адачился Кис.
     -- Ну и  как, Анатолий Николаевич получил компенсацию за свою женитьбу?
Тесть исправно обеспечивает карьеру?
     -- Видите ли, -- кокетливо улыбнулась Тамара, -- только это между нами,
ладно? Так вот, проблема в том, что папаша жены пытается его продвинуть, это
верно, но сам Толя... -- как-то  интимно проговорила она, и Кис подумал, что
все-таки что-то там между ними  проскочило разок-другой-третий. -- Он милый,
добрый,  всегда  подарки  мне  дарит,  --  продолжала Тамара,  --  ни одного
праздника не пропустит.  Но  выше места замдиректора  ему не  прыгнуть... Во
всяком случае, так  Тимур считал. И  даже как-то сам  сказал ему об  этом, я
слышала. А он в таких вещах хорошо понимал! Толя --  отличный хозяйственник,
но не стратег. Это тоже Тимур говорил. Толя, правда, никогда не соглашался с
таким  мнением...  Он убежден,  что  у него  хватит опыта  и таланта,  чтобы
руководить фирмой.  А может, он и  прав! Тимур,  знаете, к  людям всегда был
слишком строг и унизить любил... Не с клиентами, конечно, -- те его обожали,
-- а со своими, с персоналом...
     --  Ну а  как же тесть? Взял  бы да поставил его директором! Зачем было
искать на эту должность Тимура?
     --  Видимо, его тесть тоже считает,  что у Анатолия таланта недостанет!
Родня родней,  а  в нашей фирме котируется в первую очередь профессионализм!
--  гордо вздернула  головку  Тамара,  полагая  себя, должно быть,  одним из
образцов  оного.  -- А может,  он к мнению Тимура прислушивался --  его  все
уважали, хоть  и мало  любили...  И все-таки  вот сейчас  Толя  занял  место
директора, хоть и временно, -- и ничего, пока справляется!
     -- Рад небось? -- спросил Кис.
     -- Ой, страшно рад! Как маленький! В кабинете мебель меняет!
     -- А что, плохая разве мебель? Мне понравилась...
     --  Сначала  он  ее  решил  просто  переставить.  Начал  со  стола  для
посетителей:  в понедельник  велел подвинуть  его ближе к  окну. Во  вторник
распорядился убрать его... Потом, когда узнал, что Тимур погиб, решил мебель
совсем по-другому переставить. А  недавно  сообщил,  что хочет  ее полностью
сменить! И  знаете почему? -- Тамара  посмотрела на них с тонкой улыбкой. --
Не  хочет, чтобы ему о  Тимуре хоть что-то напоминало! Так они "любили" друг
друга...
     -- В какой понедельник он передвинул стол? --  вдруг спросил Реми. -- В
прошлый, если я правильно вас понял?
     -- В прошлый. А что, есть разница?
     -- Есть, -- ответил без малейшей улыбки Реми. -- И очень большая...
     Кис бросил быстрый взгляд на Реми  и, кажется, понял, о чем подумал его
друг.
     -- Надо  понимать, они  ссорились  с Тимуром?  -- снова  обратился он к
Тамаре.
     -- Тимур никогда ни с кем не ссорился. Тимур просто людей уничтожал! За
малейшую провинность готов был распять!
     -- Ох, неужто прямо-таки распять? Вы не преувеличиваете?
     --  Сами  посудите, я однажды хотела лак на  ногтях  освежить:  в конце
концов, для посетителей и стараюсь! Чтобы все  было в  хорошей форме... А он
как рявкнул! "Еще раз увижу -- выгоню!" Я ему попыталась объяснить, что  лак
начал облезать и я  же для дела стараюсь... Так он мне в ответ: "Дома будете
маникюр  делать! А то скоро вы начнете в нижнем  белье приходить на работу и
одеваться за рабочим  столом,  уверяя меня,  что заботитесь о  клиентах!" Я,
конечно, стала плакать  --  очень  уж обидно было,  такая  несправедливость!
"Тимур Рустамович, -- говорю,  -- но я делала маникюр дома! Не моя вина, что
лак не держится!" -- "Вы получаете достаточно хорошую зарплату, чтобы купить
себе  лак  приличной фирмы, который держится!"  Вот какой он был... Никакого
понимания, никакого сочувствия...
     -- А как же Анатолий? Вы хотели что-то рассказать, помните? -- немножко
приврал Кис.
     -- Анатолий? То же  самое с ним: чуть что -- голова  с плеч!  В четверг
там такой крик стоял -- через звуконепроницаемую дверь слышно было!
     Кис обрадованно пихнул под столом ногу Реми.
     -- И что ж за крик? -- спокойно спросил он.
     -- Даже удивительно, Тимур  вообще-то никогда  голоса не  повышает... Я
впервые слышала,  чтобы он  так кричал!  Что-то  там должно было произойти у
них...  А  вот что -- не знаю. Голоса слышны были, а  слова -- не разобрать.
Одно только помню: "уволю!" Тимур несколько раз повторил.
     -- А что Анатолий? Объяснил как-нибудь?
     Тамара пожала плечами:
     -- Да  он сам не  понял,  за  что! Он ничего  такого не сделал! Зашел в
кабинет к Тимуру, а  Тимура в этот момент  не было,  и Толя к его компьютеру
подошел  от нечего делать... Как  вдруг  Тимур врывается и кричит,  что Толя
пытается залезть  в  его секретные документы! Вы  представляете?  Толя  и не
смотрел никуда! Так просто на экран уставился в ожидании...
     -- У вас  в компьютерах  нет хранителя  экрана?  -- спросил ее Реми. --
Экран не гаснет, когда компьютером не пользуются какое-то время?
     -- Гаснет. Сначала там рыбки какие-то плавают, а потом гаснет. А что?
     -- Так как же Анатолий мог смотреть  "от нечего делать" в темный экран?
Там  смотреть не на что! Он  должен  был  тронуть  мышку,  чтобы  нормальное
изображение появилось,  а  это  уже  не  то  же  самое,  что  "уставиться  в
ожидании"!
     Тамара  только плечами  пожала  и  засобиралась  на  работу:  обеденный
перерыв заканчивался.


     -- Получается,  -- говорил возбужденно Реми, когда они, проводив Тамару
до  рабочего места,  покинули "Феникс",  -- что Анатолий начал  переставлять
мебель, еще  не  зная,  что  Тимура  нет в  живых! А если мы исходим  из его
характера, в котором наличествует трусость, и из характера Тимура, в котором
наличествует  властность  и  жесткость, то я слабо представляю  себе,  чтобы
заместитель Тимура мог позволить себе подобный жест! Он должен был  считать,
как все, что Тимур уехал в  командировку...  Помнишь, Саша сказала, что  она
звонила на  работу  Тимуру в  понедельник?  И  ей  что  ответили?  Что он  в
командировке! Как же  Анатолий  мог  переставлять мебель  в кабинете  самого
Тимура, полагая, что тот вернется через четыре дня?
     -- Никак, -- ответил Кис. -- Он знал, что Тимур не вернется.
     -- Именно!
     -- Потому что он...
     -- Его убил, -- закончил Реми. -- Мотив -- угроза увольнения?
     -- Тимур застукал Анатолия за попыткой залезть в его  файлы... Я думаю,
именно  это  Тимур  назвал "предательством"... Представь:  Анатолий, который
считает, что  его недооценивают,  зажимают,  унижают,  и  кто?  -- Тимур. Он
Тимуру завидует и злится, но понимает, что Тимур  сидит высоко и крепко. Чем
же это он  лучше  Анатолия?  Умнее?  Лучше в  качестве  начальника?  Умеет и
стратегию выбрать,  и персонал держать в руках? Нет, с этим Анатолий никогда
не  согласится. Как  все ограниченные люди,  он не  способен  признать,  что
кто-то объективно  лучше его... А  дело, по мнению Толи, в том, что у Тимура
есть какая-то таинственная деятельность, какие-то секреты, которые  он делит
только со своим руководством...
     --  Разумеется,  Тимур  скрывал,  какого рода эта деятельность,  но  ее
наличие чувствовалось, вокруг него витал запах тайны... -- добавил Реми.
     --  И  Толе  смертельно  хотелось узнать, что за секреты такие, которые
позволяют Тимуру стоять на  недосягаемой высоте... -- подхватил  Кис.  -- Он
надеялся, подобрав ключ к этим тайнам, встать с Тимуром на один уровень...
     --  А  Тимур  это  понял. Может, даже  нарочно подстроил, как тогда,  с
Александрой?  Знал, что она выкрала ключи, что она придет,  и подстерег.  По
той же схеме: знал, что Анатолий  умирает от желания  сунуть свой  нос в его
дела, предоставил ему такую возможность и схватил за руку!
     -- Не исключено! Только Тимура уже не  спросишь, о чем он догадывался и
что предполагал... Нам остается только фантазировать.
     --  Ну,  мы пока справляемся,  фантазируем... Значит, Тимур назвал  это
предательством. И решил Анатолия  уволить. Анатолий испугался место потерять
и, воспользовавшись оказией, убил его... Тебе не кажется, что тут чего-то не
хватает?
     -- Не  хватает, не хватает...  Давай представим,  -- задумался Кис.  --
Тимур заявляет, что увольняет Анатолия. Место, конечно, хлебное, но ведь  не
такая уж катастрофа, в конце концов! У  Толи, как у любого другого человека,
имеются связи, и найти себе другую работу, тоже достаточно сытную, не так уж
сложно. К тому же  у него тесть...  Он взялся обеспечивать карьеру  зятю.  И
должен был ему помочь...
     -- Но сначала должен был спросить: "Что случилось,  зятек? Что ты там с
Тимуром  не  поделил, что он  решил  тебя  уволить, несмотря на то, что  ему
прекрасно известно, чей ты зять?" -- вдохновенно входил в роль Реми.
     -- Правильно! Тесть ведь из тех, кто является для Тимура вышестоящим по
положению, кто хозяин и начальник!  Тимура  наверху,  конечно, ценить должны
были безмерно, но тут родственное и барственное должно было сыграть:  как же
это Тимур  посмел  моего  зятя  увольнять,  ничтожный?  И что  же  Толе  тут
отвечать? Что он "от нечего делать в экран темный смотрел"? А Тимур чегой-то
осерчал? -- с не меньшим энтузиазмом разыгрывал сцену Кис.
     -- А  тесть  ему: "И вот за такую-то малость он тебя увольняет?" Может,
Анатолия и пожурил: мол, ты впредь, конечно, не  суйся,  куда не  прошено, у
нас с Тимуром свои дела, но...
     -- Но  и Тимура надо на  место поставить:  зарвался!  Характер  у него,
видишь ли, вспыльчивый! Так это его проблемы, его кровь азиатская. А мы  ему
сейчас покажем, кто тут хозяин! А ну позвать его сюда, Тимура этого!
     -- И тут Тимур приходит... с компроматом!
     -- С кассетками из бани!
     --  И гнев папаши за свою дочку, Толину жену, не сравнить даже с гневом
Тимура!
     Кис захлопал в ладоши.
     -- Браво! -- сказал он. -- Браво нам! До чего умны, черт подери!
     --  Приятно,  конечно,  сознавать, что  наша  догадка была  верной,  --
отозвался благодушно  Реми, -- что мы идем по правильному пути, что мы нашли
убийцу... Но  неприятно  осознавать,  что  мы не нашли  доказательств.  Ведь
психологический  этюд  к делу не пришьешь!  И досье Тимура  пока  гуляют  на
свободе...
     -- Поехали  Толино  алиби проверять, -- предложил  Кис. -- Адрес у  нас
есть. А там, глядишь, и с досье разберемся.
     Кис завел машину.
     Им повезло: жена Анатолия была дома. Описание  Тамары было хоть и злым,
но    точным:   женщина    действительно   была    крайне    некрасива,    а
высокомерно-враждебное  выражение  ее  водянистых  глаз  начисто  лишало  ее
последнего  шанса  --  обаяния.  Светлана  Тимофеевна  удивительным  образом
вписывалась  в  интерьер  гостиной   --   богатой,  претенциозной,  довольно
безвкусной, но  стерильно вылизанной, --  которая  была  видна  в  раскрытую
дверь: дальше коридора сыщиков не пустили.
     С первой  же секунды детективы поняли, что  не сумеют  от нее  добиться
правды,  и не ошиблись: "Анатолий Николаевич все  свои вечера проводит дома.
Так же, как и выходные", -- отрубила она.
     Неправдой  было уже то, что  Анатолий  проводит дома выходные: от  него
самого Кис знал,  что тот  не раз ездил на уик-энд к Тимуру на дачу. Женские
комплексы  этой  некрасивой  дамы   были  очевидны,  и  ее  желание  придать
респектабельный оттенок их браку --  тоже. К тому же  неумное, но устойчивое
высокомерие,  весьма свойственное людям,  вышедшим из  номенклатурных семей,
никогда не позволит ей признаться, что у нее может быть в жизни что-то хуже,
чем у других. Нет, такие, как она, с детства привыкли, что у них все  лучше,
намного  лучше, на зависть всем:  деньги,  квартира,  семья... что  там еще?
Хотя,  с  точки  зрения  Алексея,  принадлежность  к  номенклатурным  кругам
следовало бы скрывать: это же стыдно, разве нет? Всем ведь  известно, какими
средствами эти места под солнцем обеспечивались...
     Кис  вышел  с  тяжелым чувством  жалости,  брезгливости  и  неловкости.
Женщина была несчастлива, это было очевидно, а Кис  по природе был жалостлив
и  уже успел  ей  посочувствовать.  Он  понимал, что  за  маской  чванливого
снобизма Светлана  Тимофеевна прячет свое одиночество и страх перед  людьми,
страх  не быть ими любимой...  И тем  самым не  оставляя  людям ни малейшего
шанса ее любить.
     -- Скажи-ка, --  произнес Реми, -- вчера, в ресторане, ты Анатолия имел
в виду, когда запустил свое рассуждение о трусе?
     --  Его. Просто не стал развивать мысль, поскольку вчера у  нас не было
ничего...
     -- Да и сегодня не густо, -- вздохнул Реми.
     -- Все-таки ты пессимист по натуре. Это национальное или ты один  такой
уродился?
     -- Ничего я  не  пессимист! --  возмутился Реми. -- Я просто объективно
констатирую факт!
     Шутки шутками,  а Реми был прав. Они близились к  разгадке  -- нет, они
уже  нашли  ее!  Но  не  нашли  доказательств,  которыми можно  было  добить
Анатолия, после  чего  и подарить его Сереге. Что же  касается компромата...
Кис отчего-то был уверен, что, размотав клубок до конца, они непременно, без
особых усилий, наткнутся на Тимуровы досье.
     А пока, выйдя из квартиры лягушки, они бесцельно болтались по старинным
переулкам Центра -- подышать, подумать, на Москву посмотреть...
     Свежий ли воздух прояснил  мозги,  прихорошившийся ли  вид  столицы  их
вдохновил (Реми похваливал  московского мэра и сравнивал его  с Шираком), но
уже через час детективы покупали в магазине золотую зажигалку, схожую с той,
что Кис  видел у Анатолия, и, дождавшись, пока гравер закончит  выводить  на
ней инициалы, они позвонили Александре.
     -- Помнишь, ты  говорила, что  настоящий журналист должен уметь  играть
роли?  А ты  ведь настоящая журналистка,  правда, Саш? Тогда у меня для тебя
есть роль. Какая? Вос-хи-ти-тель-на-я!

x x x

     Светлана  Тимофеевна  распахнула  дверь.  На  пороге  стояла   высокая,
красивая  и нахальная девица. Лицо ее было  не лишено  изящества, но излишне
ярко  накрашено, фигура хороша и щедро  подчеркнута: короткая  кожаная  юбка
открывала  почти всю  длину  стройных  ног,  обутых  в какие-то  неимоверные
ботинки  на   трехэтажном  каблуке;  из-под   расстегнутой   кожаной  куртки
выглядывало  глубокое  декольте,   обнаженное  ярко-красным  топом.  Девушка
изогнула бедро и по-хозяйски спросила:
     --Толя дома?
     --  Анатолий Николаевич на работе, -- поджала губы Светлана Тимофеевна.
-- Что вам от него надо? И кто вы такая?
     -- А вы кто? -- развязно ответила девица. -- Жена его?
     -- Супруга, -- сквозь зубы подтвердила та.
     Девица окинула ее наглым, оценивающим взглядом.
     -- Теперь понятно, отчего он загулял! Он мне про вас, конечно, говорил,
что вы похожи на лягушку, но чтобы до такой степени!..
     Светлана Тимофеевна  похлопала  ртом,  хватая воздух,  отчего сделалась
похожа уже даже не на лягушку, а на жабу.
     -- Вы зачем сюда явились?.. Что вам угодно?! -- едва  сумела выговорить
она.
     -- Мне? -- удивилась  девица. --  Мне  от него ничего  не надо.  Только
передайте  ему  вот  это. --  С  этими  словами  девица  протянула  Светлане
Тимофеевне золотую зажигалку. -- Он у меня ее забыл, когда был в позапрошлую
пятницу.
     Светлана Тимофеевна обалдело разглядывала  Толины инициалы на золоченом
корпусе.
     -- Да-да, он  тогда  был  у меня! А вам  сказал, что уходит  по делу, к
Тимуру...  --  хихикнула  девица.  -- Я  все знаю! Он  вас давно обманывает,
неужто вы не догадывались?
     --  Я?..  В  позапрошлую пятницу?!! Когда  он мне  сказал, что пойдет к
Тимуру решить один срочный вопрос?!!
     -- Толик  все с  тех  пор  не находил времени, чтобы прийти ко  мне! --
обиженно продолжала  девица,  не  обращая  внимания  на восклицания  супруги
временного  директора.  --  А  теперь  уже  мне  не нужно.  Я  себе  другого
поклонника нашла, не  менее богатого! И  скажите ему, что я от  него ушла! И
пусть зарубит себе  на носу: красивых девушек надо лелеять, это ему не жена,
об которую  можно ноги вытирать! С  такими, как я, надо  поспевать --  не то
опоздаешь! Вот и опо...
     Ее голос перекрыл визгливый крик.
     --  Мерзавка! Да как ты смеешь! Это он  тебе такое про меня сказал?! Ах
ты  дрянь, ах ты...  ах ты... -- задыхалась  Светлана Тимофеевна,  не находя
слов. --  А  ему...  Я  ему  покажу!  Он  у  меня  попляшет, скотина, дрянь!
Ничтожество! В позапрошлую пятницу?!! Это он, значит, мне сказал, что идет к
Тимуру о деле поговорить!!! А сам к этой проститутке!.. О, не могу!!!
     Она  захлопнула дверь прямо  перед  носом  Александры,  которая  быстро
повернулась и весело застучала каблуками по лестнице.
     Дверь наверху тут же снова открылась.  "Как вас зовут? Имя ваше  как?!"
-- с безнадежным отчаянием прокричала вдогонку Светлана Тимофеевна.
     Но поздно. За Сашей звучно хлопнула дверь подъезда.
     Внизу она попала прямо в распростертые объятия Киса.
     Александра вытащила из кармана маленький магнитофончик.
     -- На, прослушай, как получилось.
     Они сели в машину,  и Кис включил.  "В  позапрошлую пятницу?!!  Это он,
значит,  мне сказал,  что  идет к Тимуру  о деле поговорить!  А  сам к  этой
проститутке... О, не могу!!!" -- прозвучало в салоне.
     --  Сашенька, ты прелесть! До  чего же ты хороша была, я едва удержался
от аплодисментов! Ты чудо, я теперь навсегда в поклонниках твоего таланта!
     Кис галантным жестом  поймал  руку  Александры и прижал свои губы  к ее
тонким пальцам.
     И почувствовал, что оторваться от них ему будет не просто...


     -- Куда  тебя  отвезти? -- спросил через  пять минут  Алексей, вставляя
ключ зажигания. -- Домой?
     -- Ксюша с Реми должны скоро вернуться, они по магазинам отправились --
снедь для праздничного стола покупать... Поехали к нам?
     -- Я  бы с удовольствием, но мне  еще в одно местечко надо заглянуть: к
соседке Тимура. Может, она по описанию признает Анатолия? Тогда бы у нас это
дело совсем было в кармане!  Слушай,  -- вдруг оживился Алексей,  -- а ты не
хочешь со мной,  а? Понимаешь,  эта женщина так боится посторонних -- ее час
надо уговаривать,  чтобы в квартиру пустила! А если  бы ты была со мной, она
бы не так боялась: девушка все-таки!
     -- В таком виде? -- с сомнением спросила Александра.
     -- А ты куртку застегни, помаду немножко сотри -- и вполне!
     -- Ну, если ты так считаешь...
     Кис  оказался  прав: завидев рядом с ним девушку, соседка  куда охотнее
пустила их в квартиру и даже предложила пройти в комнату. Скромненько сев на
краешке дивана, Александра подобрала свои чрезмерно оголенные ноги под себя,
тогда как  Кис, напротив, расположился вальяжно  в кресле  и закинул ногу на
ногу, обнажив при этом довольно подозрительные носки...
     Александра едва заметно улыбнулась этой холостяцкой примете.
     -- Полный, лет сорока, среднего роста, глаза светлые, бегают все время,
лицо гладкое, розовое... -- говорил Кис.
     Соседка качала головой.
     --  Вы поймите,  --  оправдывалась  она,  изо  всех  сил  желая  помочь
следствию,  --  я  в прошлый раз еще  вам  сказала: я не  подсматриваю! Могу
увидеть случайно, это да. Вот если на лестнице столкнусь, то запомню, у меня
хорошая  зрительная память... А  в "глазок",  честное слово,  специально  не
смотрю! В тот раз глянула, потому что уже у двери была, шум заслышала...
     -- Да вы не волнуйтесь так, -- произнесла Александра, -- никто вас ни в
чем  не  упрекает.  Я вас  очень хорошо  понимаю,  это как  окно:  я  в него
специально не смотрю, но если нахожусь рядом, то гляну, конечно...
     -- Вот-вот! -- обрадовалась женщина. -- Именно так!
     -- Хорошо, -- сдался Кис. --  Давайте  сделаем по-другому. Постарайтесь
вспомнить всех, кого видели в позапрошлую пятницу. Всех подряд.
     -- Да разве ж я вспомню позапрошлую пятницу?
     -- Ну, тогда всех, кого видели до того, как узнали о смерти Тимура.
     -- Попробую... -- женщина наморщила лоб. -- Девушку в берете...
     -- О ней я уже знаю. И, как вы мне в прошлый раз сказали, других