Лэйн уходит.

     Алджернон. Взгляды Лэйна на семейную жизнь не  слишком-то  нравственны.
Ну, а если низшие сословия не  будут  подавать  нам  пример,  какая  от  них
польза? У них, по-видимому, нет никакого чувства моральной ответственности.

                                Входит Лэйн.

     Лэйн. Мистер Эрнест Уординг.

                         Входит Джек. Лэйн уходит.

     Алджернон. Как дела, дорогой Эрнест? Что привело тебя в город?
     Джек. Развлечения, развлечения! А что же еще? Как всегда, жуешь, Алджи?
     Алджернон (сухо). Насколько мне известно, в  хорошем  обществе  в  пять
часов принято слегка подкрепляться. Где ты пропадал с самого четверга?
     Джек (располагается на диване). За городом.
     Алджернон. А что ты делал за городом?
     Джек (снимая перчатки).  В  городе  -  развлекаешься  сам.  За  городом
развлекаешь других. Такая скука!
     Алджернон. А кого именно ты развлекаешь?
     Джек (небрежно). А! Соседей, соседей.
     Алджернон. И симпатичные у вас там соседи, в Шропшире?
     Джек. Невыносимые. Я никогда с ними не разговариваю.
     Алджернон. Да, этим ты им, конечно,  доставляешь  большое  развлечение.
(Подходит к столу и берет сэндвич.) Кстати, я не ошибся,  это  действительно
Шропшир?
     Джек. Что? Шропшир? Да,  конечно.  Но  послушай.  Почему  этот  сервиз?
Почему сэндвичи с огурцами? К чему такая расточительность у  столь  молодого
человека? Кого ты ждешь к чаю?
     Алджернон. Никого, кроме тети Августы и Гвендолен.
     Джек. Отлично!
     Алджернон. Да, все это очень хорошо, но боюсь, тетя Августа не очень-то
одобрит твое присутствие.
     Джек. А, собственно, почему?
     Алджернон. Милый Джек, твоя манера флиртовать  с  Гвендолен  совершенно
неприлична. Не меньше чем манера Гвендолен флиртовать с тобой.
     Джек. Я люблю Гвендолен.  Я  и  в  город  вернулся,  чтобы  сделать  ей
предложение.
     Алджернон. Ты же говорил - чтобы развлечься... А ведь это дело.
     Джек. В тебе нет ни капли романтики.
     Алджернон. Не нахожу никакой романтики в предложении. Быть влюбленным -
это действительно романтично. Но предложить руку и сердце? Предложение могут
принять. Да обычно и принимают. Тогда прощай все очарование. Суть  романтики
в неопределенности.  Если  мне  суждено  жениться,  я,  конечно,  постараюсь
позабыть, что я женат.
     Джек. Ну, в этом я  не  сомневаюсь,  дружище.  Бракоразводный  суд  был
создан специально для людей с плохой памятью.
     Алджернон. А! Что толку рассуждать о разводах. Разводы  совершаются  на
небесах.

                    Джек протягивает руку за сэндвичем.

(Тотчас же одергивает Джека.) Пожалуйста, не трогай сэндвичей с огурцом. Они
специально для тети Августы. (Берет сэндвич и ест.)
     Джек. Но ты же все время их ешь.
     Алджернон. Это совсем другое  дело.  Она  моя  тетка.  (Достает  другое
блюдо.) Вот хлеб с маслом.  Он  для  Гвендолен.  Гвендолен  обожает  хлеб  с
маслом.
     Джек  (придвигаясь  к  столу  и  берясь  за  хлеб  с  маслом).  А  хлеб
действительно очень вкусный.
     Алджернон. Но только, дружище, не вздумай уплести все без  остатка.  Ты
ведешь себя так, словно Гвендо- _ лен уже твоя жена. А она еще не твоя жена,
да и вряд ли будет.
     Джек. Почему ты так думаешь?
     Алджернон. Видишь ли, девушки никогда не выходят замуж за  тех,  с  кем
флиртуют. Они считают, что это не принято.
     Джек. Какая чушь!
     Алджернон. Вовсе нет. Истинная правда. И в этом разгадка, почему  всюду
столько холостяков. А кроме того, я не дам разрешения.
     Джек. Ты не дашь разрешения?!
     Алджернон. Милый Джек,  Гвендолен  -  моя  кузина.  И  я  разрешу  тебе
жениться на ней, только когда ты объяснишь мне,  в  каких  ты  отношениях  с
Сесили. (Звонит.)
     Джек. Сесили! О чем ты  говоришь?  Какая  Сесили?  Я  не  знаю  никакой
Сесили.

                                Входит Лэйн.

     Алджернон. Лэйн, принесите портсигар, который мистер  Уординг  забыл  у
нас в курительной, когда обедал на той неделе.
     Лэйн. Слушаю, сэр. (Уходит.)
     Джек. Значит, мой портсигар все это время был у тебя? Но почему  же  ты
меня не известил об этом? А я-то бомбардирую Скотленд-ярд запросами.  Я  уже
готов был предложить большую награду тому, кто найдет его.
     Алджернон. Ну что же, вот и выплати ее мне. Деньги мне сейчас нужны  до
зарезу.
     Джек. Какой смысл предлагать награду за уже найденную вещь?

        Лэйн вносит портсигар на подносе. Алджернон сразу берет его.
                                Лэйн уходит.

     Алджернон. Не очень-то благородно с твоей стороны, Эрнест.  (Раскрывает
портсигар и разглядывает его.) Но, судя по надписи,  это  вовсе  и  не  твой
портсигар.
     Джек. Разумеется, мой. (Протягивает руку.) Ты сотни  раз  видел  его  у
меня в руках и, во всяком  случае,  не  должен  читать,  что  там  написано.
Джентльмену не следует читать надписи в чужом портсигаре?
     Алджернон. Всякие правила насчет того, что следует и  чего  не  следует
читать, просто нелепы. Современная культура более,чем наполовину зиждется на
том, чего не следует читать.
     Джек. Пусть будет по-твоему.  Я  вовсе  не  собираюсь  дискутировать  о
современной культуре. Это не предмет  для  частной  беседы.  Я  просто  хочу
получить свой портсигар.
     Алджернон. Да, но портсигар вовсе не твой. Это подарок некоей Сесили, а
ты сказал, что не знаешь никакой Сесили.
     Джек. Ну, если хочешь знать, у меня есть тетка, которую зовут Сесили.
     Алдже рнон. Тетка!
     Джек. Да. Чудесная старушка. Живет в Тэнбридж  Уэллс.  Ну,  давай  сюда
портсигар, Алджернон.
     Алджернон (отступая за диван). Но почему она  называет  себя  маленькой
Сесили, если она  твоя  тетка  и  живет  в  Тэнбридж  Уэллс?  (Читает.)  "От
маленькой Сесили. В знак нежной любви...".
     Джек (подступая к дивану и упираясь в него  коленом).  Ну  что  в  этом
непонятного? Есть тетки большие, есть  тетки  маленькие.  Уж  это,  кажется,
можно предоставить на усмотрение самой тетки.  Ты  думаешь,  что  все  тетки
непременно похожи на твою? Какая  ерунда!  А  теперь  отдай  мой  портсигар!
(Преследует Алджернона.)
     Алджернон. Так.  Но  почему  это  твоя  тетка  зовет  тебя  дядей?  "От
маленькой Сесили. В знак нежной любви  к  дорогому  дяде  Джеку".  Допустим,
тетушка может быть маленькой, но почему тетушке, независимо от ее размера  и
роста, называть собственного племянника дядей - этого я в толк не возьму.  А
кроме того, тебя зовут вовсе не Джек, а Эрнест.
     Джек. Вовсе не Эрнест, а Джек.
     Алджернон. А ведь ты всегда говорил  мне,  что  тебя  зовут  Эрнест?  Я
представлял тебя всем как Эрнеста. Ты отзывался на имя Эрнест.  Ты  серьезен
как настоящий Эрнест. Никому на свете так не подходит  имя  Эрнест.  Что  за
нелепость отказываться от такого имени! Наконец, оно стоит на твоих визитных
карточках. Вот. (Берет визитную  карточку  из  портсигара.)  "Мистер  Эрнест
Уординг, Б-4, Олбени". Я  сохраню  это  как  доказательство,  что  твое  имя
Эрнест, на случай если ты вздумаешь отпираться при мне,  при  Гвендолен  или
при ком угодно. (Кладет визитную карточку в карман.)
     Джек. Ну что ж, в городе  меня  зовут  Эрнест,  в  деревне  -  Джек,  а
портсигар мне подарили в деревне.
     Алджернон. И все-таки это не объясняет, почему твоя  маленькая  тетушка
Сесили из Тэнбридж Уэллс называет тебя дорогим дядей Джеком. Полно, дружище,
лучше уж выкладывай все сразу.
     Джек. Дорогой Алджи, ты уговариваешь меня точь-в-точь как дантист.  Что
может быть пошлее, чем говорить как дантист, не будучи дантистом. Это вводит
в заблуждение.
     Алджернон. А дантисты именно это и делают. Ну,  не  упрямься,  расскажи
все как есть. Признаюсь, я всегда подозревал в тебе  тайного  и  ревностного
бенбериста и теперь окончательно убедился в этом.
     Джек. Бенберист? А что это значит?
     Алджернон. Я тебе  тотчас  же  объясню,  что  значит  этот  незаменимый
термин, как только ты объяснишь мне, почему ты Эрнест  в  городе  и  Джек  в
деревне.
     Джек. Отдай сначала портсигар.
     Алджернон. Изволь. (Передает ему портсигар.) А теперь объясняй,  только
постарайся как можно неправдоподобнее. (Садится на диван.)
     Джек. Дорогой  мой,  здесь  нет  ничего  неправдоподобного.  Все  очень
просто. Покойный мистер Томас Кардью, который усыновил  меня,  когда  я  был
совсем маленьким, в своем завещании назначил меня опекуном своей внучки мисс
Сесили Кардью. Сесили называет меня дядей из чувства уважения,  которое  ты,
видимо, неспособен оценить, и живет в  моем  загородном  доме  под  надзором
почтенной гувернантки мисс Призм.
     Алджернон. А между прочим, где этот твой загородный дом?
     Джек.  Тебе  это  н_е_  к  чему  знать,  мой  милый.  Не   надейся   на
приглашение... Во всяком случае, могу сказать, что это не в Шропшире.
     Алджернон. Я так и думал, мой милый. Я два раза бенберировал  по  всему
Шропширу. Но все-таки, почему же ты Эрнест в городе и Джек в деревне?
     Джек. Дорогой Алджи, я не надеюсь, что ты поймешь истинные причины.  Ты
для  этого  недостаточно  серьезен.  Когда  вдруг   оказываешься   опекуном,
приходится рассуждать обо всем в  высоконравственном  духе.  Это  становится
твоим долгом. А так как высоконравственный дух  отнюдь  не  способствует  ни
здоровью, ни благополучию, то, чтобы вырваться в город, я всегда говорю, что
еду к своему младшему брату Эрнесту, который живет в  Олбени  и  то  и  дело
попадает в страшные передряги. Вот, мой дорогой Алджи, вся правда, и  притом
чистая правда.
     Алджернон. Вся правда редко бывает чистой. Иначе современная жизнь была
бы невыносимо  скучна.  А  современная  литература  и  вообще  не  могла  бы
существовать.
     Джек. И мы ничего бы от этого не потеряли.
     Алджернон. Литературная критика вовсе не твое  призвание,  дружище.  Не
становись на этот путь. Предоставь это тем, кто не обучался в  университете.
Они с таким успехом занимаются этим в газетах.  По  натуре  ты  прирожденный
бенберист. Я  имел  все  основания  назвать  тебя  так.  Ты  один  из  самых
законченных бенберистов на свете.
     Джек. Объясни, бога ради, что ты хочешь сказать.
     Алджернон. Ты выдумал очень полезного младшего брата по  имени  Эрнест,
для того чтобы иметь повод навещать его в городе, когда тебе  вздумается.  Я
выдумал неоценимого вечно больного мистера Бенбери, для того чтобы  навещать
его в деревне, когда мне вздумается. Мистер Бенбери  -  это  сущая  находка.
Если бы не его слабое здоровье, я не мог бы, например, сегодня  пообедать  с
тобой у Виллиса, так как тетя Августа пригласила меня на сегодня еще  неделю
назад.
     Джек. Да я и не приглашал тебя обедать,
     Алджернон. Ну еще бы, ты удивительно забывчив. И напрасно.  Нет  ничего
хуже, как не получать приглашений.
     Джек. Ты бы лучше отобедал у твоей тети Августы.
     Алджернон. Не имею ни малейшего желания. Начать с того, что я обедал  у
нее в понедельник, а обедать  с  родственниками  достаточно  и  один  раз  в
неделю. А кроме  того,  когда  я  там  обедаю,  со  мной  обращаются  как  с
родственником, и я оказываюсь то  вовсе  без  дамы,  то  сразу  с  двумя.  И
наконец, я прекрасно знаю, с кем меня собираются посадить  сегодня.  Сегодня
меня посадят с  Мэри  Фарквер,  а  она  все  время  флиртует  через  стол  с
собственным мужем. Это очень неприятно. Я сказал бы - даже  неприлично...  А
это, между прочим, входит  в  моду.  Просто  безобразие,  сколько  женщин  в
Лондоне флиртует с собственными мужьями. Это очень противно. Все  равно  что
на людях стирать чистое белье. Кроме того, теперь, когда я убедился, что  ты
заядлый бенберист, я, естественно, хочу с тобой поговорить об этом. Изложить
тебе все правила?
     Джек. Да никакой я не бенберист. Если Гвендолен согласится,  я  тут  же
прикончу своего братца; впрочем, я покончу с  ним  в  любом  случае.  Сесили
что-то слишком заинтересована  им.  Это  несносно.  Так  что  от  Эрнеста  я
отделаюсь. И тебе я искренне советую сделать то же с мистером... ну с  твоим
больным другом, забыл, как его там.
     Алджернон. Ничто не заставит меня расстаться с мистером Бенбери, и если
ты когда-нибудь женишься, что представляется мне маловероятным, то советую и
тебе познакомиться с мистером Бенбери. Женатый человек, если он не знаком  с
мистером Бенбери, готовит себе очень скучную жизнь.
     Джек. Глупости. Если я женюсь  на  такой  очаровательной  девушке,  как
Гвендолен, а она единственная девушка, на которой я хотел  бы  жениться,  то
поверь, я и знать не хочу твоего мистера Бенбери.
     Алджернон. Тогда твоя жена захочет. Ты, должно быть,  не  отдаешь  себе
отчета в том, что в семейной жизни втроем весело, а вдвоем скучно.
     Джек (назидательно). Мой  дорогой  Алджи.  Безнравственная  французская
драма насаждает эту теорию уже полвека.
     Алджернон. Да, и счастливая английская семья  усвоила  ее  за  четверть
века.
     Джек. Ради бога, не старайся быть циником. Это так легко.
     Алджернон. Ничто не легко в наши дни, мой друг. Во всем такая  жестокая
конкуренция.  (Слышен  продолжительный  звонок.)  Вот,  должно  быть,   тетя
Августа. Только родственники и кредиторы звонят так по-вагнеровски. Так вот,
если я займу ее на десять минут, чтобы тебе на свободе  сделать  предложение
Гвендолен, могу я рассчитывать сегодня на обед у Виллиса?
     Джек. Если так - конечно.
     Алджернон. Но только без  твоих  шуточек.  Ненавижу,  когда  несерьезно
относятся к еде. Это неосновательные люди, и притом пошлые.

                                Входит Лэйн.

     Лэйн. Леди Брэкнелл и мисс Ферфакс.

       Алджернон идет встречать их. Входят леди Брэкнелл и Гвендолен.

     Леди Брэкнелл. Здравствуй, мой милый Алджернон. Надеюсь, ты хорошо себя
ведешь?
     Алджернон. Я хорошо себя чувствую, тетя Августа.
     Леди Брэкнелл. Это  вовсе  не  то  же  самое.  Более  того,  это  редко
совпадает... (Замечает Джека и весьма холодно кивает ему.)
     Алджернон (к Гвендолен). Черт возьми, как ты элегантна.
     Гвендолен. Я всегда элегантна. Не правда ли, мистер Уординг?
     Джек. Вы просто совершенство, мисс Ферфакс.
     Гвендолен.  О!  Надеюсь,  что  нет.  Это  лишило  бы  меня  возможности
совершенствоваться, а я намерена совершенствоваться во многих отношениях.

                   Гвендолен и Джек усаживаются в уголке.

     Леди Брэкнелл. Извини, что мы запоздали, Алджернон, но  мне  надо  было
навестить милую леди Харбери. Я не была у нее с тех пор, как умер бедный  ее
муж. И я никогда не видела, чтобы женщина так изменилась.  Она  выглядит  на
двадцать лет моложе. А теперь  я  бы  выпила  чашку  чаю  и  отведала  твоих
знаменитых сэндвичей с огурцом.
     Алджернон. Ну разумеется, тетя Августа. (Идет к столику.)
     Леди Брэкнелл. Иди к нам, Гвендолен.
     Гвендолен. Но, мама, мне и тут хорошо.
     Алджернон (при  виде  пустого  блюда).  Силы  небесные!  Лэйн!  Где  же
сэндвичи с огурцом? Я ведь их специально заказывал!
     Лэйн (невозмутимо). Сегодня на рынке не было огурцов, сэр. Я  два  раза
ходил.
     Алджернон. Не было огурцов?
     Лэйн. Нет, сэр. Даже за наличные.
     Алджернон. Хорошо, Лэйн, благодарю вас.
     Лэйн. Благодарю вас, сэр. (Уходит.)
     Алджернон. К моему величайшему  сожалению,  тетя  Августа,  огурцов  не
оказалось, даже за наличные.
     Леди Брэкнелл.  Ну,  ничего,  Алджернон.  Леди  Харбери  меня  угостила
пышками. Она, по-видимому, сейчас ни в чем себе не отказывает.
     Алджернон. Я слышал, что волосы у нее стали совсем золотые от горя.
     Леди Брэкнелл. Да, цвет волос у нее изменился, хотя, право,  не  скажу,
отчего именно.

                       Алджернон подает ей чашку чая.

Спасибо,  мой  милый.  А  у меня для тебя сюрприз. За обедом я хочу посадить
тебя  с  Мэри  Фарквер.  Такая прелестная женщина и так внимательна к своему
мужу. Приятно смотреть на них.
     Алджернон. Боюсь,  тетя  Августа,  что  я  вынужден  буду  пожертвовать
удовольствием обедать у вас сегодня.
     Леди  Брэкнелл  (хмурясь).  Надеюсь,  ты  передумаешь,  Алджернон.  Это
расстроит мне весь стол. Ведь твоему дядюшке  придется  обедать  у  себя.  К
счастью, он уже к этому привык.
     Алджернон. Мне очень досадно, и, конечно, я очень огорчен, но я  только
что получил телеграмму с известием, что мой бедный друг Бенбери снова опасно
болен. (Переглянувшись с Джеком.) Там все ждут моего приезда.
     Леди Брэкнелл. Странно. Этот твой мистер Бенбери, как видно, очень слаб
здоровьем.
     Алджернон. Да, бедный мистер Бенбери совсем инвалид.
     Леди Брэкнелл. Я должна сказать тебе, Алджернон, что, по-моему, мистеру
Бенбери пора уже решить, жить ему или умирать.  Колебаться  в  таком  важном
вопросе просто глупо. Я, по крайней мере, не увлекаюсь современной модой  на
инвалидов. Я считаю ее нездоровой. Поощрять болезни едва  ли  следует.  Быть
здоровым - это наш первейший долг. Я не устаю повторять это  твоему  бедному
дяде, но он не обращает на мои слова никакого внимания...  по  крайней  мере
судя по состоянию его здоровья. Ты меня очень обяжешь, если от  моего  имени
попросишь мистера Бенбери поправиться к субботе, потому что я рассчитываю на
твою помощь в составлении музыкальной программы. У меня это последний  вечер
в сезоне, и надо же дать какие-то  темы  для  разговора,  особенно  в  конце
сезона, когда все уже выговорились, сказали все, что у них было за душой,  а
ведь чаще всего запас этот очень невелик.
     Алджернон. Я передам ваше пожелание мистеру Бенбери, тетя Августа, если
только он еще в сознании, и ручаюсь вам, что он  постарается  поправиться  к
субботе. Конечно, с музыкой много трудностей. Если музыка хорошая - ее никто
не слушает, а если плохая - невозможно  вести  разговор.  Но  я  покажу  вам
программу, которую я наметил. Пройдемте в кабинет.
     Леди Брэкнелл. Спасибо, Алджернон, что помнишь свою  тетку.  (Встает  и
идет за Алджерноном.) Я уверена, что программа  будет  прелестная,  если  ее
слегка почистить. Французских шансонеток я  не  допущу.  Гости  всегда  либо
находят их неприличными и возмущаются, и это такое мещанство, либо  смеются,
а это еще хуже. Я пришла к  убеждению,  что  немецкий  язык  звучит  гораздо
приличнее. Гвендолен, идем со мной.
     Гвендолен. Иду, мама.

      Леди Брэкнелл и Алджернон выходят. Гвендолен остается на месте.

     Джек. Не правда ли, сегодня чудесная погода, мисс Ферфакс.
     Гвендолен. Пожалуйста, не говорите со мной о  погоде,  мистер  Уординг.
Каждый раз, когда мужчины говорят со мной о погоде, я знаю, что на уме у них
совсем другое. И это действует мне на нервы.
     Джек. Я и хочу сказать о другом.
     Гвендолен. Ну вот видите. Я никогда не ошибаюсь.
     Джек. И мне хотелось  бы  воспользоваться  отсутствием  леди  Брэкнелл,
чтобы...
     Гвендолен. И я бы вам это посоветовала. У мамы есть привычка неожиданно
появляться в комнате. Об этом мне уже приходилось ей говорить.
     Джек (нервно). Мисс Ферфакс, с той самой минуты, как я  вас  увидел,  я
восторгался вами больше, чем всякой другой девушкой... какую я встречал... с
тех пор как я встретил вас.
     Гвендолен. Я это прекрасно знаю. Жаль только, что хотя бы на  людях  вы
не показываете этого более явно. Мне вы  всегда  очень  нравились.  Даже  до
того, как мы с вами встретились, я была к вам неравнодушна.

                     Джек смотрит на нее с изумлением.

Мы  живем,  как  вы,  надеюсь,  знаете,  мистер  Уординг, в век идеалов. Это
постоянно  утверждают  самые  фешенебельные  журналы,  и,  насколько  я могу
судить,  это  стало  темой  проповедей в самых захолустных церквах. Так вот,
моей  мечтой  всегда  было  полюбить человека, которого зовут Эрнест. В этом
имени  есть  нечто внушающее абсолютное доверие. Как только Алджернон сказал
мне,  что  у  него  есть  друг  Эрнест,  я сейчас же поняла, что мне суждено
полюбить вас.
     Дже