уловище,  подобное  головке  сыра.  Его  рубашка  и  жилет,
пошитый из какого-то вельвета и усеянный  блестками,  плотно  прилегали  к
телу. Широкий кожаный ремень обтягивал живот. На ремне висели пара ножен с
кинжалами, петля, из которая высовывался конец бамбуковой трубки и кожаный
мешок, размером с голову Маши. Через плечо была намотана тонкая веревка.
     - Инструменты профессии, - сказал он в ответ на взгляд Маши.
     Машу интересовало, что у него за профессия, но  не  было  времени  на
расспросы. Она пощупала лоб и пульс Кхем, а потом пошла к кувшину с  водой
на подставке в углу.
     Смешав порошок с водой, как инструктировал  Надиш,  и  налив  немного
жидкости в большую ложку, она  обернулась.  Сме  стоял  на  коленях  подле
ребенка, опустив руку в мешок на ремне.
     - У меня есть способности к лечению, - сказал он, когда Маша  подошла
к нему. - Держи. Выбрось лекарство этого шарлатана и используй вот это.
     Он поднялся и протянул маленький кожаный пакетик. Она  уставилась  на
него.
     - Да, я понимаю, ты не хочешь рисковать. Но прошу, поверь  мне.  Этот
зеленый порошок в тысячу раз лучше, чем тот бесполезный порошок,  что  дал
тебе Надиш. Если он не вылечит твою дочь, я перережу себе горло, обещаю.
     - Это очень поможет ребенку, - заметила Валлу.
     - Это волшебное лекарство? - спросила Маша.
     - Нет. Волшебство может устранить симптомы, а  болезнь  останется,  и
когда прекратится действие волшебства, болезнь вернется. Вот,  возьми!  Не
хотелось бы, чтобы вы обе  распространялись  об  этом,  но  когда-то  меня
обучали искусству врачевания. И в местах, откуда я родом, даже  плохонький
врач в десятки раз превосходит любого врача Санктуария.
     Маша всматривалась в его темное лоснящееся лицо. Он выглядел  лет  на
сорок. Высокий широкий лоб,  длинный  прямой  нос,  правильной  формы  рот
сделали бы его привлекательным, если  бы  не  толстые  щеки  и  мешковатые
скулы. Несмотря на одутловатость, он казался смышленым. Взор  черных  глаз
под широкими пушистыми бровями был живым и проницательным.
     - Не могу позволить экспериментировать на Кхем, - сказала она.
     Он улыбнулся, возможно в знак признания того, что уловил колебание  в
ее голосе.
     - Ты не можешь позволить себе отказаться от лекарства, - сказал он. -
Если ты не дашь его ребенку, он умрет. И чем дольше  ты  колеблешься,  тем
ближе дочь к смерти. Дорога каждая секунда.
     Маша взяла пакетик и вернулась к кувшину с водой. Она положила ложку,
не расплескав ни капли, и принялась за дело, выполняя наставления Сме.  Он
оставался с Кхем, положив одну руку на лоб, а вторую на грудь. У Кхем было
частое прерывистое дыхание.
     Валлу  принялась  возмущаться.  Маша  выпалила,  чтоб  та  замолчала,
немного грубее, чем хотела. Валлу прикусила губу и смотрела на Сме.
     Тот приподнял Кхем, и Маша дала ей  проглотить  зеленоватую  водичку.
Спустя примерно десять минут жар начал спадать. А через час, заморенный по
водяным часам, девочке дали еще ложку. К рассвету хворь, кажется, оставила
ее, и она спокойно спала.



                                    7

     В  это  время  Маша  и  Сме  разговаривали  приглушенными   голосами.
Незадолго до восхода солнца Валлу отправилась  в  постель,  чтобы  немного
поспать. Эвроен не появлялся. Не исключено, что  он  спал  в  какой-нибудь
корзине на пристани или в подворотне, давая выход хмелю. Маша  была  рада.
Она готова была разбить еще один кувшин об его голову, если бы он принялся
скандалить и тревожить Кхем.
     Хотя она и видела несколько раз толстяка, но почти ничего не знала  о
нем. Да и никто не знал. Было точно известно, что впервые  он  появился  в
Санктуарии   шесть   недель   назад.   Приплыл   на    торговом    корабле
б_а_н_м_а_л_ь_т_о_в_, но  это  вовсе  не  говорило  о  его  происхождении,
поскольку корабль посещал многие страны и острова.
     Сме быстро снял комнату на втором этаже дома, где размещалась таверна
"Хабебер", или "Нырок". Такое название владелец дал ей в шутку, утверждая,
что его посетители, чтобы насладиться, так же глубоко ныряют  в  спиртное,
как хабебер в океан за рыбой. Он не работал, не занимался, насколько  было
известно, воровством или магией. Казалось, у  него  достаточно  денег  для
удовлетворения своих потребностей, какими бы они  ни  были,  хотя  жил  он
довольно экономно. Поскольку он мазал тело и волосы протухшим маслом,  его
называли "вонючей масляной головкой" или "старой тухлятиной",  правда,  за
глаза. Он проводил время в тавернах, и часто его можно было  встретить  на
сельском рынке и на  базаре.  Насколько  было  известно,  он  не  проявлял
сексуального интереса к мужчинам, женщинам или детям. Он, как сказал  один
шутник, не проявлял его "даже к козам".
     Вероисповедание его известно не  было,  хотя  ходили  слухи,  что  он
хранит идола в маленькой деревянной шкатулке в своей комнате.
     Итак, сидя на полу подле Кхем и давая ей каждые полчаса водичку. Маша
задавала вопросы Сме. А он, в свою очередь, спрашивал ее.
     - Ты преследовал меня по пятам, - сказала Маша. - Почему?
     - Я обращался и к другим женщинам.
     - Ты не ответил, почему.
     - Один ответ на все.  У  меня  есть  здесь  дела.  Мне  нужна  помощь
женщины. Она должна быть энергичной, сильной, очень храброй и умной.  И  к
тому же отчаянной.
     Он обвел взором комнату, как будто кто-то из ее обитателей  мог  быть
отчаянным.
     - Я знаю твое прошлое, - сказал он.  -  Ты  происходишь  из  довольно
зажиточной семьи. В детстве ты  жила  в  восточном  квартале.  Родилась  и
выросла не в Лабиринте и хочешь выбраться из него. Ты упорно работаешь, но
тебе не добиться своей цели, если не  подвернется  какой-нибудь  необычный
случай, и ты не ухватишься за него, не задумываясь о последствиях.
     - Это связано с Бенной и драгоценным камнем, верно? - спросила она.
     Он всматривался в ее лицо в мерцающем свете лампы.
     - Да.
     Сделал паузу.
     - И с Пурпурным Магом.
     Маша  глубоко  вздохнула.  Ее  сердце  колотилось  так   часто,   что
измученный организм едва  справлялся  с  этим.  По  всему  телу  разлилась
прохлада, довольно приятное ощущение.
     - Я наблюдал за тобой из укрытия, рядом с твоим домом, - сказал он. -
Достаточно долго. Две ночи тому назад я увидел, что и рагги  занялись  тем
же. К счастью, в это время ты не ходила принимать  роды.  А  вот  нынешней
ночью...
     - А зачем я нужна рагги?
     Он неторопливо улыбнулся.
     - Ты достаточно сообразительна, чтобы понять причину. Маг думает, что
ты знаешь о драгоценном камне  больше,  чем  поведала.  Не  исключено,  он
считает, что Бенна рассказал тебе больше.
     Он снова сделал паузу, а потом спросил:
     - Рассказал?
     - А почему я должна говорить тебе, если и рассказал?
     - Ты обязана мне жизнью.  Если  этого  мало,  чтобы  довериться  мне,
подумай о том, что скажу тебе я. У меня есть план, по которому ты  сможешь
не только освободиться от Лабиринта, но стать богаче любого  купца,  может
быть даже богаче самого Принца. Ты  сможешь  даже  покинуть  Санктуарий  и
переехать в столицу, или в любое другое место.
     Она задумалась.
     "Если это сумел сделать Бенна, справимся и мы. Но ведь Бенна не сумел
улизнуть".
     - А почему тебе нужна женщина? Почему не мужчина? - спросила она.
     Сме долго молчал. Было очевидно, что он размышляет,  насколько  можно
доверять ей. Вдруг он улыбнулся, словно какой-то невидимый груз свалился с
его плеч. Он даже выглядел похудевшим.
     - Я уже многое рассказал, - ответил он. -  Придется  идти  до  конца.
Обратного пути нет. Причина в том, что волшебство мага имеет слабое место.
Он примется  строить  чары  против  мужчин.  А  защиты  против  женщин  не
подготовит. Ему и в голову не придет, что женщина попытается  украсть  его
сокровище. Или... убить его.
     - Откуда ты знаешь?
     - Не думаю, что  стоит  говорить  тебе  об  этом  сейчас.  Ты  должна
поверить мне. Я знаю о Пурпурном Маге больше любого обитателя Санктуария.
     -  Возможно,  но  и  этих  знаний  может  оказаться  недостаточно,  -
парировала она.
     - Я действительно знаю многое о  нем.  Более  чем  достаточно,  чтобы
представлять для него большую угрозу.
     - А он много знает о тебе?
     Сме снова улыбнулся.
     - Он даже не знает, что я здесь. Если бы знал, я уже был бы трупом.
     Они проговорили до рассвета. Маша  все  решила  для  себя.  В  случае
неудачи ее ждала ужасная участь. А жизнь ее  дочерей  и  матери  стала  бы
невыносимой. Но  и  продолжай  она  прежнюю  жизнь,  они  все  равно  были
обречены. Она могла умереть от лихорадки или пасть от руки убийцы, и у них
не стало бы ни кормильца, ни защитника.
     Как бы то ни было, Сме подчеркнул, что маг охотится за  ней,  хотя  в
этом не было-необходимости. Единственным способом защиты было нападение. У
нее не было другого выбора, кроме как ждать заклания подобно онемевшей  от
страха овечке. Правда, в данной ситуации, прежде чем забить, овечку  будут
еще и мучить.
     Сме знал, что говорит, когда намекал, что она отчаянная.



                                    8

     Когда подоспел "волчий хвост", ложный рассвет, она с  трудом  встала,
прошла в свою комнату и  посмотрела  в  окно.  Так  и  есть,  трупы  рагги
исчезли.
     Вскоре проснулась Кхем, посматривая веселыми глазенками, и  попросила
покушать. Маша покрыла ее  поцелуями,  и  плача  от  радости,  приготовила
завтрак. Сме ушел, обещав вернуться до полудня. Он дал ей пять  шебушей  и
несколько мелких монет. Маша разбудила мать, отдала ей деньги  и  сказала,
что несколько дней ее не будет. Валлу хотела задать вопрос, но Маша твердо
сказала, что лучше ей не знать больше того, что она знает сейчас.
     - Если Эвроен поинтересуется, где я, скажи, что меня  позвали  помочь
при родах у богатого крестьянина. Если он спросит его имя, скажи, что  его
зовут Шкидур-ша-Мизл. Он живет далеко отсюда и приезжает в город всего два
раза в год, не считая особые деловые поездки. Не обращай внимания  на  эту
ложь. Как только я вернусь - а это будет скоро - мы сразу же уедем отсюда.
Упакуй в тот мешок  все,  что  потребуется  для  дальней  дороги.  Одежду,
столовые приборы и лекарства. Если Кхем станет хуже, дай ей порошок Сме.
     Валлу запричитала, и Маше пришлось ее успокаивать.
     - Спрячь деньги. Нет! Оставь один шебуш так, чтобы  Эвроен  обнаружил
его, когда начнет искать. Остальные спрячь  так,  чтобы  не  нашел.  Найдя
шебуш, он пойдет пьянствовать, а тебя не будут беспокоить ни  он,  ни  его
расспросы.
     Когда пылающий медный шар полуденного солнца  достиг  зенита,  пришел
Сме. У него были воспаленные глаза, но он не казался усталым. Он  притащил
ковровый мешок, из которого извлек две темные накидки, две мантии и маски,
которые священники Шальпы носили на людях.
     - Как ты отделалась от матери и детей? - спросил он.
     - Сосед взял девочек до прихода матери с покупками, - ответила она. -
Эвроен так и не появлялся.
     - Он долго не появится, - сказал Сме. - Я бросил ему  монетку,  когда
встретил пошатывающегося на пути. Он, конечно, схватил  ее  и  помчался  в
таверну.
     - "Меч-рыба" отплывает через три дня. Я договорился, что нас  возьмут
на борт и укроют, если отплытие задержится. Все утро я был страшно занят.
     - Включая прием ванны, - заметила она.
     - Даты и сама  не  особенно  благоухаешь,  -  сказал  он.  -  Сумеешь
выкупаться, когда доберемся до реки. Надень это.
     Она пошла в свою комнату, разделась и  набросила  мантию  священника.
Когда она вышла, Сме был  полностью  одет.  Из-под  мантии  торчал  мешок,
прикрепленный к ремню.
     - Дай мне свою старую одежду,  -  сказал  он.  -  Мы  спрячем  ее  за
городом, хотя не думаю, что она нам понадобится.
     Маша отдала одежду, и он спрятал ее в поясную сумку.
     - Пошли, - сказал он.
     Она не последовала за ним к двери, Сме обернулся и спросил:
     - В чем дело? Струсила?
     - Нет, - ответила она. - Только... мать очень  близорука.  Боюсь,  ее
будут обманывать на базаре.
     Он засмеялся и сказал что-то на незнакомом языке.
     - Ради Игила! Когда вернемся, у нас  будет  достаточно  денег,  чтобы
тысячу раз скупить весь сельский рынок.
     - Если вернемся... - прошептала она. Ей  хотелось  пройти  в  комнату
Лузы и на прощанье поцеловать  детей.  Это  было  глупо.  Решимость  могла
покинуть ее, зайди она к ним сейчас.
     Они вышли из дома, преследуемые взором Шмурта. Он был слабым местом в
их алиби, но они надеялись, что алиби им не  потребуется.  Сейчас  он  был
слишком ошеломлен при  их  появлении,  чтобы  что-то  сказать.  А  идти  к
солдатам он побоится. Возможно,  он  подумал,  что  два  священника  тайно
проникли в дом, и было бы неуважительным вмешиваться в их дела.
     Спустя полчаса они сели  на  лошадей,  которых  по  договору  со  Сме
привязали к дереву за пределами границы города.
     - Ты не боялся, что их украдут? - спросила она.
     - В траве у реки прячутся два дюжих молодца, - сказал Сме.
     Он помахал рукой, и она увидела, как появились двое. Махнув в  ответ,
они направились в сторону города.
     Вдоль реки Белая Лошадь шла  изъезженная  дорога,  то  приближаясь  к
реке, то уходя далеко в сторону. Они ехали по ней часа три,  пока  Сме  не
сказал:
     - В четверти  мили  отсюда  стоит  старый  каменный  дом.  Передохнем
немного. Не знаю, как ты, а я устал.
     Отдых обрадовал Машу.  Стреножив  лошадей  у  высокой  бурой  степной
травы, они улеглись в развалинах. Сме моментально уснул. Какое-то время ее
одолевали мысли о семье, как вдруг она почувствовала, что ее тормошит Сме.
Наступал рассвет.
     Они поели немного сушеного мяса с хлебом и  фруктов,  а  потом  снова
сели на лошадей. Напоив их в реке, напившись  сами,  они  проехали  легким
галопом еще часа три. А потом Сме натянул поводья и показал на  деревья  в
четверти мили. За ними, на другой стороне реки возвышались  величественные
скалы. Но из-за деревьев по эту сторону  реки  Белая  Лошадь  их  не  было
видно.
     - Вон там спрятана лодка, - сказал он. - Если ее  не  стащили.  Вроде
непохоже. Немногие отваживаются приближаться к острову Шугти.
     - А охотники, доставляющие меха с севера?
     - Они держатся восточного берега и приплывают только в дневное время.
Быстро.
     Они  проехали  скалистую  местность,   минуя   какие-то   низкорослые
фиолетовые кустарники и деревья с причудливо перекрученными ветками.  Мимо
проскочил кролик с длинными ушами, заставив лошадь  Маши  приостановиться.
Она справилась с ней, хотя не ездила на лошади с одиннадцати лет. Сме  был
рад, что эта  лошадь  досталась  не  ему.  Весь  опыт  его  верховой  езды
ограничивался несколькими уроками,  взятыми  у  фермера  после  приезда  в
Санктуарий. Он был бы счастлив никогда больше не садиться на коня.
     Деревья росли футах в пятнадцати-двадцати от берега.  Они  спешились,
сняли седла и снова стреножили лошадей. Потом пошли через высокие, похожие
на тростник, растения, отмахиваясь от мух и других надоедливых  насекомых,
пока не вышли к воде. Здесь рос высокий тростник и на  холмике  болотистой
почвы стояла лодка Сме. Это был выдолбленный из бревна  челнок,  способный
выдержать не более двух человек.
     - Я украл его, - сказал Сме, не вдаваясь в подробности.
     Она смотрела через тростник вниз по реке. Примерно в четверти мили от
них река расширялась и превращалась в озеро шириной с  полмили.  В  центре
его находился остров Шугти - багровая скалистая масса. На таком расстоянии
она не сумела разглядеть деталей.
     Мороз пробежал по телу, когда Маша увидела остров.
     - Хорошо бы провести день и ночь в разведке, - сказал он. - Но у  нас
нет времени. Я  расскажу  тебе  все,  что  знаю  об  острове.  Желательно,
конечно, знать больше.
     Она сбросила одежду и пошла купаться, в то время, как Сме снял путы с
лошадей и повел их поить вверх по реке. Когда она вышла на берег,  он  как
раз возвращался.
     - До наступления сумерек нужно отвести  лошадей  в  укрытие  напротив
острова и оседлать, - сказал он.
     Оставив лошадей, они направились к огромному валуну  за  деревьями  в
стороне от дороги. У его основания  было  отверстие,  достаточно  большое,
чтобы они могли улечься в нем. Здесь они и  уснули,  просыпаясь  время  от
времени, чтобы тихо  переброситься  фразой,  поесть  или  пойти  за  валун
помочиться. Насекомых здесь было не  так  много,  как  под  деревьями,  но
докучали они прилично.
     Насколько им было слышно, никто не проезжал по дороге.
     Когда они вели лошадей, Сме сказал:
     - Ты поступила благоразумно, не задавая вопросов. Вижу,  однако,  что
тебя одолевает любопытство. Ты даже не  имеешь  представления,  _к_т_о_  в
действительности Пурпурный Маг. Если, конечно, тебе  не  известно  больше,
чем другим жителям Санктуария.
     - Все мои познания, - сказала она, - сводятся к тому, что, по слухам,
маг приехал сюда примерно десять лет назад. Приехал с несколькими нанятыми
слугами и привез много сундуков, маленьких и больших. Никто  не  знал,  из
какой он страны, и в городе он  долго  не  задержался.  Однажды  он  исчез
вместе со слугами и своим скарбом. Потом  выяснилось,  что  он  укрылся  в
пещерах острова Шугти. Туда  никто  никогда  не  ходил,  потому  что,  как
рассказывали, остров посещали  духи  Шугти  -  маленькие  волосатые  люди,
населявшие эту страну задолго до того, как здесь был построен первый город
древних людей.
     - Откуда ты знаешь, что это маг? - спросил Сме.
     - Не знаю, все утверждают, что он маг. А что, разве не так?
     - Так, - подтвердил Сме, бросив мрачный взгляд.
     - Во всяком случае он посылал своих слуг покупать  время  от  времени
скот, коз, свиней, кур, лошадей, овощи, корм для животных  и  фрукты.  Это
были мужчины и женщины из какой-то дальней страны. Но  не  с  его  родины.
Потом их приезды прекратились. Вместо них пожаловали рагги.  С  этого  дня
никто не видел прежних слуг.
     - Возможно, он отделался от  них,  -  заметил  Сме.  -  Наверное,  по
какой-то причине он перестал доверять им. А, может, и без причины.
     - Трапперы и охотники,  проходившие  мимо  острова,  утверждали,  что
видели какие-то странные вещи.  Волосатых  карликов  со  звериной  мордой.
Огромных пауков.
     Машу передернуло.
     - Венка умер от укусов пауков, - сказал Сме.
     Маленький  толстячок  запустил  руку  в  поясной   мешок   и   достал
металлическую банку.
     - Прежде, чем отплыть сегодня  ночью  на  лодке,  мы  намажемся  этой
мазью, - сказал он. - Она отпугнет пауков, но, к сожалению, не всех.
     - Откуда ты знаешь?
     - Знаю.
     Какое-то время они шли молча. Потом он вздохнул и сказал:
     - Нас покусают. Это определенно.  Только...  надеюсь,  не  все  пауки
окажутся настоящими пауками. Они будут творением  мага.  Привидениями,  но
такими, которые могут убить тебя так же быстро и болезненно, как настоящие
пауки.
     Он сделал паузу и продолжал:
     - Думаю, Бенна умер от их укусов.
     Маша чувствовала, как ее темная кожа бледнеет. Она положила  руку  на
его плечо:
     - Но... Но!..
     - Да, понимаю. Если пауки не настоящие, то как они могут  убить?  Все
из-за  того,  что  Бенна  считал  их  настоящими.  Остальное  сделало  его
сознание.
     Ей не нравилось, что она не может справиться с дрожью  в  голосе,  но
поделать ничего не могла.
     - А как же различить, какой паук настоящий, а какой волшебный?
     - При дневном свете ненастоящие пауки выглядят немного прозрачными. Я
хочу сказать, что когда  они  не  шевелятся,  они  смутно  просматриваются
насквозь. Но не шевелятся они редко.  А  нас  будет  окружать  тьма  ночи.
Значит... Понимаешь, Маша, нужно  быть  очень  смелым,  чтобы  отправиться
туда. Нужно преодолеть страх. Человек,  поддавшийся  страху,  умрет,  даже
если будет сознавать, что паук ненастоящий. Он сам  ужалит