поправятся, самым правильным для  вас  было  бы  разъехаться,  если,
конечно, удастся убедить в этом Джулиет.
     Дарнлей. Это ее собственное желание.
     Лорд Фитцхоллоу. Неужели? Поистине в ней очень сильно развито  сознание
общественного положения.
     Дарнлей. Завтра, если вы окажете  мне  честь  своим  присутствием,  мой
адвокат подготовит дело о разводе.
     Лорд Фитцхоллоу. Неприятная история, но, чтобы избежать пересудов,  нам
нужно представить дело в лучшем  свете.  Надеюсь,  у  вас  нет  претензий  к
Джулиет?
     Дарнлей. Ни одной! Она, как никто, отвечает требованиям моды.
     Лорд Фитцхоллоу. Гм! Что за сарказм! Вы,  конечно,  поручаете  дочь  ее
заботам?
     Дарнлей. Нет. Час назад я готов был решиться на эту страшную жертву. Но
я изменил свое решение. Довольно и одной жертвы.
     Лорд Фитцхоллоу. Но...
     Дарнлей. Я непреклонен.
     Лорд Фитцхоллоу. Не мне, конечно, диктовать вам условия. Закон на вашей
стороне. Но мой дом и опыт леди Фитцхоллоу могут оказать огромное влияние на
будущую жизнь нашей внучки. Наше влияние поможет ей вступить  в  общество  и
рассчитывать на хорошую партию.
     Дарнлей. Какое воспитание дали вы своим дочерям?
     Лорд Фитцхоллоу. Самое лучшее. Бохса преподавал им  лютню,  а  Гертц  -
фортепьяно. Мои дочери говорят на семи языках, и все без исключения  считают
их высокообразованными.
     Дарнлей. Да. И вот эта мишура может,  по-вашему,  укрепить  в  человеке
чувство долга в минуты жизненных испытаний? Она  способна  только  извратить
характер, который мог бы составить счастье домашнего очага, она может только
ослабить  те  духовные  качества,  которые  позволяют  человеку  стать  выше
светской пустоты. О да, ваши дочери учились  всему,  что  могло  развить  их
тщеславие и опустошить их сердца, всему, что отвратило их от  святых  устоев
тихого  семейного  счастья,  что  заставило  их  страстно  желать  успеха  и
стремиться к волнениям, которые только оскверняют сердце и опустошают душу!
     Лорд Фитцхоллоу. Взгляды на воспитание могут быть разные. И  все  же  я
утешаюсь тем, что, по общему мнению,  воспитание  моих  дочерей  делает  мне
честь.
     Дарнлей. "Делает мне честь"! Этим эгоизмом заражен весь мир,  отравлены
источники самых святых чувств.  Сначала  мы  даем  детям  такое  воспитание,
которое тешит наше собственное тщеславие, потом выдаем их замуж  так,  чтобы
удовлетворить нашу спесь. Мы смотрим на их судьбу,  как  ростовщик  на  свое
богатство, которое должно принести ему доход.
     Лорд Фитцхоллоу (в сторону). Я и раньше  замечал,  что,  когда  человек
разорен, он забывает о хороших  манерах.  (Громко.)  Извините  меня,  мистер
Дарнлей, если я не отвечаю на ваши нравоучения.  Нет  ничего  хуже  взаимных
упреков, по-моему, это просто mauvais  ton  {-  дурной  тон.  (Франц.)}.  Вы
говорите, завтра в два часа? Au plaisir {- с удовольствием. (Франц.)}. Между
прочим, для оформления дела понадобится  еще  один  свидетель.  Кого  бы  вы
предложили? Нужно найти спокойного, добродетельного, разумного и  достойного
человека - не слишком любопытного по части чужих дел.
     Дарнлей. Почему бы не пригласить мистера Фиша? Он откровенно выставляет
напоказ то, что все вы тщательно скрываете.
     Лорд Фитцхоллоу. Что вы хотите сказать?
     Дарнлей. Он спокоен, добродетелен, разумен, вполне  достойный  человек,
не слишком любопытный по части чужих дел.
     Лорд Фитцхоллоу. Мистер Фиш? Ничего не  слышал  о  нем  дурного.  Пусть
будет мистер Фиш. (Уходит.)
     Фэнни. Папа, пойди посмотри, какой чудесный домик я построила. (Хлопает
в ладоши.) Ах, он сломался!
     Дарнлей. Не огорчайся. Дом твоего отца так же неустойчив, как и твой.

                             Входит Мейнуэринг.

     Мейнуэринг. Вашу руку, Дарнлей! Ура! Своевременная помощь позволила нам
расплатиться с последним  предъявленным  нам  требованием.  Паника  утихает.
Акции компании по устройству газового освещения повышаются в цене, вы весьма
разумно предполагали, что именно они покроют все потери. Почему вы  молчите?
Я говорю вам - вы спасены.
     Дарнлей (помогая ребенку строить карточный домик). Слишком поздно.  Вот
видишь, дочурка, мы не можем построить заново наш дом.
     Мейнуэринг  (шепчет  ему).  Джулиет  берет  свое  решение  назад,   она
раскаивается, она любит вас.
     Дарнлей.  Замолчите.  (Открывает  Дверь  и  уносит  ребенка  в   другую
комнату.) Поиграй там, Фэнни! (Возвращается.) Не произносите имени матери  в
присутствии этого невинного ребенка.
     Мейнуэринг. Что с вами? У леди Джулиет есть недостатки, заблуждения, но
не забывайте о ее молодости,  ее  воспитании,  о  влиянии  этого  проклятого
великосветского общества. Она будет просить, чтобы вы простили ее.
     Дарнлей. Бог да  простит  ее.  Но  есть  оскорбления,  которые  человек
простить не может.
     Мейнуэринг. Дарнлей, я никогда не защищал вашу жену. Но теперь я  прошу
за нее. Она любит вас. Будьте снисходительны. Этот Марсден...
     Дарнлей (гневно). Я видел его у ее ног, видел  собственными  глазами  и
все же сдержал себя... (После паузы.) Да, всего лишь  несколько  минут  тому
назад. Мое сердце смягчилось, я сказал самому себе - мои  слова  не  тронули
ее, пусть же ее ангел-хранитель скажет ей уста ми ребенка. Я пришел к ней  с
дочерью, чтобы она могла обнять ее, я хотел сказать: "Смотри,  безрассудная,
вот твой ангел, пусть же он спасет тебя  из  пропасти".  Я  вошел  и  увидел
любовника у ее ног.  Возмущение  охватило  меня,  я  готов  был  подчиниться
естественному инстинкту мужчины - мстить, но мой взгляд упал на дочь, и мать
исчезла из моего сердца. Ребенок,  один  ребенок  остался  мне,  подумал  я.
Неужели я должен был поступить так, чтобы свет когда-нибудь мог шепнуть моей
дочери: "Твоя  мать  нарушила  супружескую  верность,  а  руки  твоего  отца
запятнаны  кровью".  У  меня  потемнело  в  глазах,  я  потерял  способность
соображать, но маленькие розовые пальчики оторвали руки от моего лица,  и  я
увидел перед собой невинную улыбку,  ничего  не  подозревающий  взгляд.  Вот
когда я возблагодарил небо, что я сдержал себя!
     Мейнуэринг. Дарнлей, успокойтесь! То, что вы видели, не  доказательство
вины. Нет, скорее я могу доказать вам, что в эту минуту сердце вашей жены  с
вами, она...
     Дарнлей. Довольно. Доверия больше  не  существует  -  всякие  извинения
излишни. Супружеская вера слишком серьезная вещь, чтобы можно  было  вертеть
ею то так, то эдак - куда подует ветер.

              Входит Джулиет и робко останавливается у двери.

     Леди Джулиет. Генри! Он не слышит меня. Голос мне не повинуется.
     Мейнуэринг. Послушайте меня, одно только слово...
     Дарнлей. Ни одного! Я устал от этой женщины! Я утешаю себя мыслью,  что
моря и горы скоро разделят нас навсегда. Пусть она сама встретится  лицом  к
лицу с невзгодами этого шумного мира, если ей так этого хочется. Я  же  бегу
искать убежище от человеческой подлости в  единственном  сердце,  которое  я
могу лелеять. (Идет в комнату, где оставил Фэнни.)
     Леди Джулиет. Что я слышу? Генри! Пощади, пощади!
     Мейнуэринг. Посмотрите же на нее...

 Дарнлей оборачивается и бросает взгляд на леди Джулиет, которая заламывает
                                   руки.

И пусть ваше сердце смягчится.

                      Дарнлей поворачивается и уходит.

     Леди Джулиет. Устал от этой женщины? Единственное  сердце,  которое  он
может лелеять! Скажите ему, я подчиняюсь,  скажите  ему,  я  согласна  уйти,
окажите...  О,  потерян,  потерян  для  меня  навсегда!  (Падает   на   руки
Мейнуэрингу, который поддерживает ее.) {* Пьеса "Дарнлей"  Бульвер  Литтоном
не  окончена.  Ниже  даются  примечания  к  этой  пьесе,  написанные   сыном
драматурга. (Прим. ред.)}.


        "ПРИМЕЧАНИЯ К "ДАРНЛЕЮ" "

     Текст четырех действий пьесы печатается в настоящем издании по  второму
и последнему варианту черновика, обнаруженного в рукописях моего  отца.  Оба
варианта очень схожи. В обоих те же имена и действующие лица, за исключением
Фиша, персонажа, который в  первом  варианте  иногда  действует  под  именем
Ленгвида. В процессе создания первого  черновика  автор,  очевидно,  еще  не
знал, на каком из этих имен он остановит свой выбор. Среди бумаг моего  отца
мне не удалось обнаружить никаких следов  пятого  действия,  за  исключением
нескольких  отрывков  сцен,  которые,  очевидно,  были  написаны  для  этого
действия, а также некоторых указаний, которые можно найти в публикуемом ниже
кратком конспекте всей пьесы.

        "ДЕЙСТВИЕ ПЕРВОЕ "

     Сцена I. Та же ситуация, иная характеристика Марсдена.
     Сцена II. Мейнуэринг и Дарнлей.
     Сцена III. Леди Джулиет и сэр Френсис. Сентиментальная.
     Сцена IV. Мейнуэринг и Дарнлей. Помогает Дарнлею  в  осуществлении  его
планов.

        "ДЕЙСТВИЕ ВТОРОЕ "

     Леди Джулиет и Марсден. Сентиментальная сцена, опасная ситуация. Входит
Дарнлей. Напряженное положение. Входит Мейнуэринг. Возбуждает  ее  ревность.
Она уходит. Дарнлей возвращается. У него Ленгвид, который купил  у  Марсдена
виллу и сдал ее Дарнлею. В заключение комическая сцена между Мейнуэрингом  и
мисс Плесид.

        "ДЕЙСТВИЕ ТРЕТЬЕ "

     Сцена I. Мисс Плесид и Ленгвид. Мисс Плесид просит  его  отказаться  от
брака с нею. Ленгвид не соглашается.
     Сцена II. Леди Джулиет и мисс  Плесид.  Ревность  леди  Джулиет.  Пишет
своему мужу, что она решила с ним расстаться.
     Сцена III. Дарнлей. Хладнокровие, потом отчаяние.

        "ДЕЙСТВИЕ ЧЕТВЕРТОЕ "

     Ленгвид  и  мисс  Плесид.  Он  узнает,  что  ее   состояние   потеряно.
Выясняется, что это не так. Ситуация меняется.

        "ДЕЙСТВИЕ ПЯТОЕ "

     Марсден и Ленгвид. Радость первого при известии о разводе. Приглашен  в
свидетели при оформлении развода. Комната в доме Дарнлея. Дарнлей и Марсден.
Последняя сцена - разоблачение и примирение.
     Бросается в глаза, что второй черновик, по которому опубликована  пьеса
в этом издании, отличается в некоторых основных деталях от упомянутого  выше
конспекта, например, в отношении последовательности и  аранжировки  событий.
Черновик, так же как и  конспект,  постоянно  указывает  на  желание  автора
глубже разработать схему фабулы и особенно тех  ситуаций,  которые  помогают
понять и раскрыть характер Марсдена. Из всех персонажей  публикуемого  здесь
варианта эта фигура наиболее  искусственна  и  наименее  понятна.  Однако  в
драматическом отношении Марсден принадлежит к наиболее важным фигурам пьесы,
так как развитие сюжета непосредственно связано с его поступками. Для общего
хода пьесы чрезвычайно важно, чтобы действия этого персонажа были обоснованы
развитием драматического сюжета. И мне представляется, что  это  обоснование
(которое господину Коглану кажется лишенным внутренней необходимости и  даже
невозможным)  определено  автором  пьесы  уже  в   первоначальном   наброске
характера Марсдена. Ни законы драмы, ни  законы  морали  не  требуют,  чтобы
Марсден был подлецом. Его характер должен быть таким, чтобы мы  видели:  это
человек без принципов, но у него есть сердце. С  момента  его  появления  на
сцене зрителю должно быть ясно, что он  ведет  легкомысленную  жизнь  повесы
только потому, что хочет  отвлечься  от  тягостных  воспоминаний.  "Бедняжка
Сьюзен, - говорит он, - если бы она не покинула меня, я, может быть, стал бы
другим человеком". И  он  добавляет:  "Но  она  покинула  меня,  и  я  снова
свободен". А потом, проклиная сумерки и слабые нервы, он просит  подать  ему
опий. Он эгоистичен, но отнюдь  не  в  духе  Фиша,  не  из  принципа,  а  по
легкомыслию. Однако это легкомыслие - следствие глубокой жизненной  неудачи,
которая лишила его какой  бы  то  ни  было  серьезной  цели  или  серьезного
отношения к жизни.
     В его ухаживаниях за леди Джулиет  нет  ничего  опасного.  Та  развязка
пьесы, которую мыслил себе автор, невозможна, если Марсден действительно был
влюблен. Едва ли автор хотел заставить зрителя  думать,  что  Марсден  любит
леди Джулиет, ибо в таком случае искусственность его сентенций и  его  языка
вообще в тех сценах, где он  признается  ей  в  любви,  явились  бы  крупным
недостатком пьесы. Художественная правда пьесы в  целом  могла  бы  серьезно
пострадать при любой попытке сделать  Марсдена  более  естественным  в  этих
сценах. Автор намеренно старался показать, что Марсден  не  влюблен  в  леди
Джулиет. Поэтому в сценах, где он старается увлечь ее, Марсден действует, по
замыслу автора, скорее как актер,  чем  как  влюбленный.  Делая  поправки  в
характере  этого  персонажа,  автор,  несомненно,   слегка   подчеркнул   бы
положительные его стороны и смягчил бы его отталкивающие черты.  Разумеется,
автор не имел намерения  раскрыть  характер  Марсдена  с  самого  начала,  и
драматические пружины этого характера оставались бы  загадочными  вплоть  до
пятого действия.
     Попытаюсь объяснить характер Марсдена,  как  я  его  понимаю,  а  также
изложить мои предположения о развязке пьесы, поскольку эта развязка так  или
иначе связана с этим персонажем.
     Вероятно, Марсден был молодым человеком с привычкой к роскоши, с  очень
небольшими средствами, но  большими  ожиданиями;  его  будущее  зависело  от
завещания какого-нибудь  родственника  (отца  или  дяди),  которого  глубоко
оскорбил бы мезальянс или просто опрометчивая  женитьба  Марсдена.  Живя  за
границей, он познакомился - с сестрой Мейнуэринга - Сьюзен. Она моложе  его,
из бедной, но благородной семьи; у нее нет средств, она целиком  зависит  от
своего брата, который старается составить себе положение. В то время он  еще
не называл себя Мейнуэрингом. Неожиданно брат был вызван в Англию в связи  с
болезнью родственника, чье имя и состояние перешли  к  нему  по  наследству.
Девушка, у которой нет ни отца, ни  матери,  остается  одна.  Возможно,  что
молодые  люди  познакомились  после  того,  как  Марсден  совершил  какой-то
благородный поступок по отношению к ней  или  выручил  ее  из  какого-нибудь
затруднения. Поводом к близкому знакомству должно было  послужить  что-то  в
этом роде. С одной стороны, чувство сострадания, согретое красотой  девушки,
с другой - благодарность и преклонение  перед  воображаемым  блеском  иного,
идеализированного   мира,   недоступного   ей,   все   это    способствовало
возникновению страсти. Это чувство невинно и чисто с обеих  сторон.  Марсден
не стремится соблазнить и покинуть Сьюзен, но он боится, что его союз с ней,
как  только  он  станет  достоянием  гласности,  окажется  роковым  для  его
будущего. Поэтому Марсден убеждает ее согласиться на тайный брак, и для того
чтобы гарантировать тайну, вступает в этот брак под чужим именем. Как бы  то
ни  было,  у  Марсдена  были  веские  и  разумные  основания   верить,   что
обстоятельства,  заставившие  его  скрывать  брак  с  Сьюзен,  изменятся   В
Недалеком будущем, И он сумеет устранить тайну, которая возникла не  потому,
что намерения его  были  легкомысленны;  таким  образом,  он  надеялся,  что
законные права его ребенка будут обеспечены.
     Именно эти  обстоятельства  заставляют  Марсдена  неожиданно  уехать  в
Англию. В его отсутствие случай открывает Сьюзен совершенный им обман, и она
делает самые неблагоприятные выводы, так как ей неизвестны истинные  причины
этого обмана. Воспитанная в  духе  благоговения  перед  гордым,  непреклонно
честным братом, охваченная ужасом и униженная сделанным открытием, она бежит
из дома своего предполагаемого соблазнителя.
     Отсюда ее первое желание - скрыться от всех, кто знал ее прежде. В  это
время  Марсден,  готовый,  наконец,  открыто   объявить   о   своем   браке,
возвращается из Англии. Жизнь кажется ему цепью  добродетельных  радостей  и
благородных обязанностей. Он горд тем, что может разделить  свое  богатство,
положение и, может быть, дальнейшее возвышение  в  обществе  с  Сьюзен;  его
чувство к ней полно романтики первой юношеской любви, в нем есть  и  смутный
порыв честолюбия молодости и надежды на чистое семейное счастье. Но дом  его
опустел. Жена, которую он с таким волнением желал увидеть, оставила ему лишь
письмо,  полное  упреков.   Он   искал   ее,   но   его   поиски   оказались
безрезультатными. В каком положении он очутился? Как стал  он  относиться  к
окружающему миру? Это был человек в расцвете лет и здоровья,  с  неутоленной
страстью и чувством, но уже с разбитой надеждой и горестными воспоминаниями.
Женат - и  все  же  без  жены,  бездетен,  лишен  семьи.  Одинок  и  все  же
несвободен. Он связан узами, которые порваны, но не  стремится  заменить  их
новыми, ибо новые узы не могут иметь законной силы. Он  в  разладе  с  самим
собой и с окружающим его миром; он не  может  найти  успокоения  от  тайного
горя, связанного с прошлым, а потому и в настоящем ему нет покоя;  не  видит
он его и в будущем. Явная искусственность  этого  характера  проистекает  из
нереальности его положения. Это положение создается ложными внешними отноше-
ниями, которых он не в силах избежать. Его характер, вернее, то, что кажется
его характером,  точно  железная  маска,  навязанная  ему  обстоятельствами.
Матери и отцы семейств, считая его человеком независимым, видят  в  Марсдене
вполне подходящую партию для своих  взрослых  дочерей.  Однако  он  вынужден
ограничивать свои отношения с женщинами, останавливая свой выбор  только  на
замужних.  Человек  с  пылким   темпераментом,   страстно   ищущий   сильных
впечатлений и активной деятельности, он стоит на пороге жизни,  которая  уже
лишена  для  него  какой-либо  серьезной  цели,  или  в  лучшем  случае  его
единственное стремление - в вихре наслаждений забыть  прошлое.  Таким  людям
жизнь  предоставляет  на  выбор  только  два  способа  жить  и  чувствовать:
погрязнуть в наслаждениях или с  головой  окунуться  в  политику.  В  первом
случае человек добивается власти над женщинами, во втором -  над  мужчинами.
Но карьера политического деятеля только тешит честолюбие и возбуждает  жажду
деятельности, а большинство мужчин нечестолюбивы и пассивны.  Уже  в  начале
жизненного пути Марсден обладает состоянием, которое  дает  ему  возможность
удовлетворять свои капризы и освобождает  его  от  труда  и  забот  о  хлебе
насущном. Без жены, без детей, без  надежды  на  то,  что  они  когда-нибудь
будут, у Марсдена нет охоты трудиться ради славы. Понятие славы, так же  как
и понятие труда на пользу общества, неведомо  ему.  Любовь  -  вот  что  ему
доступно, и невозможность любить вносит в  его  жизнь  пустоту,  которую  он
стремится заполнить легкими отношениями с женщинами -  подделкой  настоящего
чувства. Его сердце ищет деятельности, рассудок предпочитает праздность. Эти
поиски сердечных волнений и делают его волокитой. А то, что он сам презирает
эти волнения, ибо они не  в  силах  заполнить  его  жизнь,  делает  Марсдена
бессердечным. Это и есть ключ к  его  характеру  и  поведению.  Страстное  и
благородное  объяснение,  которое  он  сам  мог  бы  дать  этим   фактам   в
заключительном  действии,  обращаясь  к  женщине,  которую  он  никогда   не
переставал любить и не  хотел  обидеть,  безусловно  явилось  бы  сильной  и
впечатляющей сценой пьесы.
     Но благодаря драматическому кальвинизму безжалостного господина Коглана
в пятом действии выясняется, что  Марсден  самым  низким  образом  соблазнил
Сьюзен Мейнуэринг. Обвиненный в присутствии леди Джулиет не  только  в  том,
что он якобы соблазнил и обманул Сьюзен, но и  в  том,  что  он  оставил  ее
умирать с голоду, а может быть, и того хуже, Марсден небрежно признает,  что
все эти обвинения справедливы. Уходя со сцены в последний  раз,  он  бросает
нелепую реплику о том, что мужчина не  может  выдержать,  когда  его  бранят
сразу две женщины. Что может быть бессмысленнее?  Более  того,  несмотря  на
признание Сьюзен, что она "покинутая женщина" в полном смысле  этого  слова,
ее брат, Мейнуэринг, исполняет просьбу мисс