ось  настолько,
что я сообразила: рядом кто-то говорит и я даже  понимаю  слова.  А  говорил
Толик.
   - Ты не сделаешь этого... -  монотонно  повторял  он.  -  Я  тебя  прошу.
Послушай меня, ты уедешь, сегодня же. Все будет хорошо.  Я  помогу  тебе.  Я
сделаю все, что ты захочешь. Только, ради бога, держи себя в руках.
   Я приоткрыла один глаз и увидела Женьку. Та сидела на полу напротив меня,
привалившись к стене и  вытянув  ноги,  глаза  ее  были  вытаращены,  а  рот
приоткрыт, отчего Женька  малость  походила  на  чокнутую,  но  в  остальном
выглядела вполне сносно, то есть точно была живой. Я так этому обрадовалась,
что не уловила, о чем Толик говорил дальше, а напрасно: речь как раз шла обо
мне.
   - Если бы не эта стерва!.. -  визгливо  крикнул  кто-то.  Голос,  как  ни
странно, женский, но видеть обладательницу этого  голоса  я  не  могла,  она
находилась справа от меня, а вертеть головой мне еще было не по силам. - Она
очнулась, - зло сказала женщина, видимо имея в виду меня.
   Может, не стоило мне торопиться? Кто-то сделал шаг, а Толик крикнул:
   - Отойди от нее!
   Перепугавшись, я открыла второй глаз, сфокусировала зрение  и  увидела...
ноги, точнее: мужские замшевые башмаки дурацкого желтого цвета. Все ясно:  я
на полу, а со зрением проблемы, потому что лежу я на правом боку, прижимаясь
щекой к ковровому покрытию, поэтому левый глаз видит хорошо, а вот правый не
очень.
   - Очнулась, - сообщил до боли знакомый  мужской  голос,  и  я  потряслась
настолько, что смогла  поднять  голову.  Присев  на  корточки,  мне  ласково
улыбался беззубым ртом "кубист-потрошитель", а теперь  еще  и  "злой  гений"
Аркадий Валахов. Как же я раньше-то не догадалась:, ведь Анька говорила, что
к психоаналитику Стеллу привел художник, да и потом... вот черт! Ну конечно,
все так просто... Чтобы подтвердить  свою  догадку,  я  приподнялась  еще  и
все-таки повернула голову: в трех шагах от меня  в  кресле  сидел  Толик  со
связанными руками и ногами, а рядом с ним стояла женщина: она подстриглась и
теперь стала блондинкой, но все равно я ее сразу узнала, тем более что они с
братом были здорово похожи. Передо мной стоял труп  из  георгинов,  покойная
жена Козырева - Стелла, правда, совершенно живая и даже вроде  бы  здоровая,
если не считать дурного блеска в глазах, а он как  раз  очень  настораживал.
Можете представить, что я испытала в ту минуту? В жизни не прощу себе эдакой
глупости... вот что делает с человеком литература: вместо того чтобы немного
подумать и понять очевидное, я пошла на поводу у собственного вымысла и  все
так бездарно перепутала.
   Конечно, Козырев не убивал жену, не из-за соображений морали, а по весьма
банальной причине: она его шантажировала, где-то надежно спрятав  компромат,
который в случае ее смерти  очутился  бы  в  надлежащем  месте.  Именно  это
обстоятельство  и  вынудило  Козырева  помогать  жене  после   убийства   ее
любовника, сынка нашего  мэра.  Убийство  дикое,  а  жертва  выбрана  крайне
неудачно. Стелла спешит к мужу и требует помощи. Он уезжает в  Сочи,  Стелла
якобы его сопровождает, а на самом деле прячется в их огромном доме  и  ждет
развития событий. Мадам  Козырева  очень  рассчитывала,  что  муж-мафиози  и
брат-адвокат помогут ей избежать правосудия, но  ехать  на  юг  все-таки  не
рискнула, предпочитая на время скрыться. Козырев уехал на юг с любовницей, и
тут ему необыкновенно повезло (а может, он сам организовал везение): девушка
утонула, и он получил на руки свидетельство о смерти жены. Он вроде бы помог
Стелле избежать заслуженной кары (мертвых в тюрьму не сажают) и вместе с тем
имел шанс раз и навсегда  от  нее  избавиться.  Все  бы  хорошо,  но  Аверин
позвонил в  Сочи  и  заподозрил  неладное.  А  тут  еще  рукопись.  Конверт,
посланный Авериным, получила Стелла, потому  что  продолжала  жить  в  своем
доме, ожидая развития событий, а может, просто действовала  мужу  на  нервы.
Почерк на конверте она узнала  и  отправилась  к  Ярославу  Сергеевичу.  Что
произошло в офисе, судить  не  берусь.  Может,  Аверин  наконец  понял,  кем
является  любимая  женщина,  посоветовал  ей  подлечиться  и  стал   опасным
свидетелем, а может, "злой  гений"  решил  разделаться  с  соперником,  одно
несомненно: нож под лопатку  Аверин  заработал.  Думаю,  убил  его  все-таки
Валахов, оттого и встал вопрос об алиби. Стелла  в  очередной  раз  вынудила
мужа помогать ей, а дальше... дальше  все  более-менее  ясно.  Они  похитили
рукопись в литературном кружке, но моего адреса на ней не оказалось, Валахов
вспомнил нашу памятную встречу и разговор с Аполлонским, который он  слышал.
Через Женьку они вышли на меня. Попытка нас укокошить успехом не  увенчалась
(впоследствии выяснилось, что "Гранд-Чероки" принадлежал Стелле, а за  рулем
с идел "злой гений"), после этого любовники-убийцы  решили  передохнуть,  но
тут  нелегкая  свела  нас  с  Толиком,  а  интерес  и  наш,  и   милиции   к
психоаналитику очень их раздосадовал. В этом случае Стелла волновалась не за
себя (она-то уже месяц числилась в покойницах), она  боялась,  что  всплывет
фамилия Валахова, а  там  и  до  разгадки  два  шага  -  В  ночь,  когда  мы
перекапывали клумбу, Стелла была в доме, на счастье,  одна.  Она  и  вызвала
мужа,  поспешно  покинув  свое  убежище,  но  Козырев  не  закопал   нас   в
свежевырытой яме (чем очень  супругу  раздосадовал),  а  отпустил  с  миром.
Козыреву все эти убийства были ни к чему, он очень хотел отделаться от  жены
и по этой причине даже выложил бешеные деньги за  мерзкую  картину,  другими
словами, дал отступного. Но убираться из города Стелла не желала, потому что
крыша у нее съехала окончательно. А тут еще Толик, услышав мое сообщение  на
автоответчике, где я предупредила, что иду в милицию, из  лучших  побуждений
напомнил ей, что ее тайна уже вовсе не тайна и вот-вот грозит перекочевать в
зал судебных  заседаний.  Сестрица  его  слова  поняла  по-своему  и  решила
покончить с нами раз и навсегда. Вот и оказались мы  с  Женькой  на  полу  в
квартире Толика.
   Конечно, все это не в  один  миг  пришло  в  мою  бедную  голову  в  виде
озарения; если честно, о многом я узнала гораздо позднее.  Но  суть  уловила
правильно, а суть была таковой: перед нами двое психов и они  твердо  решили
нас укокошить.
   Только я подумала об этом с тоской и  отчаянием,  как  раздался  страшный
грохот, входная дверь с треском  распахнулась,  а  в  комнату  ворвался  наш
бравый майор. Далее события развивались с фантастической скоростью: в  руках
Стеллы появился пистолет, и она не преминула нажать на курок, но Ромашка  не
зря служил в спецназе, он мгновенно сориентировался и доблестно прикрыл свою
грудь художником Валаховым, весьма кстати оказавшимся у него  под  рукой,  а
потом поступил и вовсе не по-джентльменски: въехал пяткой в голову  красивой
женщине с пистолетом и отправил в  продолжительный  нокаут.  Когда  приехала
милиция, леди все еще пребывала в  отключке.  Художнику  Валахову  было  еще
хуже: он закатил глазки  и  тихо  лежал  в  луже  собственной  крови,  через
несколько минут его доставили в больницу "Скорой  помощи",  где  наутро,  не
приходя в сознание, он умер.
   Вот так закончилась наша история.  Стелла  была  признана  невменяемой  и
отправилась на излечение, с ее деньгами  она  имеет  шанс  вылечиться  очень
быстро. Мент Ярцев, выбираясь со стройки, набил шишек, отлежался и вышел  на
работу. С Козыревым  тоже  все  в  порядке:  конечно,  то,  что  он  малость
смухлевал на юге, похоронив кого-то вместо жены, не всем пришлось  по  душе,
но ведь Нина Глаголева утонула в результате несчастного случая. В  общем,  у
Николая Петровича возникли трудности, но он их с  честью  преодолел  и,  как
говорят, собирается выставить свою кандидатуру на очередных выборах.  Больше
всех досталось Валахову: он и  сына  нашего  мэра  укокошил,  и  Аверина,  и
Колобка, и нас пытался... Но  покойникам  все  равно,  и  он,  я  думаю,  не
огорчился.
   А вот я так даже очень рада:  что  ни  говори,  детектив  наш  закончился
хорошо. Главное, подружка моя жива и здорова и  каждый  четверг  читает  мне
свои рассказы о животных.
   Мы с Женькой сидели и пили чай на моей  кухне.  Утром  позвонил  Денис  и
спросил как ни в чем не бывало:
   - В Испанию не поехала?
   - Ты же знаешь, что нет, - разозлилась я.
   - Знаю. Если ты так никуда и не собралась, может,  выйдешь  на  работу  с
понедельника? - И добавил нерешительно:
   - У меня там все.
   - Выйду, - легко согласилась я, вместе с тем подумав, что пора мне работу
подыскивать: эдак он затеет жениться каждые три месяца, а мне что  остается?
То и дело в отпуск отправляться?
   Эту животрепещущую тему мы и обсуждали  с  Женькой.  Тут  опять  зазвонил
телефон, я сняла трубку с некоторой опаской и услышала Пашкин голос:
   -  Анфиса,  ты  чего  ж  машину  не  забрала?  -  по  обыкновению   забыв
поздороваться, начал он.
   - Так ты в Испанию уехал...
   - Ну и что? Я ж ребят предупредил. И тебе хотел  позвонить,  да  со  всей
этой суматохой забыл совсем. Тачка твоя давно готова.
   Женька, услышав это, возмущенно покачала головой, а я  порадовалась,  что
моя машина так и не попала ей в руки. Тут в разговор влезла Наташка и с ходу
начала рассказывать про Испанию. Нам с Женькой стало завидно, мы  посмотрели
друг на друга и пропели в два голоса:
   - Может, съездим?
   - Эй,  а  у  тебя  есть  новости?  -  хитро  спросила  Наташка.  "У  меня
новостей..." - хотела сказать я, но вовремя передумала: эдак мы и до  завтра
не закончим. - А как Толик? - не унималась подружка на том конце провода.
   - Какой Толик? - хмыкнула я.
   - Ну как же?  -  растерялась  Наташка.  -  Толик  Русанов,  он  про  тебя
расспрашивал как раз накануне нашего отъезда...
   - А... Толик, - почесав нос, сказала я. - Мы не сошлись характерами.
   - Жаль. Хороший парень.
   - А родня у него чистое золото, -  съязвила  Женька.  Наташка  наконец-то
простилась, а Женька засобиралась домой.
   Я пошла ее проводить. Мы спустились по лестнице на один пролет, и  Женька
сказала:
   - У тебя в почтовом ящике что-то есть.
   И в самом деле. Я открыла ящик и достала письмо. Письмо было официальным,
отпечатанным на машинке. Обратный адрес: Москва, а далее...  далее  название
одного издательства, между прочим, хорошо мне известного, не далее как вчера
я купила премиленький  детективчик,  изданный  ими,  и  читала  его  на  сон
грядущий.
   - Чего это? - сунула нос Женька.
   - Издательство... - пролепетала я. - Московское...
   - Черт... со всеми этими делами забыла тебе сказать:  я  ж  послала  туда
рукопись.
   - Давно?
   - Давно, как нас Ипатов отфутболил, так и  послала.  Вскрывай  письмо-то,
интересно ведь...
   Я вскрыла: "Уважаемая Анфиса Львовна..." Строчки прыгали перед глазами, я
читала вслух, Женька  торопливо  подсказывала,  заглядывая  через  плечо,  и
восторженно таращила зеленые глазищи.
   - Что я тебе говорила?! - вскричала она. - Понравилась рукопись.  А  этот
хмырь еще рожу воротил. - Женька презрительно сплюнула, а потом взвизгнула:
   - Ну, мы им теперь покажем!.. Не зря  я  в  тебя  верила,  Анфиса,  я  же
чувствовала. Слушай, пожалуй, я к тебе вернусь, еще чаю выпью... Здесь номер
телефона, видишь? Прямо сейчас и позвони. Чего тянуть?
   Чай мне тоже был необходим, и мы, возбужденные  и  сияющие,  вернулись  в
кухню, хлопнули на плиту чайник  и,  перебивая  друг  друга,  стали  строить
планы. Я вкратце изложила сюжет следующего романа, подружка его одобрила, но
после третьей чашки вдруг загрустила, а потом  и  вовсе  скуксилась,  сидела
хмурясь и тяжело вздыхая.
   - Чего ты? - насторожилась я.
   - Я знаешь, что подумала?  -  глядя  на  меня,  точно  сирота  казанская,
жалобно начала Женька. - Детективы  -  это  не  актуально.  Напиши  любовный
роман. Представляешь, две  подруги  отправляются  в  Испанию  по  путевке  и
встречают там свою любовь. Я - наследного принца из Монако, а ты -  брюнета,
нефтяного магната из Техаса. Слышь, Анфиса? Напиши, а?
   В этот момент я услышала, как к подъезду подъехала машина, и выглянула  в
окно. Из "девятки" показался Роман Андреевич с букетом  под  мышкой,  поднял
голову и весело мне подмигнул.
   - Слышь, Анфиса? - продолжала канючить Женька.
   - Ну их на фиг, этих магнатов, - с чувством ответила я. -  Мне  хватит  и
подполковника.