трировал левое ухо, которое совершенно не отличалось от правого.  -
Второй раз... второй раз даже вспоминать не хочется. Я уж так и решил:  все,
домой мне не  вернуться.  До  последнего  дня  сомневался,  ну  и  началось:
загрузились в автобус, так нас буквально через  двадцать  минут  обстреляли.
Ладно, едем дальше, вдруг автобус ломается, не он нас везет,  а  мы  его  до
ближайшего поселка толкаем. Там сутки просидели. Я все ждал, чего же  дальше
будет. А когда Волгу-матушку увидели, натурально расслабились, ну и  запили,
конечно. А кто бы не запил?
   - Ты алкоголик, - обрадовалась я.
   - Нет, - испугался Роман Андреевич. - Я малопьющий. Ведро  выпью,  а  мне
все мало... И не перебивай, пожалуйста, я тебе свою  жизнь  рассказываю.  Ну
вот, вернулись мы. Еще два дня попили, и я домой собрался,  а  ночью  снится
мне сон. Я тебе детально расписывать не буду, он немного,  как  бы  сказать,
неприличный. Проснулся я под впечатлением, а ближе к обеду Пашкина сестра, у
которой мы отдыхали на даче, гадать нам принялась и мне нагадала, что в этот
день я встречу свою судьбу. А как ее встретишь, если мы на даче, там  девять
домов и восемь старушек. Я и подался в город. Но, как назло, ребят  знакомых
встретил, короче, задержался и уже поздно вечером в троллейбусе еду,  и  так
мне обидно стало: через несколько минут наступит завтра, а я судьбу так и не
встретил, И вдруг ты... Стоишь себе,  как  ни  в  чем  не  бывало.  А  я  же
поклясться мог: это ты мне ночью снилась. Ну, я сначала обалдел  малость,  а
потом решил идти за тобой, адрес узнать, чтоб с утра при  всем  параде  идти
знакомиться. А все получилось даже лучше, хулиганы эти, и то, что ты меня  в
квартиру пустила...
   - Это я зря сделала, - весело фыркнула я.
   - Ясно, - вздохнул Роман Андреевич. - Ты мне не веришь. Это  оттого,  что
каждый человек относится к другому в  меру  своей  испорченности.  Вот  тебе
слабо полюбить меня с первого взгляда, так ты и во мне сомневаешься.
   - Можно,  я  полюблю  со  второго?  -  улыбнулась  я,  подхватила  Романа
Андреевича за локоть и даже прижалась к его руке, поскольку до плеча  бы  не
дотянулась. - Черт с ним, с этим Денисом и его крашеной стервой,  -  сказала
где-то минут через пять. - Что я, работу не найду?
   - А я о чем говорю? - обрадовался Роман Андреевич.  И  мы  пошли  в  кафе
отмечать мое увольнение.
   На Женьку новость впечатления не произвела, точнее, произвела,  но  вовсе
не то, на которое я рассчитывала.
   - Уволили? - обрадовалась она. - Отлично. Поедешь в Сочи.
   - Я в Испанию хотела, - вздохнула я.
   - Спятила совсем? При чем здесь Испания? Бери фотку пропавшей Нины и  рви
в Сочи.
   - Как это? - Я слегка растерялась.
   - Лучше самолетом. Ты должна выяснить, кого там кремировали.  Если  Нину,
нам останется только найти труп Стеллы, и дело в шляпе.  Козырев,  каким  бы
Козырным он ни был, скромно сядет, а мы будем жить спокойно.
   - Почему это я должна ехать в Сочи? - слегка запаниковала я.
   - Потому что тебя уволили, а меня еще нет. В общем,  звони  в  авиакассы,
узнавай насчет билета и двигай.
   Тут из кухни появился Роман Андреевич в фартуке, с ножом в одной  руке  и
картофелиной в другой.
   - Куда это ты ее посылаешь? - спросил он грозно.
   - В Сочи. Надо провести расследование на месте.
   - А она справится? - Оба на меня уставились с  подозрением.  -  Надо  мне
ехать, - кивнул наш майор, я только собралась вздохнуть с  облегчением,  как
он добавил:
   - Вместе с ней. А тебе временно лучше пожить у другой подруги.
   - Я у Колобка поживу, - обрадовалась Женька.  -  Дня  за  три  вы  должны
управиться.
   - Ну, это зависит от погоды, - мудро рассудил  Ромашка,  а  Женька  пошла
пятнами:
   - Вы что, смерти моей хотите? Три дня и ни часом  больше,  не  то  я  вас
потом своим привидением замучаю, буду являться каждую минуту.
   Она еще немного поразорялась, а мы на следующий день полетели в Сочи.
   - Не могу поверить, - пролепетала я, глядя в иллюминатор.
   - Летать боишься? - посочувствовал Роман Андреевич, обняв меня за плечи.
   - Ничего я не боюсь, просто пытаюсь понять, зачем я это делаю? Ты и  один
вполне мог бы справиться. Или ты считаешь, что  будет  лучше,  если  вопросы
персоналу гостиницы станет задавать женщина?
   - Я считаю, что  нам  стоит  познакомиться  поближе,  а  в  однокомнатной
квартире, где к тому же проживает твоя подруга, это совершенно невозможно. В
конце концов, надо и обо мне подумать, о моем душевном здоровье, к примеру.
   - Свинья, - сказала я, прикрыв глаза, и весь перелет молчала как рыба.
   В Сочи столбик термометра замер, точно прикленный, возле отметки двадцать
восемь, солнце палило, а море синело. Я вспомнила, что не была здесь уже три
года, и решила наслаждаться жизнью.
   Гостиница, где месяц  назад  проживал  Козырев  с  супругой,  производила
впечатление. Особенно цена  номера  за  сутки.  Я  мстительно  взглянула  на
бравого майора, но он и бровью не повел, забрал у меня паспорт  и  предложил
немного прогуляться по фойе. Причина стала ясна через десять минут: номер он
получил двухместный, а  поднимаясь  в  лифте,  таращил  глаза  и  возмущенно
доказывал, что просто экономит деньги: двухместный стоит  дешевле,  чем  два
одноместных.
   - А большое ты получил наследство? - подумав немного, спросила я, но лифт
остановился и ответить Роман Андреевич не успел.
   - За такие деньги могли бы дать что-нибудь и  получше,  -  проворчал  мой
спутник, оглядывая номер. Меня же в ту минуту занимало нечто совсем иное: не
цена и не предложенный комфорт, а кровать. Она была одна, хотя  и  выглядела
довольно широкой.
   - Что это? - нахмурилась я, а чтобы Роман  Андреевич  не  вздумал  юлить,
ткнула в кровать пальцем.
   -  Это?  -  заволновался  он,  сел   на   нее,   подпрыгнул   и   сообщил
удовлетворенно:
   - А ничего...
   - Ты решил экономить,  -  усмехнулась  я,  -  следовательно,  спать  тебе
придется на диване.
   - Мы могли бы... - начал он, но я сурово пресекла:
   - Нет. И вообще... у нас есть дело. Идем на воздух, в конце концов, мы на
юге.
   - Я ничего не понял, - сделал он несчастное лицо. - Есть у нас  дело  или
мы идем на воздух?
   - Значит, так, - посоветовав себе  не  нервничать,  начала  я.  -  У  нас
действительно здесь важное дело. Я распакую вещи, а ты пока можешь  посидеть
и подумать, как мы будем искать свидетелей гибели Стеллы,  то  есть  с  чего
начнем. А как только ты это придумаешь, мы отправимся их искать.  Если  тебе
мой план не нравится, можешь ближайшим самолетом отправляться домой.
   - Мне нравится, - кивнул он торопливо, устроился на  кровати  и  принялся
пялиться в потолок, зверски при этом хмурясь, как видно, таким образом давая
мне понять, что напряженно мыслит.
   С вещами я  разобралась  быстро,  приняла  душ,  переоделась  в  шорты  и
попыталась привлечь к себе внимание Романа Андреевича. Совершенно  напрасно,
кстати сказать, потому что он к этому моменту уже сладко спал.  А  я  надела
свои любимые шорты и маечку, которая шла мне необыкновенно.  Нет,  это  даже
странно. Роман Андреевич открыл один глаз, потом  другой,  заявил:  "Классно
выглядишь", легко поднялся, но вместо того, чтобы идти в ванную переодеться,
полез ко мне целоваться, а я запаниковала,  припомнив,  зачем  он  сюда,  по
собственному утверждению, прибыл. Я-то точно не за этим.
   - Немедленно отпусти меня, - решительно пресекла я  все  попытки  сделать
наши отношения более интимными. - Не знаю, что тебе в этом сне  привиделось,
но я не собираюсь его осуществлять.
   - Должен заметить, что с твоей стороны, это большое  свинство,  -  заявил
он, но меня отпустил, надулся и до конца дня выглядел угрюмым,  несмотря  на
мои старания его расшевелить.  Роман  Андреевич  переоделся,  предварительно
заглянув в душ, чем меня порадовал, и мы покинули номер.
   - Куда мы идем? - игнорируя его мрачную физиономию, задала я вопрос.
   - В ресторан. Есть хочу. А выполнять ответственное  задание  на  голодный
желудок я не приучен.
   В ресторане он был неразговорчив, смотрел в тарелку и меня вроде бы вовсе
не замечал. Конечно, я хотела, чтобы он оставил меня в покое, но ведь не  до
такой же степени?
   - Что будем делать дальше? - дождавшись, когда он насытится,  проявила  я
интерес.
   - На пляж пойдем.
   - А как же дело? - нахмурилась я.
   - Мне надо разработать план операции, на пляже это удобнее всего.
   Не знаю, что он там в  действительности  разрабатывал,  по-моему,  просто
спал. Но в целом время на пляже я провела неплохо, хотя и предпочла бы более
разговорчивого спутника. Покинув пляж, мы вновь  отправились  в  ресторан  -
ужинать. О  своих  планах  Роман  Андреевич  помалкивал,  а  лишь  только  я
собралась задать очередной  вопрос,  предложил  прогуляться  по  набережной,
потому что на ходу лучше думается.  Думал  он  часов  до  двенадцати,  я  не
выдержала и решила вернуться в номер. Роман Андреевич меня поддержал. Пока я
готовилась ко сну, на столе появилась бутылка шампанского с легкой  закуской
и  десяток  свечей.  Дверь  на  балкон  распахнута  настежь,   белые   шторы
колыхались, луна светила, а море плескалось.
   - Какое свинство, - покачала я головой, увидев все эти приготовления. - Я
немедленно отправляюсь к администратору...
   Ромашка задул свечи, сунул  шампанское  в  холодильник,  а  икру  слопал.
Потом, прихватив подушку и покрывало, удалился на диван.
   - Мы сюда зачем приехали? - ощущая некоторую маету, начала я.
   Дверь в спальню я оставила открытой, а говорила довольно громко, так  что
не слышать он не мог, но не отозвался. Я обиделась и  твердо  решила  спать.
Однако мне это не удалось. Проворочавшись с боку на бок где-то около часа, я
потихоньку встала и прокралась к  двери.  Роман  Андреевич  дышал  ровно  и,
разумеется, спал. Нет, это даже интересно: дрыхнет себе  как  ни  в  чем  не
бывало, а тут глаз не сомкнешь. Поражаясь чужой невоспитанности, я осторожно
вышла на балкон, взглянула на море,  на  небо,  где  вовсю  светили  луна  и
ярчайшие в мире звезды, вздохнула и села, привалившись спиной к перилам,  на
эти самые звезды поглядывая. Чем  дольше  я  на  них  смотрела,  тем  громче
вздыхала. Тут на балконе возник змей-искуситель в лице Романа  Андреевича  с
шампанским, двумя бокалами и коробкой конфет  под  мышкой.  Молча  устроился
рядом, открыл бутылку, пробка  улетела  в  заоблачные  выси,  а  нас  обдало
брызгами,  мы  засмеялись,  потом  выпили,  потом  поцеловались,  потом  еще
посмеялись и допили бутылку, после чего  Роман  Андреевич  признался  мне  в
любви, иезуитски выманил мое признание, хотя я и силилась проявлять  здравый
смысл и удержать наши отношения в прежних рамках. Это  было  нелегко,  но  я
старалась, в  частности  решительно  отказывалась  покинуть  балкон.  Вскоре
выяснилось, что ничего я от этого не выгадала... В общем, с балкона пришлось
убраться, потому что по соседству появился очень неприятный тип  и  принялся
то и дело в нашу сторону коситься, хотя перед ним было  море,  звезды  и  он
вполне мог занять себя созерцанием курортного пейзажа.
   - Надо сматываться отсюда, - внесла  я  дельное  предложение,  но  в  тот
момент оно было  неосуществимо.  Удрать  с  балкона  мы  смогли  лишь  через
некоторое время, в продолжение которого дядька стоял  столбом  и  совершенно
откровенно пялился на нас. - Какие странные  люди,  -  посетовала  я  уже  в
спальне.
   - Хочешь, я ему морду набью? - сразу  же  предложил  Роман  Андреевич,  у
которого, как видно, был универсальный способ решения всех проблем.
   Женька позвонила в полдень.  Роман  Андреевич,  чертыхаясь,  снял  трубку
после пятого звонка и пролаял:
   - Да? - Потом прикрыл ее ладонью и сообщил:
   - Это Женька.
   Я сунула голову под одеяло, от стыда и отчаяния. Подружка пожелает знать,
как продвигаются наши дела, а что я отвечу? Дела  даже  очень  продвинулись:
двенадцать часов, а мы еще из номера не выходили... и вряд ли  выйдем.  Есть
из-за чего сгореть со стыда.
   - Анфисы нет, - бодро  докладывал  Роман  Андреевич.  -  Она  беседует  с
горничными, выдавая себя за новенькую... А ты как думала? Когда я берусь  за
дело, все на высшем уровне... Я жду телефонного звонка, пытаюсь связаться  с
патологоанатомом, который проводил вскрытие... да, есть  кое-какие  наметки.
Пока результатов нет, но к концу недели точно будут... И тебе того же.
   Роман Андреевич повесил трубку, забрался под одеяло и заявил:
   - Есть результаты, есть.
   Не могу сказать, что совесть меня не мучила. В том-то и дело, что  мучила
и даже ого-го как. Валяюсь на пляже, пью шампанское, занимаюсь...  в  общем,
отлично провожу время, а Женька между тем волнуется, рассчитывает на нас  и,
возможно, даже рискует жизнью. Я несколько раз пыталась серьезно  поговорить
с Романом, но, видно, место  для  разговора  выбирала  неудачное.  На  пляже
серьезные темы поднимать глупо, в ресторане неудобно, а в номере...  Короче,
я стыдилась, мысленно ругала себя на чем свет стоит и каждый день собиралась
начать новую жизнь, то есть  взяться  за  дело,  ради  которого  мы  сюда  и
прилетели.
   На пятый день вновь позвонила Женька, и  хотя  Роман  Андреевич  отправил
меня на очередное опасное задание и с подругой лично я не разговаривала,  но
все равно раскаяние мое вышло из берегов, так что я даже немного  всплакнула
и пожаловалась возлюбенному:
   - Рома, так больше продолжаться не может. Надо что-то делать.
   - А что ты хочешь? - оживился он, пристраиваясь рядом.
   - Прекрати, пожалуйста, -  обиделась  я,  решив,  что  он  издевается,  и
заплакала по-настоящему. - Неужели ты не понимаешь...
   - Я все понимаю, - заверил он, преданно глядя мне в глаза. -  Скажи,  что
ты хочешь? Луну с неба не обещаю, хлопотно, а все остальное за  милую  душу.
Хочешь в магазин? Купим тебе еще купальник, можно сразу три, или платье, то,
синенькое.
   - Ты издеваешься, - теперь уже совершенно  уверилась  я.  -  Чем  мы  тут
занимаемся?
   - Ну... - закатил он глазки.
   - А между прочим, у меня есть свои понятия о порядочности...
   - Я на тебе женюсь, - торопливо заверил он, а я огрела его подушкой.
   - Идиот, я имею в виду Женьку.
   - На ней не женюсь. Во-первых, она не в моем вкусе, во-вторых, я однолюб,
а  в-третьих,  принципиальный  противник  многоженства,  так  ведь  никакого
наследства не хватит.
   - Мне что, надо огреть тебя стулом, чтобы ты перестал валять дурака?
   - Не надо стулом, - очень натурально испугался он, а я напустила в  глаза
тумана и твердо заявила:
   - Ты меня не любишь...
   - Люблю.
   - Если б любил, придумал бы, как выполнить задание. Не могу  я,  в  самом
деле, приставать к людям, тыча им фотографию этой самой Нины.
   - Да, это работа для профессионала, - согласился мой возлюбленный.  -  На
наше счастье, у меня есть один такой на примете, и как раз в городе Сочи.
   - Ты  меня  разыгрываешь?  -  заподозрила  я  неладное.  Роман  Андреевич
поклялся, но я все равно не поверила. А оказалось, зря.
   Весь вечер я ныла и каялась, болея душой за наше  задание,  любимый  меня
утешал, а на следующий день, лишь только  мы  вернулись  с  пляжа,  зазвонил
телефон. Решив, что это Женька, я спряталась в ванной и подслушивала оттуда.
Через несколько секунд стало ясно, что это не подружка, я покинула  убежище,
на всякий случай приложилась ухом к трубке, но голос был мужской и  меня  не
взволновал.
   - Кто это? - спросила я, когда разговор по телефону закончился.
   - Сейчас увидишь, - пообещал Роман  Андреевич.  Минут  через  двадцать  в
дверь постучали. Я открыла и растерянно замерла:  на  пороге  стоял  молодой
мужчина, в шортах  и  футболке,  но  что-то  в  нем  совершенно  определенно
указывало на принадлежность к правоохранительным органам.
   - Вы Анфиса? - сияя  от  счастья,  спросил  он,  я  кивнула  и  почему-то
испугалась. Больших грехов за мной не водится,  но  стоит  увидеть  в  своем
жилище  милиционера,  оторопь  берет.  -  А  я  Леонид,  -  обрадовался  он,
сграбастал мою руку и тряхнул так, что едва не выдернул ее из плеча.
   Тут  появился  Роман  Андреевич,  мужчины  обнялись,  расцеловались,  раз
двадцать похлопали друг друга по спине, сопровождая хлопки междометиями. Все
это, надо полагать, означало  радостную  встречу  после  долгой  разлуки.  Я
прониклась, глупо улыбалась и ждала, когда они закончат.
   - Значит, это она? - перестав обниматься с Ромашкой,  повернулся  ко  мне
Леонид, продолжая прямо-таки сиять.
   - Точно, - с готовностью кивнул мой возлюбленный.
   - Ну поздравляю. -  Гость  вновь  сграбастал  мою  руку  и  попытался  ее
оторвать, я сказала:
   - Спасибо, - хотя и не имела представления, чего это его так разбирает.
   - Рад за тебя, - сказал гость Роману Андреевичу, подмигнул и заявил:
   - Красивая...
   -  Спасибо,  -  вновь  открыла  я  рот,  сообразив,  что  он  сделал  мне
комплимент.
   Еще минут десять потолкавшись возле дверей, мы наконец прошли и сели, я в
кресло, а мужчины на диване. Леонид, поглядывая весело то  на  меня,  то  на
Романа, сказал:
   - Очень рад, - и вдруг погрустнел. Я насторожилась, а  мой  возлюбленный,
махнув рукой, заявил:
   - Говори при ней.
   Гость извлек из кармана фотографию, и я с удивлением обнаружила,  что  на
ней запечатлена пропавшая без вести Нина Глаголева.
   - Вот, возвращаю. Горничная, администратор и два  официанта  опознали  ее
как Козыреву Стеллу  Сергеевну.  Т-е-перь  по  поводу  ее  гибели.  Тут  все
сложнее. Утонула она буквально на глазах сотни людей. На убийство не похоже.
Человек, который делал вскрытие... В общем, я головой ручаюсь: в  заключении
чистая правда. Вчера я к нему заглянул и напомнил про  эту  гражданочку.  Он
утверждает, что она утонула и никто ей в этом не  помогал.  Ни  синяков,  ни
малейшей царапины, никаких следов борьбы. Небольшое  содержание  алкоголя  в
крови, и только-то. Девчонка заплыла за буйки,  видно,  не  рассчитала  свои
силы, стала кричать, ее услышали, бросились на помощь, но  к  тому  моменту,
когда вытащили из воды, было уже поздно. Сам Козырев в это  время  наливался
пивом в баре. Алиби железное, вряд ли вы сумеете прижать этого парня.  Никто
из персонала гостиницы в суде давать показания не станет, если мы,  конечно,
не убедим их, что это абсолютно безопасно, а мы не убедим. Так  что,  боюсь,
помог я тебе немногим...
   - Напротив, ты здорово помог, - заверил  Роман  Андреевич,  и  они  вновь
принялись хлопать друг друга по спинам, а потом удалились в бар.
   Когда Роман Андреевич оттуда вернулся, билеты были заказаны, а  вещи  уже
собраны. Несмотря на его увещевания, я решительно заявила,  что  возвращаюсь
домой: Женька скорее всего в опасности, а мы тут занимаемся черт знает  чем.
То, что Козырев, убив жену, выдавал за нее Нину Глаголеву, стало фактом. Для
меня факт и то, что он и Нину убил, точнее, организовал  убийство.  Козыреву
вовсе необязательно было самому ее топить. То, что он сидел в  баре  и  имел
огромное количество свидетелей  своей  непричастности  к  происшествию,  еще
больше убеждало в обратном: уж очень это походило на заранее  подготовленное
алиби. А то, что девушка не сопротивлялась... неизвестно, что придумали  эти
мерзавцы,  но,  безусловно,  преуспели:  Нина  погибла,  и  уважаемые   люди
подтвердили, что имел место несчастный случай. Против Козырева тот факт, что
он выдавал за свою жену, которая, кстати, бесследно исчезла, другую женщину.
Но хорошие адвокаты (а уж Козырев,  можно  не  сомневаться,  найдет  лучших)
способны вывернуть все наизнанку и доказать, что  никакого  злого  умысла  в
этом  не  было.  В  такой  ситуации  единственное,  что  нам  позволило   бы
по-настоящему прижать мафиози, -  труп  жены.  Тогда  его  чудовищная  затея
станет ясна даже младенцу.
   Об этом я думала весь обратный перелет. О чем думал Роман Андреевич,  мне
неведомо, так как я просила меня не беспокоить, и он  джентльменски  молчал,
держа  мою  ладонь  в  свое