ила
сарказма. Забавно, но это  подействовало.  Павел  Васильевич  вдруг  опустил
глаза  и  очень   нервно   потер   подбородок,   после   чего   нерешительно
поинтересовался:
   - От кого вы узнали?
   - Мы неплохие журналисты, - развела руками Женька, а он кивнул и сказал:
   - Если Ярослав и ездил в Москву, то не по делам фирмы.  Я  звонил  ему  в
четверг, нужно было решить срочный вопрос... Нигде не мог его найти.
   - Как не могли? - удивилась я. - А мобильный телефон?
   - Ярослав не любил, когда его беспокоили по пустякам, считал, что  каждый
отвечает за свою работу, оттого и деньги получает...
   - В общем, он вам не ответил? - подсказала я. - И вас  это  почему-то  не
удивило...
   - Ответила девушка, - торопливо заговорил Павел. - Сказала, что Ярослав в
ванной и просит его не беспокоить.
   - И вы больше не беспокоили?
   - Я подчиненный, а не его друг.  Ситуация  была  вполне  понятной:  уехал
человек на пару дней в Москву немного развеяться и хотел, чтобы его оставили
в покое.
   -  Зачем  же  тогда  мобильный  с  собой  таскать?  -  удивилась  я,   и,
оказывается, зря.
   - Кроме нас, мог позвонить еще  кто-то.  Кто-то,  на  чей  звонок  он  бы
непременно ответил. Чужая логика меня потрясла.
   - Но ведь сначала  он  должен  ответить,  а  уж  потом  узнать,  кто  ему
звонит...
   - Мне все объяснили вполне доходчиво, - усмехнулся Павел  и  выразительно
посмотрел на часы.
   - Спасибо, - заторопились мы. -  Вы  не  против,  если  мы  зададим  пару
вопросов Наташе?
   - Пожалуйста, - пожал плечами Павел и с легкой обидой добавил:
   - Мы ничего не скрываем.
   - Извините, - спросила я уже в дверях, - а туалет на ночь запирается?
   - Туалет? - удивился он. - Понятия не имею. Наташа сидела за столом  и  с
тоской смотрела в окно.
   - А мы к вам опять с вопросами, - осчастливила я ее.
   - Да? - она вроде бы удивилась.
   - К вам сегодня из милиции приходили? - Я улыбнулась  широко  и  лучисто,
точно приход милиции должен вызывать у граждан огромную радость.
   - Приходили, - кивнула девушка. -  Молодой  мужчина.  Сергей  Витальевич,
кажется.
   - Замучил вопросами?
   - Нет. Больше интересовался, чего в конторе об аварии говорят. А чего про
аварию скажешь? Неизвестно, что теперь будет, может, без работы  останусь...
- Она опять пригорюнилась.
   - У милиции свои вопросы, а у нас свои, - торопливо сказала я, боясь, что
собственные неприятности настолько поглотят ее,  что  будет  не  до  нас.  -
Наташа, припомните, пожалуйста,  не  было  ли  в  поведении  вашего  шефа  в
последнюю неделю чего-нибудь странного?
   Она задумалась, потому что была девушкой ответственной и честно  пыталась
припомнить.
   - Нет... все как обычно.
   - А не просил он вас отправить толстый пакет или папку?
   В лице ее промелькнула догадка, потом и вовсе загорелись восторгом глаза,
а я замерла в предчувствии удачи.
   - Он мне рукопись давал.  Ой,  забыла,  как  называется...  Анна...  Анна
какая-то написала. Про убийство там... Я несколько страниц успела прочитать,
пока на ксероксе работала.
   - Ярослав Сергеевич просил вас сделать копию?
   - Да, в двух экземплярах. Я удивилась, зачем это ему, а он сказал:  "Надо
помогать землякам", - видно, эта Анна из нашего города...
   - А куда он дел копии, вы не знаете?
   - Запечатал в конверты и отправил с Андрюшей.
   - Андрюша - это кто? - стараясь притушить алчный блеск в глазах, спросила
Женька.
   - Шофер наш. Он на посылках. Обед возит, почту...  в  общем,  разъездной.
Вот ему я конверты и  отдала,  так  Ярослав  Сергеевич  велел.  Еще  сказал,
срочно.
   - Когда это было, не припомните?
   - В понедельник... Точно. После обеда. И Андрей сразу их  увез,  как  шеф
велел.
   - А куда увез, не знаете?
   - Нет. Шеф сам написал адрес, и я его не  запомнила,  обратила  внимание,
что нашего, то есть обратного, адреса нет. А ведь положено, правда?  Ярослав
Сергеевич мне всегда говорил, у нас даже штампик специальный сделан.
   - А можно увидеть этого Андрея? - нахмурилась я.
   -  Конечно,  если  он  здесь.  В  среду  похороны,  забот  много,   могли
куда-нибудь услать...
   Наташа вместе с нами покинула кабинет  и  вышла  на  крыльцо.  Неподалеку
стояла красная "пятерка", но в кабине никого не было.
   - Где Андрей? - крикнула девушка курившим по соседству мужчинам.
   - Сейчас придет, - ответил один из них.
   - Подождете? - вздохнула Наташа. Мы дружно кивнули, а она добавила:
   - Ну, я пойду, ладно?
   Андрей появился минут через  пятнадцать.  Молодой  симпатичный  парень  в
спортивном костюме, заметив нас возле  машины,  посмотрел  с  недоумением  и
сказал:
   - Здрасьте.
   - Здрасьте, - ответили мы. - Газета вами интересуется, молодой человек, -
засмеялась Женька. - "Комсомольская правда".
   - А мне что, интересуйтесь... - в тон ей ответил парень.
   - Вопросик у нас простенький.  В  понедельник  вы  отвозили  два  больших
конверта. Не помните куда?
   - А вам зачем? - усмехнулся он.
   - Затем, что газетчики - народ любопытный. Ну что, на память жалуетесь?
   - На память я не жалуюсь. Гороховая, тридцать. Ящик  для  корреспонденции
на заборе. Там и оставил.
   - А что у нас на Гороховой, тридцать? - разулыбалась Женька.
   - А вы сгоняйте и узнайте, -  хохотнул  Андрей  и  сел  в  машину,  а  мы
переглянулись.
   - А что там может быть? - озадачилась Женька.
   - Я даже не знаю, где эта Гороховая... Эй,  -  ухватилась  я  за  дверцу,
боясь, что парень смоется. - А второй адрес?
   - Ворошилова, бывший райком. - Парень не спеша тронулся  с  места,  а  мы
вновь переглянулись.
   - Слушай, мы забыли спросить, когда приходит уборщица, и про туалет  надо
знать точно, - озарило меня.
   - Ладно, вызывай такси, а я пойду узнаю... -  смилостивилась  Женька.  Мы
вместе вошли в офис,  но  сразу  же  разделились.  Я  отправилась  к  Наташе
звонить, а Женька завернула в бухгалтерию.
   Встретились на улице.
   - Так, Мария Ивановна убирается по утрам, адрес есть. Навестим?
   - Далеко это?
   - В трех шагах.
   - Зачем нам тогда такси?
   - А ты знаешь, где улица Гороховая?. - поинтересовалась Женька.
   - Нет.
   - Вот и я нет. Разговор с уборщицей много времени не займет, а  деньги  у
тебя есть... - Я только собралась ответить, как Женька ухмыльнулась:
   - Есть, есть. И  нечего  экономить  на  следствии,  здесь  такой  сюжетец
разворачивается, какая там Агата Кристи.
   - Вот именно, - кивнула  я,  совершенно  не  разделял  восторга  подруги:
может, она успела забыть, как едва не выпила стакан эссенции, а  вот  я  еще
прекрасно помню огромный черный джип, несущийся на меня...
   Мария Ивановна жила  в  пяти  кварталах  от  офиса  Аверина  в  небольшом
трехэтажном доме. Мы позвонили в дверь, потоптались, ничего не  дождались  и
уже собрались покинуть подъезд, как появилась женщина  с  большой  сумкой  в
руках и направилась к нужной нам  квартире.  Женщине  было  лет  шестьдесят,
высокая, крепкая, с абсолютно седыми волосами и нежным румянцем. На нас  она
взглянула без одобрения, а я с опозданием сообразила, что Женькин оживленный
наряд в данном случае неуместен.
   Я почти уверилась, что нас отфутболят, но карточки собкоров  "Комсомолки"
произвели магическое действие.
   - Я вашу газету с горбачевских времен читаю, хоть и не комсомолка. -  Она
засмеялась и провела нас в кухню. - До той  поры  я  вообще  никаких  газет,
кроме "Труда", не читала, да и то, если честно, последнюю колонку, а  у  вас
газета интересная.
   Стало ясно, Мария  Ивановна  спутала  нас  с  московскими  коллегами,  не
углядев приписки на карточке. Разочаровывать ее мы не стали. От чая  сначала
отказались, а потом с благодарностью приняли приглашение, потому что женщина
была словоохотливой, а уборщицы, как правило, примечают то,  на  что  прочие
люди никакого внимания не обращают. Я выскочила на улицу и отпустила  такси,
а вернувшись, застала Женьку и Марию Ивановну за  столом,  присоединилась  и
минут пятнадцать пила чай, прислушиваясь к их беседе.
   Беседа в основном касалась статей в "Комсомолке"  десятилетней  давности,
Женька по большей части кивала, а я так и вовсе не могла  ничего  вспомнить,
должно быть, по причине тогдашнего юного возраста.
   -  Хорошая  газета,  -  закончила  Мария  Ивановна  к  некоторому  нашему
облегчению: Женька никогда избытком  патриотизма  не  страдала,  относясь  к
своей  работе  как  к  трагической   неизбежности,   причем   с   безусловно
положительными сторонами, например, можно по звонку соваться  в  неизвестном
направлении, а я так просто никогда не читала газет.
   - Спасибо, - пылая липовым энтузиазмом, сказала подружка. -  Если  у  вас
такое доброе отношение к нашей газете, вы, возможно,  не  откажетесь  помочь
нам в журналистском расследовании. Дело касается вашего  шефа,  точнее,  его
гибели.
   - Вот тут, девчонки, вряд ли чем помочь сумею, -  вроде  бы  расстроилась
Мария Ивановна. - Ярослава я всего раз пять видела и ничегошеньки о  нем  не
знаю...
   - А в какое время вы убираетесь? - порадовалась я, что  разговор  наконец
коснулся интересующей нас темы.
   -  Прихожу  к  пяти  утра.  Зимой  попозже.  Вечером  убираться   никакой
возможности, кто-нибудь допоздна сидит, молодые  все,  а  на  работе  просто
помешались. В наше время такого не было. Раньше 17.15 - и в конторе ни одной
живой души, убирайся на здоровье...
   - А как вы в офис попадаете, там что, сторож?
   - Нет. Сигнализация. Я прихожу, сама дверь открываю и убираюсь.  Наташка,
секретарша, к половине девятого приходит, тогда я ухожу. Народ в основном  к
девяти является, и Ярослав тоже. Иногда пораньше приезжал, но редко.
   - И что, офис никогда не обворовывали?
   - Так ведь решетки на окнах, дверь железная, опять  же  в  самом  центре,
считай, милиция то и дело ездит. Мальчишки не влезут,  а  шпана  посерьезней
нам не страшна. - Мария Ивановна понизила голос и, подмигнув, добавила:
   - Свои у своих не воруют...
   - Вы имеете в виду, что у Аверина был серьезный покровитель?
   - Я чего думаю, то и говорю. Парню двадцать семь  лет,  а  он  миллионами
ворочает. Откуда такие деньги? И на машине разбился, чего  это  вдруг?  Сами
знаете, кругом одна мафия. Сначала дружили, а потом, видать, раздружились.
   - А в среду утром, когда вы пришли убираться, ничего  подозрительного  не
заметили?
   - В среду? Нет.
   - А ночью милиция не  приезжала,  может,  сигнализация  сработала,  никто
ничего не говорил?
   - А кому сказать-то? Я пришла, открыла  своим  ключом,  позвонила,  дверь
заперла и пошла убираться. Начинаю я всегда с кабинета шефа.
   - У вас ключи от всех кабинетов?
   -  Да,  -  с  достоинством  ответила  Мария  Ивановна.  -  Когда   только
устроилась, убиралась по вечерам. Через полгода я пошла к Ярославу и говорю:
неудобно так, ни мне, ни людям, давайте по утрам ходить буду. Вот ключи  мне
и доверили. Да и чего у нас красть? Бумаги да компьютеры  эти,  на  что  они
мне?
   - А туалет на ночь запирается?
   - Туалет? - удивилась Мария Ивановна. - Нет, такого не припомню.  А  чего
вы про среду спрашиваете, он же в пятницу разбился?
   - Пытаемся установить, что он делал накануне своей гибели.
   - Что делал? Нервничал... поди чувствовал, что убьют. - В словах  хозяйки
проскальзывала большая нелюбовь к Аверину, если честно,  трудно  объяснимая:
видела она его всего  несколько  раз  и  при  этом  пользовалась  прямо-таки
безграничным доверием.
   - А почему вы думаете, что он нервничал? - кашлянув, поинтересовалась я.
   - А чего б ему тогда идти к этому... к психо...  забыла,  как  правильно,
ну, который как у американцев - разговаривает с больными и успокаивает, а за
это огромные деньги получает Ярослав-то больным не выглядел, значит,  боялся
чего-то похуже болезней, а может, у них мода такая, от  безделья  по  врачам
ходить...
   - А как же вы узнали о том, что Аверин обращался к психоаналитику?
   - Как не знать? Он к нему ходил два раза в неделю,  на  календаре  писал,
чтоб не забыть. У него на столе ни единой бумажки, и все ящики  заперты,  но
вот календарь он не убирал.
   Мы с Женькой  переглянулись  и  с  некоторым  восхищением  посмотрели  на
собеседницу. В следующий раз (не приведи господи) начинать надо с уборщицы.
   Фамилии врача на календаре не было, но ходил Аверин всегда в одно и то же
время, в 10.30. Мы еще посидели для приличия минут пять и потопали к двери.
   - Девчонки, а передача  "Пятый  угол"  когда  бывает,  по  вторникам  или
средам? - вдруг спросила Мария Ивановна когда мы уже стояли в дверях.
   - Во вторник, - ответила я, силясь отгадать, что это ей пришло в голову.
   - Тогда точно это в среду было.
   - Что? - в два голоса спросили мы.
   - Идите-ка сюда. - Она втащила нас назад в квартиру и трагическим шепотом
заявила:
   - Кровь, вот что.
   - Какая кровь? - пискнула я,  Женька  просто  выпучила  глаза  и  замерла
удивленным монументом.
   - Обыкновенная, - пожала женщина плечами, заговорив нормальным голосом. -
Вы спросили, не было ли чего странного в среду, вот я вам  и  говорю:  кровь
была. Уж я не знаю, для вас это странно или нет, а я удивилась. Вроде  рукой
мазнул кто.
   - А где была эта самая кровь? - пришла в себя Женька.
   - На шкафу. Возле двери на улицу шкафы стоят, вот на том, что крайний.
   - И что вы сделали?
   - С кровью? Вытерла, естественно. Да ее совсем немного было.  Я  все  как
следует осмотрела, но больше нигде ничего не нашла. Только  в  одном  месте,
там свет от окошка падал, вот и заметно. Я еще подумала,  наверно  обрезался
кто и рукой задел...
   - А вы об этом кому-нибудь говорили?
   - Кому я скажу? Наташке, что ли, так у нее голова с дырой, ей что говори,
что не говори, все равно забудет.
   - А где на шкафу кровь была: спереди или сбоку?
   - Сбоку. Я полы мыла, а в  этом  углу  всегда  пыль  скапливается,  ну  и
сунулась.
   - Высоко?
   - Что?
   - Эта полоса высоко находилась?
   - Ну, вот так будет. - Женщина указала на стену где-то на  уровне  своего
плеча. - А что, важно это? В милицию надо?
   - Про милицию ничего сказать не могу, а от нас спасибо, - приложив руку к
груди, сказала Женька.
   - Да за что спасибо-то? - удивилась женщина, но мы уже рванули на улицу.
   - Ну, - возбужденно зашептала я, - труп был. И стоял он  между  шкафом  и
стеной.
   - А кто сомневался? - усмехнулась Женька. - Парня укокошили в офисе,  нож
из спины не вынули, чтобы кровь не хлестала, тогда бы этот офис и до утра не
отмыли. Пока ты бегала по парку, трупик  вывезли,  а  через  несколько  дней
инсценировали аварию.
   -  Все  замечательно,  но  ведь  надо  быть  психами,  чтобы  забыть  про
экспертизу, - напомнила я. - Это самое слабое место нашей версии.
   - А вот тут ты не права, - развеселилась Женька. - Труп  сильно  обгорел,
менты ленивы. А главное, Анфиса Львовна, насчет бабы ты  попала  в  десятку:
ляпали все это не профессионалы. Как выпала карта, так  и  разыграли.  Берем
такси и быстренько  на  Гороховую,  очень  интересно,  к  кому  попала  твоя
рукопись.
   - Может, частника поймаем? - предложила я.
   - Не-а, только такси и от тротуаров держимся подальше, на всякий  случай.
Не стоит забывать о том, что мы кому-то перешли дорожку. Кстати, у тебя есть
оружие?
   - Какое? - выпучила я глаза.
   - Ну не граната же... Вот у меня есть газовый баллончик, а у тебя  почему
нет?
   - Зачем он мне?
   - Дадут по башке, тогда узнаешь зачем.
   - Лучше бы тебе по башке дали, - разозлилась я. - Чтоб ты не каркала.
   Язвя и желая друг другу всего хорошего, мы дождались такси и  поехали  на
Гороховую.
   Гороховая, как выяснилось, была неподалеку, возле реки,  и  ввела  нас  в
заблуждение тем, что таковое название вернула  себе  совсем  недавно,  ранее
числилась улицей Дзержинского, наверное, потому, что именно  на  этой  улице
располагалось Управление внутренних  дел.  Однако  мода  на  революционность
прошла, в столице прибрали памятник, а у нас,  чтоб  не  отстать,  улицу,  и
теперь она, как при царе-батюшке, звалась Гороховой.
   С  проспекта  Ленина  мы  свернули  направо,  миновали  правление,  банк,
ресторан  "Восток"  и  несколько  ничем  не  примечательных   домов.   Улица
спускалась к реке, и дальше пошла застройка  еще  начала  века,  в  основном
конторы, магазины и кафе, район престижный, и все это стоило недешево.
   Двадцать пятый дом по  Гороховой  оказался  магазином  очень  симпатичным
названием "Компьютерный мир", сейчас он был закрыт по техническим  причинам,
об этом сообщала бумажка, приклеенная к двери.
   - Как тебе? - спросила Женька, когда мы, отпустив такси,  молча  пялились
на запертые двери. - Только не говори, что это совпадение.
   - Нам нужен тридцатый дом, а не двадцать пятый, - пробуя  не  реагировать
на участившееся сердцебиение, напомнила я.
   - Ну и что? Я назвала шоферу адрес, мы выходим и видим  магазин  Аверина.
Это судьба. Так просто ничего на свете не бывает.
   - Может, ты заткнешься, и мы пойдем посмотрим на нужный дом? - скривилась
я, и мы пошли.
   Посмотреть было на что: трехэтажный особняк в стиле "русский модерн",  но
построен  недавно.  Кирпичная   ограда,   ворота,   калитка   и   ящик   для
корреспонденции. Если быть точным, щель от ящика. Сам он висел с той стороны
и для простых смертных был  недоступен.  В  комплексе  все  выглядело  очень
внушительно. Мы даже не рискнули пересечь улицу, чтобы пройти рядом.
   - Как думаешь, что это? - спросила Женька.
   - Комитет безопасности, - не задумываясь, ответила я.
   - Мимо. Он на проспекте Ленина.
   - Тогда резиденция президента.
   - Опять мимо. Навещает редко, нет смысла тратить бабки.
   - Тогда это частное владение.
   - Умница. А чье?
   - Рабочего с "Красного пролетария".  Купил  жене  сапоги,  а  потом  себе
особняк. Я бы тоже  купила,  да  не  повезло:  не  взяли  меня  на  "Красный
пролетарий".
   - Это ты остришь, что ли? - презрительно спросила Женька.  -  Перед  нами
дом человека, которого Аверин хотел заинтересовать твоей рукописью, с  целью
помочь бедному автору слетать в Канны для отдыха и поправки здоровья.
   - А богатый человек возьми его да кокни...
   - Не доказано, - съязвила Женька. - Слушай, может,  правда  Аверин  хотел
привлечь его к меценатству?
   - Не дури, - начала я злиться. - Как ты думаешь чей это дом?
   - Понятия не имею.
   - А чего боишься мимо пройти?
   -  Я  боюсь?  С  чего  ты  взяла?  -   Женька   развернулась   намерением
продемонстрировать отвагу, но я схватила ее за локоть.
   - Смотри, как бы из базуки не грохнули...
   - Скажешь тоже... Если ты права, на кой черт Аверин послал сюда рукопись?
Чтобы стать покойником?
   - А он обратный адрес не  указывал.  Ящик  большой,  и  почты,  наверное,
приходит  немало.  К  тому  же  он  рукопись  послал.  Рукопись.  Чувствуешь
разницу?
   - Я-то чувствую, а вот кто-то нет. Потому что Аверин покойник, и мы  едва
не отправились за ним. Пошли домой, есть хочу, и ноги гудят.
   - Потерпишь, - нахмурилась я.
   - Будем держаться вместе, - подумав, заявила подружка. - А жить  у  тебя:
на работу ближе добираться. Кстати, самое время подбить бабки. Итак? Что  мы
имеем?
   - Мы имеем второй адрес, который тоже надо проверить, - напомнила я.
   - Чего-то мне после первого не хочется.
   - Идем, идем, - легонько подтолкнула я Женьку.  -  Улица  Ворошилова  тут
недалеко.
   Добрались мы минут за десять. Нужный дом был довольно большим,  в  четыре
этажа, построен в пятидесятые годы, и не так давно в нем располагался райком
партии. Теперь весь фасад пестрел  табличками:  от  адвокатской  конторы  до
парикмахерской - на выбор.
   - Есть идеи? - хмыкнула Женька, глядя на эту радующую взор пестроту.
   - Есть, - кивнула я, - потому что нет ящика для корреспонденции.
   - Дедуктивно мыслишь, - съязвила  подружка  и  следом  за  мной  вошла  в
подъезд.
   Прямо напротив входа в фойе стоял  большой  стол,  за  которым  восседала
старушенция в синем фо