устраивал для себя
частенько
     Отец  был  просто  маминым  мужем, которому посчастливилось стать зятем
прославленного чекиста, потому что  его  дочери, как  нормальной здоровой  и
относительно  привлекательной  девушке надлежало в  определенное время выйти
замуж  Большего сказать о  нем было  почти невозможно  Он так же как и  мать
закончил исторический  факультет  и  добросовестно  трудился  над  созданием
новейшей партийной истории  и творческим переосмыслением предыдущей  в одном
из научно-исследовательских институтов, имеющих высокую честь принадлежать к
системе Центрального  Комитета  партии,  а посему считавшемся очень  и очень
элитарным  Та  ступень,   которую  занимал  дед  на  иерархической  лестнице
имперского  общества позволила  ему определить  зятя на  службу в  этот храм
партийной науки, но  особо стремительной  карьеры  не  обеспечивала  -  отец
скромно  пребывал  кандидатом наук и старшим  научным сотрудником, не вправе
рассчитывать на  большее,  но  премного благодарный  судьбе  и  за  то,  что
досталось.  В  семье  любили, с  молчаливого  одобрения  деда, которому  эта
история  похоже  нравилась, рассказывать, как  будучи совсем  маленьким Дима
отвечал на вопрос кто есть кто в их семье Деда он назвал дедушкой, бабушку -
бабулей, маму - мамой,  а на вопрос об отце  ответил - "  зять"  Отец всегда
смеялся над этим фамильным анекдотом громче других
     Со смертью деда ясности в семье  не убавилось Главной теперь  была мама
она  к  ому времени секретартвовала  в одном из столичных  райкомов  партии,
заведуя  идеологией,  и  стала  теперь  главным  источником  более скромных,
конечно, но  вполне приличных по тем временам  номенклатурных  благ Ни дня в
своей жизни не  проработавшая ни на какой государственной службе, бабушка, к
тому же, стала теперь гордо именоваться " персональной пенсионеркой союзного
значения", получив это почетное  определение вместо умершего мужа, таков был
тогдашний порядок - и ей тоже кое-что полагалось из номенклатурной имперской
кормушки
     Оставшегося семейного влияния, вкупе,  очевидно, с памятью  о державных
заслугах деда хватило  для того  чтобы  после  окончания школы он смог стать
студентом   самого   престижного   ВУЗа  страны  -  института  международных
отношений,  который благополучно  закончил и без особых проблем переместился
со   студенческой   скамьи   в   некое  внешнеторговое   по   названию,   но
военно-разведывательное  по  сути  своей  деятельности объединение,  скромно
занимающееся торговлей весьма  популярным  и знаменитым  даже во  всем  мире
товаром - советским оружием и военной техникой. Тут семьей были, безусловно,
и видимо в последний уже раз, задействованы связи покойного деда, которого в
некоторых  влиятельных  инстанциях,  к счастью, еще  не  успели забыть Далее
Дмитрию предстояло  автономное плавание,  в  котором  он  не  рассчитывал на
серьезные  стратегические  успехи и  готов был  довольствоваться  некоторыми
тактическими радостями. Но уже дули с запада свежие ветры перемен.
     Далее все  тоже произошло просто  и  ясно  Рухнувшая  империя, конечно,
погребла  под своими обломками остатки  номенклатурного  благополучия  семьи
Однако  его скромная и  малоизвестная  в  имперские времена  контора  теперь
открыто  заявила теперь  о своем существовании Из  скромного  и чиновничьего
кабинета Дмитрий  Поляков стремительно переместился в лабиринты едва  ли  не
самого опасного, но и прибыльного мирового бизнеса  - торговлю оружием И тут
оказалось  вдруг,  что  он не только  совсем  неглуп  и  неплохо  образован,
последнее подразумевало и хорошее знание нескольких иностранных языков, но и
весьма  инициативен,  смел,  порой  дерзок  и склонен к рискованным,  однако
хорошо продуманных  действиям Это оценили  по  достоинству И когда несколько
энергичных  и  дальновидных  людей, из числа высшего  руководства  компании,
имевших возможность  в  общей тогдашней  неразберихе,  отщипнуть кусочек  от
общего пирога и распорядиться им уже в своих личных интересах,  организовали
собственное дело, его позвали в команду И снова все сложилось просто и ясно
     Теперь  главным в  семье  был он,  и все  приняли  это  с  пониманием и
готовностью  К тому  же блага, которыми отныне он  обеспечивал членов семьи,
никому из них ранее, даже в годы самых стремительных карьерных взлетов деда,
даже не снились Как ни  странно  быстрее всех и как-то совершено органично в
новый образ жизни вписалась бабушка, которой теперь было уже девяносто шесть
лет,   но  удивительным  образом  она  сохраняла   не  только  относительную
физическую бодрость, но и абсолютную ясность ума. С прислугой, которая снова
появилась в доме, водителями нескольких машин и охраной она управлялась  так
легко и  просто,  словно и не было  перерыва в несколько десятков лет, когда
семья вынуждена была обходилась без таковой.
     Матери и отцу перемены дались не так легко - они стали тише незаметнее,
в  глазах у  обоих  поселились  какая-то собачья преданность и  одновременно
страх перед ним - хозяином К тому  же они не  верили, что все происходящее с
ними теперь надолго  и  жили как бы взаймы,  ожидая скорого  и  трагического
момента взимания долгов  Мать, как докладывала  ему его служба безопасности,
ко всему прочему тайком  бегала  на разные коммунистические  митинги, правда
активно сотрудничать с левыми не решалась, но он  предпочел  делать вид, что
ничего об этом не знает - в конце концов это была ее жизнь
     Еще  в далекие советские времена, закончив институт он, как требовалось
тогда человеку, потенциально могущему отправиться на работу за границу, да и
вообще состоящему в штате столь серьезного учреждения,  женился на внучке их
старинного  соседа  по  даче  в  Валентиновке,  ученого-атомщика  из  старой
Королевской когорты, с  которой несколько  лет подряд еще  в  ранней  юности
целовался летними ночами в густых зарослях  сирени Позже они встретились  на
очередном семейном торжестве и все сложилось как-то удивительно  быстро, при
активном  участии матерей и бабушек  с  обеих сторон  и, собственно, под  их
чутким руководством Жена его оказалась однако женщиной удивительно скверной,
жадной  до умопомрачения,  скандальной, ревнивой и ко всему - отвратительной
хозяйкой. Рубашки  его  вечно  были  плохо  выглажены, пуговицы болтались на
одной нитке,  а еду, которую она пыталась готовить, он  просто  не мог есть,
посему все то  время, пока  жил с семьей отдельно от родителей, в  купленной
солидарно родственниками молодых кооперативной квартире в модном тогда новом
микрорайоне  Строгино, ужинать  заезжал к бабушке на  проспект  Мира. Она же
заодно  приводила в  порядок  и  его  одежду. Жена  при этом была  абсолютно
уверена  в  том, что эти  часы он проводит у очередной любовницы и  время от
времени закатывала ему по этому поводу истерики, впрочем  довольно тихие Она
родила ему дочь,  внешне  точную свою  копию, отчего с  той самой поры,  как
сходство  это  стало очевидным, он начал испытывать к  собственному  ребенку
устойчивую  неприязнь,  которой  в  душе  стыдился, но ничего не мог  с  ней
поделать Он действительно  часто изменял  жене,  женщины всегда были к  нему
благосклонны - он был недурен  собою, обаятелен, приятен и  легок в общении,
щедр Романы  его складывались опять же легко и как и все в жизни просто, так
же и завершались, потому что он никогда не обманывал своих женщин, обещая им
то,  чего не  мог  и не собирался делать Как только  рухнули  номенклатурные
оковы  и  развод  перестал  относиться  для  некоторых  особо  ответственных
чиновников к категории едва ли не государственных преступлений, он тихо, без
скандала и сильных эмоциональных всплесков развелся с женой,  обустроив их с
дочерью  жизнь таким  образом,  что  она в итоге  осталась даже  довольна  и
благодарна  ему Да,  семейная жизнь, оказалась  едва ли, не  единственным  в
жизни, что ему не удалось, по крайне мере с первого раза, ( о втором он пока
не задумывался - все в этом  отношении было и так замечательно  и вполне его
устраивало) Но и эта неудача была простой и ясной
     Было еще нечто,  чем счастливо  одарила  его  судьба Вся  благополучная
весьма и  счастливая даже жизнь  его складывалась  так, что ни  разу  ему не
пришлось совершить ни одного сколь- ни  - будь серьезного неблаговидного или
попросту постыдного  поступка ради достижения каких-либо своих целей. Ну, не
складывалось в его  жизни таких  ситуаций, и  все тут! Не вставал  у него на
пути в критическую минуту лучший друг или даже просто приятель, не требовали
обстоятельства от Дмитрия Полякова ни предательства, ни даже крупной лжи, не
приходилось  подсиживать коллег для продвижения по служебной  лестнице и  ни
разу не закручивалась комбинация  в  его сложном бизнесе таким  образом, что
непременно  нужно было  " кинуть" кого-либо  из партнеров  Что тут  скажешь?
Везло.  И  везло  фантастически Выходило так, что  не  предпринимая  никаких
особенных усилий, не томясь муками выбора  между нужным и должным,  не ломая
через   колено  собственно  "я"   с  его   постыдными  порой   желаниями   и
устремлениями, Дмитрий  Николаевич  Поляков имел  полное право  считать себя
человеком безупречно порядочным И никто, ни одна живая душа  на этой грешной
земле не  имела ни  единого более или  менее серьезного основания утверждать
обратное
     И в этой связи, странно, удивительно и совершенно непонятно было за что
и кем ниспослана ему эта  кара - дикая, ломаная какая-то, страшно запутанная
и болезненная психологическая, к восприятию, а тем паче, преодолению которой
душа его была совершенно не готова




     " Опускается вечер, притаясь, караулит ночь
     Гаснут окна дворца, слуги чистят бесценный паркет
     По притихшим проспектам, как птицы, летят злые кони
     Запряженные в золото царских карет... "

     Что это были за  стихи? Ну конечно же, это были его стихи,  странного и
загадочного поэта-  Ворона, крохотный томик которого  она с  упоением читала
глубокими  ночами  Ворон....  Какое  колдовское  чарующее  и  пугающее  имя!
Ворон...  Но ведь  теперь он  вовсе  и не  так  уж окутан тайной  Теперь они
знакомы и  даже  близки Где же он? И от  чего это  вдруг  она  вспомнила его
строки?  Ворон... Какие смешные  глупости! Поэт Рысев, вот  что  это  такое.
Маленький,  щуплый  господин,  услужливый и  почтительный  как  приказчик  в
галантерейной лавке Вот действительно  похоже -  приказчик из  галантерейной
лавки! И что  это  там  было такое  про валькирию и  воительницу-царицу? Как
чудно мчалась она вроде бы на коне с мечом в руках и золотым щитом, и волосы
развивались  так красиво Жаль, никто не сможет нарисовать этого - получилась
бы замечательная вещь! Ее портрет в образе валькирии И корона была на голове
Нет, это была вовсе не корона, но что  -  то  такое очень  на корону похожее
Господи,  что же  это  было?  Как  хочется  вспомнить!  Обязательно  надобно
вспомнить,  и  непременно рассказать  Стиву и  maman  Особенно  maman  - она
обожает  все мистическое, непременно найдет всему толкование и еще обнаружит
какой- ни - будь  тайный знак в этом видении Нет, пожалуй maman рассказывать
не стоит
     Который,  интересно, теперь  час?  -  Ирэн  наконец медленно разомкнула
тяжелые, и без зеркала чувствовала, что отекшие сильно веки
     В комнате стоял полумрак, но это  был  полумрак такого сорта, что сразу
становилось  ясно - на улице день и просто плотно задернуты тяжелые шторы на
окнах.  Да и день  обычный, по - петербургски бледный  и чахлый, не  знающий
упоения солнечным светом и яркого лазурного купола сияющих небес.
     - Очнулись, Господи  помилуй, очнулись барышня! - взволнованно зазвенел
в полумраке незнакомый женский голос, мягко  упал на толстый ворсистый ковер
опрокинутый стул, прошелестела, всколыхнувшись  под чьими-то  стремительными
шагами пышная - судя по звуку - юбка, и легкое колебание  воздуха скользнуло
по лицу Ирэн. Большего  она не  успела разглядеть и  не увидела вскрикнувшей
женщины - та уже скрылась за дверью
     Однако сразу же дверь  отворилась  снова, прошелестели по  ковру чьи-то
легкие шаги и  в комнате вдруг запахло как в церкви - запах ладана мешался с
запахом  еще чего-то, названия  чему Ирэн не  знала, но  это был  устойчивый
церковный запах и еще так пахло в прихожей, когда maman велела пустить в дом
странствующих монашек Запах был настолько силен или, быстрее всего настолько
ей  непривычен, что она очнулась окончательно и широко открыла  глаза Чья-то
рука отвела полог у ее кровати, и  она увидела склоненное  над собою женское
лицо
     - Господи,  что такое случилось  с maman?  - мелькнула в сознании  Ирэн
короткая быстрая мысль, - когда же это она успела так исхудать и осунуться И
глаза... Нет, это, не maman И платье... Что это такое одето на ней, вроде бы
монашеское?
     Женщина стоящая теперь подле ее  постели действительно было удивительно
похожа  на ее мать  баронессу фон  Паллен, однако  и лицо, и фигура ее  были
сухощавы и  даже  слишком  худы,  в  отличии  от дородной статной баронессы.
Похожими  были и глаза - холодные,  светло  - синие  -  как  вода в северных
лесных озерах. Но  на  сухом  загорелом  лице они казались огромными,  много
больше,  чем у баронессы, и  смотрели  совсем иначе -  пристально и сурово -
маменька никогда не смогла бы взглянуть так.
     - Кто  вы? - спросила  Ирэн, сама удивившись слабости своего  голоса, а
более   той  непривычной   робости,   которая   вдруг   охватила  от   этого
пронизывающего холодного  синего взгляда И еще  было  что-то,  смутное  и не
прочувствованное пока, но  шевельнувшееся в душе,  от  чего  она  болезненно
сжалась, словно готовясь к страшному
     -  Мать  Софья. Твоей несчастной матери - родная сестра и  твоя,  стало
быть, родная тетка
     - Я знаю о вас, вас ведь зовут Ольгой?
     -  Звали, когда  -  то давно, в  миру,  теперь, и уж который год  зовут
матерью Софьей
     -  А где  maman?  Почему вы сказали -  "несчастной"? И почему вы здесь?
Разве случилось что?
     - Что же ты,  вправду ничего не помнишь? - словно кто-то добавил льда в
синие омуты глаз матери Софьи, холодные и доселе теперь стали они колючими и
царапнули  лицо Ирэн почти  физически ощутимо,  как если бы кто-то с размаху
приложил к ее щекам пригоршню искристых и острых снежинок
     - Да что же случилось, Господи? И зачем вы глядите на меня так страшно?
     - Несчастную матушку твою призвал к себе Господь, ее более нет с нами
     - Но как?.. Господи, и  когда... Нет, это не может быть правда!... Боже
мой, maman! А Стива? Где Стива? Что же вы не говорите мне ничего?
     Монахиня,  так  похожая  на  ее  maman   и   такая  чужая  одновременно
действительно молчала,  не  отводя  от  лица племянницы  своих пронзительных
холодных  глаз,   словно   раздумывая  отвечать   ли  ей  Ирэн  вдруг   ясно
почувствовала, что именно теперь эта чужая пугающая женщина решает про себя,
отвечала ли она,  Ирэн, правду или солгала в  чем-то, еще непонятном  ей, но
совершенно очевидно,  что ужасном, что непременно  и самым страшным образом,
причем с  этой самой минуты, перевернет ее  жизнь безвозвратно От этой мысли
ее  немедленно  захлестнула черная беспросветная тоска  и  како-то  животный
страх Она заплакала, сначала тихо и  бесшумно, но потом рыдания ее стали все
сильнее, она уже не могла совладать с ними  - все ее тело сотрясали  сильные
конвульсии и она почти  кричала  в  голос, выкрикивая  что-то  обрывочное  и
бессвязное.
     Дверь в спальню снова  отворилась и порог  ее торопливо переступили два
человека -  одни был семейный доктор фон Палленов, профессор медицины Бузин,
другой господин - моложавый, с аккуратно подстриженной темной  бородой Ирэн,
был  незнаком  Однако  сейчас, сотрясаемая  жесточайшей  истерикой,  она  не
заметила их появления  и  не  узнала никого из  вошедших  Господин  с темной
бородой был  между  тем известный петербургский психиатр,  приглашенный  для
консультации и уже довольно долго  совещавшийся в гостиной со своим коллегой
профессором  Бузиным,  матерью  Софьей,  в миру  княжной Ольгой  Долгорукой,
родной  сестрой  баронессы  фон  Паллен  и четвертым  человеком  неприметной
наружности,  деликатно и даже робко,  расположившемся за круглым  столом,  с
тяжелой черного мрамора столешницей, на которой он  аккуратно и тоже как  бы
смущаясь своего вторжения  и  в  эту  парадную гостиную и за этот  солидный,
украшенный  дорогим  бронзовым  литьем  стол,  разложил  свои  бумаги  Этого
человека   звали   Валентном  Тимофеевичем   Хныковым  и  был  он   судебным
следователем.
     В  спальне  Ирэн,  которая по-прежнему  продолжала  истерически рыдать,
конвульсии, сотрясающие  ее  тело  становились  все сильнее и  сильнее,  оба
доктора  перекинувшись  несколькими фразами,  пришли,  очевидно,  к  единому
решению.  Тот  из  них,  кто  был психиатром, выглянул  за  дверь, пригласив
ожидающую  в  коридоре  сиделку  и  сделал  ей какие-то  распоряжения  Через
несколько  минут,  она  возвратилась  неся  в руках  блестящий металлический
футляр, в котором кипятила шприцы,  и стала готовить все для инъекции Доктор
склонился над Ирэн, но она не увидела его и лишь почувствовала легкую боль в
руке, когда тонкая игла аккуратно и  быстро вонзилась ей в кожу, а  потом ее
снова поглотило небытие
     Они вышли  в гостиную и на немой вопрос Хныкова, оторвавшегося от своих
бумаг,  в которых  он что-то  мелко  и  скоро  писал,  доктор Бузин  ответил
вежливо, но с некоторым раздражением в голосе, которое  относилось Бог весть
к  кому -  к присутствию ли в доме Хныкова, к тому что происходило с Ирэн, к
тому  ли, наконец,  что  ему самому, светиле медицинской  науки  и человеку,
принятому в самом высшем столичном обществе, приходится теперь участвовать в
столь щекотливом деле
     - Как мы и предполагали с коллегой,  состояние молодой баронессы крайне
критическое  Сейчас ей впрыснут морфин  и некоторое,  весьма  продолжительно
время, полагаю, часов десять - двенадцать она будет в забытьи
     Почтительно слушая профессора,  Хныков несколько раз согласно кивнул  и
когда тот  закончил, с еще более  виноватым видом, чем  прежде молчал,  тихо
заговорил:
     - Но есть ли надежда, что  когда ее сиятельство  проснется, с ней можно
будет побеседовать?
     В  ответ Бузин только развел руками и выразительно посмотрел на  своего
более  молодого  и  менее  еще  знаменитого  коллегу.  Тот  немедленно  и  с
готовностью вступил в беседу:
     - Ответить на этот  вопрос, милостивый государь, сейчас  не  возьмется,
никто,  кроме, разумеется  Господа Бога, но его  не  призовешь во  свидетели
Состояние  баронессы,  как вам уже сообщил  досточтимый коллега, критическое
Очевидно, что психика ее испытала сильнейшее потрясение и как  отзовется она
на него сейчас даже предположить невозможно
     - Уместно  ли будет сделать прискорбное предположение, что  рассудок ее
сиятельства помутился? - казалось Хныков готов был провалиться под землю, от
неловкости, которую испытывал досаждая столь достойным и занятым без всякого
сомнения людям, но таков был его долг
     - Я не стал бы исключать такого прискорбного предположения, - сдержанно
ответил психиатр
     -  Но  можно  ли  будет  рассчитывать,  разумеется   позже,  когда   ее
сиятельство придет  в себя,  на то,  чтобы  определить, когда произошло  это
прискорбное событие?
     -  То есть вы имеете в виду, когда именно, баронесса перестала отдавать
себе отчет в своих действиях?
     - Именно, так-с
     - Совсем не уверен в этом Но, повторяю, милостивый государь, это станет
ясно лишь после того, как прекратится действие инъекции
     - Благодарю вас, господа за уделенное мне внимание и прошу извинить мою
дотошность  -  такова  служба,  -  Хныков  спешно  поднялся  из-за  стола  и
торопливо, но весьма  аккуратно и  тщательно при  этом сложил свои бумаги  в
портфель, - Могу ли я обратиться с нижайшей просьбой к вашему сият