поняла... - Она отвела взгляд от Мухамеда и вдруг увидела мужа.
   Он стоял на пороге кухни и смотрел на нее. В глаза  бросилось  темное
исхудалое лицо, чистая белая рубашка, которая была ему  слишком  велика.
Рубашка наверняка чужая, возможно, самого Мухамеда.
   - Лена.
   Мухамед резко обернулся:
   - Ты уже встал? Все, все, я ухожу. Леночка,  чайник  на  плите.  Хоть
полчаса сможете поговорить спокойно, а то сейчас начнут просыпаться...
   И он ушел, прикрыв за собой дверь. Ариф присел за стол, посмотрел  на
пустую чашку, потом на сигарету в руке у Лены. Она сама не заметила, как
взяла ее из пачки.
   - Дай мне тоже, - попросил он.
   Она бросила на стол всю пачку, он вздрогнул:
   - Ты что?!
   - Ничего. Дала тебе сигареты.
   Он помедлил, вытащил одну, закурил. Она тоже закурила, чтобы выиграть
хоть полминуты. Оба молчал и, пока на плите не зашумел чайник  "И  какой
нам смысл разговаривать? - спросила себя Лена. -  Я  все  знаю.  Он  тем
более. Только вот он не знает, что я знаю". Она вспомнила предупреждение
Фатихи - "спаси тебя Бог рассказать ему хоть что-то про секту!".
   - Как доехал? - спросила она.
   - Хорошо. - Ариф  заерзал  на  стуле,  избегая  встречаться  с  женой
взглядом. - А ты как?
   - Очень хорошо!
   - Я понимаю, ты иронизируешь.
   Лена ответила, что  ей  незачем  иронизировать.  Все  прекрасно,  год
прошел спокойно. Она приехала в Москву, чтобы получить билеты в Дамаск и
деньги от него. Надо ведь расплатиться с долгом за квартиру.  Если  Ариф
еще что-то помнит. Что ему не нравится в  ее  рассказе?  Все  прекрасно.
Ребенок здоров.
   - Я по нему скучал.
   - Да что ты? Значит, все еще лучше, чем  я  думала...  -  Она  теперь
откровенно  издевалась,  разглядывая  его  лицо.  -  Значит,  ты  о  нас
действительно думал. Я счастлива.
   - Ты меня теперь ненавидишь?
   - Почему?
   - Не знаю. Ты так со мной разговариваешь...
   - Ну, если тебе не нравится, мог бы не приезжать.
   - Как я мог?.. - Он  испытующе  смотрел  на  нее,  она  видела  -  он
спрашивал взглядом, потому что не смел  спросить  словами,  "знаешь  или
нет?"
   Она пожала плечами:
   - А что? Чувство долга оказалось сильнее?
   - Я соскучился...
   Лена засмеялась.
   - Ах, прости! - Она издевательски сложила на груди руки,  поклонилась
ему, низко, так что ее лицо закрыли свесившиеся волосы. - Ты соскучился!
   - Что ты болтаешь? - Он явно разозлился. - Я вижу, что  без  денег  я
тебе не нужен. Так всегда было! Пока у меня дела  шли  хорошо,  ты  была
всем довольна. А теперь...
   - А что теперь? Ты кто такой? Где ты был? В Дамаске? У папы с  мамой?
И ни слова весь  год?..  -  Лена  усмехнулась,  раздавила  в  пепельнице
окурок, присела за стол напротив Арифа. - Объясни мне, неужели ты не мог
мне все рассказать?
   Он отшатнулся. Лена посоветовала ему не пугаться. Ариф возразил:
   - Я не путаюсь, я просто тебя не понял...
   - Не понял? Серьезно? - Она выдержала  паузу.  -  Ну,  например,  мне
хотелось бы узнать, как понимать твое поведение?
   - Ты о чем?
   - Да не бойся ты так. - Она видела, как он напряжен, как  вздрагивает
от каждого слова. -  Ничего  страшного  я  тебе  не  скажу.  Мне  просто
думается, что все твое поведение за последний год говорит о том, что  ты
хочешь развода.
   - Я никогда не хотел развода!
   - Зато я теперь хочу.
   Он помолчал, потом спросил:
   - Ты кого-то себе нашла?
   - Не в этом дело.
   - А я думаю, нашла. Наверное, зря времени не теряла.
   - Ну и думай. Мне наплевать, что ты обо мне думаешь. Все русские бабы
- шлюхи, да? Как  Танька?  Их  надо  трахать,  делать  им  ребят,  потом
бросать, пусть они дохнут?
   - Я ничего не понимаю, и при чем тут Танька? Какая Танька?
   Она напомнила ему о той девушке из общаги. Ариф заявил, что  в  таком
тоне говорить не будет. Она, в свою очередь, припомнила его матерщину  в
последние недели их совместной  жизни.  Когда  он  приходил  с  рынка  и
материл ее за бедный обед. Наконец он разозлился и почти  крикнул  ей  в
лицо, что да, Таньку он трахал! Она была его  первой  русской  бабой!  И
лучше бы последней! А после посоветовал жене заткнуться.
   - Да какое ты имеешь право затыкать мне рот? -  Она  снова  закурила,
нервно помахала рукой, разгоняя дым, чтобы видеть его лицо. Пригнулась и
зашипела:
   - Являешься после года молчания  и  думаешь  читать  мне  морали?  Не
получится, милый. Если ты не думал о разводе, то я об этом часто думала.
И теперь я с тобой развожусь.
   - С ума ты сошла?
   - А что? Я, например, не знаю, что там у тебя было. И знать не  хочу.
Я тебе только одно скажу - повезло тебе с  первой  женщиной  на  русской
земле! Ох, Танька! Кобыла белобрысая! Не  только  мне  жизнь  испортила!
Чего ты отворачиваешься?! Вот тебе правда! Ты же так любишь правду!  Так
вот она тебе, жри!
   Она едва переводила дух, а он молчал, уничтоженный или разозленный до
предела - трудно было понять. Чайник на плите сходил с ума. Лена встала,
сняла его, налила в чашки заварки, долила кипятку.
   - Сахар?
   - Значит, ты меня так презираешь? - спросил он вместо ответа.
   Она ничего не сказала, бросила ему  в  чашку  два  куска  сахара,  со
стуком поставила перед ним сухари в плетенке:
   - Отъедайся.
   - Почему? - Он смотрел, как дымится чай, глаза у него  были  большие,
сухие, странно расширенные. - Почему ты мне все это  наговорила?  Почему
ты так на меня злишься? Не понимаю. Теперь все могло бы начаться заново.
Я стану хорошо зарабатывать. Я смогу  тебя  содержать,  у  мальчика  все
будет. Весь этот год я думал о вас. Если я не умер,  то  только  потому,
что у меня вы были. То есть я думал, что были.
   - Все ты врешь. Где это ты будешь  хорошо  зарабатывать?  С  чего  ты
взял?
   Он ответил, что Мухамед обещал работу.
   - А взамен что?
   - Ты о чем?
   - Взамен. - Лена понизила голос  до  шепота.  -  Взамен  -  небольшой
компромисс?
   Ариф не ответил, взялся за чаи и вдруг чуть не поперхнулся,  поставил
чашку на стол.
   - Ты что говоришь?!
   - Что слышишь.
   - Нет, ты что сказала?
   - Ты мне надоел.
   - Нет, кто тебе это напел?! Что ты болтаешь? - Казалось,  он  страшно
испуган. Ариф всматривался в ее глаза, будто надеялся там прочесть ответ
на все мучившие его подозрения. Потом тихо спросил:
   - Это все штучки Фатихи?
   - Какие штучки?
   - Что тебе рассказала эта сумасшедшая?
   - А почему она сумасшедшая?
   Он забормотал, что сестра с детства была такая... сумасшедшая, потому
и замуж не вышла. Честное слово! Что она там  наговорила?  Он  сдавленно
засмеялся - и Лена с отвращением посмотрела  на  его  темные  пересохшие
губы - и сказал, что все понял. Это все штучки его сестры. Ее  никто  не
воспринимает всерьез. Она могла такого наговорить. Она даже лечилась.
   - Если ты, мудак несчастный, еще что-нибудь мне скажешь о  Фатихе,  я
тебе этот вонючий чай выплесну в морду.
   Он онемел. Таких слов он никогда от  жены  не  слышал.  Лена  и  сама
поняла, что разошлась. Чтобы не  сказать  еще  чего-нибудь  похуже,  она
встала,  отошла  к  окну,  открыла  створку,  подышала  утренним  свежим
воздухом. Небо  сегодня  было  чистое,  земля  после  дождя  парила,  на
асфальте ворковали голуби.
   - Послушай, - сказала она уже тише и куда спокойней. - Я тебе  сейчас
все в двух словах объясню. Ты не удивляйся. Я с ума  не  сошла.  Просто,
как бы тебе сказать? Ты говоришь мне сейчас все то же самое, что говорил
и раньше. Я вижу вокруг себя то же самое, и друзья твои  все  те  же,  и
делают они то же. Но для меня все это  вдруг  стало  другим.  Понимаешь?
Ничего страшного в этом, кажется, нет. Но я не могу в этом  участвовать.
Это как будто тебя заставили играть в какую-то незнакомую  игру.  Правил
ты не знаешь. Игра  кажется  тебе  глупой  и  скучной.  Потом  ты  вдруг
узнаешь, в чем дело  и  на  что  играют.  Люди  вокруг  тебя  совсем  не
изменились. Но ты уже другой. Вот поэтому я и хочу развода.  Собственно,
нам с тобой вообще незачем говорить.
   - Ты с ума сошла.
   - Не больше, чем Фатиха.
   Теперь она повернулась к нему лицом  и  увидела  то,  что  и  ожидала
увидеть, - в его глазах был страх. И подумала, что сегодня же ее тут  не
будет. Наверное, Мухамед не станет ее удерживать.
   - Ты мне одно только скажи, честно, ладно? - попросила она.
   Ариф не ответил.
   - Да мне все равно, в конце концов... -  фыркнула  она.  -  Я  просто
хотела узнать, почему она считала тебя любимым братом?
   Он пил чай, делая вид, что ничего не слышит.
   - Наверное, потому, что она  все-таки  была  немного  сумасшедшая,  -
ответила себе Лена. - Как и я. Как и все женщины, наверное.  Ладно,  пей
свой чай. Я пойду собирать вещи.
   За этим занятием ее и застал Мухамед. Он ворвался  в  комнату,  когда
она уже застегивала "молнию" на сумке. Она подняла  голову,  улыбнулась,
сказала, что как раз хотела с ним попрощаться. Не хочется входить  в  ту
комнату, у Мухамеда гости. Он подошел к ней вплотную,  спросил:  неужели
она уйдет сейчас?!
   - Да, Мухамед. Спасибо за все, мне надо ехать.
   - Вы поссорились?
   - Немного.
   - Нет, так дело не пойдет. - Он попытался вырвать сумку.
   Она выпрямилась и засмеялась:
   - Мухамед, милый, это мое личное семейное дело! Пойми, мы  бы  с  ним
давно расстались, если бы  я  могла  встретиться  и  поговорить.  Только
поэтому я до сих пор не разведена.
   - Но ты не должна так уходить! Вы же только увиделись! Ты же так  его
ждала!
   - Чтобы сказать, что развожусь. Мухамед, я ведь даже мусульманства не
принимала. Наш брак все равно для вас недействителен.
   Мухамед протянул, что для Арифа  это  будет  удар.  Она  посоветовала
найти Арифу хорошую тихую жену. Желательно - не русскую. Он же останется
в Москве  работать?  Будет  хорошо  получать?  Ему  давно  пора  завести
настоящую семью. Мухамед больше не мешал ей, отошел в сторону, посмотрел
на Сашку:
   - А ребенок?
   - А что - ребенок?
   - Его заберешь?
   - Конечно. Приведи,  пожалуйста,  Иссу.  Пусть  попрощаются.  Они  же
подружились.
   -  Не  Ариф  еще  не  видел  сына!  Леночка!  Это  дикость!  Не  надо
преувеличивать! Останься хотя бы на день!
   - Я достаточно ждала. Пусть  прощается  с  ребенком  при  мне,  и  мы
поедем.
   - Лена, это жестоко.
   - Он прекрасно обзаведется новым сыном.
   - Да что ты говоришь?
   - Мухамед, я свободная женщина, не зли меня.  -  Она  улыбалась,  как
будто удачно пошутила. - Я же сказала, пусть попрощаются, но при мне.
   - Куда же ты поедешь?
   - Пока не знаю. На вокзал. В гостиницу.
   - А деньги у тебя есть? Ариф, конечно, нехорошо поступил, что приехал
без денег, но обстоятельства...
   - Мухамед, я ничего от него не  хочу.  Немного  денег  у  меня  есть.
Спасибо, что заплатил наш долг за квартиру.  Этого  я  тебе  никогда  не
забуду.
   Все это она говорила ему с ясным,  спокойным  лицом,  глядя  прямо  в
глаза. И он, встретив ее невинный взгляд, повернулся и молча вышел.
   Исса плакал, обнимая Сашку.  Мальчик  тоже  корчил  жалобные  рожицы,
чтобы не зареветь, но при этом не переставал поглядывать на мать.  Вдруг
он уперся руками в грудь своему приятелю, оттолкнул и спросил мать:
   - Папа здесь?
   - Он сейчас придет попрощаться с тобой.
   - А мы куда идем?
   - Мы уезжаем. Совсем.
   - С папой?
   - Без папы. Не ной! Где твой мячик? Что-то я его не вижу.
   - Я его Иссе подарил.
   Она сказала что тогда все в порядке.  Иссе  можно.  В  комнату  вошел
Ариф. Исса встал, что-то сказал ему, тот отмахнулся. Когда парень вышел,
Ариф обратился к жене:
   - Ты меня перед всеми опозорила.
   Она ответила, что это ее  не  волнует,  и  предложила  попрощаться  с
сыном.
   - Ты пожалеешь.
   - Угрожать мне не надо.
   - Я не угрожаю. Ты очень изменилась... -  Ариф  присел  на  корточки,
протянул руки к ребенку:
   - Иди сюда. Ну иди!
   Мальчик испуганно смотрел на него, потом  вдруг  бросился  к  матери,
обнял ее колени и уже из-за этого прикрытия принялся рассматривать отца.
Ариф так и сидел с протянутыми руками, пока не понял - мальчик к нему не
подойдет.
   - Что ты сказала ребенку?
   - Ничего. Все, что случилось, случилось только по твоей вине.
   - Лена, ты не должна отнимать у него отца!
   - У него весь год не было отца, а он жив и здоров. Чего и тебе желаю.
   - Ты дрянь.
   Лена с негодованием посмотрела на мужа и процедила сквозь зубы:
   - Все, попрощались. Иди, тебя там ждут.
   - Ладно. Уезжай. Не думал я, что  ты  меня  так  встретишь.  Если  бы
знал...
   - Не пришел бы? - Она с трудом выносила его присутствие.  -  Конечно.
Лучше было бы, если  бы  я  умерла.  Жена,  которая  тебя  презирает,  и
ребенок, который тебя забыл, - зачем такая семья? Нами тоже  можно  было
пожертвовать. Бедняга. Мне тебя так жаль! Столько жертв -  и  зачем?  Ну
ничего, теперь не пропадешь. У тебя столько друзей! Почему  же  они  все
сидят в той комнате? Сколько их?
   - Девять.
   - Девять? - повторила она. - Ну, желаю тебе в этот раз не испугаться.
   Он побелел - настолько, насколько позволяла темная кожа.  Без  голоса
спросил:
   - Значит, она тебе и это сказала?
   - Кто? - Она отвернулась и услышала, как он быстро вышел из комнаты.
   "Дура! - выругала она себя. - Зачем так прямо! Их тут девять.  Фатиха
говорила - для ритуального убийства нужно девять  свидетелей...  Значит,
сегодня Ариф будет посвящен. Но только  без  меня,  уж  пожалуйста,  без
меня! Надо скорее уходить".
   Она заторопилась. Сунула в сумку последние мелочи, подтянула на  сыне
штанишки, сказала:
   - Идем.
   Вышла с ребенком в коридор. Там столкнулась  с  Мухамедом.  Тот  сухо
спросил:
   - Леночка, тебя подвезти?
   - Нет, я возьму машину. Это не проблема. Спасибо еще раз.
   - Я совсем забыл. - Он сунул руку в карман и  вытащил  оттуда  что-то
блестящее, маленькое.
   Она посмотрела и лишилась дара речи. На ладони лежали бабушкины часы,
которые Лена когда-то оставила на той страшной квартире. Ошибиться  было
нельзя. Потертое тусклое золото, крохотные бриллиантики.
   - Вот, - продолжал он, вкладывая часы в  ее  безвольную  руку.  -  Ты
когда-то их потеряла. Они нашлись. Один из моих гостей принес.  Я  хотел
отдать  Арифу,  чтобы  он  порадовал  тебя,  но  вижу,  что  вы  уже  не
помиритесь. А жаль. Так жаль!
   - И мне жаль... - Она застегнула часы на запястье, посмотрела на них.
- Стоят. Ну конечно. Год прошел.
   - Мне не хотелось бы,  чтобы  ты  плохо  о  нас  помнила.  -  Мухамед
проводил ее до дверей, спросил:
   - Может, все-таки подвезти?
   - Не надо. - Она уже стояла  на  лестничной  площадке  и  с  тревогой
смотрела вслед Сашке, который  сбегал  вниз  по  лестнице,  перепрыгивая
через ступеньки. - А насчет воспоминаний не  переживай.  Воспоминания  у
меня самые лучшие. Спасибо за часы.
   И пошла вниз по лестнице, балансируя тяжелой  сумкой,  которая  то  и
дело била ее по ногам. Только спустившись этажом ниже, откуда  она  была
уже не видна Мухамеду, Лена выпрямилась и перевела дух.
   - Сашка! - крикнула она. - Не беги ты так!
 
*** 
 
   -  Я  вас  попрошу  говорить  по-русски,   -   предупредил   Мухамеда
следователь.
   - Конечно, конечно...  -  Тот,  казалось,  очень  волновался.  -  Он,
значит, ничего не признал?
   - Он утверждает, что не знал Фатиху.
   - Дурак! Простите... - Мухамед сжал руки в кулаки, пояснил:
   - Мне так обидно за девушку!
   -  Вы  уверены,  что  не  ошибаетесь?  Она  действительно  была   его
любовницей?
   - Ну, если вы его в такой форме спрашивали, то он вам, конечно, ни  в
чем не признался, - вздохнул Мухамед. - Он не хочет позорить свою жену.
   - Ну посмотрим.
   Когда в  дверях  показался  Ибрагим,  Мухамед  весь  поджался,  резко
повернулся к нему. Их взгляды  встретились.  Глаза  Ибрагима  ничего  не
выражали. Во взгляде Мухамеда был вопрос. Он  подождал,  когда  разрешат
говорить, и спросил:
   - Почему ты отрицаешь, что знал Фатиху? Ибрагим молчал.
   - Как ты с ней поступил? - продолжал Мукамед. - Ты знаешь, что с  ней
случилось? Тебе рассказали? Я сам это видел, все было на моих глазах.
   Ибрагим быстро сказал что-то по-арабски, следователь возмутился:
   - Я вас предупредил! Если будете говорить не по-русски,  его  отведут
обратно.
   - Он только сказал, что не хочет говорить с вами об этом,  -  перевел
Мухамед.
   - И все же придется. Так вы признаете, что знали эту девушку?
   Ибрагим мрачно ответил, что знал ее. Почему раньше молчал?  А  он  не
обязан это рассказывать Это его личное дело.
   - Вот именно, что ваше. - Следователь  предложил  Мухамеду  сигарету,
тот взял, но курить не стал - смотрел на Ибрагима не отрываясь.
   - При чем тут девушка? - спросил Ибрагим.
   - Будете теперь говорить или вам обязательно  нужно,  чтобы  об  этом
просил соотечественник?
   - Буду говорить.
   - Тогда вы  можете  идти,  -  обратился  следователь  к  Мухамеду.  -
Спасибо, что пришли.
   - Вам спасибо - Тот положил незажженную сигарету на стол, в последний
раз посмотрел на Ибрагима, посоветовал ему - Не знаю, о  чем  ты  будешь
говорить, но рассказывай всю правду Не позорь нас. Мы тебе прощали, пока
ты у нас воровал. Но  убийства  тебе  никто  не  простит.  И  Фатиху  не
простят.
   С  этими  словами  он  вышел.  Ибрагим  проводил  его   отсутствующим
взглядом, потом так же посмотрел на следователя.
   - Спрашивайте.
   - Она была твоей любовницей?
   Ибрагим  подтвердил.  Ответил,  что  виделись  редко.  В   Сирии   не
встречались никогда. У него там семья.
   - Она приехала в Москву ради тебя?
   - Да.
   - Когда вы встретились?
   - Число не помню.
   - О чем говорили, помнишь?
   - Hет.
   - Почему не хочешь рассказать? Вы  обсуждали  какие-то  важные  вещи,
верно?
   - Ну да.
   - О чем же вы говорили?
   - О нас. - Ибрагим чуть зубами не заскрипел. - Хватит, может?
   - Я хочу знать, о чем вы договорились в первую свою встречу с  ней  и
куда отправились вечером десятого июля.
   - А... - протянул тот. - Ясно.
   - Ясно, так рассказывай.
   - Мне нужны были деньги. Я просил ее достать для меня денег  Я  тогда
уже не работал, - монотонно заговорил Ибрагим. - Она не могла мне помочь
Тогда я решил достать денег сам. Пошел на склад, я знал,  что  там  есть
деньги. Залез в окно, забрал деньги, а его убил.
   - Ты мне что рассказываешь?
   - Правду.
   - Я тебя о чем спрашивал? Когда ты все это сделал? - в ужасе  спросил
следователь.
   - У меня с числами плохо.
   - День недели какой был? Какая неделя?
   - Прошлая. А день, кажется, - среда.
   - И это сделал ты?
   - Да.
   - С ума ты меня сведешь. Почему молчал? Ибрагим заметил, что об  этом
его не спрашивали. Зато теперь он вспомнил, где был десятого вечером. Он
был на другом складе Это склад Ахмата. Он Духами торгует.  Он  там  тоже
убил сторожа и взял  Деньги.  Все  это  Ибрагим  подтвердил  с  какой-то
мрачной готовностью. Следователь заметил, что тот взял  на  себя  четыре
трупа Его никто не заставлял это делать. Пусть  он  только  скажет,  где
ребенок.
   - Я вам сказал.
   Следователь протянул ему сигарету. Сказал, что все может понять Может
понять, ч го Ибрагиму нужны были деньги и он ограбил пару складов. Может
понять, зачем он убил сторожей. С натяжкой можно признать,  что  девушек
тоже убил он. Ибрагим отмахнулся, но сигарету взял. Следователь попросил
объяснить только одно: зачем понадобился ребенок? Всех Ибрагим  убил,  а
девочку увез Куда? Выкуп хотел?
   - Хотел.
   - Сколько?
   - Много хотел.
   Следователь резким движением вырвал у него изо рта сигарету.
   - Врешь! Что с ребенком случилось?
   - Оставьте вы меня в покое. Потерял я ребенка. Сбежала девочка.
   - Откуда она сбежала?
   - Оттуда, где я ее прятал.
   - Ты все это только сейчас выдумал?
   - Нет.
   - Почему раньше говорил, что убил ее?
   Тот пояснил: чтобы его больше не спрашивали. Ему надоело.
   -  Давай  поговорим  нормально.  -  Следователь  снова  протянул  ему
сигарету, но Ибрагим не взял.