточно высокого роста мог бы вскарабкаться на железную площадку  под
окном прямо с земли, даже не вставая ни на какое возвышение.  Достаточно
было бы слегка подтянуться на руках.
   - Почему же на окне нет решеток? - спросила она. - Ведь это склад!
   - На днях привезут решетки на все окна. Испугались.
   - А как же по ночам? Они не боялись, что их ограбят?
   - Тут сигнализация по ночам. А днем все окна  открыты,  так  жарко...
Сигнализацию отключают. Но кто мог подумать, что залезут  днем?  Да  еще
убьют кого-то? Такого не бывало.
   - А что еще говорят? Это случайное убийство или нет?
   Фатиха намеренно задала такой на первый взгляд наивный вопрос.  Гамат
прекрасно  знал,  что  Сафара  убили  свои  и  совсем  не  случайно.  Ее
интересовало, как выглядела версия убийства. Если Сафара  убили  за  то,
что он предупредил Лену о грозящей опасности, значит, кто-то слышал, как
он говорил. Кто это мог  слышать?  Абдулла  сидел  в  закутке  и  громко
говорил по телефону. Слух у него не такой уж острый, Фатиха  это  знала,
много раз проверила, обращаясь к нему шепотом с другого  конца  комнаты.
Он ничего услышать не мог, и, когда в тот  день  вернулся  на  склад  за
Леной, убийство Сафара явилось  для  него  неожиданностью.  В  помещении
больше никого не было. Но Лена говорила с Сафаром у самой  двери,  возле
стенда с косметикой, дверь была приоткрыта  для  сквозняка.  Кто-то  мог
подслушивать из коридора. Не продавщица, не грузчик из магазина - они не
могли убить Сафара. Кто-то свой. И этот человек - убийца.  Скорее  всего
он даже не залезал в окно. Дождавшись, когда Лена с Абдуллой  уйдут,  он
просто вошел в дверь, запер ее изнутри, задушил  Сафара  и  выпрыгнул  в
окно. Это заняло у него  в  общей  сложности  не  больше  десяти  минут.
Известно ли все это Гамату или его не посвящали в детали? Что он знает о
вине Сафара перед сектой? Она надеялась, что кое-что  знает.  Гамат  был
страшно  любопытен,  не  слишком  умен  и  большой  сплетник.  Он  может
проболтаться, если его разговорить как следует. Только вот эта  женщина!
Она мешает. Зачем она тут сидит? Ей ведь ясно сказали - работы  для  нее
нет и не будет! Какая назойливость!
   - Как тебе сказать... - замялся Гамат. - Ограбления не было.
   - Может, просто не нашли денег?
   - Их не надо искать. Вон стол, в ящике Сафар хранил деньги.
   Услышав имя мужа, женщина наконец встрепенулась и проговорила:
   - Гамат, я тебя очень прошу... У него же были друзья, неужели они  не
могут устроить меня на какую-нибудь работу?
   Фатиха боролась с желанием пинками выгнать эту  дуру  из  комнаты.  А
Гамат сладко улыбнулся и пообещал что-нибудь поискать! Только не сейчас.
Сейчас у него и так плохо идут дела. Всем тяжело живется... Марина сидит
здесь с утра и сама видит - ни одного покупателя... Да еще эта история с
Сафаром! Всех распугали. Говорят, что  это  мафия  разбиралась.  Правда,
убийцы денег не взяли - по книге все сходится. Сколько  он  в  тот  день
получил, столько и было в столе. Какая-то мелочь. Его собственных  денег
тоже не украли.
   Фатихе эта женщина мешала. Надо срочно ее отсюда убрать. Марина снова
принялась умолять - может быть, он пока выдал бы ей зарплату Сафара?
   - Я не знаю насчет зарплаты... -  загрустил  Га-мат.  -  Я  сам  пока
работаю бесплатно, только чтобы торговля не  останавливалась.  Я  думаю,
что этому складу пришел конец. Вот продадим весь  товар,  расплатимся  с
магазином за аренду, и все.  Хуже  нет,  чем  так  торговать.  Лучше  уж
выбросить весь товар на помойку. Вот  раньше,  помню,  мы  действительно
делали хорошие прибыли. Но это давно было, тогда в Москве еще мало  было
товаров.
   - Знаешь, Гамат! - стиснув зубы, обратилась к нему Фатиха. - Я думаю,
если у тебя плохо с деньгами, отдай товаром.  Пусть  сама  продаст.  Так
скорее получит деньги.
   - Но я не умею торговать! - воскликнула женщина. -  Никогда  этим  не
занималась! Я так надеялась на склад...
   - Но вы же не умеете торговать! - Фатиха едва владела собой. - Как бы
вы работали на складе?
   То ли она убедила вдову Сафара, то ли  та  обиделась  и  поняла,  что
больше ничего не добьется...
   - Ладно. - Женщина махнула рукой и встала. - Что у тебя за товар?
   - Сейчас-сейчас...  -  Гамат  торопливо  покопался  среди  бумажек  и
спросил:
   - Сафар получал миллион сто тысяч?
   - Что это за цифра? - остановилась та.
   - Так написано.
   - Это же гроши!
   - Но это зарплата Сафара.
   - Не может быть! Что это за бумажка?!  -  Женщина  выхватила  бумагу,
вгляделась и в отчаянии сказала:
   - Тут все по-арабски... Я ничего не понимаю.
   - Ну вот... - Гамат пальцем показал нужную строку. - Сафар -  миллион
сто тысяч. Возьми товара на эту сумму.
   Женщина пыталась протестовать, но Гамат даже не стал спорить,  только
сказал, что, если Сафар приносил домой больше денег, значит, он торговал
здесь своим собственным товаром. Он, Гамат, ей  ничего  не  сделает,  но
пусть лучше Марина никому не говорит об  этом.  А  то  с  нее  потребуют
штраф. Это запрещено! Она ничего  не  ответила,  отвернулась,  отошла  к
полкам и стеллажам с  товаром.  Наконец  они  остались  в  относительном
уединении. Фатиха выжидательно смотрела на Гамата, а тот округлил глаза,
придвинулся и по-арабски зашептал, пользуясь случаем:
   - Сафар очень нехорошо поступил, он наговорил на Мухамеда.
   - Как?
   - Я не знаю как, но Мухамед мог пострадать.  Сафар  что-то  рассказал
этой девушке, которая сейчас живет у Мухамеда.
   - А ты откуда про девушку знаешь?
   - Все знают.
   - Смотри не разболтай кому не надо!  -  Фатиха  выразительно  провела
ребром ладони по своему смуглому хрупкому горлу.
   - Что ты! Я что, не знаю? Не дай бог, чтобы случилось такое...  Сафар
страшной смертью умер, как собака.
   Фатиха глазом не моргнула. А он возбужденно продолжал:
   - У Сафара был помощник. Когда пришел Абдулла  с  девушкой,  помощник
был внизу, разбирал брюки... Пришли летние брюки...
   - Мне неинтересно про барахло, что с помощником? -  У  Фатихи  бешено
стучало сердце. Она чувствовала, что сразу  нашла  то,  что  нужно.  Для
этого довольно было одного человека с длинным языком,  и  ей  неслыханно
повезло.
   - Этот парень поднялся наверх, хотел войти, но тут услышал, как Сафар
разговаривает с девушкой у двери. Он все услышал, испугался, что тот все
скажет, но Сафар замолчал.
   Выяснилось, что Сафар не рассказал ничего важного,  но  намекал...  А
это очень опасно, как все знают. А когда Абдулла с  девушкой  ушли,  тот
парень вошел, запер двери и все сделал. Наверное, он  правильно  сделал,
но Сафара очень жаль. Милиция ничего про этого парня не  узнала,  потому
что никто не видел его в этот день в магазине. Этот парень только пришел
разобрать внизу товар, он в тот день вообще наверх не поднимался.  Ключи
от нижнего помещения у него были свои.
   - Что-то никогда я не слышала,  чтобы  у  Сафара  был  помощник...  -
задумчиво проговорила Фатиха. - Зачем помогать, если торговли нет?
   Гамат пояснил, что парень недавно в Москве,  надо  было  его  куда-то
пристроить. Как его зовут? Али. А дальше как? Гамат сказал, что она  все
равно его не знает. Пришлось смириться с  таким  ответом,  расспрашивать
дальше было подозрительно. Фатиха  снова  закурила,  чтобы  успокоиться.
Поглядела  назад,  на  стеллажи.  Марина  возилась  там,  сосредоточенно
отбирая вещи. Набрала уже целую кучу.
   - Она  по-арабски  понимает?  -  спросила  Фатиха.  Тот