то за намеки? Мы уже перевезли  раскладушки,  так  что  я  здесь
живу.
   - Конечно, - вяло согласилась я, вспомнив ночного гостя. - Но не  мог  бы
ты некоторое время побыть на кухне?
   - У вас секреты, что ли? - не поверил он.
   - Да. Женские. При тебе говорить неловко.
   - Тогда ладно, - согласился он. - Пойду почитаю Толстого, у  меня  всегда
было тяготение к классике.
   Он извлек из книжного шкафа "Анну Каренину" и в  самом  деле  удалился  в
кухню, а мы с Женькой накинулись на газеты.  Сын  нашего  мэра  был  убит  в
собственном доме третьего июля. На теле двенадцать ножевых ран.  Все  газеты
дружно отметили тот факт,  что  из  дома  были  похищены  деньги  (сумма  не
указывалась) и ценные вещи (какие конкретно, не говорилось).  Злоумышленник,
или злоумышленники, проник в дом с целью ограбления и наткнулся на  хозяина.
Двенадцать ножевых ран в эту версию укладывались с  трудом,  если,  конечно,
грабители не психи и не злостные наркоманы. Убийство произошло где-то  между
17.30 и 18.15, хозяин находился в доме один, его жена (они состояли в  браке
не больше года) уехала к родителям. Милицейские чины  журналистов  избегали,
мэр молчал, в общем, сплошные недомолвки и нестыковки.  Если  Вика,  подруга
Стеллы,  права,  на  самом  деле  все  было  крайне  просто:  хозяин   дома,
воспользовавшись отсутствием жены, пригласил в гости любовницу (а может, она
приехала без приглашения). Вот это обстоятельство скорее всего  и  объясняло
избыток таинственности: изъяны в личной жизни сына, например,  его  связь  с
женой известного мафиози, стань они достоянием гласности  накануне  выборов,
сослужили бы дурную службу нашему мэру.  А  поскольку  подозреваемая  вскоре
скончалась, дело вообще замяли.
   Лично я с трудом могла  поверить,  что  двенадцать  ножевых  ран  нанесла
любовнику женщина. И тут уместно было бы  вспомнить,  кто  ее  муж.  Он  мог
выследить Стеллу, убить ее вместе  с  любовником,  сфабриковать  против  нее
улики, а труп вывезти и спрятать (почему бы его, кстати,  и  не  закопать  в
саду, в клумбе с георгинами). Конечно, господин  Козырев  здорово  рисковал,
убийство это убийство, а один из убитых к тому же сынок мэра, было  над  чем
задуматься. Труп обнаружили только на следующий  день,  когда  молодая  жена
сынка вернулась домой. Тем же утром Козырев с Ниной Глаголевой отбыл в Сочи.
Ее соседка вряд ли ошиблась, девушка пропала четвертого июля. А уже восьмого
утонула. То, что ее убили, у меня сомнений не вызывало, но господин  Козырев
так инсценировал убийство, что оно сошло за несчастный случай  и  безутешный
вдовец смог получить разрешение на кремирование. Одного не учел  Козырев:  у
его жены был воздыхатель, который собирался негласно сопровождать ее в Сочи.
В Сочи он, правда, не поехал, зато позвонил и не узнал  голос  возлюбленной,
что неудивительно. Разбитое сердце и страшные подозрения толкнули Аверина  к
психоаналитику, а тут еще мы со своим детективом, в котором вся эта  история
подробно расписана. Аверин не удержался и анонимно разослал  рукописи:  одну
Козыреву, другую адвокату Русанову (этому зачем - пока неясно, но  идеи  уже
были: скорее всего адвокат состоял в заговоре с мафиози  и  Аверин  каким-то
образом об этом узнал).
   Женька, высунув от усердия язык,  вычерчивала  на  листке  бумаги  схему,
одной ей понятную, и выглядела чрезвычайно довольной.
   - Теперь осталось  выяснить,  есть  ли  у  нашего  мафиози  "Мерседес"  с
известным номером, - и, считай, следствие закончено.
   - Три шестерки - это номер "мерса"? - услышали мы родной  голос,  подняли
головушки и смогли лицезреть недовольную физиономию Романа Андреевича.
   - Ну... - неохотно отозвалась Женька, а я в это  время  прикидывала,  как
давно наш жилец находится в комнате и что успел услышать.
   - Тогда следствие закончено, - заявил он и для верности  сгреб  со  стола
бумаги.
   - Эй, - разозлилась подружка. - Ты что это делаешь?
   - Ты же видишь, - удивился Ромашка. - Раз  следствие  прекращено,  бумаги
эти вам без надобности.
   - Ну ты нахал, - нахмурилась я, а Ромашка принялся вправлять нам мозги:
   -  Хозяин  "мерса"  со  столь  примечательным  номером  в  городе  хорошо
известен. А поскольку я душевно к вам отношусь, то и передаю дело  в  архив.
Жалобы по понедельникам, а сегодня пятница, так что пойдемте ужинать.
   - Подожди, - ухватила Женька за руку  Романа  Андреевича.  -  Это  машина
Козырева, ты точно знаешь?
   -  Конечно.  Это  в  городе  каждая  собака  знает,   я   имею   в   виду
правоохранительных собак. Само собой,  я  тоже  знаю.  А  еще  я  знаю,  что
господин Козырной - дядя очень строгий и любопытным Варварам может  запросто
оторвать нос.
   - Хорошо, - задумчиво кивнула Женька.
   - Что хорошо? - удивилась я.
   - То и хорошо, что  все  в  масть  и  наши  предположения  верны  на  сто
процентов.
   - Ничего подобного, - покачал головушкой Роман. - Козырной не  мог  убить
жену в доме сыночка мэра, ведь она позвонила вашему Аверину и  предупредила,
что на юг не поедет. -  Мы  переглянулись,  сообразив,  что  слух  У  Романа
Андреевича отменный, а мы успели много чего разболтать.  -  Позвонить  могла
только сама Стелла, ведь Аверин непременно узнал бы голос, именно этот  факт
- чужой голос - и натолкнул его на мысль  о  том,  что  в  гостинице  другая
женщина выдает себя за его любимую.
   - А если Козырев заставил ее позвонить? - предположила я.
   - Очень  сомнительно.  Тогда  выходит,  что  Козырной  знал  о  намерении
любовника жены сопровождать их на юг. Трудно представить, что она  сама  ему
об этом рассказала, если, по вашей версии, убил он  ее  на  почве  ревности.
Жене  должен  быть  известен  характер  мужа,  а  также  род  его   занятий,
следовательно, женщина наверняка проявляла осторожность и о своих увлечениях
помалкивала.
   - Возможен еще один вариант, - не сдавалась я. - Стелла сначала позвонила
Аверину, а потом была убита. Мы не знаем точно, в какое время она звонила.
   - Колобок говорил, вечером. Летнее время до  пяти  часов  трудно  назвать
вечером, - вздохнула Женька. - К тому же с какой стати  ей  было  обманывать
любовника? Сначала говорить,  что  она  никуда  не  поедет,  а  потом  вдруг
умчаться на юг.
   - Она действительно и позвонила. Естественно, что Козырев об этом  звонке
не знал и утром уехал с поддельной  женой  в  Сочи.  Говорю  вам  совершенно
определенно, - заявил Роман Андреевич, - жену Козырева видела  соседка  сына
мэра и довольно подробно ее описала.  Разумеется,  потому,  что  понятия  не
имела, чья это жена. Когда узнала, от  своих  показаний  отказалась,  в  чем
виден мудрый ум и здоровое чувство самосохранения. Но на первом допросе, или
беседе, она точно указала время. В 18.15, если я, конечно, ничего не  путаю,
Козырева вышла из дома и села в свой джип.
   - А ты откуда об этом знаешь? - разом насторожились мы.
   - Во время трехдневного запоя судьба свела нас с  хорошим  человеком,  он
как раз занимался этим убийством и по пьяному делу много жаловался. Я бы  на
его месте тоже жаловался, улик полно, а дело дохлое. От мэра одни оплеухи, и
на братков не больно попрешь, потому как Козырной из таких  братков,  что  и
нашему  мэру  хороший  пинок  может  отвесить.   По   всему   поэтому   ваше
расследование и закончено, дело сдано в  архив,  а  вы  со  спокойной  душой
можете отдыхать. Давайте сгоняем на юг. Слышишь, Анфиса, по телику  сказали,
там тридцать градусов и без осадков. Красота.
   - И не стыдно тебе бояться бандитов? - нахмурилась Женька. - А еще майор.
   - Я по натуре не боязливый, - разулыбался Роман  Андреевич.  -  Но  очень
покойников не уважаю, в смысле не люблю я похороны, вот  что  хошь  со  мной
делай. А уж на ваших присутствовать мне и вовсе ни к чему. Вопрос с повестки
дня снят, идемте ужинать. Заметьте, приглашаю вторично.
   - Ты кое-чего не знаешь, - вздохнула я с большим сожалением,  потому  что
чувствовала в словах Романа  Андреевича  правду  истинную,  и  она  мне,  по
понятным причинам, не нравилась. - Видишь ли, я написала детектив,  сюжет  в
нем один к одному эта самая история. А  рукопись  попала  к  Козырному.  Без
моего ведома, честно. Отправил ее Аверин  и  погиб  буквально  на  следующий
день. А  потом  и  нас  с  Женькой  пытались  укокошить.  Так  что  для  нас
единственная возможность покончить со всем этим - вывести убийцу  на  чистую
воду.
   Роман Андреевич хлопнул длинными ресницами  и  заметно  поскучнел.  Потом
устроился в кресле, посмотрел на меня и буркнул:
   - Рассказывай.
   Ну я и рассказала  все  как  есть.  То  есть  как  было.  Ромашка  слушал
внимательно, время от времени кивал или  задавал  вопросы,  что-то  уточняя.
Потом потребовал детектив. Получив рукопись, убрел на кухню, где и сидел  до
часа ночи,  читая  и  прихлебывая  чай  из  моей  любимой  чашки  (ненароком
выяснилось, что она стала и его любимой  чашкой.  Что  ж  теперь,  не  стоит
спорить по пустякам). Все это время мы с Женькой сидели тихо, точно мыши, не
разговаривали, а больше переглядывались и время от времени  наведывались  по
очереди в кухню. Закончив чтение, Роман Андреевич появился в комнате, где мы
с Женькой уже устроились на раскладушках, и заявил:
   - А мне понравилось.
   - Что? - растерялись мы.
   - Детектив, конечно. Интересно и читается  легко.  Ты  его  действительно
сама написала?
   - Конечно, - нахмурилась я.
   - Талант, - кивнул он удовлетворенно.
   - Ты нам по делу что-нибудь скажи, -  не  выдержала  Женька.  -  То,  что
Анфиса гений, мне известно.
   - Могу и по делу, - согласился он. - Значит, так. Понятия  не  имею,  кто
укокошил вашего Аверина, но Козырной здесь скорее всего ни при чем. Поясняю:
Анфиса обнаружила труп, а перед этим передала Аверину свою рукопись. С точки
зрения  Козырного,  этого  вполне  достаточно  для  того,  чтобы  вы  спешно
отправились в лучший мир. А вы, слава богу, живы.  Покушения  на  вас  имели
место, но выглядят до того глупо, что и дурак поймет: господа бандиты  здесь
ни при чем.
   - А кто ж тогда убил Аверина? - растерялась я.
   - Будем искать, - развел руками Роман Андреевич. -  Кто  знает,  кому  он
насолил до такой степени, что заработал нож в спину. Заметьте, к кому-то  он
в своем офисе этой самой спиной повернулся.
   - А вдруг это адвокат Русанов? - озарило Женьку. - Твоему Толику очень бы
пошло ножом-то в спину.
   - Он вовсе не мой, - испуганно покосившись на Ромашку, поспешила заверить
я, обратив внимание, что при этих Женькиных словах он сурово нахмурился. - Я
и встречалась-то с ним исключительно в интересах следствия. К тому  же  твое
утверждение за уши притянуто. Пока ничто не указывает на его присутствие  во
вторник вечером в офисе Аверина.
   - Он, точно он, - зашипела Женька. - Я нутром чую. Видно же, гада.
   - Разберемся, - заверил Роман Андреевич, а я вздохнула:
   - Я уверена: Козырев убил жену.
   - Может, и не в доме сынка мэра, - поддакнула Женька, - а  в  каком  ином
месте. Например, в симпатичном особнячке, где они жить изволят.
   - И это проверим, - кивнул наш друг и защитник. - Но  сразу  договоримся:
без моего чуткого руководства ни шагу.
   - Хорошо, - дружно согласились мы, радуясь, что переложили часть  проблем
на чужие плечи.
   Через десять минут мы легли спать, но уснуть смогли  не  сразу.  В  дверь
никто не ломился, и это радовало, как и присутствие мужчины в  доме.  Женька
поинтересовалась, удобно ли Роману Андреевичу на диване, я тоже в  долгу  не
осталась  и  предложила  нашему  жильцу  верблюжье  одеяло,  под  которым  в
настоящий момент лежала сама. От  одеяла  он  отказался  и  посоветовал  нам
спать.  Мы  вздохнули,  немного  порассматривали  потолок,  прислушиваясь  к
громкому сопению с дивана, и наконец уснули.
   Утром Женька вспомнила, что у нее свидание с Колобком.  Она  намеревалась
что-нибудь узнать о Стелле. Просто так  люди  на  психоаналитика  деньги  не
выбрасывают, может, причина ее появления у  Колобка  наведет  на  интересные
идеи. Роман Андреевич дал на  эту  встречу  "добро",  предложив  Женьке  для
плодотворного  извлечения  сведений  остаться  у  психоаналитика  на   ночь,
заверив, что ближе к четырем утра мужики особенно болтливы. Женька отнеслась
к данному утверждению очень серьезно, а вот у меня оно вызвало подозрения, о
чем я не преминула заявить нашему жильцу по дороге на работу. Он обиделся  и
даже поклялся, что ничего такого в голове не держал, но все равно не убедил.
   На работе меня ожидал сюрприз. Не успели мы с Веркой выпить  по  утренней
чашке кофе, как в нашей комнате появилась неопределенного возраста крашенная
перекисью девица с короткой стрижкой. Одета она  была  в  лиловое  платье  и
туфли на платформе, ступала в  них,  согнув  колени,  и  здорово  напоминала
корову на льду. Подошла к моему столу и, глядя на меня с крайней неприязнью,
осведомилась:
   - Это вы Анфиса?
   - Думаю, для вас я Анфиса Львовна, - ответила я.
   - А я Ирина, - заявила она и так на меня уставилась, точно ожидала, что я
свалюсь со стула. Минуты две царила тишина, крашеная  вдруг  рассвирепела  и
визгливо сообщила:
   - Можете подыскивать себе работу, - после чего скрылась в кабинете  шефа,
забыв постучать в его дверь.
   - Это она! - в один голос ахнули мы и оказались правы.
   Минут через пятнадцать крашеная  появилась  вновь,  щеки  ее  пылали.  На
весьма приличной  скорости  она  покинула  наш  офис,  вслед  за  ней  рысью
устремился Денис и отсутствовал больше часа.  Все  это  время  мы  с  Веркой
гадали, как такая кикимора смогла поймать  его  в  свои  сети.  Наконец  шеф
вернулся, отводя ясный взор,  поболтал  с  нами  несколько  минут  о  разных
пустяках и вдруг сказал, глядя на стену за моей спиной:
   - Анфиса, ты вроде бы собиралась в отпуск?
   - Я передумала, - твердо заявила я.
   - Чего это вдруг? - нахмурился шеф. - Возьми путевку, отдохни месяцок...
   - Ты меня увольняешь? - ахнула я. Он дернулся, перевел взгляд со стены на
пол и ворчливо сказал:
   - Что за глупости? Просто... просто лучше тебе  немного  отдохнуть.  -  И
скрылся за дверью.
   - Что делается, - пролепетала Верка. Я немедленно сгребла все  бумаги  со
стола, сунула их в ящик и, схватив сумку, направилась к двери. -  Поезжай  в
Италию, - неуверенно предложила Верка.
   Я  вылетела  из  офиса,  точно  ошпаренная,  и  с  некоторым  недоумением
обнаружила поблизости фиолетовую "девятку" с Романом Андреевичем за рулем.
   - Ты что тут делаешь? - накинулась я на него,  благо  эмоции  переполняли
меня и надо было с ними что-то делать.
   -  Я?  -  вытаращил   он   глаза,   посмотрел   вокруг,   точно   пытался
сориентироваться, и наконец ответил:
   - Тебя охраняю.
   - От кого, интересно?
   - От злоумышленников. На тебя уже  покушались,  ты  мне  слишком  дорога,
чтобы рисковать.
   - А Женька тебе дорога?
   - Не очень, в смысле дорога, конечно, но она в этом  деле  замешана  куда
меньше, чем ты, и покушались  на  нее  скорее  за  компанию.  Ведь  детектив
написала ты, выходит, во всех этих чертовых совпадениях  виновата  тоже  ты.
Примерно так должны рассуждать плохие  дяди.  Слушай,  может,  ты  сядешь  в
машину? На нас уже обращают внимание.
   - Не сяду, - покачала я головой. - Мне надо пройтись.
   - Хорошо, - согласился мой защитник, и через минуту мы зашагали в сторону
парка.
   Шаг я в глубоком волнении все ускоряла и ускоряла, пока в конце концов не
понеслась по аллее рысью. Роман Андреевич шел легко, особенно не напрягаясь,
так как два моих шага соответствовали одному его,  но  поглядывать  на  меня
начал с недоумением и даже спросил:
   - Чего случилось-то?
   - Меня с работы уволили, - пожаловалась я. - Ты  представляешь?  И  из-за
чего, точнее, из-за кого... - Далее я не очень связно, но  вполне  доходчиво
поведала о визите крашеной. Так как  визит  надо  было  объяснить,  пришлось
рассказать о наших отношениях с Денисом. Романа Андреевича  только  Денис  и
заинтересовал.
   - Ты расстроилась из-за того, что он женится?
   - С какой стати мне расстраиваться? - удивилась я. -  Нас  с  ним  больше
ничто не связывает, за исключением работы, разумеется.
   - Да? - насторожился мой спутник.
   - Да! - разозлилась я, потому что чужое недоверие всегда больно ранит.
   - Хорошо, - удовлетворенно кивнул он, а я разозлилась еще больше:
   - Что хорошо? Меня выгнали с работы...
   - Хочешь, я ему морду набью? - радостно предложил Роман.
   - Кому? - не поняла я.
   - Твоему Денису.
   - Перестань говорить глупости. У меня неприятности, а ты...
   - Подумаешь... работа в жизни женщины не главное. А если ты насчет  денег
беспокоишься, то зря. Проживем. Мне  тетка  наследство  оставила,  не  скажу
чтобы большое, но и не маленькое. Квартиры есть,  целых  две,  машине  всего
год, а уж тебе на тряпки как-нибудь заработаю.
   - Ты что, спятил, что ли? - Меня просто оторопь взяла от таких заявлений.
   - Почему это спятил? - обиделся Роман  Андреевич.  -  Говорю,  работа  не
главное, главное для человека - семейное счастье.  Можешь  мне  поверить.  К
тому же, если ты выйдешь замуж, эта стерва оставит тебя в  покое  и,  вполне
возможно, ты продолжишь трудиться в своей турфирме, если тебе так  уж  этого
хочется.
   Я заподозрила, что надо  мной  издеваются,  уцепилась  за  локоть  Романа
Андреевича и зло спросила:
   - Что ты болтаешь?
   - Ничего я не болтаю, - нахмурился он и попытался локоть вырвать, правда,
пытался так себе. - Я тебя замуж зову, а ты, вместо того чтобы  сказать:  "Я
счастлива, милый",  на  меня  наезжаешь.  У  тебя  проблемы  с  воспитанием,
классику надо читать, вот в книжках женщины ведут себя прилично, и вообще...
   - Заткнись, - разозлилась я. - Ты точно надо мной издеваешься. Я лишилась
работы, а вместо дружеской поддержки, на которую,  как  мне  казалось,  имею
право рассчитывать, ты...
   - Я объясняюсь тебе в любви, - брякнул он.
   - Ты не объяснялся, - насторожилась я и вцепилась в его локоть покрепче.
   - Ну я не знаю. Что еще сказать, чтоб до тебя дошло? Замуж зову,  неужели
мало?
   - Тебе жить негде, - догадалась я.
   - У меня  квартира  двухкомнатная,  Женька  видела  и  ее,  и  документы,
специально рекомендовал проверить, чтоб потом не возникло всяких подозрений.
Мы ж оттуда раскладушку забирали, ты что, забыла?
   - Про раскладушку помню.
   - Ну вот. Намеки твои для  меня  обидны,  потому  что  я  тебя  люблю,  а
недоверие больно ранит мое сердце. Врать я не умею и другим не советую, а уж
когда меня в чем обвиняют, совершенно не могу выносить подобного...
   - Заткнись, - вторично попросила я, а он проворчал:
   - Пожалуйста.
   - Сколько дней мы знакомы?
   - Какая разница? - возмутился Роман Андреевич и локоть все-таки выдернул.
- Я тебя люблю, а  если  б  ты  не  валяла  дурака  и  внимательнее  ко  мне
присмотрелась, то уж давно бы тоже влюбилась. А у тебя голова занята  разной
чепухой, и ты на меня не обращаешь никакого внимания. Это обидно.
   - Три дня, - обрадовалась я, наконец-то высчитав. - Вечером  будет  ровно
трое суток, как мы знакомы.
   - Ну и что? Говорю, у тебя  пробелы  в  воспитании,  вот  хоть  недоверие
это... Ромео увидел Джульетту - и все, оба разом умерли, а тебе  трех  суток
мало. Просто удивляешь меня.
   - Скажи честно, зачем тебе это? - жалобно попросила я. - Скажи,  чтоб  не
думалось.
   - Чего сказать-то? - возмутился Роман Андреевич. - Я тебе уже два раза за
десять минут в любви  признался,  а  ты  хоть  бы  для  приличия  что-нибудь
ответила: ну, там, ты мне нравишься, или улыбнулась на худой конец. Лично  я
тебя как в троллейбусе увидел, так сразу и понял: все, приехали, это она.
   - У тебя как раз была белая горячка, - кивнула я с готовностью.
   - Ничего  подобного,  с  какой  стати  белая  горячка,  если  пили  всего
ничего... Между прочим, меня за последний месяц дважды  чуть  не  укокошили.
Один раз по уху чиркнуло. - В этом месте Роман Андреевич склонился ко мне  и
продемонс