ли погиб из-за тебя! -  гневно  добавил  Ахмат.  -  Его  мать  при
смерти! Я тоже!
   - Все, хватит.  -  Мухамед  уселся  в  кресло.  -  Дайте  кофе,  надо
подумать.
   Абдулла без слов ушел на кухню,  и,  пока  он  не  принес  кофе,  все
молчали. Первым заговорил Ахмат.
   - Ибрагим держится хорошо.
   - Ты точно знаешь? - Мухамед осторожно тянул  горячий  кофе,  прикрыв
глаза. Лицо у него все еще было напряженное и злое.
   Гамат боялся пошевелиться, даже чашку в руки не взял.
   - Да. Мне передали.
   - Я хотел добиться разговора с ним, но меня не пустили.
   - Зачем с ним видеться? Он не выдаст.
   - Я знаю. У меня  появились  идеи.  -  Мухамед  откинулся  в  кресле,
закурил. - Утром я  увязал  все  в  один  узел.  Фатиху,  Ибрагима.  Нам
повезло, что она сделала это именно сегодня утром.  Вчера  его  взяли  Я
сплел легенду, что  она  это  сделала  из-за  любовника.  А  любовник  -
Ибрагим.
   - Мухамед, нехорошо... - возразил Ахмат. - Дойдет до его жены...
   - Ничего до нее не дойдет. А расскажут - ничего  страшного.  Она  все
равно будет получать деньги за мужа до самой смерти.
   Мухамед развил свою мысль. Ибрагим - любовник  Фатихи.  Она  погибла,
ничего им не расскажет. Сам Ибрагим будет говорить  с  наших  слов.  Али
убил Сафара. Сафар мертв, не расскажет. Али мертв, Фатиха убила его.  Но
и она мертва. Жив только Ибрагим. Ахмат встревожился, не мог понять, при
чем тут Али?
   - Я хочу остаться чистым, - отрезал Мухамед. -  Ты  тоже.  Все  этого
хотят, верно?
   Абдулла кивнул:
   - Это слишком большое  дело.  Все  выплыло  наружу  из-за  того,  что
Ибрагим плохо спрятал труп. Иначе они никогда бы не связали все вместе и
не нашли бы нас. Он сам виноват, что пришлось сдаться. Нечисто работал!
   - Ибрагим за все уже ответил, - оборвал его Мухамед. - Я хочу,  чтобы
нас больше никогда не трогали из-за этих дел.  По  делу  Сафара  ведется
следствие. По делу Али тоже. Это нам ни  к  чему.  Следователь  тоже  не
дурак, он видит, что все крутится вокруг нас. Я сказал ему, что  Ибрагим
был вор. У тебя нет возражений на этот раз, Ахмат? Ты сказал, что у тебя
украли деньги, - продолжал Мухамед. - Хозяин Сафара тоже так  сказал.  Я
хочу, чтобы в этом обвинили Ибрагима. Ему все равно.  Три  убийства  или
пять - какая разница?
   - Какие три убийства? - встревожился Абдулла.
   - Первую девку забыл?
   - А, это так давно было...
   - Месяц прошел. Не так уж давно. Кстати, про ту  девку  его  даже  не
спрашивали, - вмешался Ахмат. - Я точно знаю.
   - Ну что? - заключил Мухамед. - Как вам моя идея? Возражений нет?
   - Я все ему передам, - вздохнул Ахмат.
   - Связь надежная?
   - Мы платим этому человеку.
   - Не продаст?
   - У него тоже есть семья. Так что Ибрагиму передать? Пусть  сознается
в двух ограблениях? А детали?  Всего  не  передашь.  Его  на  них  могут
расколоть.
   - Он будет говорить, только если сам захочет.
   - Ладно. Свидетелей все  равно  нет.  Пусть  говорит,  что  хочет.  Я
передам ему, чтобы сознался в Сафаре и Али.
   - Надо скорее связаться с Ибрагимом. - Муха-мед погасил  сигарету.  -
Ты сможешь это сделать сегодня?
   Ахмат сказал, что постарается,  и  загрустил,  глядя  в  свою  пустую
чашку. Али уже не вернешь... И подумать только - из-за девчонки!
   - Ну, мы едем. - Мухамед встал. - Абдулла, ты со мной?
   - Конечно.
   - А что там с этой девушкой? -  Ахмат  тоже  встал,  чтобы  проводить
гостей.
   - Что, девушка  понравилась?  -  засмеялся  Муха-мед.  -  Обрабатывай
Марину. Она тебе больше подходит. Сама, наверное, предлагала?
   - Все русские бабы - шлюхи, - пренебрежительно бросил Абдулла.  -  Ни
одной порядочной нет. Я тоже знал одну бабу...
   Мухамед посоветовал меньше думать о бабах. От них все неприятности. А
о том, что делать с Леной, он еще не решил.
   - Ее опять допрашивали?
   - В третий раз. Думаю, сегодня и  завтра  лучше  подождать.  Это  уже
слишком опасно. Второго Ибрагима пока нет.
   - А в самом деле, - встрял Гамат. - Кто это теперь сделает? Ведь Ариф
еще не появился...
   - Слушай, а что, если это сделаешь ты? - сощурился на него Мухамед.
   Гамат смертельно перепугался:
   - Я?!
   - Должен же ты как-то оправдаться. Или думаешь, что тебе все сойдет?
   - Но я...
   - Ладно! Такому, как  ты,  даже  штанами  торговать  не  поручишь.  -
Мухамед перебросил через  локоть  плащ.  -  Я  иду.  Ахмат,  я  на  тебя
рассчитываю.
   - Все будет в порядке, -  грустно  ответил  тот.  -  Но  Али  уже  не
вернешь.
 
*** 
 
   -  Очень  интересная  вещь  обнаруживается!  -  влетел  в  кабинет  к
следователю его помощник. - Я сейчас от экспертов. Пальчики  идентичные.
Чьи, думаете?
   - Хватит загадки загадывать. Я и без того хорош.
   - Вот эти... - Помощник бережно придвинул к нему один  листок.  -  Мы
сегодня взяли с расчески нашей красавицы.
   - Ты о ком?
   - О восточной женщине, конечно.
   - О Фатихе?
   - Да. А это... - Он придвинул другой листок. - Видите?
   - Ну-ну?
   - Откуда, думаете, эти вторые?
   - Это тоже ее?
   - Прекрасно получились. Это  с  того  склада,  где  убили  охранника.
Пальчики нашли в ванной, на кухне, парочку на входной двери и главное  -
на том свертке, который лежал на столе. Где часы, помните?
   - Точно, - оживился следователь. - Что ты говоришь? Это все ее?
   - Да! И на часах тоже есть. Хороша девка?
   - Слушай... - протянул следователь, рассматривая фотографии. - А я-то
не поверил этому фрукту... Точно, одинаковые пальцы.
   - Она там была!
   - Я и сам теперь вижу. А вот что она там  делала?  Грабила  вместе  с
любовником? Это мне уже больше нравится. А то история  несчастной  любви
очень смахивает на сериал!
   - Так люди-то восточные.
   - Значит, посетила склад с Ибрагимом, зарезали  парня,  расстались...
Потом девка узнает, что ее любовника и подельника взяли  и  допрашивают.
От страха и от позора решает покончить с собой. Похоже на правду?
   - Вполне. Но Ибрагим-то каков?
   - А что ты в нем нашел? - поморщился следователь.
   - Хотел, чтобы он тебе все про Фатиху рассказал? Такой будет молчать.
Видно, ни черта не боится, сволочь. Интересно, она  только  грабила  или
убивала тоже?
   - Кто ее знает? Про девочку бы рассказал, гад,  и  больше  ничего  от
него не надо... Кстати, его отпечатков на том складе  нет.  Возможно,  в
перчатках работал. А на другом складе, где пятого июля убили, - там  все
слишком старое, захватанное. Зови. - Следователь положил обе  фотографии
на стол, прямо перед собой, и еще полюбовался ими. - Теперь он не  будет
ее покрывать. Сдается мне, он потому и молчал.
   Сообщение  о  смерти  Фатихи  не  произвело  на   Ибрагима   никакого
впечатления. Он все так же  сонно  смотрел  прямо  перед  собой,  мигал,
щурился от света настольной лампы.  За  сутки  ареста  он  сильно  оброс
черной блестящей щетиной.
   - Не знаешь, значит, такую?
   - А я не буду говорить, - лениво ответил тот.
   - Чего боишься?
   - Чего? Не вас же.
   - Думаешь, я тебе вру про Фатиху? Показать фотографию  на  память?  -
Следователь выбросил перед ним на стол фотографию с места происшествия -
обугленный труп в углу черной от копоти "ракушки".
   Ибрагим заинтересовался.
   - Это что?
   - Это с конкурса красоты. Твоя девушка первый приз получила.
   - А где она тут?
   - В углу.
   Ибрагим всмотрелся, сдвинул брови. Помолчал, спросил:
   - Это когда было?
   - Утром. Так будешь говорить?
   Тот отказался. На вопрос, кого он покрывает теперь, не ответил.
   - Хочешь сказать, один работал? - спросил следователь.
   Ибрагим бросил, что давно уже не работает.
   - Ты мне поулыбайся! Ты понял, про что я  тебя  спрашиваю.  Ладно.  -
Следователь подвинул к Ибрагиму фотографию, чтобы тот  все  время  видел
ее, и спросил:
   - Где  был  вечером  десятого  июля,  помнишь?  Или  тоже  не  будешь
говорить? С девушкой своей виделся?
   Ибрагим промолчал.
   - Значит, говорить ты не будешь? То так хорошо все рассказывал: и как
убивал, и где, и почему... Почему же ты к  русским  девушкам  приставал,
если у тебя дома жена, а в Москве - любовница? Мало показалось?
   Молчание. Потом последовал короткий и презрительный ответ:
   - Не буду я говорить.
   - Чего боишься, я тебя спрашиваю? В убийствах  сознался,  а  где  был
десятого вечером, боишься сказать? Или  скажешь  -  забыл?  А  где  твоя
девушка была? Тоже не знаешь?
   - Отстаньте.
   - Она прятала девочку?
   - Какую  девочку?  -  Ибрагим  поднял  на  следователя  свои  усталые
покрасневшие глаза. - Что говорите, сами не знаете.
   - Девочку, которую ты похитил. Она ведь об этом знала?
   - Отстаньте, сказал я вам.
   -  Ты  скажешь,  где  ребенок?  Я  тебя  спрашиваю!  Ты  кого  теперь
покрываешь?
   - Никого.
   - Обманываю тебя, думаешь? Твоя любовница мертва. Не  сомневайся,  не
вру. Кого тебе в свидетели привести? Мухамеда?
   - Это кто такой?
   - Ну, ты меня за дурака не держи... - вздохнул следователь. -  Завтра
будет тебе Мухамед.
   - А зачем мне какой-то Мухамед?
   - Он тебя сегодня уже хотел видеть. - Следователь  закурил,  протянул
ему сигарету:
   - Возьми.
   Ибрагим взял не поблагодарив, закурил, жадно, с  сопением  затянулся.
Помолчал, прикрыв глаза, потом снова посмотрел на  фотографию.  Спросил,
ткнув в снимок коротким грязным пальцем:
   - Это что?
   - "Ракушка". Гараж такой, где машина стоит.
   - Машина? Нет машины.
   - В машине твой Мухамед сидел. Его здесь нет, он в  стороне.  А  твоя
Фатиха внутри. Вон, видишь? Теперь веришь?
   - Все равно я вас  что-то  не  понимаю...  -  сосредоточенно  ответил
Ибрагим. - Мухамед, Фатиха... Что с девушкой случилось?
   - Облилась бензином из канистры и сожглась в твою честь.
   - Выдумываете что-то? - Его губы снова расползлись  в  издевательской
улыбке. - Скажете, я ее поджег? Я же тут сижу.
   Следователь молча посмотрел на него, процедил:
   - Ну ты и негодяй.
   Ибрагим старательно курил сигарету, словно хотел закончить ее  в  две
затяжки.
   - Завтра с тобой поговорим, - пообещал следователь. - Иди.  Жалко,  я
тебе зубы выбить не могу.
   - Я иностранный гражданин. Буду жаловаться.
   - Жалуйся. Ты в моей юрисдикции.
   - Что?
   - Я с тобой что захочу, то и сделаю.
   - Только зубы выбить не можете, да? - Ибрагим  аккуратно  докурил  до
фильтра, с сожалением вытащил изо рта окурок, ткнул его в пепельницу.  -
Спасибо. Если бы еще дали с собой.
   Когда его увели, следователь устало сказал помощнику.
   - Ну и сволочь.  Слушай,  это  в  самом  деле  сериал.  Что  девчонка
влюбилась в такого? Ему же на нее наплевать.
   - Он играет. Посмотрим, как  он  завтра  после  встречи  с  Мухамедом
заговорит. Тот его сожрать готов.
   - Сериал, сериал... - пробормотал следователь. - А девочки-то и нет.
 
Глава 19 
 
   Всю ночь Лена пролежала на постели одетая. Сына  положила  к  стенке,
велела спать. Звонили постоянно - по телефону, в дверь. В коридоре  и  в
гостиной звучали  шаги,  неясные  голоса,  говорили  только  по-арабски.
Слушай  не  слушай,  все  равно  ничего  не  поймешь.  И  все   же   она
прислушивалась, как будто могла понять. Пыталась считать гостей, а гости
действительно приходили один за другим.  Судя  по  голосам,  в  гостиную
набилось человек десять. Они то галдели, то вдруг затихали, она  слышала
гневный голос Мухамеда - узнавала только его. В  ванной  вдруг  зашумела
вода, и шумела долго - кто-то мылся.  Потом  с  кухни  просочился  запах
кофе, потом - какого-то жареного мяса. Ей вдруг захотелось есть - она за
день ни крошки не съела. Но идти туда и просить?
   Уснуть не удавалось, мешали тревога,  голод,  мешали  голоса,  мешали
мысли. Теперь она как-то особенно остро ощущала контраст между  голосами
в той комнате и тишиной в этой. Фатиха, чей горячий шепот  не  давал  ей
спать все прошедшие ночи, теперь замолчала. "Я даже лицо  ее  забыла,  -
подумала в ужасе Лена. - Вот не помню, и все! Ничего не  помню..."  Лена
могла, конечно, восстановить и описать словесно все черты Фатихи. птичий
профиль, огромные глаза, густые черные волосы, лежащие крупными  мягкими
кольцами на узких плечах... Но  что  толку?  Живая  Фатиха,  та  Фатиха,
которая смеялась и внимательно прислушивалась к  любому  звуку,  которая
тайком  курила  у  приоткрытого  окна,  которая   надтреснутым   голосом
рассказывала о Сафаре, - та Фатиха умерла Вместо нее почему-то  являлось
лицо Арифа. "А они в самом деле похожи... - поняла Лена - Но он  никогда
не был со мной так правдив даже наполовину. Не прощу. Он просто не  имел
права со мной сходиться, если у него такая страшная семья!"
   Она даже застонала от стыда, вспомнив, как все  начиналось  у  них  с
Арифом. Как все пошло, как все глупо! Конечно, в этом романе не обошлось
без сводни. "Можно было бы сказать - судьба свела, - вспоминала  она.  -
Но судьба-то была шлюхой". Девчонка, из-за которой Лена познакомилась  с
Арифом, действительно моральными качествами не отличалась. Она тоже жила
в  общаге,  в  комнате  неподалеку  от  Лены,  и  почему-то  все  хотела
подружиться. Лене она не нравилась.
   "Ее звали Танькой, и другой такой б... свет не видел... -  Лена  села
на кровати, потом встала, облокотилась о  подоконник,  выглянула.  Дождя
уже  не  было,  показались  звезды.  Хотелось  плакать,  но  наплывавшие
воспоминания становились поперек слез. - Она  все  приходила  ко  мне  в
комнату и пыталась выяснить, почему я ни с кем до сих  пор  не  живу.  А
почему я никого не нашла? Ко мне же приставали с четырнадцати лет, и еще
как!  Только  я  всегда  думала:  зачем  мне   эти   проблемы?   Боялась
забеременеть. Мама вечно пугала болезнями и абортами. Ну, я  и  смотрела
на мужиков как-то старорежимно. Посмеяться, даже выпить вместе,  куда-то
сходить - ради бога. Даже поцеловаться могла. Но еще что-то? Нет. А  вот
Танька решила устроить мою судьбу. Она-то  каждый  день  мужиков  меняла
Всех в общаге перепробовала. Бешенство матки у нее было, что ли?"
   Лена вспоминала - Танька как-то зашла к ней в комнату и  показала  на
старые  сломанные  динамики,  стоявшие  в  углу  (Лена  их  получила   в
наследство от какого-то студента, жившего здесь прежде).
   - Скажи, они тебе нужны? - спросила Танька с обычной своей мимикой  -
лицо у нее растягивалось, как  резиновое.  Она  вообще  была  похожа  на
обезьянку, если представить очень высокую и худую белобрысую  обезьянку,
изможденную алкоголем, абортами и любовными "страданиями".  -  У  одного
парня тут есть проигрыватель, а динамиков нет. Можно он к тебе придет за
ними?
   - Пусть придет. Только они же сломанные!
   - Ему это все равно. - Танька, очень радостная, исчезла за дверью.
   За динамиками пришел Ариф. Он очень смущался, быстро забрал  динамики
и унес. Через пару дней Лена встретила его в коридоре. Лукаво спросила:
   - Ну что, работают динамики?
   - Спасибо, очень хорошо работают... - застенчиво ответил Ариф.
   Что-то ей  тогда  понравилось  в  его  ответе.  Ведь  динамики  гроша
ломаного не стоили, и никогда никто не заставил бы их работать. И все же
он ничего ей не сказал. Они разговорились по-настоящему,  выпили  чаю  у
Лены. Потом ходили в кафе, в кино, в  театры.  Потом  как-то  совершенно
случайно Лена ему отдалась, и  Ариф  стал  жить  в  ее  комнате.  Танька
ликовала. Лена потом долго недоумевала, зачем она прислала к  ней  Арифа
за динамиками, и как-то спросила ее об этом. Та радостно ответила.
   - Я же видела, что тебе нужен мужик! А то ты как каменная - все  одна
и одна. И он тоже был один. Это же глупо!
   Тогда посмеялась над словами Таньки, теперь  же  призадумалась.  "Да,
тогда она была счастлива, что все удалось, как было задумано! Она лукаво
подмигивала нам, если встречала в коридоре,  напрашивалась  на  чай  или
кофе.  Мне  приходилось  с  нею  здороваться.  Зато   потом,   когда   я
забеременела и мы решили с Арифом пожениться, потом,  когда  нам  нечего
было есть, она злорадствовала. Что я ей  сделала?  Зачем  была  вся  эта
глупая выдумка с динамиками? Неужели я для нее была помехой и непременно
надо  портить  все  чистое,  что  попадается  на  глаза?  Я  ей   мешала
чувствовать себя королевой общаги. Ведь я тогда, до  встречи  с  Арифом,
могла с полным правом сказать ей "шлюха!". А потом уже не могла.  Вот  и
получается, что соединила нас гулящая девка. А я... Боже, какой дурой  я
была!.. - Лена  даже  тихонько  заныла  от  стыда,  припомнив  все  свое
поведение в ту пору. - Я не умела говорить "нет". Я не могла понять, что
он мне лжет. Я ни черта не понимала! И кажется мне  теперь,  что  Танька
даже спала с Арифом до того, как подсунула его мне. О,  эти  ее  ужимки,
когда она сидела у нас и пила кофе с бутербродами! Ариф смущался,  когда
видел ее. А она прямо таяла от этой двусмысленности. Точно! Они спали. И
он такой, и она такая. Но зачем все это  было  устроено?  Может,  он  ей
сказал: найди мне чистую девушку для постоянного сожительства?  Ведь  от
Таньки тогда трое трипак получили. И она охотно пошла навстречу - решила
помочь парню. Боже мой, Боже мой! Моя судьба - шлюха..."
   Лена так и не уснула в ту ночь. Когда  рассвело,  вышла  из  комнаты,
умылась, заглянула на кухню. На столе  были  остатки  вчерашнего  ужина.
Ужинало по крайней мере десять  мужиков  -  множество  грязных  тарелок,
огрызки хлеба, пустые стаканы... "Не буду мыть,  -  мстительно  подумала
она. - Никто меня не заставит!" Поела хлеба  с  сыром,  запила  холодным
чаем. Отыскала на подоконнике полупустую  пачку  сигарет,  выкурила  две
штуки, одну за другой. Протянула руку к заднему карману джинсов, ощупала
его. Подумала, что, если Ариф не появится, эти  деньги  ей  будут  ни  к
чему. Но подумала как-то спокойно, словно  это  уже  не  имело  для  нее
значения. К ней за последние сутки пришло  такое  странное  спокойствие,
оцепенение всех чувств, что она даже не вздрогнула,  когда  услышала  за
спиной голос Мухамеда:
   - Доброе утро!
   - Что ты такой радостный? - Она повернулась к нему, подняла  на  него
глаза.
   А он и в самом деле светился, как будто получил неожиданный  подарок.
Улыбнулся ей и сказал очень осторожно:
   - Леночка, большая радость.
   - Что такое? - подозрительно спросила она.
   - Ариф приехал.
   Она медленно-медленно  одернула  короткий  свитерок,  чтобы  он  хоть
частично прикрыл задний карман джинсов, присела на подоконник.
   - Ты рада?
   - Да... - Она говорила как будто во сне, губы плохо  слушались.  -  И
когда он приехал?
   - Вчера вечером.
   - А где он? - все так же тупо спросила она.
   - Здесь.
   - Как... - Она вцепилась в подоконник вдруг увлажнившимися  пальцами,
чтобы руки не дрожали. - Вчера? Сюда?
   - Да... Мы не стали тебя будить, ты и так пережила это  потрясение  с
Фатихой... Он сейчас одевается. Он  так  рад,  так  рад...  Будь  с  ним
поласковей, Лена! Я понимаю, что это не мое  дело,  но  он  боится  тебя
увидеть. Конечно, он виноват...
   - Да-да. - Она не могла избавиться от ощущения, что ноги у нее набиты
ватой. Казалось, если она встанет, сразу упадет.  -  Я  все  понимаю.  Я
сейчас оденусь...
   - Да ты одета, - заулыбался еще  шире  Мухамед,  предъявляя  во  всей
красе свои зубы. - Ты так волнуешься. Он тоже. Не  убирай  со  стола,  я
сам.
   Он действительно сам собрал со стола посуду и свалил  в  мойку.  Лена
видела,  что  он  по-настоящему  рад,  что  радость  эта   неподдельная.
"Конечно, - сказала она себе. -  Когда  все  кончилось,  он  снова  стал
прежним Мухамедом - слащавым и вроде бы даже добрым... Если все  это  не
обман".
   Мухамед тем временем поставил на плиту чайник,  сполоснул  две  чашки
(не три, отметила она) и поставил их на стол.
   - Попьете вместе кофе, - объяснил Мухамед. - Сейчас  у  меня  столько
гостей ночует, все  захотели  увидеть  Арифа,  потом  вам  будет  трудно
поговорить наедине. Нет, ты действительно не  слышала,  как  он  приехал
вечером?
   - Я слышала, что у тебя много гостей, но что кто-то из них был Ариф -
не