,  и  мы  поспешили
убраться от них в тень.
   - Что дальше? - шепотом спросила я, прислоняясь к забору.
   - Стой здесь, а я обегу дом по кругу, проверю. Проверяла Женька не  менее
пятнадцати минут, вернулась воодушевленная, я бы даже сказала, счастливая.
   - Местечко нашла, класс. С одной стороны задняя стенка гаража,  с  другой
наш забор. Самое то.
   С какой поры забор стал "наш", я  выяснять  не  решилась,  зная  Женькину
страсть к занудству. Достигнув нужного  места,  мы  придвинули  стремянку  к
забору, и тут в моем мозгу мелькнул последний проблеск сознания.
   - Найдем мы этот труп, а пока будем звонить в милицию  да  пока  они  там
раскачаются, Козырев его перепрячет.  Ведь  то,  что  в  клумбе  рылись,  не
скроешь.
   - Не успеет, - заверила Женька.
   - А вдруг он приедет, пока мы роемся?
   - Чего ему здесь ночью делать? - отмахнулась подружка и первой полезла на
стену. Ее устами да мед пить. Она влезла, я передала ей лопаты,  затем  тоже
поднялась на  кирпичную  стену.  Лежа  на  животе,  мы  с  трудом  подтянули
стремянку и перебросили ее на другую сторону, спустились и немного постояли,
прислушиваясь к ночным шорохам. - Где она? - прошептала Женька.
   - Прямо за домом... Слушай, а вдруг здесь кто-нибудь есть?
   - Брось, посмотри, дом точно вымер.
   Дом действительно выглядел абсолютно нежилым. Малость  приободрившись,  я
повела подружку за собой, и очень скоро мы вышли к клумбе.
   - Работы на целую ночь, - зловеще заметила  Женька,  расчехливая  лопаты.
Фонарик нам не понадобился, сюда доходил свет фонаря за забором, слабый,  но
достаточный для того, чтобы различать предметы.
   - Все-таки ты чокнутая, - вздохнула я.
   - А ты нет, - порадовалась Женька. -  Откуда  начнем?  Логичнее  закопать
труп в центре клумбы.
   - Не логичнее, - возразила я. - Тогда бы  пришлось  портить  всю  клумбу.
Зачем Козыреву лишние хлопоты? Нет, ее похоронили где-то с краю.
   - Может, скажешь с какого? - съязвила Женька.
   - А ты спроси у своей интуиции, - не осталась я в долгу.
   - Ладно, чего гадать. Начинаем отсюда.
   - Георгины жалко, - пролепетала  я,  и  мы  начали.  Час  мы  остервенело
перекапывали клумбу, цветы складывали в сторонке,  освобождая  пространство,
затем углубляли яму, постепенно расширяя.
   - А вдруг мы и вправду чего найдем? - От этой мысли мороз пошел по  коже,
то есть до этого момента меня больше занимал вопрос безопасности,  а  тут  я
вдруг представила... Да, выступать в роли кладбищенских  грабителей  ох  как
несладко!
   - Не пугай меня, - проворчала Женька. - Я и так до  смерти  боюсь.  -  И,
наверное, для того, чтоб поменьше бояться, принялась разглагольствовать:
   -  Мы  ее  целиком-то  выкапывать  не  будем,  нам  бы  только   найти...
что-нибудь. Туфлю, платье.
   - Заткнись! - рявкнула я, мы испуганно  замерли,  огляделись  и  перевели
дух.
   - Вот чертово место, - пожаловалась Женька. - А тишина какая, точно мы  и
не в городе, а на кладбище.
   - Ты заткнешься наконец? - Я всерьез подумывала огреть Женьку лопатой, но
одной в этой дурацкой клумбе будет еще страшней.
   - Нам повезло, - вдруг заявила Женька. - Представь,  если  б  здесь  была
какая-нибудь сигнализация, а так  рой  себе  спокойненько  и  ни  о  чем  не
волнуйся.
   - Да уж, - согласилась я и неожиданно заявила:
   - Хотя о том, что ее нет, сказал Козырев...
   - Вот-вот, - кивнула подружка. - И сад  не  охраняется,  и  он  здесь  не
живет, и собачка сдохла.
   Я выпрямилась, чувствуя, как сердце медленно, но настойчиво  перемещается
в область пяток.
   - Чего ты? - опершись на лопату, спросила Женька.
   - А тебе не кажется, что все это здорово похоже на ловушку?
   Не успела я договорить, как все  пространство  сада  залил  ослепительный
свет с четырех прожекторов на заборе. Мы зажмурились, а открыв  глаза  через
некоторое время, смогли различить троих мужчин. Одним  из  них,  безусловно,
был Козырев, а двое других - его громилы.
   - Чего ж тебе ценная мысль раньше в  голову  не  пришла?  -  пробормотала
Женька.
   - А тебе? - съязвила я и посоветовала самой  себе  умереть  достойно,  то
есть по возможности, конечно.
   Три из четырех прожекторов потухли, а один не бил нам в глаза,  а  просто
освещал прилегающую территорию сада. Теперь я могла хорошо видеть  Козырева,
на его физиономии читались  растерянность  и  беспокойство  и  при  этом  ни
малейшего намека на коварство и удовлетворение кота, сумевшего поймать  мышь
возле крохотного кусочка сыра.
   - Анфиса, - прямо-таки с отчаянием произнес он. - Что ты тут  делаешь?  -
Парень впопыхах забыл, что мы с ним на "вы", напоминать об этом я не  стала:
кандидатам в покойники следует быть демократичнее.
   - Ищу труп вашей жены, - честно ответила я.
   -  Поспокойнее,  Анфиса,  поспокойнее,  -  прошелестела  Женька.  -   Мне
почему-то кажется, что он неплохой мужик.
   - Труп моей жены? - вытаращил глаза Козырев, но тут же взял себя в руки и
заявил недоуменно:
   - Труп моей жены кремирован месяц назад.
   - Если вы имеете в виду сочинский труп, так вам отлично известно...
   Он сделал мне знак молчать, покосился на  своих  парней  и  сказал  очень
спокойно:
   - Идемте в дом. Выпьем чего-нибудь и поговорим. Довольно глупо  стоять  в
клумбе в первом часу ночи.
   Есть предложения, от которых не отказываются.  Конечно,  я  бы  предпочла
беседу в саду, здесь мне нравилось больше: если заорать погромче, есть шанс,
что хоть кто-то услышит. А в доме наверняка имеется подвал или что-то еще...
Но мериться силами с тремя дюжими мужиками, даже имея в руках  лопату,  дело
бесперспективное. Поэтому я отбросила в сторону орудие труда  и  зашагала  в
сторону дома. Женька поплелась за мной, следом хозяин и его громилы.
   Но ни в какой подвал нас не повели, мы оказались в той самой комнате, где
утром пили с Козыревым кофе, и он попросил, разливая мартини в три стакана:
   - Пожалуйста, объясните, с какой стати вы решили перерыть мою клумбу?
   Надо заметить, что  громилы  в  комнату  не  вошли,  и  это  придало  мне
оптимизма: сами знаете,  один  -  это  уже  не  трое,  и  наши  шансы  пусть
ненамного, но возросли. Козырев ждал ответа, Женька сидела с видом лунатика,
намекая тем самым,  что  отвечать  придется  мне,  а  я  задумалась,  ;  как
доходчивее, а главное, быстрее просветить Николая I  Петровича,  и  в  конце
концов ответила:
   - Я - Анна Асадова.
   - Что? - не понял он. - В каком смысле?
   - В буквальном. Анна Асадова -  мой  псевдоним,  и  это  я  написала  тот
детектив.
   -  Какой  детектив?  -  забеспокоился  Козырев.  Но  чувствовалось,   что
беспокоится он не за шедевр детективной литературы, а за мое здоровье. Такое
коварство и откровенное притворство раздражали.
   - Вы хотите  сказать,  что  не  получали  рукопись?  Детектив  называется
"Убийство в доме с колоннами", - на хмурилась я.
   - Ничего я не получал, - удивился Козырев.
   - Большой конверт? Три недели назад? Его вам переслал Аверин.
   - Какой еще Аверин?
   - Ярослав Сергеевич.
   - "Компьютерный мир"? - сообразил Козырев. - Так ведь он погиб.
   - Точно. После того, как отослал вам конверт.
   - Вы что же, намекаете, что это я его убил? - вроде бы не поверил Николай
Петрович.
   - Намекаю, - кивнула я.
   - Анфиса, простите, но  вы  спятили.  Зачем  мне  убивать  Аверина?  Наши
интересы ни разу нигде не пересеклись.
   - Вы убили его из-за рукописи, - напомнила я.
   - Да что за черт? Какая рукопись? - разозлился он  выглянул  за  дверь  и
крикнул:
   - Игорь, поищи большой конверт, там должна быть рукопись...  детектив.  -
Выглядел он при этом совершенно искренне, так что даже Станиславский  заявил
бы с уверенностью:  "Верю".  Я  задумалась,  наблюдая  за  Козыревым,  а  он
уставился на меня:
   - Анфиса, пожалуйста, объясни, что там в этом детективе? С какой стати ты
решила, что я убил Аверина и закопал труп жены в клумбе? - Он  опять  сбился
на "ты", в должниках я ни у кого не числюсь, поэтому спросила:
   - Ты действительно его не читал?
   - Да я даже не видел твой детектив. Почему Аверин решил послать  мне  эту
рукопись?
   - Потому что в ней описано, как ты убил жену и скрылся от правосудия.
   - Я убил? - возмутился он.
   - Не мудри, - пресекла я попытки морочить мне голову. - Я знаю  про  Нину
Глаголеву.
   - Ясно, - вздохнул Козырев, потер  пальцами  переносицу  и  посмотрел  на
меня. Внимательно, но без угрозы. - Анфиса,  давай  поговорим  начистоту.  Я
отвечу на все твои вопросы, но вначале объясни, что было в этой рукописи?
   - Сюжет детектива я рассказала тебе в ресторане. Бизнесмен, то  есть  ты,
убил жену, закопал труп в клумбе и отправился на курорт  с  любовницей.  Там
инсценировал несчастный случай и уже официально стал вдовцом.
   - Кто тебе наплел всю эту чушь? - поразился Козырев.
   - Наплел? - в свою очередь удивилась я. -  Я  это  сочинила  и  попала  в
"десятку". Аверин, прочитав рукопись, решил, что я была знакома со  Стеллой,
каким-то образом разгадала твой замысел и описала его в детективе,  а  роман
ему передала специально.
   - Я не понимаю, Аверин-то здесь при чем?
   - Он был любовником твоей жены, - выпалила я.
   - Теперь понятно. Это он звонил в Сочи?
   - Да, он. И был убит.
   - Анфиса, я тебя очень прошу, не болтай глупостей. Я  ничего  не  знал  о
рукописи, об Аверине и никого не убивал.
   - А почему ты выдавал Нину за свою жену?
   - Все очень просто, - вздохнул Козырев, наливая себе еще мартини. -  Нина
мне нравилась. Хорошая девушка. Но встречались мы редко, от случая к случаю.
А тут еще Стелла затеяла эту поездку в Сочи. Понять не могу, на кой черт она
ей сдалась? В общем, решили ехать, и вдруг накануне, часов  в  пять  вечера,
она звонит и заявляет, что отправляется  на  Селигер.  У  нас  там  домик  в
уединенном месте. Вернется через три недели. Зная  ее  причуды,  я  не  стал
возражать. А потом подумал: места в гостинице заказаны, паспорт жены у меня,
самолет рано утром. Ну, я позвонил Нине, и  мы  уехали  на  юг.  Можешь  мне
поверить, нам было хорошо вдвоем, пока... Я понятия не имею, как такое могло
произойти. Врач сказал, что она очень испугалась чего-то и камнем  пошла  ко
дну. Для меня это был настоящий шок. В первые часы я даже не соображал,  что
делаю. А потом понял, что все происшедшее выглядит подозрительно. И не  стал
ничего менять. Нину кремировали под именем моей жены.
   - Но если твоя жена в то время была жива и здорова, как ты надеялся выйти
из этой ситуации?
   Козырев неожиданно засмеялся, но глаза его  были  холодными  как  лед,  а
усмешка жесткой.
   - Я подумал, что это очень хороший повод послать  жену  ко  всем  чертям.
Если у меня на руках есть свидетельство о ее смерти,  особенно  церемониться
не придется. Дам ей  денег,  новый  паспорт  и  пусть  катится  подальше.  Я
позвонил из Сочи и  велел  моим  ребятам  смотаться  на  Селигер  и  кое-что
объяснить супруге. Но на Селигере  ее  не  оказалось.  Она  туда  просто  не
приезжала.
   - А где же она? - очень по-дурацки спросила я.
   - Понятия не имею. О ней не было никаких известий с  того  самого  звонка
накануне отъезда в Сочи.
   - И тебя это не насторожило?
   - Конечно, насторожило. Я не мог позволить разгуливать ей где попало, раз
уж она  кремирована  несколько  Дней  назад,  и  провел  следствие.  Помнишь
убийство Ганичева?
   - Сына нашего мэра? Конечно.
   - Ну так вот. Убийств на самом деле было два: погиб он и моя жена.
   - А где труп? - проявила я интерес, пытаясь понять: пудрит ли Козырев мне
мозги или все действительно так и было.
   - Не знаю. Убийство совершили три наркомана, психи со стажем. Но один  из
них, придя в себя, опознал мою жену. Ребята здорово  сдрейфили,  решив,  что
это похуже сыночка мэра. В общем, труп они, спрятали, а сами рванули в бега.
В доме была значительная сумма денег.
   - А как ты узнал об этом?
   - У меня свои источники.
   - Но где же все-таки труп?
   - Понятия не имею. Надеюсь, он не  отыщется,  иначе  я  окажусь  в  очень
неприятной ситуации. Это все, что я знаю.
   - А как же Аверин? А Колобок?
   - Это еще кто? - нахмурился Козырев.
   - Психоаналитик, которого посещала твоя жена.
   - А, этот... и его тоже убили?
   - Да, в подъезде, инсценировав ограбление.
   - Так, может, это и было ограбление?
   - А Аверин?
   - Что Аверин? Он же попал в аварию, обычное дело. Просвещать Козырева  на
предмет того, что в аварию Ярослав Сергеевич попал уже  будучи  третий  день
мертвым, я не стала. У него и так есть причины от нас избавиться,  а  лишняя
осведомленность - это, как известно, лишний повод. Я задумалась, разглядывая
ковер под ногами, Козырев тоже молчал, потом вздохнул и спросил  так,  точно
от моих слов зависело очень многое:
   - Ты мне веришь?
   - Конечно, верит, -  влезла  Женька,  до  того  мгновения  пребывающая  в
летаргии. Но на ее заверение Николай  Петрович  не  отреагировал,  продолжая
смотреть на меня.
   - Не знаю, - ответила я честно. - Мне бы хотелось  верить,  но...  как-то
все странно.
   В этот момент в дверь постучали, и в комнату заглянул один из парней.
   - Николай Петрович, - кашлянув, сказал он. - Никакой рукописи,  весь  дом
перерыли.
   - А можно я сама посмотрю? - попросила подружка. - Вдруг мальчики  просто
не представляют, что надо искать?
   - Пожалуйста, - усмехнулся Козырев.
   Женька торопливо поднялась  и  скрылась  за  дверью,  а  мы  еще  немного
поговорили.
   Если бы не убийство Аверина, я бы, наверное, не сомневалась  в  честности
Николая Петровича. Уж очень искренним он  выглядел.  На  ум  пришли  прежние
сомнения: убийства Аверина и Колобка никак  не  напоминали  работу  киллера,
может, действительно обошлось без Николая Петровича? Не  сам  же  он  втыкал
ножи в спины, резал на куски жену и ее любовника, а потом  огрел  по  голове
Колобка? Нет, такой тип рук пачкать не будет. Но и его странное поведение  в
Сочи тоже настораживало. Выдавал человек свою любовницу  за  жену,  невелика
беда, а вот записать живую супругу в покойницы... В общем,  к  определенному
выводу я так и не пришла. Козырев вдруг вспомнил про георгины.
   - А почему труп вы искали именно в клумбе? Я  почувствовала  себя  дурой,
одно дело выдавать ценные идеи, сидя с Женькой в кухне, другое  ?  объяснить
здравомыслящему человеку, что да как.
   - В романе труп спрятан именно там, ну мы и  подумали:  раз  уж  все  так
здорово сходится, может, и это сойдется?
   Козырев смотрел молча и вроде бы чего-то ждал, наконец понял, что  я  уже
все сказала, и кивнул с пониманием:
   - Вот оно что.
   Тут вернулась Женька и подтвердила,  что  рукописи  среди  многочисленных
бумаг нет.
   - Я ж говорил, - пожал плечами Козырев.
   - Но ведь ее доставили в этот дом, - усомнилась я. - Кто ее мог взять?
   - Понятия не имею. Знаю одно: я ее в глаза не видел. Тут мы переглянулись
и стали думать, что делать дальше, то  есть  это  мы  с  Женькой  думали,  и
мыслительный процесс отчетливо отражался на наших лицах.
   - Ты нас отпустишь? - не мудрствуя, спросила я, чтоб не  тянуть  кота  за
хвост и не мучиться, ожидая решения своей судьбы.
   - Конечно, - удивился Козырев. - Не скрою, я бы хотел надеяться, что  все
сказанное нами здесь и останется.
   - Само собой, - радостно кивнула Женька и вдруг  брякнула  такое,  что  у
меня мороз пошел по коже:
   - А может, вы все-таки запамятовали и трупик-то того... в георгинах?
   Козырев моргнул, приоткрыл рот, потом кашлянул и предложил:
   - Если вам очень хочется, можете копаться в моем саду до самого снега,  а
жить в доме. Инвентарем и продуктами я вас обеспечу.
   - Спасибо, - в два голоса ответили мы и через  десять  минут  неслись  на
"шестисотом" по ночному городу. Из багажника торчала стремянка, а две лопаты
и фонарик лежали с ней по  соседству.  Всю  дорогу  мы  держались  за  руки,
мысленно  призывая  на  помощь  Господа  и  всех  известных  нам  святых,  а
оказавшись возле родного подъезда, едва не грохнулись в обморок. Невероятно,
но факт: мафиози нас отпустил.
   Утром Женька долго пила кофе, а потом лениво спросила:
   - Ну, что теперь?
   - В каком смысле? - поинтересовалась я.
   - В смысле следствия. Прекращаем или пытаемся все это распутать?
   - Не знаю, - ответила я честно. - Убийцы  от  нас  вроде  бы  отвязались,
может, не стоит вновь привлекать их внимание? - Тут я  вспомнила  Аверина  с
торчавшим из-под левой лопатки ножом и тяжело  вздохнула.  -  Поимкой  убийц
должна заниматься милиция, но ты ведь на это не согласишься?
   - Конечно, нет, - честно ответила Женька. - Козырев вчера  нас  отпустил,
потому что прекрасно знал: ничего мы не докажем. Но если сунемся в  милицию,
он вполне может на всякий  пожарный  нас  укокошить.  Надо  этого  гада  так
обложить, чтоб...
   - Ты считаешь, он вчера врал? - нахмурилась я.
   - Говорил складно, - вздохнула Женька. - Одно в голове  не  укладывается,
то, что он выдал труп Нины за труп жены, когда Стелла еще  ходила  в  живых.
Как-то  это   очень   глупо.   Хотя...   Николай   Петрович   скорее   всего
недоговаривает, он мог послать человечка на Селигер с одной целью:  от  жены
избавиться, а она оказалась умнее и сбежала от муженька.
   - То есть сначала он обеспечил себе алиби, а потом убил жену?
   - Мог и убить, почему нет? В общем, нам по-прежнему нужен труп этой самой
Стеллы. Тогда и менты зашевелятся, и в россказни этого  типа  уже  никто  не
поверит.
   - И где же теперь этот труп искать? - затосковала я.
   - Понятия не имею. Будем думать. А для начала  тебе  надо  встретиться  с
Толиком, перетянуть парня на  нашу  сторону.  Стелла  его  сестра,  так  что
сделать это нетрудно.
   На работе Толика не оказалось, женский голос сообщил, что он  плохо  себя
чувствует и дня два его не будет.  Я  позвонила  ему  домой,  но  поговорить
смогла только с автоответчиком.
   - Может, сам объявится, - утешила Женька. Мы переглянулись и затосковали,
не зная, чем себя занять. Была среда, и хоть  Женьку  на  работе  не  ждали,
сесть за очередной рассказ из жизни животных она  категорически  отказалась:
не до того было. Чтобы придать хоть какой-то смысл своему  существованию,  я
решила приготовить фруктовый салат, но осуществить задуманное не удалось.  В
дверь  позвонили,  я  крикнула   Женьке:   "Открой!"   и   вскоре   услышала
подозрительное щебетание, доносившееся из прихожей.  Таким  дурацко-слащавым
голосом Женька обычно начинает говорить, встретив очередного блондина  своей
мечты. Заинтригованная, я прошла в прихожую и от удивления вытаращила глаза.
На двух квадратных метрах между вешалкой и дверью в ванную  топтался  Ярцев,
мент и зануда, а Женька обворожительно ему  улыбалась,  болтая  всякую  чушь
вроде "проходите-проходите" и "чувствуйте себя как дома". Я  решила  малость
умерить ее энтузиазм, хмуро поздоровалась с ментом, а Женьке сказала:
   - Знакомься, Евгения. Это Ярцев. Сергей Витальевич, если не ошибаюсь?
   - Не ошибаетесь, - кивнул он. А я опять спросила:
   - Чему обязана?
   - Да ничему, если честно. Шел мимо, дай, думаю, зайду  и  извинюсь  перед
женщиной.
   - За что? - не поняла я.
   - Мне показалось, я вас обидел в  прошлую  встречу.  Смотри,  какой  мент
пошел. Ему показалось, и он притащился ко мне домой с утра пораньше. Занятые
разговором, мы не сразу обратили внимание на Женьку, а между тем с подружкой
произошли разительные перемены. Улыбаться и щебетать она перестала и  теперь
размазывалась по стенке, слегка закатив глаза. Только мы  с  Ярцевым  решили
испугаться за ее здоровье, как Женька слегка  ожила,  посмотрела  на  Сергея
Витальевича с тоской и отчаянием и спросила:
   - Скажите честно, вы шли мимо, и вас неудержимо потянуло зайти сюда?
   Ярцев неожиданно покраснел и промямлил:
   - Примерно так.
   - Это судьба, - простонала  Женька,  но  вдруг  приободрилась,  рявкнула,
глядя на меня, но тыча пальцем в Ярцева:
   - Немедленно гони его в шею, ты что, смерти моей хочешь?