? И это в ту минуту,  когда  я
решилась просить вашего совета? Я так несчастна!
     Мейнуэринг. Несчастны? Вы? Но почему же?
     Мисс Плесид. Садитесь.
     Мейнуэринг (садится). Хорошо, но почему же вы несчастны?
     Мисс Плесид. Наматывайте осторожно.
     Мейнуэринг (начинает быстро наматывать нитку; очень смущен). Да, да,  я
наматываю, но почему же вы несчастны?
     Мисс  Плесид  (в  сторону,  она  явно  тронута).  Дорогой   Мейнуэринг!
(Громко.) Вы знаете, я потеряю половину моего состояния, если откажусь выйти
замуж за мистера Фиша.
     Мейнуэринг. Да? А вы разве собираетесь отказать ему?  Все  что  угодно,
лишь бы не потерять деньги!
     Мисс Плесид. Совершенно верно.
     Мейнуэринг. Совершенно верно? Да вы меркантильная особа!
     Мисс Плесид. Но что мне делать, если я не люблю его.
     Мейнуэринг. Тем лучше. Что такое любовь? Это лишь право одного человека
мучить другого.
     Мисс Плесид. Я думаю, вы не ошиблись, и если  вы  советуете  мне  выйти
замуж, я так и сделаю, ведь я так верю вашим  советам  -  ваше  одобрение...
(Протягивает ему руку.)
     Мейнуэринг. Не дотрагивайтесь до меня!
     Мисс Плесид (в сторону). Он любит меня! (Громко.) Да,  но  если  мистер
Фиш сам отвергнет мою руку, как только что это сделали  вы,  я  сохраню  все
свое состояние.
     Мейнуэринг. Об этом следует подумать!
     Мисс Плесид. Теряя половину своего состояния, женщина наполовину теряет
свою привлекательность. Кто женится на бедной девушке, вроде  меня,  если  у
нее не будет денег?
     Мейнуэринг. Я знаю одного глупца, который охотно сделает  это  не  ради
ваших денег, впрочем... нет, вы слишком красивы для него.
     Мисс Плесид. Как? Неужели он женится на мне, если я потеряю...
     Мейнуэринг. Если вы потеряете решительно  все.  Осмелюсь  доложить,  он
непременно женится, но это лишний раз докажет, что он глупец.
     Мисс Плесид. Расскажите мне что-нибудь о  нем.  Он  не  ворчлив?  Добр,
хорош собой?
     Мейнуэринг. Нет, он сварливый, вспыльчивый, раздражительный человек,  к
тому же еще и урод. Готово! Вот ваша катушка!
     Мисс Плесид. Я знаю только одно. Я не выйду замуж ни за  мистера  Фиша,
ни за кого-нибудь другого, пока не увижу, что мистер Дарнлей и леди  Джулиет
обрели то счастье, которого они достойны.
     Мейнуэринг. Ах, это напомнило мне... несчастный Дарнлей, бедный друг!
     Мисс Плесид. Что случилось?
     Мейнуэринг. Как, разве  вы  ничего  не  знаете?  Эта  последняя,  самая
грандиозная операция Дарнлея провалилась. Его кредит  поколеблен.  Кредиторы
начали предъявлять счета. И среди них самые настойчивые те, у которых  счета
его жены!
     Мисс Плесид. Возможно ли? Богатый мистер Дарнлей! Миллионер!
     Мейнуэринг. Человек никогда не остановится на одном миллионе,  если  он
может заработать два!  Но  что  его  винить?  Счастье  детей  и  жены  могут
заполнить  жизнь  человека,  а  золото  -  никогда.  А  если  Дарнлей  искал
успокоения от горя и разочарования в биржевых спекуляциях и  обанкротился  -
пусть его прекрасная жена винит себя и пусть она провалится ко всем чертям!
     Мисс Плесид. Молчите!
     Дарнлей (за дверью). Очень хорошо. Пусть подождет в  моем  кабинете.  Я
заплачу ему.

                       Входит Дарнлей, за ним слуга.

     Слуга. Пожалуйста, сэр,  мадам  Кремузен  была  очень  настойчива.  Она
дважды звонила сегодня утром.
     Дарнлей. Мадам Кремузен? Кто она такая?
     Слуга. Портниха ее милости.
     Дарнлей. Ах да. Пусть пришлет свои счета ко мне в контору завтра утром.
Амелия, а где леди Джулиет?
     Мисс Плесид. Она у себя в будуаре.
     Дарнлей. Одна?
     Мисс Плесид. У нее Фэнни.
     Дарнлей. Еще кто-нибудь?
     Мисс Плесид. Я... я не знаю...
     Дарнлей. Она смущена! О мука, и сна  подозревает.  (Спокойно.)  Где  же
кузен... мой друг мистер Марсден?..
     Мейнуэринг. Он, конечно, у нее.
     Дарнлей (после паузы). Но вы говорите, ребенок с ней.
     Мисс Плесид. Да, и сэр Френсис зашел только  для  того,  чтобы  занести
Фэнни какую-то занимательную книжку по истории Англии. (Мейнуэрингу.) Ах вы,
интриган! Дайте мне мою катушку. Вы вносите беспорядок во все, за что бы  ни
взялись. Вы умеете плести если не кружева, то сети! (Уходит.)
     Мейнуэринг. Она меня околдовала. Как я хотел бы быть веселым,  красивым
и богатым. Нет, нет, лучше быть кочергой, каминным ковриком  или  философом.
Какая я скотина, однако, думаю о себе, а Дарнлей так  грустен.  (Подходит  к
Дарнлею, кладет ему руку на плечо. С чувством.) Друг мой!
     Дарнлей. Те  векселя  Марсдена,  которые  вы  недавно  купили  по  моей
просьбе... платеж истекает на этой неделе?
     Мейнуэринг. Да, черт бы побрал этого расточительного негодяя.  Векселей
на десять тысяч фунтов. Вы дали за них две тысячи - самая неудачная  сделка,
которую вам приходилось когда-либо заключать.
     Дарнлей. Прошло время, когда знание было силой. Сила  в  деньгах,  и  у
меня они будут!
     Мейнуэринг (уловил последние слова).  Сила  в  деньгах?  Нет,  Дарнлей,
деньги не сохранят любви вашей жены, а моей сестре не вернут добродетели.
     Дарнлей.  Да...  ваша   сестра!   Ах,   Мейнуэринг!   Не   будьте   так
жестокосердны. Если бы оказалось, что ваша сестра не так уж  виновата,  если
бы...
     Мейнуэринг. Молчите!
     Дарнлей. Неужели страдание не  искупает  вины?  Неужели  покорностью  и
терпением нельзя склонить вас к прощению?
     Мейнуэринг (гневно). Да, если она откроет имя соблазнителя. И если  его
кровь смоет позор с моего имени. Только при этих условиях!
     Дарнлей (в сторону). Придется ждать более удобной минуты.
     Мейнуэринг. Давайте поговорим о  чем-нибудь  другом  -  о  политике,  о
погоде, о делах. Что у вас нового?
     Дарнлей. Опять неудачи.  Через  несколько  дней  моей  фирме  предстоят
тяжкие испытания. Но волны разобьются о нашу скалу.
     Мейнуэринг.  Безрассудства  леди  Джулиет  могут  поколебать  и   скалу
Гибралтара.
     Дарнлей. Когда пройдет буря, я сумею поставить им преграду.
     Мейнуэринг. Не нужно откладывать. Настало время открыть ей глаза на то,
к чему приводит расточительность.
     Дарнлей. Но я люблю ее. Мне нравится смотреть, как она сорит  деньгами.
Богатство для меня было бы обузой, но благодаря  его  чудесному  свойству  я
могу окружить ее королевской роскошью. И теперь, даже  теперь,  я,  которого
считают дельцом, спекулянтом, - я боюсь  не  бедности,  не  она  тревожит  и
пугает меня. Потерянное состояние можно возвратить.  Но  если  потерян  дом,
честь, счастье - тут уж не утешит  никакая  философия,  не  поможет  никакая
энергия. Вы правы, Мейнуэринг. Сила не в деньгах!
     Мейнуэринг. Простите за то, что я причинил вам боль. Но  теперь,  когда
вы наконец очнулись от этого кажущегося равнодушия, все опять будет  хорошо.
Вспомните  о  правах  мужа.  Скажите  леди  Джулиет,  что  она  ведет   себя
легкомысленно, и вышвырните из вашего дома этого беспутного Лотарио.
     Дарнлей. Чтобы она стала жалеть его? Неужели человек, который  поклялся
боготворить и лелеять это молодое существо, из-за  одного  лишь  подозрения,
страха превратится в жалкого ревнивца и этим опозорит ту, которая  пришла  в
его дом без единого пятна на совести? Свет  никогда  не  оправдает  женщину,
которую запятнал подозрением собственный муж. И неужели я подам повод  этому
человеку распускать слухи о том, как он заставил гордого Дарнлея дрожать  за
свою  честь.  Ведь  если  он  увидит,  что  я  препятствую  его   преступным
намерениям, его тщеславие восторжествует. Чего  я  этим  добьюсь?  Если  она
равнодушна к нему, моя поспешность только оскорбит ее,  и  он  в  ее  глазах
станет лучше, чем есть на самом деле. Но если она  любит  его...  если...  о
боже! ее добродетель... Нет-нет, не за нее я трепещу. Но ее сердце! Вот чего
я боюсь! (Молчит, очень расстроен.) Как я начал, так и буду продолжать. Я не
стану бороться со своим врагом его оружием. Если будет нужно, я сокрушу  его
презрением и уничтожу при помощи моего золота. А у Джулиет, чьей  любовью  я
дорожу,   как   скупец   своим   богатством,   пусть   не   будет    другого
ангела-хранителя, кроме ее чистоты и доверия ее мужа.

                               Входит Фэнни.

     Фэнни. Папа, папочка!
     Дарнлей. Моя маленькая красавица!
     Фэнни. Мама только что узнала, что вы дома! Идите к ней!
     Дарнлей. Она звала меня?
     Фэнни. Конечно.  Пойдемте,  я  расскажу  вам,  как  хорошо  я  отгадала
загадку, которую мне загадал сэр Френсис.
     Дарнлей (отстраняет ее от себя). А... сэр Френсис. Ты любишь его?
     Фэнни. Нет, не люблю.
     Дарнлей (улыбаясь). Почему, Фэнни?
     Фэнни. Он плохой, он говорит неправду.
     Дарнлей. Да?
     Фэнни. Да, маме он говорит, что так  меня  любит  (передразнивая  его),
"милочка Фэнни", а мистеру Фишу говорил, что я ужасно беспокойный ребенок  и
всегда ему мешаю. Не то, что добрый Мейнуэринг, хоть он и ворчун! Мейнуэринг
меня никогда не обманывает. Где моя кукла, сэр?
     Мейнуэринг. Дорогое дитя мое. Она ждет вас, и такая красавица! Пойдемте
скорее в детскую.
     Дарнлей. Сейчас я увижу ее с Марсденом, смелее!

                                  Уходят.


        "СЦЕНА ВТОРАЯ"

                            Будуар леди Джулиет.
                   Леди Джулиет и Френсис Марсден сидят.

     Mарсден. Нет, я не могу с вами согласиться, моя дорогая  кузина.  Я  не
верю, что люди с разными характерами могут быть  счастливы.  Что  мрачный  и
угрюмый  характер  может  ужиться  с  веселым,  а  педантичный  разум  -   с
причудливой фантазией.
     Леди Джулиет. Видели вы когда-нибудь деда, играющего со  своим  внуком?
Какой контраст - старик, для которого мир точно старое поношенное платье,  и
ребенок, превращающий в игрушку даже седые кудри  своего  деда!  И,  однако,
морщины старика разглаживаются,  когда  он  слышит  веселый  смех  внука,  а
ребенок бросает игру со своими сверстниками и с удовольствием взбирается  на
колени деда. Не  думаете  ли  вы,  что  свет  оживляет  тень,  а  тень  дает
отдохновенье свету?
     Maрсден. Дед и внук? Наивный пример. Я говорю о людях, которые  связаны
более тесным союзом. Любовники или... супруги.
     Леди Джулиет. Ну хотя бы супруги. Возьмите для примера меня и Генри.  Я
так легкомысленна, он так благоразумен. Я подчиняюсь каждому своему  порыву,
он всегда спокоен и сдержан. Будь он похож на меня, боюсь,  я  презирала  бы
его. А будь я похожа на него, ему, быть может,  было  бы  меньше  хлопот  со
мной, но он и любил бы меня меньше!
     Mарсден. Ах, моя дорогая кузина, вы коснулись предмета,  который  я  не
рискну обсуждать. И все же  не  станете  же  вы  отрицать  того  очарования,
которое, к сожалению, незнакомо вам? Оно  создается  полной  гармонией  душ,
когда сердца бьются в унисон, а мысли и чувства,  как  эхо,  повторяют  друг
друга: если вы печальны - небо заволакивается тучами и  для  того,  кто  вас
любит, если вам весело - он радуется вместе с вами.
     Леди Джулиет (слегка растрогана). Ах, это все поэзия. В  жизни  все  не
так.
     Mарсден. Нет, это  жизнь,  настоящая  жизнь  -  если  только  мы  умеем
воспользоваться ее благами.

                              Входит Дарнлей.

Если на нашем пути встречается тот, кто близок нам по духу, а это бывает раз
в  жизни,  мы  должны освободить себя от власти бездушных условностей света,
если  во  всем  мы видим лишь воплощение дорогого нам, бесконечно близкого и
бесконечно желанного образа... Черт! Здесь муж!
     Дарнлей.  Продолжайте,  прошу  вас!  Прелестно  -  "близкий  по  духу",
"холодные  условности",  "бесконечно  желанный  образ"  -  просто  сцена  из
"Страданий молодого Вертера" {Произведение Гете.}, не так ли?
     Maрсден. Я... Я говорил... то есть я  высказал  леди  Джулиет,  в  виде
предположения, конечно, что...  короче  говоря,  философское  понятие...  вы
понимаете...
     Дарнлей. Прекрасно понимаю. Философское понятие родства душ...
     Mарсден. Вот именно - это очень приятная вещь.
     Дарнлей. Заключение оказалось менее блестящим, чем вступительная часть,
не правда ли, Джулиет? Бедняга Марсден! Как говорят в палате общин, тон речи
не соответствует ее содержанию.
     Марсден (в сторону). Какой позор!
     Леди Джулиет. Ваша ирония смутила кузена. Мы болтали о  пустяках  и  не
могли согласиться друг с другом. С чего это началось?  А...  мы  говорили  о
мистере Фише и Амелии. Дорогой Генри, вы, конечно, никогда не согласитесь на
такое самопожертвование со стороны Амелии?
     Дарнлей. Амелия уже совершеннолетняя и может решать сама за себя.  А  у
мистера Фиша есть хорошая рекомендация, он друг сэра Френсиса Марсдена.
     Леди Джулиет. Друг? Ему ровно ни до кого нет дела.
     Дарнлей. У него вид человека чрезвычайно умного.
     Леди  Джулиет.  Потому  что  он  никогда  не  пренебрегает  собственной
выгодой.
     Дарнлей. Он щепетилен, добродетелен и экономен.
     Леди Джулиет. Просто он слишком жаден, чтобы тратить деньги, и  слишком
холоден, чтобы иметь какие-нибудь чувства.
     Дарнлей. Вы очень проницательны.  Все  это  верно.  Есть  люди  слишком
эгоистичные, они не позволят себе ошибаться, есть и такие, чей эгоизм  менее
смешон, но более достоин презрения. Как по-вашему, сэр Френсис?
     Марсден. Я не изучал этих разновидностей.
     Леди Джулиет. Может быть, вы расскажете нам о них?
     Дарнлей.  С  удовольствием,  о  каждой  разновидности  в   отдельности.
Представьте себе человека, который никогда не лишает себя удовольствий,  для
которого не существует понятий долга. Он откровенен, но  бесчестен  в  своей
откровенности, он щедр, но его щедрость лишена благородства. Он, как  червь,
который не вдыхает аромата розы, а делает  ее  своей  добычей.  Счастье  его
состоит в том, чтобы потакать своим порокам, а свои таланты он превращает  в
орудия предательства. Он  равнодушен  к  страданиям,  которые  он  причиняет
другим, лишь бы потешить свое тщеславие, он может  разрушить  счастье  целой
жизни ради удовольствия одной минуты. И, несмотря  на  то,  что  свет  может
считать  такого  человека  участливым  и  щедрым,  несмотря   на   то,   что
поверхностным  людям  он  может  казаться  человеком   слишком   широким   и
сумасбродным, чтобы заботиться о своих  интересах,  такой  человек  -  самый
отвратительный эгоист, эгоист до мозга костей. Для  него  не  существует  ни
привязанности, ни милосердия, ни любви, ничего того, чем дышит мир, его  бог
- это он сам! Разве я неправ, сэр Френсис?
     Леди Джулиет. Замолчите, циник! Таких чудовищ нет на свете.
     Дарнлей. Простите меня, я знаю такого  человека.  Однажды  у  меня  был
друг, сэр Френсис, он женился на девушке, которая  была  моложе  его,  и  не
раскаивался в этом. Жена была единственным счастьем его жизни, жизни  вполне
безупречной. Жена хранила в чистоте его незапятнанное  имя,  но  у  нее  был
двоюродный брат, красивый, блестящий молодой человек. Он пожимал руку  мужа,
ел  за  его  столом,  считался  другом  дома  и,  прикрываясь   родственными
отношениями, предательски домогался своих низких целей.  Вот  видите,  такие
чудовища бывают на свете. Сэр Френсис, вы узнаете его по этому описанию?
     Леди Джулиет. Что это значит?
     Дарнлей. Я называю такого человека  эгоистом.  Если  бы  он  любил  эту
женщину, он уважал бы ее честь и счастье. Но  в  ее  падении  он  ищет  лишь
удовлетворения своему тщеславию. Однажды мой друг вошел в комнату,  где  его
жена сидела со своим двоюродным братом. Они были одни. Случайно он подслушал
пышную  сентенцию,  в  которую  этот  эгоист  вложил  изрядную  долю  своего
коварного яда...
     Леди Джулиет. Генри! Генри!
     Maрсден (гневно). Не бойтесь, сударыня. Этот эгоист, может быть, сумеет
ответить на клевету, разоблачить лицемера и отплатить за оскорбление.  Итак,
сэр, что же сделал ваш друг?
     Дарнлей. Мой друг, сэр, посмеялся над замешательством, которое он внес.
Но потом, подумав, что  пришел  наконец  час  открыть  глаза  невинности  на
происки виновного, он рассказал  случай  подобный  тому,  который  рассказал
только что я. Так непобедима была его вера в ее чистоту  и  любовь,  что  он
знал - раз предательство разоблачено, преступник навсегда будет  обезоружен.
Окончив свой рассказ, он гордо поклонился тому, кто был ему  не  страшен,  и
доверчиво улыбнулся той, которая не  внушала  ему  сомнений,  взял  шляпу  и
оставил их. (Уходит.)

           Леди Джулиет падает в кресло и закрывает лицо руками.

     Марсден (в сторону). Как? Оскорбив врага, он покидает поле боя? Лицемер
и к тому же глупец. (Громко.) Леди Джулиет, простите меня, если  словом  или
действием я виноват в подозрении, которое так несправедливо и  оскорбительно
для вас.
     Леди Джулиет. Подозрение? Для меня?
     Марсден. Обвинять меня - значит подозревать вас.
     Леди  Джулиет.  Неужели  мое  беспечное  легкомыслие  так  ранило   это
великодушное сердце?
     Марсден. Великодушное? Вот уж поистине великодушное равнодушие!
     Леди Джулиет. Равнодушие?
     Марсден. Как легко мужу великодушно прощать жену, когда его собственные
чувства принадлежат другой.
     Леди Джулиет. Это клевета!
     Марсден. Простите, я, кажется, сказал  слишком  много.  Однако  жаль...
Есть нечто большее, чем негодование... Но нет! Молчу, пока кто-нибудь другой
не скажет вам правды. Ах, Джулиет, думайте что угодно о тех, кто обвиняет, и
о тех, кто воздерживается от всяких обвинений. Прощайте.
     Леди Джулиет. Да, уходите! Я никогда не знала  вашего  истинного  лица.
Стыдитесь, вы стараетесь внушить мне подозрение, которое...
     Mарсден. Остановитесь! Для вашего же блага.
     Леди Джулиет. Говорите! Жизнь Дарнлея только лишний раз изобличит вас!
     Mарсден. Боже!
     Леди Джулиет. А... вы колеблетесь. Значит, все это ложь.
     Mарсден. Бог свидетель, что я не произнес ни одного слова, в которое бы
не верил. Я не первый день живу и знаю - нравственность того, кто так упорно
старается казаться  святым,  весьма  сомнительна.  Искренний  человек  может
ошибиться, но лицемер может только  грешить.  Если  какой-нибудь  молодой  и
жизнерадостный человек снимает дом на окраине города и поселяет  туда  даму,
если он содержит этот дом, оплачивает расходы и ежедневно посещает его, это,
по мнению света, вполне простительная любовная интрига. Но если  это  делает
праведник, который поучает других и приводит свою  жизнь,  как  вы  изволили
сказать,  в  пример,  будем  надеяться,  что  он  делает   это   только   из
благотворительности.
     Леди Джулиет. И вы осмеливаетесь обвинять мистера Дарнлея в...
     Марсден. Только в том, о чем я сказал, не больше. Вы вырвали у меня эту
тайну.
     Леди Джулиет. Дайте мне доказательства!
     Марсден. Я не  имею  права.  Но  вот  адрес,  который  поможет  вынести
справедливый приговор эгоисту или изобличить притворщика. (Уходит.)
     Леди Джулиет (после паузы). Где я? Одна? Одна! О боже! Только сейчас  я
поняла, как я его любила {В сценическом варианте конец сцены был изменен.}.

                                  Занавес


        "ДЕЙСТВИЕ ТРЕТЬЕ"

        "СЦЕНА ПЕРВАЯ"

                      Комната на вилле Сент Джонс Вуд.

     Дама. Как медленно тянутся часы. Настоящее  так  горестно,  а  будущее?
Найду ли я утраченное счастье? (Замечает на столе гитару.) Эти струны хранят
воспоминания прошлого. Прошлое! Я помню время, когда весь мир, казалось, был
напоен музыкой, а его шепот  я  слышала  даже  в  тихом  дуновении  ветерка.
(Ударяет по струнам.) Мое единственное  утешение.  Когда  я  вновь  повторяю
слова песни, которую он так любил,  мне  кажется,  что  голос  мой  издалека
касается его слуха. (Поет.)

                      Взрастишь ли ты цветок надежды,
                      Не уставая спорить с ветром,
                      Считая время не по числам,
                      А по одним мгновенья светлым?
                           Любв