о  провели  утро,
полковник? - Она  говорила  с  легким  американским  акцентом,  тем  более
приятным, что он был совсем легким, как еле уловимый аромат дорогих духов.
 - Фазанов было не так много, - сказал Дэйнтри,  -  а  в  остальном  все
отлично.
 - Гарри! - позвала леди Харгривз через плечо. - Дикки! - И потом:  -  А
где Додо? Он не потерялся?
 Дэйнтри же никто не называл по имени, так как никто его не знал.  И  он
остро почувствовал свое одиночество, глядя вслед изящной стройной хозяйке,
сбежавшей по ступеням, чтобы расцеловать в обе щеки  Гарри.  Дэйнтри  один
прошел в столовую, где на буфете уже стояли напитки.
 Маленький плотный розовощекий мужчина в твиде, которого, как показалось
Дэйнтри, он где-то уже видел, готовил себе сухой мартини.  Мужчина  был  в
очках в серебряной оправе, так и блестевших на солнце.
 - Смешайте и мне тоже, -  попросил  Дэйнтри,  -  если  умеете  готовить
действительно сухой мартини.
 - Пропорция десять к одному, - сказал маленький мужчина. - С  привкусом
пробки, да? Я лично всегда прибавляю отдушку. Вы ведь Дэйнтри? А  меня  вы
не помните. Я - Персивал. Я однажды мерил вам давление.
 - О, конечно. Доктор Персивал. Мы ведь с вами работаем, так сказать,  в
одной фирме?
 - Совершенно верно. Шеф пожелал собрать нас в спокойном месте, чтобы не
надо было включать эту чепуховину, мешающую подслушиванию. Я,  к  примеру,
никак не могу освоиться с этой штукой, а вы? Жаль вот  только,  что  я  не
охотник. Умею лишь ловить рыбу. Вы здесь впервые?
 - Да. А когда вы приехали?
 - Рановато. Около полудня. Я держусь  "ягуара".  И  не  умею  ездить  с
меньшей скоростью, чем сто миль.
 Дэйнтри оглядел стол. Возле каждого прибора стояла бутылка пива. Он  не
любил пива, но пиво почему-то считалось наиболее  подходящим  напитком  во
время охоты. Возможно, потому, что занятие это отзывает  мальчишеством,  -
недаром  в  палате  лордов  подают  пиво.  Но  Дэйнтри  не  считал   охоту
мальчишеством. Охота для  него  была  состязанием  в  мастерстве  -  вроде
состязаний в беге на Королевский кубок, в которых он когда-то  участвовал.
Посреди стола он увидел небольшие серебряные чаши, в  которых  лежало  его
драже. Вчера он был несколько смущен, вручая  леди  Харгривз  чуть  ли  не
целый ящик "Молтизерс": она явно понятия не имела, что это такое и к  чему
это подают. Он решил, что этот мерзавец Кэсл  намеренно  одурачил  его.  И
сейчас с радостью увидел, что драже выглядит вполне пристойно в серебряных
чашах - не то что в целлофановых мешочках.
 - Вы любите пиво? - спросил он Персивала.
 - Я люблю любой алкоголь, - ответил Персивал, - кроме "Фернет-Бранка".
 Тут в комнату шумно ворвались Баффи  и  Додо,  Гарри  и  Дикки,  и  все
серебро и весь хрусталь зазвенели весельем. Дэйнтри  был  рад  присутствию
Персивала, ибо никто, видимо, не знал и его имени.
 К сожалению, за столом их разъединили. Персивал быстро прикончил первую
бутылку пива и взялся за вторую. Дэйнтри почувствовал себя преданным,  ибо
Персивал, казалось, с такою легкостью завязывал отношения  с  соседями  по
столу, как если бы они тоже были сотрудниками старушки Фирмы. Он  принялся
рассказывать что-то про рыбную ловлю, и мужчина  по  имени  Дикки  хохотал
вовсю. А Дэйнтри сидел между типом, которого, по его мнению, звали  Баффи,
и тощим пожилым  господином  с  лицом  юриста.  Господин  представился,  и
фамилия  его  показалась  Дэйнтри  знакомой.  Он  был  то  ли  генеральным
прокурором, то ли генеральным стряпчим, его заместителем, - Дэйнтри  никак
не мог припомнить, кем именно, и эта  неопределенность  мешала  ему  вести
беседу.
 - Бог ты мой! - воскликнул вдруг Баффи. - Да ведь это же "Молтизерс"!
 - А вы знаете "Молтизерс"? - спросил Дэйнтри.
 - Целую вечность не брал в  рот.  Всегда  покупал  в  кино,  когда  был
мальчишкой. На редкость вкусное драже. Здесь, конечно, едва ли есть кино.
 - Собственно говоря, я привез это драже из Лондона.
 - Вы ходите в кино? Я десять лет там не был.  Значит,  там  по-прежнему
продают "Молтизерс"?
 - Эти штуки можно купить и в магазинах.
 - Вот никогда не знал. Где же вы его нашли?
 - В "АБК".
 - В "АБК"?
 Дэйнтри неуверенно повторил информацию, полученную от Кэсла:
 - "Аэрейтид Бред Компани".
 - Потрясающе! А что подразумевается под  "аэрейтид  бред"?  [буквальное
название фирмы - "Компания Воздушный Хлеб"]
 - Понятия не имею, - сказал Дэйнтри.
 - Выдумывают же нынче. Не  удивлюсь,  если  этот  их  хлеб  разделывают
компьютеры, а вы?
 Он протянул руку, взял "Молтизерс" и, словно сигару, с хрустом покрутил
в пальцах возле уха.
 - Баффи! - раздался с другого конца стола голос  леди  Харгривз.  -  Не
ешьте сладкого до пирога.
 - Извините, дорогая. Не мог удержаться. С детства  не  пробовал.  -  И,
обращаясь к Дэйнтри, заметил: -  Удивительная  штука,  эти  компьютеры.  Я
заплатил однажды пятерку, чтобы эта машина нашла мне жену.
 - Вы не женаты? - спросил Дэйнтри, бросив взгляд на золотое  кольцо  на
руке Баффи.
 - Нет. А кольцо ношу в порядке самозащиты. Знаете ли,  всерьез  никогда
не думал о  женитьбе.  Просто  люблю  новинки.  Так  вот,  тогда  заполнил
формуляр  длиной  с  вашу   руку.   Навыки,   интересы,   профессия,   чем
располагаете. - Он взял еще одно драже. - Люблю сладости, - заметил он.  -
Всегда любил.
 - И кто-нибудь откликнулся?
 - Прислали мне девицу. Девицу! Тридцати пяти лет - не меньше. Надо было
угостить ее чаем. А я чай не пью с тех пор, как  умерла  мама.  Я  сказал:
"Милочка, не возражаете, если  мы  заменим  чай  виски?  Я  знаю  здешнего
официанта. Он нам потихоньку нальет". Она сказала, что не пьет ничего.  Не
пьет!
 - Компьютер допустил ошибку?
 - У нее был диплом по  экономике  Лондонского  университета.  Большущие
очки. И плоская грудь. Она сказала, что хорошо готовит. А  я  сказал,  что
всегда ем у "Уайта".
 - И вы больше ее не видели?
 - Можно сказать, что  не  видел:  как-то  раз,  когда  я  спускался  по
лестнице из клуба, она помахала мне из автобуса рукой. Неловко получилось!
Я был как раз с Дикки. Вот что выходит, оттого  что  автобусы  пускают  по
Сент-Джеймс-стрит. Никто не может считать себя в безопасности.
 После пирога с мясом и почками подали торт, облитый патокой, и  большой
кусок стилтонского сыра, а сэр Джон Харгривз  пустил  по  кругу  портвейн.
Гости стали нетерпеливо ерзать, словно отдых, по их  мнению,  затягивался.
Они начали поглядывать в окна на  серое  небо:  через  два-три  часа  свет
уйдет. Они быстро, с несколько виноватым видом, выпили портвейн - в  самом
деле, не ради пустого  же  удовольствия  приехали  они  сюда,  -  все,  за
исключением Персивала, который чувствовал себя абсолютно в своей  тарелке.
Он рассказывал новую историю про  рыбную  ловлю  и  опустошил  уже  четыре
бутылки пива.
 Генеральный стряпчий -  или  то  был  генеральный  прокурор?  -  сказал
весомо:
 - Пора двигаться. Солнце садится.
 Он приехал сюда явно не для развлечений - только для казни,  и  Дэйнтри
понятно было его нетерпение. Право  же,  надо  было  бы  Харгривзу  подать
сигнал  к  выступлению,  но  Харгривз  клевал  носом.  После  многих   лет
колониальной службы - а он в свое время был молодым  комиссаром  района  в
тогдашнем  Береге  Слоновой  Кости  -  он  научился  засыпать  при   самых
неблагоприятных  обстоятельствах,  даже  в  окружении  ссорящихся  вождей,
поднимавших куда больший шум, чем Баффи.
 - Джон, - окликнула  мужа  леди  Харгривз  с  другого  конца  стола,  -
проснись!
 Он раскрыл свои голубые безмятежные глаза и произнес:
 - Вздремнул капельку.
 Рассказывали, что в  молодости,  где-то  в  Ашанти,  он  нечаянно  съел
человечины и хоть бы что. Согласно рассказу, он потом сказал  губернатору:
"Не мог я возмутиться, сэр. Они же оказали мне  великую  честь,  пригласив
разделить с ними трапезу".
 - Ну-с, Дэйнтри, - сказал  Харгривз,  -  пора,  я  полагаю,  продолжить
истребление. - И, выкатившись из-за стола, зевнул и добавил: - Ваш  мясной
пирог, дорогая, слишком хорош.
 А Дэйнтри с завистью смотрел на него. Во-первых, он завидовал положению
Харгривза. Он был в числе немногих аутсайдеров, взятых  шефом  на  службу.
Никто  в  Фирме  не  знал,  почему  выбор  пал  на   него,   высказывались
предположения, что тут не обошлось  без  скрытых  связей,  ибо  весь  опыт
Харгривза по части разведки сводился к тому, что он приобрел в  Африке  во
время войны. Завидовал Дэйнтри Харгривзу и  по  части  жены  -  такая  она
богатая,  такая  интересная,  такая   безупречная   американка.   Брак   с
американкой, видимо,  не  считался  браком  с  иностранкой:  для  брака  с
иностранкой  требовалось   специальное   разрешение,   в   котором   часто
отказывали, а брак с американкой, пожалуй,  лишь  укреплял  особые  связи,
существовавшие с этой страной. "И все же интересно, - подумал  Дэйнтри,  -
прошла ли леди Харгривз проверку в МИ-5 [сокращенное  название  Британской
контрразведки] и получила ли добро в ФБР".
 - Вечером, Дэйнтри, -  сказал  Харгривз,  -  надо  будет  побеседовать,
хорошо? Вы, я и Персивал. Когда вся эта компания разъедется по домам.


 Сэр Джон Харгривз, прихрамывая, кружил по комнате -  предлагал  сигары,
наливал виски, помешивал поленья в камине.
 - Я лично не так уж люблю стрелять, - сказал он. - Никогда ни во что не
целился в Африке, разве что с помощью фотоаппарата, а  вот  жене  нравятся
эти старые английские традиции. Раз есть земля, говорит  она,  надо  иметь
дичь. Боюсь, Дэйнтри, фазанов было маловато.
 - Я отлично провел день, - сказал Дэйнтри, - в общем и целом.
 - Жаль, не пришло вам в голову зарыбить ручей форелью, - сказал  доктор
Персивал.
 - О да, ваша дичь - это рыба, правда? Ну, у нас теперь, пожалуй,  можно
и поудить. - И сэр Харгривз разбил кочергой полено. - Ничего это не  дает,
- заметил он, - но я люблю, когда летят искры. Так вот, в  Шестом  отделе,
похоже, есть утечка.
 - Дома или за границей? - спросил Персивал.
 - Я не уверен, но у меня прескверное чувство, что это происходит  дома.
В одном из африканских секторов - в Шестом-А.
 - Я как раз закончил проверку Шестого  отдела,  -  заметил  Дэйнтри.  -
Правда, всего лишь обычный прогон. Просто чтобы познакомиться с народом.
 - Да, мне говорили. Поэтому я и пригласил вас сюда. Рад был, конечно, и
вашему участию в охоте. Ну и вы что-нибудь заметили?
 - Немного подраспустились. Но и во всех других отделах тоже. К примеру,
я проверил, что берут с  собой  сотрудники,  когда  идут  обедать.  Ничего
серьезного, но количество чемоданчиков меня поразило... Проверку я провел,
конечно,  в  порядке  предупреждения.  Но  человек   нервный   от   такого
предупреждения способен запаниковать. Мы же не можем требовать,  чтоб  они
раздевались догола.
 - А в алмазных копях так и делают, но  я  с  вами  согласен:  заставить
человека раздеваться в Вест-Энде было бы несколько необычно.
 - И кто-то допустил нарушение? - спросил Персивал.
 - Несерьезное. Дэвис из Шестого-А выносил донесение - сказал, что хотел
прочесть за обедом. Я его, конечно, предупредил и велел оставить  документ
у бригадира Томлинсона. Просмотрел я и  все  разработки.  С  тех  пор  как
разразился  скандал  с  Блейком,  проверка  на  допуск  проводилась  очень
тщательно, но у нас все еще работают несколько человек с тех давних дурных
времен. Есть такие, что работали еще при Бэрджесе и Маклине [речь  идет  о
сотрудниках Сикрет Интеллидженс Сервис Гае Бэрджесе  и  Дональде  Маклине,
работавших на советскую разведку в 1951  г.  они  бежали  в  Москву,  что
вызвало  на  Западе  большой   скандал   и   длительное,   до   1955   г.,
расследование]. Мы можем заново проверить все  их  контакты,  но  остывший
след трудно взять.
 -  Возможно,  конечно,  вполне  возможно,   -   сказал   шеф,   -   что
доказательство утечки нам подбросили из-за границы. Им хотелось бы  внести
смуту в наши ряды, сломить наш дух и столкнуть нас  с  американцами.  Если
станет известно, что у  нас  произошла  утечка,  это  может  принести  еще
больший вред, чем она сама.
 - Об этом я и думал, - сказал Персивал. - Запросы в  парламенте.  Снова
возникнут все старые имена: Вассал. Портлендское дело, Филби. Но если  они
захотят поднять шум, мы тут мало что можем сделать.
 - Я полагаю, назначат Королевскую  комиссию,  чтобы  запереть  дверь  в
конюшню, - сказал Харгривз. -  Но  представим  себе  на  минуту,  что  они
действительно  охотятся  за  информацией,  а  вовсе  не  хотят  устраивать
скандал. Шестой отдел,  думается,  самое  неподходящее  для  этого  место.
Никаких атомных секретов в Африке нет: партизаны, войны  между  племенами,
наемники, маленькие диктаторы, неурожаи, скандалы,  золотые  россыпи  -  в
этом нет ничего секретного. Потому мне и пришла мысль,  не  хотят  ли  они
просто скандала, чтобы доказать, будто они  снова  проникли  в  британскую
разведку.
 - А утечка важная, шеф? - осведомился Персивал.
 - Можно сказать, капля в море - информация главным образом  из  области
экономики,  но  любопытно  то,  что  помимо  экономики  она  связана  и  с
китайцами. А не может быть, чтобы русские - ведь они делают только  первые
шаги в Африке - надумали использовать нашу службу для получения информации
о китайцах?
 - Слишком мало они могут от нас узнать, - сказал Персивал.
 - Но вы же знаете, как обстоит дело в любом  центре.  Никто  такого  не
вынесет - чтобы какая-то карточка в картотеке была пустой.
 - А почему бы нам не посылать им - с  наилучшими  пожеланиями  -  копии
того, что  мы  посылаем  американцам?  Ведь  вроде  бы  наступила  detete
[разрядка  (фр.)],  не  так  ли?  Это  бы  избавило  всех   от   множества
беспокойств. - Персивал достал из кармана маленький цилиндрик, брызнул  на
очки и затем протер их чистым белым носовым платком.
 - Подливайте себе виски, - сказал шеф. - Я после  этой  чертовой  охоты
еле двигаюсь. Есть какие-нибудь соображения, Дэйнтри?
 - Большинство сотрудников Шестого отдела пришли туда уже после  Блейка.
Если их контакты сомнительны, тогда никто ни от чего не гарантирован.
 - Так или иначе, утечка, похоже, произошла в Шестом  отделе,  и  скорее
всего в секторе Шесть-А. Либо дома, либо за границей.
 - Начальник Шестого отдела Уотсон поступил к нам сравнительно  недавно,
- сказал Дэйнтри. - Он прошел тщательнейшую проверку. Затем там есть  Кэсл
- он у нас очень давно, мы отозвали его семь лет назад  из  Претории,  так
как он был нужен в секторе Шесть-А и  потом  были  еще  личные  причины  -
сложности с женщиной, на которой он хотел жениться. Он, правда, поступил к
нам, когда проверка была не такая строгая, но я считаю:  он  чист.  Унылый
тип, хотя картотеку  ведет,  конечно,  первоклассно,  а  опасность  обычно
представляют люди блестящие и честолюбивые. Брак  у  Кэсла  крепкий,  хотя
женат он вторично: первая жена его умерла. Один  ребенок,  дом  в  Большом
Лондоне, купленный под закладную. Застрахован - все взносы на  сегодняшний
день внесены. Живет скромно. Даже не имеет машины. Насколько мне известно,
каждый день ездит на станцию на  велосипеде.  Диплом  третьей  степени  по
истории. Старателен и добросовестен. Роджер Кэсл  из  казначейства  -  его
кузен.
 - Значит, вы считаете, он абсолютно чист?
 - Есть у него странности, но не скажу -  опасные.  К  примеру,  это  он
посоветовал мне привезти "Молтизерс" леди Харгривз.
 - "Молтизерс"?
 - Это длинная история. Не стану сейчас вам ею докучать. Ну а потом  там
есть Дэвис. Не убежден, что я в  таком  уж  восторге  от  Дэвиса,  хотя  с
допуском у него все в порядке.
 - Налейте мне еще виски, хорошо,  Персивал,  -  прекрасно.  Каждый  год
говорю, что это моя последняя охота.
 - Но эти мясные пироги с почками, которые подает ваша  супруга,  просто
великолепны. Я бы не хотел их лишаться, - заметил Персивал.
 - Думаю, мы сумеем найти и другой предлог, чтобы их отведать.
 - Попробуйте развести  форель  в  этом  вашем  ручье...  Дэйнтри  снова
почувствовал, как в нем шевельнулась зависть: снова он оказался в  изгоях.
Вне службы, где он занимался охраной безопасности, он не жил общей  жизнью
со  своими  коллегами.  Даже  ружьем  он  пользовался  как   профессионал.
Персивал, говорят, коллекционирует картины, а шеф? Богатая жена-американка
открыла  для  него  целое  поле  светской  деятельности.  А   Дэйнтри   во
внеслужебное время дозволено было разделить с ними лишь мясной пирог  -  в
первый и, наверное, в последний раз.
 - Расскажите-ка мне поподробнее про Дэвиса, - сказал шеф.
 - Университет в Рединге. Математика  и  физика.  Часть  военной  службы
проходил в Олдермастоне. Никогда не  участвовал  -  во  всяком  случае,  в
открытую - ни в одном из маршей. Само собою, лейборист.
 - Как и сорок пять процентов нашего населения, - сказал шеф.
 -  Да,  да,  конечно,  и  все  же...  Холостяк.  Живет  один.  Деньгами
распоряжается весьма свободно. Любит  портвейн  высшего  качества.  Делает
ставки на тотализаторе.  Это,  конечно,  классическое  объяснение,  почему
человек может себе позволить...
 - А что он еще себе позволяет? Кроме портвейна.
 - Ну, у него "ягуар".
 - У меня тоже, - сказал Персивал.  -  Я  полагаю,  мы  не  имеем  права
спросить вас, как была обнаружена утечка?
 - Я бы вас сюда не приглашал, если бы не мог вам это сказать.  Об  этом
знает Уотсон и больше никто в Шестом отделе. Источник информации  необычен
- наш человек, который продолжает работать в Советском Союзе.
 - А утечка не могла исходить  от  кого-нибудь  из  сотрудников  Шестого
отдела за границей? - спросил Дэйнтри.
 - Могла, но я  в  этом  сомневаюсь.  Одно  донесение,  судя  по  всему,
поступило к ним действительно будто  прямо  из  Лоренсу-Маркиша.  Слово  в
слово, как если бы его писал агент Шестьдесят девять-триста. Выглядело оно
почти как фотокопия подлинного донесения, так что можно было бы  подумать,
что утечка произошла оттуда, если бы не некоторые поправки  и  вычеркнутые
слова. Эти неточности могли быть  замечены  только  здесь,  при  сравнении
донесения с картотекой.
 - Секретарша? - предположил Персивал.
 - Именно с них  Дэйнтри  и  начал  проверку,  верно?  Их  строже  всего
проверяют на допуск. Значит, у нас остаются Уотсон, Кэсл и Дэвис.
 - Меня беспокоит, - сказал Дэйнтри, - то, что именно Дэвис  выносил  со
службы донесение. То, которое пришло из Претории. Особого значения оно  не
имеет, но в нем есть сведения насчет китайцев. Дэвис сказал, что хотел еще
раз перечитать его  за  обедом.  Им  с  Кэслом  предстояло  обсуждать  это
донесение с Уотсоном. Я проверил у Уотсона.
 - Что вы предлагаете? - спросил шеф.
 - Можно устроить с помощью Пятого управления и  спецслужбы  максимально
строгую проверку. Всех  сотрудников  Шестого  отдела.  Письма,  телефонные
разговоры, микрофоны в квартирах, наблюдение за передвижениями.
 - Если бы все обстояло так просто, Дэйнтри, я бы не стал утруждать  вас
и приглашать сюда. Охота ведь у нас весьма посредственная, и я  знал,  что
фазаны не оправдают ваших ожиданий. -  Харгривз  обеими  руками  приподнял
больную ногу и передвинул ее ближе к огню. - Представим себе, мы  докажем,
что виноват Дэвис... или Кэсл, или Уотсон. Что дальше?
 - Это уже, безусловно, будет решать суд, - сказал Дэйнтри.
 - Значит, громкие заголовки в газетах. Еще один закрытый процесс. И при
этом  никто  из  непосвященных  не  будет  знать,  сколь  незначительны  и
несущественны были утечки. Кто бы это ни был, он не  получит  сорока  лет,
как Блейк. Возможно, просидит лет десять, если охрана в тюрьме  достаточно
строгая.
 - Это, безусловно, уже не наша забота.
 - Нет, Дэйнтри, но мне эта мысль насчет  суда  нисколько  не  нравится.
Какого сотрудничества мы сможем после  этого  ожидать  от  американцев?  А
потом, не следует забывать о нашем человеке. Я же сказал вам, он  все  еще
сидит там, у них. Ни к чему нам спалить его - он нам пока еще полезен.
 - В известном смысле, - сказал Персивал, - нам лучше было бы,  пожалуй,
закрыть на это глаза, как делает покладистый муж. Перевести этого  типа