на землю... Выше! Ниже! Сюда! Туда! Повсюду! Никуда!  Как  серьезны  игроки!
Как волнуются зрители! Как жужжат воланы! Но когда это нечто падает на землю
- вообразите, это всего лишь пробка, утыканная перьями! Идите, играйте сами,
- без меня!
     Стаут (в сторону). Прискорбное невежество! Аристократ!
     Глоссмор. Бездушные убеждения! Выскочка!
     Стаут. Значит, вы не против нас? Я завтра же приведу Попкинса!
     Глоссмор. Не связывайте себя ничем, пока я не представлю вам Сайфера!
     Стаут. Пойду справлюсь о здоровье Хопкинса.  Избрание  Попкинса  начнет
новую эру в нашей истории! (Уходит.)
     Глоссмор. Мне надо ехать в клуб...  взгляды  всей  страны  обращены  на
Грогджинхоль. Если Сайфер не пройдет, Конституция погибла! (Уходит.)
     Ивлин. Оба хороши! Деньги против Человека! Шарп, идите-ка сюда... дайте
мне взглянуть на вас! Вы мой поверенный, мой стряпчий, вы ведете мои дела...
полагаю, что вы честны... Но что такое честность?.. Где она кроется? В какой
части нашего тела?
     Шарп. Вероятно, в сердце, сэр.
     Ивлин. Нет, мистер Шарп, в кармане. Вот, посмотрите: я кладу этот кусок
желтой земли на стол... я созерцаю вас обоих; здесь - человек, там - золото.
Теперь скажите, разве мало у нас людей, таких же честных,  как  мы,  которые
движутся, мыслят, чувствуют и рассуждают так же, как мы, прекрасные  внешне,
с нетленной душой, и которые в то же время способны продать мысль, рассудок,
тело, да и душу в придачу вот за эту маленькую монетку, как только их карман
опустеет на несколько дней? Виновен ли в этом сам  человек?  Нет,  это  вина
всего человечества! Бог сотворил человека, а из чего человек  сотворил  себе
божество? Когда я был беден, я ненавидел мир, теперь я богат и презираю его!
Глупцы... мошенники... лицемеры!  Кстати,  Шарп,  пошлите  сто  фунтов  тому
бедному каменщику, у которого вчера сгорел дом.

                               Входит Грейвс.

Ах,  Грейвс, мой дорогой друг! В каком мире мы живем! Подлая дворняжка, а не
мир,   -  подлизывается  к  хозяину  и  кусает  нищего!  Ха-ха!  Теперь  она
подлизывается ко мне, потому что нищий купил дворняжку!
     Грейвс. Мир ужасен! Но астрономы говорят, что есть  блуждающая  комета,
которая в один прекрасный день подожжет его, - хоть  какое-то  утешение  для
нас!
     Ивлин. Каждый час приносит нам мрачный урок... характер ожесточается...
привязанности увядают... сердце обращается в камень! Ну, Шарп! Что вы стоите
разинув  рот?  Вы  совсем  неспособны  на  сострадание?  Пойдите   займитесь
каменщиком.

                                Шарп уходит.


        "СЦЕНА ТРЕТЬЯ"

                               Грейвс, Ивлин.

     Ивлин. Грейвс, из всех моих новых друзей, -  а  имя  им  легион,  -  вы
единственный, кого  я  уважаю;  мы  хорошо  понимаем  друг  друга  -  у  нас
одинаковый взгляд на жизнь. Право, я очень рад видеть вас!
     Грейвс (с тяжелым вздохом). Чем вас  может  радовать  такой  несчастный
человек?
     Ивлин. Я сам несчастлив.
     Грейвс. Вы? Пф! Вы не были обречены на утрату супруги...
     Ивлин. Но ведь мне, увы, может быть, суждено обзавестись ею!  Сядьте  и
слушайте. Мне нужен наперсник. Когда я, еще в  детстве,  потерял  отца,  моя
бедная мать отказывала себе во всем,  чтобы  дать  мне  образование.  Кто-то
сказал ей, что ученость лучше, чем дом и земли. Это ложь, Грейвс!
     Грейвс. Возмутительная ложь, Ивлин!
     Ивлин. Поверив этой  лжи,  меня  послали  в  школу,  затем  в  колледж,
стипендиатом. Вы знаете, что такое стипендиат? У него гордость  джентльмена,
знания ученого, но, облаченный в ливрею  нищего,  он  вынужден  пресмыкаться
перед  джентльменами  и  учеными!  Мне  присуждали  первые  премии...   меня
заметили...  я  уже  надеялся  получить  ученую  степень  и   стать   членом
факультета, - иными словами, добиться для себя  независимости  и  обеспечить
кров моей матери. И вот  однажды  некий  молодой  лорд  меня  оскорбил...  я
ответил ему. Он ударил меня... и отказался извиниться... отказался дать  мне
удовлетворение. Ведь я был стипендиат... пария. Мишень для ударов! Но я  все
же мужчина, сэр, я отхлестал его кнутом на глазах у всего  колледжа!  Прошло
несколько дней, и о позоре лорда все забыли. А стипендиат  на  следующий  же
день был исключен... его будущая карьера пошла прахом. Вот  в  чем  различие
между Богатыми и Бедными:  одного  может  сдвинуть  с  места  только  смерч,
другого сбивает с ног легчайшее дуновение! Я приехал  в  Лондон.  Пока  была
жива моя мать, мне было для кого  трудиться;  и  я  трудился...  надеялся...
боролся, чтобы стать хоть чем-нибудь. Она умерла,  и  я  как-то  пал  духом,
покорился своей судьбе; Альпы вокруг меня  казались  слишком  высоки,  чтобы
можно было на них взобраться...  я  перестал  заботиться  о  своем  будущем.
Наконец,  я  согласился   стать   бедным   родственником...   приживалом   и
джентльменом-лакеем сэра Джона Веси. Но у меня были на это свои причины -  в
его доме жило одно существо, которое я полюбил с первого взгляда.
     Грейвс. А она полюбила вас?
     Ивлин. Я так полагал, но  жестоко  ошибся.  Не  далее  как  за  час  до
получения этого  огромного  наследства  я  признался  ей  в  любви,  но  был
отвергнут из-за своей бедности. Теперь  смотрите:  помните  письмо,  которое
Шарп дал мне, когда прочел завещание?
     Грейвс. Разумеется. Что же было в нем?
     Ивлин.  После  всевозможных  намеков,  оговорок  и  предостережений   -
полушутливых, полусерьезных - о, бедный Мордаунт  хорошо  знал  свет!  -  он
писал... да я прочту вам: "Избрав вас своим наследником, ибо я  считаю,  что
деньги надо помещать туда, где их лучше  всего  смогут  использовать,  я  не
ставлю условия, но прошу об одолжении. Если у вас нет  уже  другой,  прочной
привязанности,  мне  хотелось  бы  подсказать  вам  выбор:   мои   ближайшие
родственницы - это. моя племянница Джорджина и двоюродная  племянница  Клара
Дуглас, дочь некогда любимейшего моего друга. Когда б вы могли найти себе  в
одной из них свою будущую жену, это был бы брак, который я  мечтаю  устроить
сам, если  успею  при  жизни  возвратиться  в  Англию".  Друг  мой,  это  не
формальное условие... наследство не связано с ним. Но я так признателен ему,
что почитаю своим нравственным долгом  выполнить  это  условие!  С  тех  пор
прошло уже  несколько  месяцев,  мне  пора  решиться;  имена  вам  известны.
Женщина, которая меня отвергла, - Клара Дуглас!
     Грейвс. Но теперь она согласится.
     Ивлин. И я буду обязан золоту тем, в  чем  было  отказано  моей  любви?
Неужели вы считаете меня рабом своих страстей?
     Грейвс. Но вы  должны  избрать  одну  из  них,  ради  простого  чувства
благодарности; это даже ваш долг, вы совершенно правы. Вдобавок вы постоянно
бываете у них в доме, и все это заметили; одна из девушек, вероятно,  питает
какие-то надежды. Да, пора сделать выбор между той,  которую  вы  любите,  и
той, которую вы не любите.
     Ивлин. Тогда я предпочту жениться на той, к которой я буду  предъявлять
меньше требований. Если мы оба вступим в брак  с  уважением,  основанным  на
рассудительности, и со спокойным  вниманием  друг  к  другу,  это  может  не
принести нам счастья, но по крайней мере принесет  покой.  Ах,  жениться  на
той, которую  вы  обожаете,  но  чье  сердце  закрыто  для  вас,  мечтать  о
сокровище, а иметь право требовать лишь шкатулку от него, преклоняться перед
статуей, которую вы никогда не сможете оживить, - такой брак будет злом, тем
более мучительным, что рай уже виднелся впереди.
     Грейвс.   Джорджина   хорошенькая   девушка,   но   она   тщеславна   и
легкомысленна. (В сторону.) Однако он не имеет права быть разборчивым  -  он
не знал Марии! (Вслух.) Да, мой дорогой друг, теперь, по зрелом рассуждении,
я полагаю, что вы будете так же несчастливы, как и я. Когда вы женитесь,  мы
сольем воедино наши стенания!
     Ивлин.  А  если  вы  неверно  судите  о  Джорджине?  Она,  может  быть,
благороднее, чем кажется. В тот день, -  но  до  того,  как  было  прочитано
завещание, - бедная женщина, для которой я просил помощи  и  чей  адрес  дал
только Джорджине, получила  письмо,  написанное  незнакомым  или  измененным
почерком, подписанное "Альфреду Ивлину от неизвестного друга"; в это  письмо
была вложена весьма значительная для девушки сумма.
     Грейвс. Так почему же вы это не проверили?
     Ивлин. Не посмел. Иногда, вопреки всякой логике,  я  надеюсь,  что  это
была Клара. (Вынимает письмо из жилетного кармана и смотрит на  него.)  Нет,
почерк я не узнаю. Грейвс, я ненавижу эту девушку!
     Грейвс. Которую? Джорджину?
     Ивлин.  Нет,  Клару.  Но,  к  счастью,  я  уже  успел   отомстить   ей.
Подойдите-ка поближе. (Шепчет.) Я подкупил Шарпа, и  он  сказал  ей,  что  в
письме, которое мне оставил Мордаунт, была приписка  к  завещанию;  по  этой
приписке Кларе Дуглас причитается двадцать тысяч фунтов.
     Грейвс. А разве этого не было? Как странно, что он не упомянул о ней  в
своем завещании.
     Ивлин. Одна из его причуд; кроме того, сэр Джон  писал  ему,  что  леди
Френклин удочерила ее. Но я рад... я выплатил эти деньги, она больше  ни  от
кого не зависит. Никто не может оскорбить ее теперь... всем этим она обязана
мне и ничего не подозревает... ничего, дружище... Она  всем  обязана  мне...
мне, кого она отвергла... мне, бедному студенту! Ха-ха! В  какой-то  мере  я
отомстил ей, не так ли?
     Грейвс. Вы славный малый, Ивлин; мы понимаем друг  друга.  Может  быть,
Клара случайно увидела адрес и продиктовала кому-нибудь письмо?
     Ивлин. Вы полагаете? Я сейчас же отправлюсь к ним!
     Грейвс.  Да?  Хм!  В  таком  случае  я  поеду  с  вами.  Леди  Френклин
приятнейшая особа. Если б она не была так весела, я бы, пожалуй...
     Ивлин. Нет, нет, и не думайте, женщины еще хуже мужчин!
     Грейвс. Вы правы; любовь - это безумие, свойственное мальчишкам!
     Ивлин. Чувствовать - значит страдать!
     Грейвс. Надеяться - значит обманываться!
     Ивлин. Я покончил с романтическими бреднями!
     Грейвс. А мои погребены вместе с Марией.
     Ивлин. Если только Клара написала это письмо...
     Грейвс. Поспешим, а то леди  Френклин  еще  уедет  куда-нибудь.  Долина
слез! Долина слез!
     Ивлин. В самом деле, долина слез!

                Уходят. Затем Грейвс возвращается за шляпой.

     Грейвс. Опять забыл шляпу! Не  везет,  как  всегда!  Если  бы  из  меня
сделали шляпного фабриканта, мальчики  наверняка  рождались  бы  без  голов!
{Этой меланхолической шуткой мистер Грейвс обязан одному итальянскому поэту.
(Прим. авт.)}


        "СЦЕНА ЧЕТВЕРТАЯ"

Та же гостиная в доме сэра Джона Веси, что в первом действии. Леди Френклин,
                               Клара, слуги.

     Леди Френклин. Уже третий час, а мне  еще  предстоит  посетить  столько
знакомых! Велите Филлипсу сейчас же закладывать карету. Немедленно!
     Слуга.  Прошу  прощенья,  миледи;  Филлипс  просил  меня  сказать,  что
жеребчик захромал и сегодня ехать невозможно. (Уходит.)
     Леди Френклин. Пожалуй, это к лучшему; у меня будет повод отказаться от
множества несносных визитов. А чтобы ехать на бал, придется занять лошадей у
сэра Джона. Клара, вы должны посмотреть на мой новый  тюрбан  от  Карсона  -
такой прелестный и так мне к лицу!
     Клара. Ах, леди Френклин, вы будете очень огорчены, но... но...
     Леди Френклин. Но что же?
     Клара. Ужасная неприятность! Бедняжка Смис вся в  слезах...  Я  обещала
сама сказать вам. Ваш  маленький  Чарли  готовил  уроки  и  пролил  на  стол
чернила, а Смис не заметила... она достала  тюрбан,  чтобы  пришить  к  нему
жемчуг, как вы пожелали, и... и...
     Леди Френклин. Ха-ха-ха! И положила его на стол и выпачкала в чернилах.
Ха-ха-ха! Воображаю, какое у нее  было  лицо!  Нет,  серьезно,  это  даже  к
счастью: пожалуй, мне больше всего идет черная шляпа с перьями!
     Клара. Дорогая леди Френклин, у вас действительно чудный характер!
     Леди Френклин. Пожалуй... А ведь такой  тюрбан  был  бы  к  лицу  любой
женщине! Не забудьте об этом, когда выйдете замуж. Да, кстати о  замужестве,
- я безусловно покорила мистера Грейвса.
     Клара. Мистера Грейвса? Я думала, он безутешен!
     Леди Френклин. Из-за этой святой женщины, его Марии? Бедняга! Мало того
что она изводила его при жизни, она преследует его и после смерти.
     Клара. Но почему же он оплакивает ее?
     Леди  Френклин.  Почему?  Потому  что  у  него  есть  все,  чтобы  быть
счастливым, - порядочнее  состояние,  отменное  здоровье,  вполне  приличный
характер... А так как быть несчастным доставляет ему наслаждение,  он  нашел
единственный повод для этого, который ему  может  простить  свет,  -  смерть
своей Марии. Что же касается всего остального... вдовцы  всегда  таковы,  то
есть тогда, когда они  собираются  жениться  вторично.  Но,  Клара,  дорогая
моя... вы рассеянны...  бледны...  несчастливы...  я  вижу  слезы  на  ваших
глазах!
     Клара. Нет... нет... не слезы... нет!
     Леди Френклин. С тех пор  как  мистер  Мордаунт  оставил  вам  двадцать
тысяч, вы сделались предметом всеобщего обожания. Сэр Фредерик так и пылает!
     Клара (презрительно). Сэр Фредерик!
     Леди Френклин. Ах, Клара, утешьтесь... я знаю вашу тайну -  я  уверена,
что Ивлин любит вас.
     Клара. Любил - но этой любви больше нет. Он неверно понял  меня,  когда
был беден, а теперь, когда он богат, не мне объяснять ему!
     Леди Френклин. Дитя мое, счастье слишком редкая вещь,  чтобы  приносить
его в жертву щепетильности! Зачем он так часто бывает у нас?
     Клара. Может быть, ради Джорджины!

  Входит сэр Джон; он роется в книгах на столе, как бы разыскивая газету.

     Леди Френклин. Пф! Джорджина  моя  племянница;  она  красива  и  хорошо
образованна... но корыстолюбие отца испортило и ее... она не  стоит  Ивлина!
За его едкой иронией кроется нечто благородное... быть может, он способен на
самые доблестные поступки. Ради него, как и ради  вас,  позвольте  мне  хотя
бы...
     Клара. Сделать меня предметом его сострадания? Ах, леди Френклин,  если
бы он обратился ко мне по чьей-то подсказке, я бы снова его  отвергла!  Нет,
если он не может прочесть  в  моем  сердце...  если  он  не  попытается  это
сделать, пусть он не узнает, что оно разбито!
     Леди Френклин. Вы меня не поняли, дитя мое: позвольте мне лишь  сказать
ему, что - вы продиктовали  то  письмо...  что  вы  послали  те  деньги  его
нянюшке. Бедная моя Клара! Ведь то были ваши последние крохи. Что ж, если он
считал вас скупой, он увидит, что ошибся!
     Клара. Он догадался бы сам, если б любил так, как я люблю!
     Леди Френклин. Догадался? Что  за  вздор!  Почерк  ему  незнаком...  он
вполне мог подумать, что письмо писала Джорджина!
     Сэр Джон (в сторону). Хм! Писала Джорджина!
     Леди Френклин. Позвольте же мне сказать ему только о  письме!  Я  знаю,
как это повлияет на его выбор!
     Клара. Выбор! Унизительное слово! Нет,  леди  Френклин,  нет!  Обещайте
мне!
     Леди Френклин. Но...
     Клара. Нет! Обещайте... поклянитесь!
     Леди Френклин. Что ж... обещаю.
     Клара. Вы знаете мой нелепый  характер:  даже  дети  не  бывают  такими
пугливыми. Сколько раз вы смеялись над тем, как я дрожу и бледнею  при  виде
обыкновенного паука, но я дала бы отрубить себе руку... прошла бы  босая  по
раскаленным угольям, как в  старинных  пытках,  лишь  бы  избавить  Альфреда
Ивлина даже от минутного страданья. Но я отказалась разделить с ним его бед-
ность, и я умру со стыда, если он подумает, что я  влюбилась  теперь  в  его
деньги! Вы не нарушите своего обещания, мой добрый друг?
     Леди Френклин. Нет, если вы уж так решили.
     Клара.  Благодарю  вас.  Я...  я...  простите  меня...  мне   нехорошо.
(Убегает.)
     Леди Френклин. Ну и глупы  же  эти  девушки...  Они  так  же  стараются
потерять мужа, как бедная вдова старается приобрести его!
     Сэр Джон. Вы не видели последний номер "Таймса"? Куда девалась  газета?
Не могу ее найти!
     Леди Френклин. Он, кажется, у меня. Принести вам?
     Сэр Джон. Милая сестрица, вы просто бесценное созданье! Пожалуйста!

                           Леди Френклин уходит.

Тьфу!  До  чего  это  противоестественно  -  устраивать заговор против своей
собственной семьи! О каком же письме идет речь? А-а, я что-то припоминаю.

                             Входит Джорджина.

     Джорджина. Папа, я хочу...
     Сэр Джон. Мне очень хорошо известно, чего  ты  хочешь!  Скажи  мне,  ты
знала, что  Клара  послала  деньги  этой  старой  няньке,  с  которой  Ивлин
приставал к нам в день завещания?
     Джорджина. Нет. Он дал адрес мне, и я обещала... если...
     Сэр Джон. Дал адрес тебе? Вот это удачно! Шш!

                               Входит слуга.

     Слуга. Мистер Грейвс: Мистер Ивлин.


        "СЦЕНА ПЯТАЯ"

             Грейвс, Ивлин, сэр Джон, Джорджина, леди Френклин.

     Леди Френклин (входит). Вот вам газета.
     Грейвс. Да-да! Читайте газеты... Они скажут вам, в каком мире мы живем.
Ежедневный перечень мошенничеств и бедствий! Здесь - объявления  шарлатанов,
ростовщиков, второсортных оптовых фирм и изображения мальчишек с  веснушками
и без оных. Но хватит с нас  жертв  и  обманщиков!  Переверните  страницу  -
сообщения полиции, банкротства, шулерства, подлоги и биографическая  заметка
о курносом мужчине, убившем трех собственных херувимчиков в  Пентонвилле.  И
вы считаете это лишь  исключением,  подтверждающим  добродетель  и  здоровую
натуру нашего народа? Обратитесь к передовым статьям, и у вас волосы встанут
дыбом при виде страшной испорченности или  печального  идиотизма  той  части
населения, которая мыслит иначе, чем  вы.  За  свою  жизнь  я  уже  читал  о
восемнадцати правительственных кризисах,  шести  периодах  упадка  сельского
хозяйства и торговли, четырех церковных переворотах  и  трех  окончательных,
ужаснейших, непоправимых  нарушениях  всей  конституции.  И  это  называется
газетой!
     Леди Френклин. Ха-ха-ха! Вы, как всегда, говорите с таким блеском,  так
забавны и добродушны!
     Грейвс (нахмурился, очень зол). Я добродушен, сударыня?
     Леди Френклин. О, вам надо  всегда  так  приятно  улыбаться;  когда  вы
улыбаетесь, вы выглядите настолько моложе... настолько красивее...
     Грейвс (смягчившись). Сударыня... Очаровательная женщина, клянусь!
     Леди Френклин. Вы не видали последних карикатур Дойля? Они превосходны;
даже вы посмеялись бы над ними. Впрочем, я не уверена, что вы вообще  умеете
смеяться.
     Грейвс. Сударыня, я не смеялся со дня кончины этой святой женщины, моей
Ma...
     Леди Френклин. Вот оно что! А этот насмешник,  сэр  Фредерик,  говорит,
что вы никогда не смеетесь, потому что... Вы не рассердитесь?
     Грейвс. Рассержусь?  Пф!  Я  слишком  презираю  сэра  Фредерика,  чтобы
обращать какое-либо внимание на его  слова!  Так  он  говорит,  будто  я  не
смеюсь, потому что...
     Леди Френклин. Потому что у вас нет передних зубов!
     Грейвс. Нет передних зубов! Однако! Ха-ха-ха! Это замечательно, честное
слово! Ха-ха-ха! (Хохочет.)
     Леди Френклин. Ха-ха-ха!

      Они уходят и садятся за стол в той гостиной, которая за сценой.

     Ивлин (в сторону). Клара, конечно, не выйдет...  Как  всегда,  избегает
меня. Но не все ли  равно?  Что  она  для  меня?  Ничто!  Это  ее  перчатка,
ручаюсь... Ни у кого нет такой маленькой ручки!  Она  хватится  ее...  ну  и
пусть! Никто этого не видит... Оставлю перчатку  у  себя...  чтобы  досадить
Кларе!
     Сэр Джон (Джорджине).  Предоставь  это  дело  мне.  Ты  нарисовала  его
портрет, как я тебе велел?
     Джорджина. Да, но мне не  удалось  уловить  выражение  лица...  Я  дала
портрет Кларе, чтобы она его подправила.
     Сэр Джон. Эта Клара вечно нам мешает!

                         Входит капитан Дадли Смус.

     Смус. Здравствуйте, милейший Джон. Ах,  мисс  Веси,  вы  и  не  знаете,
ско