взревел и умолк. Айсом
стоял рядом, словно гончая на сворке. Молодой Баярд посмотрел на него.
     -- В следующий раз ты можешь поехать со мной, -- сказал он.
     -- А почему не сейчас? -- сказала мисс Дженни. -- Влезай, Айсом.
     Айсом  забрался  на  сиденье,  и  старый  Баярд смотрел, как автомобиль
бесшумно  проехал  по аллее и скрылся из виду в долине. Вскоре над деревьями
появилось  розовое  облачко пыли; медленно поднявшись в вечернюю лазурь, оно
постепенно  растаяло  на  солнце,  а звук, напоминающий раскаты- отдаленного
грома,   пророкотал  и  замер  вдали.  Старый  Баярд  по-прежнему  попыхивал
сигарой. В дверях снова возник Саймон.
     -- Интересно, куда это их понесло перед самым обедом? -- спросил он.
     Баярд  хмыкнул,  и  Саймон остался стоять в дверях, бормоча что-то себе
под нос.
     Минут  через  двадцать автомобиль пронесся по аллее и остановился почти
на  прежнем  месте.  Сзади  сидел Айсом, и его черная физиономия с разинутым
ртом  напоминала  открытый  рояль. Мисс Дженни была без шляпы, обеими руками
она  придерживала  волосы,  и  когда  автомобиль  остановился, еще некоторое
время продолжала сидеть. Потом глубоко вздохнула.
     --  Приходится  пожалеть,  что  я  не  курю,  --  сказала она и, подумав,
добавила: -- А быстрее он ехать не может?
     Айсом  вылез и открыл ей дверцу. Она вышла с некоторым трудом, но глаза
ее сияли, а старые сухие щеки зарумянились.
     -- И далеко вы ездили? -- спросил Саймон, все еще стоявший у дверей.
     --  Мы  были  в  городе, -- гордо отвечала она, и голос ее звучал звонко,
как у молодой девушки. До города было четыре мили.
     Неделю  спустя  старик Фолз явился в город и нашел старого Баярда в его
конторе.  Контора  служила  также  и  кабинетом  директора. Это была большая
комната;  в  ней  стоял  длинный стол со стульями по сторонам, высокий шкаф,
где  хранились  чистые  банковские  бланки,  а  также письменный стол-бюро с
крышкой  на  роликах,  вращающееся  кресло  и диван, на котором старый Баярд
днем имел обыкновение вздремнуть часок-другой.
     Письменный  стол  в  конторе,  как  и  дома,  был завален всевозможными
вещами,  не  имевшими  ни  малейшего отношения к банковскому делу, полка над
камином  представляла  собой  склад  разных  предметов сельскохозяйственного
назначения,  а  сверх  того  запыленной  коллекции трубок и трех или четырех
банок  табаку, который служил утешением не только для всего персонала банка,
начиная  с  директора  и  кончая  дворником, но и для значительной части его
клиентов.  В  хорошую  погоду старый Баярд почти весь день сидел на складном
стуле  у  парадной  двери,  и, завидев его там, клиенты заходили в контору и
наполняли  свои  трубки  табаком из этих банок. Существовал как бы неписаный
закон  -- не брать табаку больше чем на одну трубку. В этой же конторе старик
Фолз  и  старый  Баярд  уединялись  во  время  ежемесячных визитов старика и
полчаса  перекрикивались  друг  с другом (оба были совершенно глухи). Каждое
их слово было ясно слышно на улице и в лавках по обе стороны банка.
     У  старика Фолза были невинные голубые глаза ребенка, и первым делом он
разворачивал  пакет,  припасенный  для  него  старым Баярдом, вынимал плитку
жевательного  табаку,  отрезал  от  нее  кусочек, клал его в рот и аккуратно
убирал  плитку  обратно  в  пакет. Два раза в год в пакете лежал костюм, а в
остальные  визиты  --  табак  и  кулечек  мятных  конфет.  Старик  никогда не
разрезал  шпагат,  а  всякий  раз  своими  негнущимися  узловатыми  пальцами
аккуратно его развязывал и снова завязывал. Денег он не брал.
     И  вот он сидел в своем чистом выцветшем комбинезоне, положив на колени
пакет,  и  рассказывал  Баярду об автомобиле, который утром повстречался ему
на  дороге.  Старый Баярд сидел совершенно неподвижно и, пока тот не кончил,
не спускал с него свирепых старых глаз.
     -- Ты разобрал, кто там сидел? -- спросил он.
     --  Эта штуковина пролетела так быстро, что я не мог разглядеть, сидит в
ней  кто  или  нет.  Когда я пришел в город, я спросил, кто это был. Похоже,
один только вы не знаете, как он быстро ее гоняет.
     Старый Баярд некоторое время сидел молча, а потом крикнул:
     -- Байрон!
     Открылась дверь, и вошел бухгалтер.
     --  Слушаю,  сэр,  господин  полковник, -- без всякого выражения произнес
он.
     --  Позвоните  ко  мне домой и велите моему внуку не трогать автомобиль,
пока я не вернусь.
     --  Слушаю,  сэр,  господин  полковник,  -- отвечал тот и удалился так же
молча, как и пришел.
     Баярд  с  шумом  повернулся  в  своем вращающемся кресле, а старик Фолз
нагнулся вперед и впился в него взглядом.
     -- Что это за шишка у вас на лице, Баярд? -- спросил он.
     --  Что?  --  в  свою  очередь прокричал Баярд, поднося руку к небольшому
пятнышку,  которое  резко  выступило  на  фоне  румянца, разлившегося по его
лицу.  --  Это? Не знаю, что это за штука. Она уже с неделю как появилась. Ну
и что?
     --  Она  растет?  --  спросил  старик Фола. Он встал, положил на пол свой
пакет и протянул руку. Старый Баярд отпрянул.
     -- Чепуха, -- сердито сказал он. -- Не трогай.
     Но старик Фолз отвел его руку и пощупал пальцами пятно.
     --  Гм,  --  произнес  он. -- Твердая, как камень. И будет расти дальше. Я
буду  за  ней  следить, и, когда придет время, я ее сниму. А пока она еще не
созрела.
     Внезапно рядом с ними бесшумно возник бухгалтер.
     --  Ваша кухарка говорит, что они с мисс Дженни поехали куда-то кататься
на автомобиле. Я велел передать, что вы сказали.
     -- Вы говорите, что Дженни поехала с ним? -- спросил старый Баярд.
     --  Кухарка  говорит,  что  поехала, -- повторил бухгалтер своим лишенным
интонаций голосом.
     -- Ладно.
     Бухгалтер удалился, а старик Фолз поднял с пола свой пакет.
     --  Я,  пожалуй,  тоже  пойду,  --  сказал  он.  --  Приду на той неделе и
погляжу. А вы ее до тех пор не трогайте.
     Он  вышел  из  комнаты вслед за бухгалтером, и вскоре старый Баярд тоже
поднялся, протопал через вестибюль и водрузил в дверях свой стул.
     Вечером,  когда он вернулся, автомобиля нигде не было видно, и тетка не
откликнулась  на  его  зов.  Он  поднялся  в  свою комнату, надел сапоги для
верховой  езды в закурил сигару, но когда он выглянул в окно на задний двор,
ни  Айсома, ни оседланной кобылы там не оказалось. Один только старый сеттер
сидел,  глядя  на  его  окно. Когда в окне показалась голова старого Баярда,
пес  встал,  подошел к кухонной двери, остановился и снова взглянул на окно.
Старый  Баярд тяжелым шагом спустился по лестнице и через весь дом прошел на
кухню, где, беседуя с Элнорой и Айсомом, обедал Кэспи.
     -- А в другой раз мы еще с одним парнем... -- говорил он.
     В  эту  минуту  Айсом, сидевший в углу за ящиком с дровами, поднял свою
круглую  голову,  увидел  Баярда и, блеснув белками, вытаращил глаза. Элнора
тоже  застыла  на  месте  со шваброй в руках, а Кэспи повернул голову, но не
встал  и,  продолжая  жевать,  прищурясь,  глянул на старого Баярда, который
остановился в дверях.
     --  Я  еще  на  прошлой  неделе  велел  тебе  передать,  чтоб ты не смел
болтаться  на кухне, а не то я выгоню тебя из дома, -- сказал старый Баярд. --
Слышал ты это или нет?
     Кэспи,  продолжая жевать, проворчал что-то себе под нос, и старый Баярд
вошел в кухню.
     -- Убирайся отсюда и оседлай мне лошадь.
     Кэспи  демонстративно  повернулся  к нему спиной и взял со стола стакан
сыворотки.
     -- Ступай, Кэспи! -- прошипела Элнора.
     --  Я  здесь на работу не нанимался, -- отвечал Кэспи довольно громко, но
так,  чтобы  Баярд  не расслышал, и, обернувшись к Айсому, добавил: -- Почему
ты не оседлал ему лошадь? Ведь ты же тут служишь?
     --  Побойся  Бога,  Кэспи!  -- взмолилась Элнора и громко добавила: -- Да,
сэр, господин полковник, он уже идет.
     --  Это  кто  --  я,  что ли? Да неужто? -- протянул Кэспи, поднося ко рту
стакан,  но,  увидев,  что  Баярд  двинулся  вперед, не выдержал, вскочил и,
прежде  чем  тот  успел  к  нему  подойти, зашагал к двери, выражая, однако,
вызов  даже самой формой своей спины. Баярд настиг его в ту минуту, когда он
замешкался в дверях.
     -- Пойдешь ты седлать мне кобылу или нет? -- грозно спросил он.
     --  И  не подумаю даже, старина, -- проговорил Кэспи чуть тише, чем Баярд
мог расслышать.
     -- Что?!
     -- Да Бог с тобой, Кэспи! -- простонала Элнора.
     Айсом  забился  в  угол.  Кэспи  быстро  взглянул прямо в лицо Баярду и
начал открывать сетчатую дверь.
     --  Я  вам  уже  сказал,  что  даже и не подумаю, -- повторил он, повышая
голос.
     Саймон  стоял  под  самым  крыльцом  рядом  с сеттером и глядел на них,
разинув  беззубый  рот,  а  старый  Баярд  протянул  руку к ящику с дровами,
вытащил  оттуда  полено,  размахнувшись,  сбил  Кэспи с ног, и тот, пролетев
сквозь открытую дверь, скатился по ступенькам прямо под ноги к отцу.
     -- А теперь отправляйся седлать мне кобылу, -- сказал старый Баярд.
     Саймон  помог  сыну  встать и, сопровождаемый сосредоточенно-любопытным
взглядом собаки, повел его к конюшне.
     --  Говорил  я  тебе, что эти новомодные военные штучки здесь у нас ни к
чему,  --  сердито  ворчал  он. -- Еще благодари бога, что голова у тебя такая
крепкая.  Иди  седлай кобылу, а все свои басни насчет свободы для черномазых
прибереги  для  городских  --  в  городе, может, тебе кто и поверит. И на что
черномазым  твоя  свобода?  У  нас  и  так уже на руках ровно столько белых,
сколько мы можем прокормить.


     В  тот же вечер за ужином старый Баярд поднял глаза от бараньей котлеты
и посмотрел на внука.
     --  Билл  Фолз  мне  сказал,  что ты сегодня пронесся мимо богадельни со
скоростью сорок миль в час.
     --  Сорок  миль?  Как  бы  не  так!  --  быстро отозвалась мисс Дженни. --
Пятьдесят  четыре.  Я  сама  смотрела  на  этот  --  как его там, Баярд, -- на
спидометр.
     Старый  Баярд сидел, слегка наклонив голову, смотрел, как дрожат у него
в  руках  нож  и  вилка,  слушал,  как  его  сердце  под  заткнутой за жилет
салфеткой  бьется  чуть-чуть  слабее  и  чуть-чуть  быстрее,  чем следует, и
чувствовал на себе взгляд мисс Дженни.
     -- Баярд! -- резко проговорила она. -- Что это у тебя на щеке?
     Он  встал  так  неожиданно,  что стул его с грохотом опрокинулся, и, не
оглядываясь по сторонам, тяжелой походкой вышел из комнаты.






3


     --  Знаю  я,  чего  тебе  от  меня  надо, -- говорила старому Баярду мисс
Дженни  поверх  газеты. -- Тебе надо, чтоб я забросила к чертям все хозяйство
и  не вылезала из этого автомобиля, вот чего тебе надо. Но этого не будет. Я
с  удовольствием  прокачусь  с  ним  разок-другой, но у меня и без того дела
хватает.  Не  могу я все время следить, чтоб он не носился как угорелый и не
ломал  автомобиль.  И  свою  шею тоже, -- добавила она, сухо шелестя газетным
листом.

     --  И  пора  бы  тебе  понять -- оттого, что кто-то сидит с ним рядом, он
медленней  ездить  не  станет,  --  сказала она. -- Если ты и в самом деле так
думаешь,  отправь  с  ним Саймона. Видит бог, у него свободного времени хоть
отбавляй.  Может,  он чем-нибудь и занят с тех пор, как ты перестал ездить в
коляске,  но  только  мне  про  это  не  известно.  -- Она снова принялась за
чтение.
     Сигара старого Баярда дымилась в его неподвижной руке.
     -- Можно посылать с ним Айсома, -- сказал он.
     Мисс  Дженни  сердито  зашелестела  газетой  и  вперила  долгий  взор в
племянника:
     -- О господи, человече! Вели заковать его в цепи, и дело с концом.
     --  Но  ты  же сама предлагаешь посылать с ним Саймона. У Саймона работы
достаточно,  а вот Айсом только и знает, что раз в день оседлать мне кобылу,
так это я и сам могу.
     --  Я  пошутила,  --  сказала  мисс  Дженни.  --  Господи,  пора бы уж мне
поумнеть.  Но если тебе приспичило изобрести для черномазых новую работу, то
пусть  ее делает Саймон. Айсом мне нужен, чтоб у тебя была крыша над головой
и  хоть  какая-нибудь  еда  на  столе. -- Она опять зашелестела газетой. -- Не
понимаю,  почему  ты  сам  не можешь запретить ему ездить с такой скоростью?
Человек,  который  должен  ежедневно  восемь  часов  просиживать  на стуле в
дверях  банка,  не  обязан остаток дня как сумасшедший носиться в автомобиле
по окрестностям, если ему это не правится.
     --  Ты  думаешь,  его  можно  о  чем-то  попросить? Разве эти головорезы
когда-нибудь со мной считались?
     --  Попросить?  Черта  с  два!  --  возразила  мисс  Дженни.  --  Кто тебе
предлагает  его  просить? Запрети ему. Скажи ему, что если он будет носиться
с  такой  скоростью,  ты  из  него всю душу вытрясешь. По-моему, тебе самому
нравится  кататься  на  этом  автомобиле,  только  ты  ни  за  что в этом не
признаешься, и ты просто не хочешь, чтоб он ездил без тебя.
     Вместо  ответа  старый  Баярд  с  шумом  опустил  ноги  на пол, встал и
тяжелой походкой вышел из комнаты.
     Однако  по лестнице он подниматься не стал, а мисс Дженни, услыхав, как
его  шаги  замерли  в  конце  прихожей,  тотчас последовала за ним на заднее
крыльцо,  где  он  остановился  в  темноте.  Темная  ночь, напоенная тысячью
ароматов   весны,   звенела   голосами   насекомых.  На  фоне  темного  неба
вырисовывалась еще более темная громада конюшни.
     --  Он  еще  не приехал, -- с досадой проговорила мисс Дженни, коснувшись
его  плеча. -- Я бы тебе сразу сказала. Ступай наверх и ложись, ты же знаешь,
что  он  зайдет к тебе, когда вернется. В конце концов ты накликаешь на него
беду,  и тогда он и в самом деле угодит в какую-нибудь канаву. Ты совсем как
младенец  с  этим  автомобилем, -- добавила она помягче. -- Ночью он ничуть не
опаснее, чем днем. Пошли.
     Он  сбросил  ее руку, но послушно повернулся и пошел в дом. На этот раз
он  поднялся  по лестнице, и она услышала его тяжелые шаги в спальне. Вскоре
он  перестал  хлопать дверьми и ящиками, зажег лампу над кроватью и улегся с
томиком  Дюма.  Через  некоторое  время  дверь  отворилась, и молодой Баярд,
войдя  в  круг  света,  остановился  и  посмотрел  на  него  своими мрачными
глазами.
     Дед  не  замечал  его  присутствия,  и  он погладил его по руке. Старый
Баярд поднял голову, и тогда молодой Баярд повернулся и вышел из комнаты.


     В  три  часа  пополудни,  когда  на окнах банка опустили жалюзи, старый
Баярд  удалился  в  свой  кабинет. Кассир и бухгалтер, сидевшие за барьером,
слышали,  как  он  возится  у  себя  за дверью. Кассир помедлил, зажав двумя
пальцами аккуратно сложенный столбик серебряных монет.
     --  Слышите? -- проговорил он. -- Старик последнее время чем-то, озабочен.
Раньше  он,  бывало,  сидит  себе  тихонечко,  как  мышонок,  пока за ним не
приедут,  а вот уже несколько дней грохочет и мечется взад-вперед, словно ос
гоняет.
     Бухгалтер  не  сказал  ни  слова. Кассир убрал столбик монет и принялся
складывать новый.
     -- Чем-то он озабочен; не иначе как ревизор этот сильно ему досадил.
     Бухгалтер  не  сказал ни слова. Он поставил себе на стол арифмометр и с
громким  щелчком  перевел  рычаг.  В  задней  комнате  шумно двигался старый
Баярд.  Кассир  аккуратно  сложил  в  столбик  оставшееся  серебро и свернул
папиросу.  Бухгалтер  склонился  над  мерно  пощелкивающим  арифмометром,  а
кассир склеил папиросу, закурил, проковылял к окну и приподнял жалюзи.
     --  Сегодня  приехал Саймон с коляской, -- сказал он. -- Не иначе как этот
парень сломал наконец свой автомобиль. Сходите позовите полковника.
     Бухгалтер  слез  с табурета, подошел к двери и открыл ее. Старый Баярд,
сидевший в шляпе за конторкой, оглянулся.
     -- Спасибо, Байрон, -- сказал он.
     Бухгалтер вернулся к своему столу.
     Старый  Баярд  прошел  через  банк, открыл дверь на улицу и, держась за
ручку, остановился как вкопанный.
     -- Где Баярд? -- спросил он.
     -- Он не приедет, -- отвечал Саймон.
     Старый Баярд подошел к коляске.
     -- Почему? Где он?
     --  Поехал куда-то с Айсомом на томобиле на этом, -- сказал Саймон. -- Бог
знает,  где  их  сейчас носит. Сорвал парня с работы среди дня -- на томобиле
покататься.
     Старый  Баярд  оперся  рукою  о  стойку. Пятно побледнело и снова резко
проступило на его лице.
     --  Уж  сколько я старался Айсому хоть каплю разума в башку втемяшить, --
ворчал  Саймон,  держа  лошадей  под уздцы, в ожидании, когда хозяин сядет в
коляску. -- На томобиле покататься, -- твердил он. -- На томобиле покататься.
     Старый Баярд влез в коляску и тяжело опустился на сиденье.
     --  Будь  я  проклят,  если  я  не  посадил  себе  на  шею  банду  самых
отъявленных  бездельников, какие только есть на белом свете! Одно утешение --
когда  я,  наконец,  попаду в богадельню, то вы все от первого до последнего
уже давно будете меня там ждать.
     --  Ну вот, теперь еще вы тут ворчите, -- сказал Саймон, -- Мисс Дженни на
меня  кричала,  пока  я  за  ворота  не  выехал, а тут вы начинаете. Но если
мистер  Баярд  Кэспи  в  покое  не  оставит, то я хоть тресни, а он будет не
лучше этих городских черномазых.
     --  Дженни  его  уже  вконец  избаловала,  -- сказал старый Баярд. -- Даже
Баярд -- и тот его больше испортить не сможет.
     --  Да  уж,  что  правда,  то  правда,  --  согласился Саймон и дернул за
поводья. -- Поехали, что ли.
     -- Обожди минутку, Саймон, -- сказал старый Баярд.
     Саймон придержал лошадей.
     -- Чего вам еще надо?
     Пятно на щеке старого Баярда приняло свой обычный вид.
     --  Сходи  ко  мне  в  кабинет  и  достань  сигару из банки на камине, --
отозвался он.
     Два  дня спустя, под вечер, когда он и Саймон чинно катили в коляске по
направлению  к  дому, автомобиль почти одновременно с предупреждающим об его
появлении  ревом выскочил им навстречу из-за поворота, залетел в придорожную
канаву,  снова выскочил на дорогу и пронесся мимо, и в какую-то долю секунды
старый   Баярд   и   Саймон   увидели,  как  над  рулем  сверкнули  белки  и
ослепительные,   как  слоновая  кость,  зубы  Айсома.  К  концу  дня,  когда
автомобиль  вернулся  домой,  Саймон  отвел Айсома на конюшню и отстегал его
вожжами.
     В  этот  вечер после ужина они сидели в кабинете. Старый Баярд держал в
руке  незажженную  сигару.  Мисс Дженни читала газету. В окно залетал легкий

весенний ветерок.
     Неожиданно старый Баярд сказал:
     -- Может, он ему в конце концов надоест.
     --  А  ты знаешь, что он тогда сделает? Когда решит, что этот автомобиль
ездит слишком медленно? -- спросила она, глядя на него поверх газеты.
     Старый  Баярд с незажженной сигарой в руке сидел слегка наклонив голову
и не глядя на мисс Дженни.
     --  Купит  аэроплан,  вот  что.  --  Шумно перевернув страницу, она снова
погрузилась  в  чтение.  --  Ему  надо  жениться и завести себе сына, а тогда
пускай  хоть  каждый  день  ломает себе шею, если хочет. Господь, как видно,
совсем  ни  в  чем не разбирается, -- сказала она, думая о них обоих и об его
покойном  брате.  --  Впрочем,  видит  Бог, я бы не хотела, чтоб какая-нибудь
симпатичная мне девушка вышла за него замуж.
     Она снова зашелестела газетой, переворачивая страницу.
     --  Не знаю, чего ты еще ждешь от него. И вообще от любого Сарториса. Ты
тратишь  все  вечера,  разъезжая  с ним, вовсе не потому, что думаешь, будто
твое  присутствие  помешает ему перевернуть автомобиль. Нет, ты ездишь с ним
для  того,  чтобы,  когда  автомобиль перевернется, ты тоже был там вместе с
ним.  И после этого ты еще воображаешь, что считаешься с другими больше, чем
он?
     Он  держал сигару, все еще отворотив лицо. Мисс Дженни снова посмотрела
на него поверх газеты.
     --  Утром  мы  поедем  в  город  к доктору -- пусть посмотрит, что это за
штука у тебя на физиономии, слышишь?

     Когда  он,  стоя  перед  комодом  у себя в комнате, снимал воротничок и
галстук,  взгляд  его  остановился  на