по-вашему, куда он собрался? Держу
пари  на доллар, что в город, -- добавила она, глядя на развинченную фигуру в
хаки, которая всем своим видом выражала какую-то ленивую наглость. -- Кэспи!
     Проходя   мимо  маленького  автомобиля  Нарциссы,  он  замедлил  шаг  и
посмотрел   на   машину  с  таким  бесконечным  пренебрежением,  когда  даже
усмехнуться лень, а потом вразвалку двинулся дальше.
     --   Эй,   Кэспи!  --  еще  громче  повторила  мисс  Дженни.  Но  он,  не
останавливаясь, шел вперед -- вразвалку, неторопливо и нагло.
     -  Он  прекрасно  все  слышал,  --  угрожающе  сказала мисс Дженни. -- Мы
займемся  этим,  когда  он  вернется. И какому ослу пришло в голову нарядить
черномазых  в  ту  же  ферму,  что  и  белых?  Мистер Вардаман знал, чем это
пахнет,  он  в  свое время говорил этим вашингтонским ослам, что так нельзя.
Но  что  вы хотите -- политики! -- Она вложила в это невинное слово совершенно
уничтожающее  презрение.  --  Знаете,  что  я  сделаю,  если мне когда-нибудь
надоест   общаться   с  порядочными  людьми?  Выставлю  свою  кандидатуру  в
конгресс...  Нет,  каково,  -- я опять начинаю ораторствовать! Честно говоря,
мне  иногда  кажется, что эти Сарторисы и все их владения созданы специально
для  того,  чтобы  меня терзать и мучить. Слава Богу -- хоть на том свете мне
не  придется  иметь  с  ними дело. Я не знаю, куда они попадут, но только ни
один Сарторис по своей доброй воле в раю минуты лишней не просидят.
     --  Вы, как видно, точно знаете, что ждет вас на том свете, -- засмеялась
Нарцисса.
     --  Еще бы! По-моему, я давно уже заработала себе нимб и арфу! -- Прикрыв
рукою  глаза, она посмотрела на аллею. Кэспи как раз дошел до ворот и теперь
стоял в ожидании попутной повозки.
     --  Только  не  вздумайте  его  подвозить,  -- сказала она вдруг. -- Вы не
останетесь обедать?
     --  Нет,  --  отвечала гостья. -- Мне пора домой. Тетя Сэлли сегодня плохо
себя  чувствует.  --  Держа в руках шляпу и корзинку с цветами, она задумчиво
постояла  на  солнце.   Потом,  как бы  внезапно  приняв  решение,  вытащила
спрятанный на груди листок бумаги.
     --  Еще  одно получили? -- спросила мисс Дженни, наблюдая за ней. -- Дайте
я  посмотрю.  --  Она взяла сложенный листок, развернула его и отошла в тень.
Приколотый  к  ее  груди  маленький  золотой  футляр  соединялся пружинкой с
тонким  шелковым шнурком, к которому было прикреплено пенсне. Она дернула за
шнурок  и  водрузила  пенсне  на  свой  горбатый  нос.  Под стеклами холодно
блеснули пронизывающие, как у хирурга, глаза.
     Почерк  на  большом  листе  бумаги  был  разборчивый и ясный, на первый
взгляд  лишенный  всякого индивидуального характера; рука писавшего обличала
лишь  молодость  и  мягкую,  но  такую  настойчивую  откровенность,  Которая
невольно вызывала удивление.
     "Вы  не  ответили  на  мое письмо от 25-го. Я пока и не ждал ответа. Вы
мне  скоро  ответите  мне  торопиться  некуда.  Я  вас  не обижу я честный и
благородный  вы  еще  меня  узнаете  когда наши пути сойдутся. Я пока не жду
ответа но вы сама знаете как подать мне знак".

     Мисс Дженни с легким, едва заметным отвращением сложила письмо.
     --  Я  бы  эту гадость, конечно, сожгла, если б она не была единственной
уликой, которая поможет нам его поймать. Сегодня же отдам это Баярду.
     --   Нет-нет,   --   поспешно  возразила  Нарцисса,  протягивая  руку.  --
Пожалуйста, не надо. Дайте я порву.
     --  Но  ведь это -- единственная улика, это письмо и еще то, другое, дитя
мое. Мы наймем сыщика.
     --  Нет,  нет,  пожалуйста,  не  надо.  Я  не  хочу,  чтобы об этом знал
кто-нибудь чужой. Прошу вас, мисс Дженни. -- Она снова протянула руку.
     --  Вы  просто  хотите  его  сохранить, -- холодно и осуждающе произнесла
мисс Дженни. -- Разумеется, глупым девчонкам подобные вещи льстят.
     --  Я  его  порву,  --  повторила Нарцисса. -- Я б его сразу порвала, но я
хотела  хоть  кому-нибудь  рассказать.  Я.- я.- мне казалось, что если я его
кому-нибудь  покажу,  я  не буду чувствовать себя такой грязной. Пожалуйста,
отдайте.

     --  Что  за  вздор!  Почему вы должны чувствовать себя грязной? Разве вы
дали ему повод?
     -- Прошу вас, мисс Дженни.
     Но мисс Дженни не выпускала письма из рук.
     --  Не будьте дурой, -- отрезала она. -- Почему такая вещь может заставить
вас  чувствовать себя грязной? Любой молодой девице могут прислать анонимное
письмо.  И многим это нравится. Мы все уверены, что мужчины испытывают к нам
подобные  чувства,  и невольно восхищаемся тем человеком, у которого хватило
смелости сказать нам об этом -- кто бы он ни был.
     --  Хоть  бы  он  подписался.  Мне  ведь  все  равно,  кто он. Но так...
Пожалуйста, мисс Дженни.
     --  Не  будьте  дурой, -- повторила мисс Дженни. - Как мы узнаем, кто это
был, если вы уничтожите улики?
     --  Не  хочу  я  ничего  знать! -- Мисс Дженни отдала ей письмо, Нарцисса
изорвала  его  в мелкие клочки, бросила их за забор и вытерла руки о платье.
-- Не хочу ничего знать. Я хочу поскорее об этом забыть.
     --  Ерунда.  Вы  и  сейчас  умираете  от любопытства. Держу пари, что вы
смотрите  на  каждого  прохожего и гадаете -- а вдруг это он. Если не принять
никаких  мер, это будет продолжаться. И наверняка станет еще хуже. Давайте я
скажу Баярду.
     --  Нет,  нет,  ни  за что. Я не хочу, чтоб он узнал и подумал, что я...
что  я  могла  бы... Знаете что: я теперь буду сжигать их не распечатывая...
Мне правда пора.
     --  Вот  именно  --  вы  будете  бросать  их  прямо в печку, -- с холодной
иронией подтвердила мисс Дженни.
     Нарцисса  спустилась  по  ступенькам,  а  мисс  Дженни  снова  вышла на
солнце, сняла пенсне, и оно скользнуло обратно в футляр.
     --  Конечно,  вам  виднее,  но  я  бы  на вашем месте этого ни за что не
потерпела.  Правда,  мне уже не двадцать шесть. Ну, ладно, приезжайте, когда
получите еще одно письмо или когда вам опять понадобятся цветы.
     -- Обязательно приеду. Спасибо за цветы.
     --  И  сообщайте  мне,  что  пишет Хорее. Слава Богу, что он везет всего
лишь стеклодувный аппарат, а не военную вдовушку.
     --  Обязательно  сообщу. До свидания. -- Нарцисса прошла сквозь пятнистую
тень.  На  фоне  ее  гладкого  белого платья четким пунктиром вырисовывалась
корзинка  с  цветами.  Она села в свой автомобиль. Верх его был откинут, она
положила  шляпу  на  сиденье,  завела мотор и, еще раз оглянувшись, помахала
рукой. -- До свидания.
     Негр,  медленно  шагавший  по дороге, остановился, украдкой наблюдая за
приближающейся  машиной.  Когда  Нарцисса с ним поравнялась, он посмотрел ей
прямо  в лицо, и она поняла, что он вот-вот ее окликнет. Она дала полный газ
и  помчалась  в  город,  где  на холме среди виргинских можжевельников стоял
кирпичный дом, в котором она жила.
     Нарцисса  ставила  дельфиниум  в  матовую лимонно-желтую вазу на рояле.
Тетушка  Сэлли  Уайэт,  сидя  в  качалке  у  окна, равномерно раскачивалась,
шлепая  в  такт  ногами  по  полу.  На  подоконнике  за  мягко  колышущимися
занавесками  стояла корзинка с ее рукоделием, а рядом была прислонена трость
черного дерева.
     -- Ты провела там целых два часа и даже его не видела? -- спросила она.
     -- Его не было дома, -- отвечала Нарцисса. -- Он уехал в Мемфис.
     Тетушка Сэлли мерно качалась в качалке.
     --  Я  бы на их месте велела ему оставаться там, где он был. Ни за что б
не  допустила, чтоб этот малый торчал в доме, будь он мне хоть трижды родня.
Зачем  он поехал в Мемфис? Я думала, что это его аэропланное заведение -- или
как оно там называется -- уже закрылось -- Может быть, он поехал по делу.
     --  Какие  у него могут быть дела в Мемфисе? Надеюсь, у Баярда Сарториса
хватило ума этому дурню никаких дел не поручать.
     --  Не  знаю,  --  отвечала Нарцисса, поправляя дельфиниум. -- Я думаю, он
скоро вернется. Тогда вы сможете сами его спросить.
     --  Я?!  Да  я  с ним за всю его жизнь двух слов не сказала. И впредь не
собираюсь. Я привыкла вращаться в обществе джентльменов.
     Подбирая цветы, Нарцисса обломала несколько стеблей.
     --  Разве  он совершил что-нибудь непозволительное для джентльмена, тетя
Сэлли?
     --  Всего  только  прыгал с водяных цистерн и летал на воздушных шарах --
специально  чтобы  пугать людей. Неужели ты думаешь, что я держала бы у себя
такого  шалопая?  Да  я  б  на  месте  Дженни и Баярда его в сумасшедший дом
упрятала.
     --  Но  ведь он вовсе не прыгал с цистерны. Он просто спустился с нее на
веревке и нырнул в пруд. А на воздушном шаре летал Джон.
     --  А  мне  совсем  другое  говорили.  Мне говорили, будто он спрыгнул с
цистерны,  перемахнул  через  целый  состав  товарных  вагонов  и штабелей с
бревнами и угодил прямо в пруд.
     --  Ничего  подобного.  Он  спустился  по  веревке с крыши дома, а потом
нырнул в пруд. Веревка была привязана к водяной цистерне.
     --  А  разве  ему  не пришлось прыгать через бревна и товарные вагоны? И
разве  он не мог при этом с таким же успехом сломать себе шею, как если б он
прыгал с цистерны?
     -- Наверное, мог, -- отвечала Нарцисса.
     -- Ну вот, а я что говорю? Зачем все это было нужно?
     -- Не знаю.
     -- То-то и оно, что не знаешь. Вот потому он так и сделал.
     Тетя  Сэлли  продолжала  с торжествующим видом раскачиваться в качалке.
Нарцисса   внесла   последний  штрих  в  голубой  узор  из  дельфиниума.  На
подоконнике  рядом  с  корзинкой  внезапно  и беззвучно -- словно выскочив из
рукава  фокусника  --  возник  пестрый  черно-желтый кот. Постояв на согнутых
лапах,  он,  сощурясь,  оглядел  комнату, а затем улегся на брюхо и, вытянув
шею,  узким  розовым языком принялся вылизывать себе плечо. Нарцисса подошла
к окну и погладила кота по блестящей спине.
     -- А потом он полетел на воздушном шаре, когда...
     -- Но ведь это был Джон, а вовсе не Баярд, -- повторила Нарцисса.
     --  А  мне совсем другое говорили. Мне говорили, что это был именно он и
что  Баярд  и  Дженни  со слезами на глазах умоляли его этого не делать. Мне
говорили...
     --  Но  ведь  там никого из них не было. Баярда там вообще не было. А на
воздушном  шаре  летел  Джон.  Владелец шара захворал, и он полетел, чтоб не
разочаровывать фермеров. Я сама там была.
     --  Ну да -- стояла и позволила ему лететь, вместо того чтоб позвонить по
телефону  Дженни  или  перейти  площадь  и вызвать Баярда из банка. Стояла и
даже рта не раскрыла.
     --  Да,  -- отвечала Нарцисса. Она действительно стояла рядом с Хоресом в
неподвижной,   напряженно   застывшей  толпе  фермеров,  смотрела,  как  шар
раздувается  и  натягивает  канаты; смотрела на Джона Сарториса в вылинявшей
фланелевой  рубашке  и  вельветовых брюках, на балаганщика, который объяснял
ему  устройство разрывной веревки и парашюта; стояла, не успевая ловить ртом
воздух,  с  бешеной  скоростью  вырывавшийся  из  легких;  смотрела, как шар
взмывает  в небо вместе с Джоном -- он сидел на хрупкой трапеции, болтавшейся
внизу,  --  смотрела,  как шар и люди и все кругом медленно опрокидывается, а
потом  вдруг  обнаружила,  что,  уцепившись  за Хореса, стоит под прикрытием
какого-то фургона и пытается перевести дух.
     Джон  опустился  на  заросли  колючей  ежевики  милях в трех от города,
отцепил  парашют,  вышел на дорогу и остановил проезжавшего в фургоне негра.
Когда  до  города  оставалось  не  больше  мили,  он  увидел старого Баярда,
который  бешено  несся  навстречу  в  коляске,  и  пока они стояли бок о бок
посреди  дороги,  старый  Баярд изливал накопившуюся ярость, между тем как в
фургоне  сидел в изодранной одежде его внук и его исцарапанное лицо выражало
чувства   человека,   которому  довелось  испытать  нечто  столь  невыразимо
прекрасное,  что  потеря  этой  на  миг воплощенной мечты воспринималась как
очищение, а вовсе не как утрата.
     Назавтра,  проходя  по  улице,  Нарцисса  встретила  Джона,  который  с
бешеной  стремительностью,  отличавшей  обоих  братьев,  выбежал из какой-то
лавки, отскочил в сторону, чтобы не сбить ее с ног, и выпалил:
     -- Ах, извини... Здравствуй.
     Лицо  его,  заклеенное крест-накрест пластырем, было озорным, веселым и
дерзким.  На  мгновенье она подняла на него широко открытые, полные отчаяния
глаза, потом прижала ладонь к губам и быстро, почти бегом, пошла прочь.
     Потом  он  уехал вместе с братом, и война отгородила их от всех, словно
двух   запертых   в   отдаленной   конуре   беспокойных  псов.  Мисс  Дженни
рассказывала  ей  о  них,  о  скучных  письмах, которые они из чувства долга
изредка  посылали  домой,  а  потом  он погиб -- где-то далеко за морем, и не
было  тела, чтобы возвратить его земле, и оттого ей казалось, что он все еще
смеется  над  словом  "смерть",  как  смеялся  прежде  над  прочими словами,
означающими  покой, -- смеется, не дождавшись, пока время и весь его реквизит
не  внушат  ему,  что  итог  человеческой мудрости -- вознестись в мечтах так
высоко, чтобы в поисках этой мечты не утратить и ее самое.
     Тетушка Сэлли мерно качалась в качалке.
     --  Не  все ли равно, который из двух это был. Они оба друг друга стоят.
Впрочем,  они  не виноваты, что их так дурно воспитали. Испортили вконец -- и
того  и  другого.  Люси  Сарторис  до самой своей смерти никому не позволяла
делать  им  замечания. Будь это мои дети... -- Она все качалась и качалась. --
Я  б  из  них  эту  дурь  выбила.  Нечего  сказать -- вырастили парочку диких
индейцев.  Эти  Сарторисы воображают, что лучше их на свете никого нет. Даже
Люси  Крэнстон -- родом из такой семьи, каких во всем штате не сыщешь, -- и та
вела  себя  так, будто само провидение удостоило ее чести стать женой одного
Сарториса и матерью еще двоих. А все гордыня, ложная гордыня.
     Она   мерно  качалась  в  качалке.  Под  рукой  у  Нарциссы  с  ленивым
нахальством мурлыкал кот.
     --  Это  их  сам бог наказал, отняв у них Джона, а не его брата. Джон по
крайней  мере  раскланивался,  встречая  на  улице  даму, а уж этот... -- Она
ритмично  раскачивалась,  шлепая  ногами  по  полу. -- Смотри держись от него
подальше. Он убьет тебя, как свою бедняжку жену.
     --  Дайте  мне  хотя  бы  получить  благословение  церкви, тетя Сэлли, --
сказала Нарцисса.
     Под  глянцевитой  шкурой  кота,  которую  она  гладила, внезапно узлами
вздулись  тугие,  словно  проволока,  мышцы, и он, растянувшись как резинка,
вырвался  из-под  ее  руки,  с  молниеносной быстротой пролетел по веранде и
скрылся из виду.
     --  Ой!  --  вскричала  Нарцисса.  Она  стремительно обернулась, схватила
палку тетушки Сэлли и выскочила из комнаты.
     --  Это  еще что такое?.. -- промолвила тетушка Сэлли. -- Дай мне сюда мою
палку!
     Она  еще  немного  посидела,  глядя на дверь и прислушиваясь к быстрому
стуку  каблуков  Нарциссы,  который  донесся  сначала из прихожей, а потом с
веранды. Затем встала, высунулась в окно и крикнула:
     -- Дай сюда мою палку!
     Нарцисса  сбежала по ступенькам в сад. Посреди клумбы с каннами, припав
к  земле  и  вертя  во  все  стороны  головой с желтыми немигающими глазами,
притаился кот.
     Нарцисса кинулась к нему, размахивая палкой.
     -- Положи сейчас же! Брось! -- кричала она.
     Желтые  глаза  сверкнули  в  ее  сторону,  а потом кот опустил голову и
длинным грациозным прыжком рванулся прочь, унося в зубах пойманную птицу.
     --  Ах  ты,  гадина!  Ах  ты...  Сарторис! -- крикнула Нарцисса, запустив
палкой  в  пятнистую молнию, которая, сверкнув напоследок, скрылась за углом
дома.
     --  Сию  минуту  подними  и  подай  мне  палку! -- кричала в окно тетушка
Сэлли.


     Нарцисса  и  мисс  Дженни  сидели  в  полутемной  гостиной.  Двери, как
всегда,  были  распахнуты  настежь,  и молодой Баярд, неожиданно возникнув в
дверном проеме, остановился и посмотрел на Нарциссу.
     --  Это Баярд, -- сказала мисс Дженни. -- Поди сюда, сынок, поздоровайся с
Нарциссой.
     --  Здравствуйте,  --  невнятно пробормотал он, а Нарцисса повернулась на
табуретке и отпрянула к роялю.
     --  Это  кто  такая?  --  спросил  он.  Войдя  в комнату, он внес с собой
напряженную холодную порывистость, которую она хорошо помнила.
     --  Это  Нарцисса, -- сердито ответила мисс Дженни. -- Поди сюда, поговори
с ней и не притворяйся, будто ты ее в первый раз в жизни видишь.
     Нарцисса  протянула  ему руку, и он помедлил, небрежно держа ее в своей
и  не  глядя  в ее сторону. Она отняла руку. Тогда он взглянул на нее, потом
снова  отвел  глаза  и  продолжал  стоять  над обеими женщинами, приглаживая
рукой волосы.
     -- Я хочу выпить. Не могу найти ключ от конторки, -- сказал он.
     -- Побудь здесь немножко, поговори с нами, а потом выпьешь.
     Он  с  минуту  постоял,  потом  порывисто отошел в сторону, и не успела
мисс Дженни раскрыть рот, как он уже сорвал чехол с ближайшего кресла.
     --  Не  трогай, дикарь ты эдакий! -- вскричала мисс Дженни. -- Если у тебя
нет  сил  стоять,  садись  на  мой  стул.  Я сейчас вернусь, -- добавила она,
обращаясь к Нарциссе. -- Только ключи принесу.
     Он  опустился  на  стул и, продолжая поглаживать голову, сосредоточенно
глядел  на свои сапоги. Нарцисса сидела совершенно неподвижно, откинувшись к
роялю.
     --  Мне  так  жаль  вашу жену... и Джона, -- проговорила она наконец. -- Я
просила мисс Дженни передать вам, когда она...
     Он  сидел, медленно поглаживая голову, но за этим минутным спокойствием
скрывалась сосредоточенная порывистость.
     --  А  вы  не  замужем?  -- спросил он. Она сидела совсем тихо. -- Советую
попробовать.  Каждый  должен  хоть  раз  вступить  в  брак  и  каждый должен
побывать хоть на одной войне.
     Как  только мисс Дженни вернулась с ключами, он резким движением поднял
свое длинное угловатое тело и вышел.
     -- Продолжайте, -- сказала мисс Дженни. -- Он больше не будет нам мешать.
     -- Нет, мне пора. -- Нарцисса быстро встала и взяла с рояля шляпу.
     -- Но вы же только что приехали.
     -- Мне пора, -- повторила Нарцисса.
     Мисс Дженни поднялась.
     -- Ну, если пора, так пора. Подождите минутку, я нарежу вам цветов.
     --  Нет,  нет, как-нибудь в другой раз... я... я скоро приеду специально
за цветами. До свидания.
     Подойдя  к  двери, она быстро окинула взглядом прихожую и пошла дальше.
Мисс  Дженни  проводила  ее  до веранды. Нарцисса спустилась по ступенькам и
торопливо пошла к своему автомобилю.
     -- Приезжайте поскорее! -- крикнула ей вслед мисс Дженни.
     -- Спасибо, приеду, -- отвечала Нарцисса. -- До свидания.





2


     Молодой  Баярд  приехал  из Мемфиса в своем автомобиле. До Мемфиса было
семьдесят  пять  миль,  и  поездка  заняла час сорок минут, потому что часть
дороги  представляла  собой  грунтовой  проселок.  Автомобиль  был  длинный,
низкий  и  серый. Четырехцилиндровый мотор имел шестнадцать клапанов, восемь
запальных  свечей,  и  фирма  гарантировала  80 миль в час, хотя к ветровому
стеклу  была приклеена бумажка (он не обращал на нее ни малейшего внимания),
на  которой  красными  буквами  было  написано, что первые 500 миль ездить с
такой скоростью не рекомендуется.
     Он  проехал  по аллее и остановился перед домом; дед его сидел, положив
ноги  на перила веранды, а мисс Дженни, как всегда подтянутая в своем черном
платье,   стояла   у   колонны.  Она  спустилась  по  ступенькам,  осмотрела
автомобиль,  открыла  дверцу  и  села  на  сиденье. Саймон подошел к дверям,
окинул  автомобиль уничтожающим взором и удалился, а Айсом, появившись из-за
угла,  с нескрываемым восторгом медленно ходил вокруг. Старый Баярд, держа в
руке сигару, небрежно глянул на запыленную серую махину и хмыкнул.
     --  Да  тут  удобно,  как  в  качалке,  --я  сказала  мисс  Дженни. -- Иди
попробуй.
     Но  он  снова  хмыкнул  и, не спуская ног с перил, смотрел, как молодой
Баярд  садится  за  руль. Мотор, как бы в виде опыта,