медленно удалился. Каппен остался сидеть,  уставившись
на монеты. Он смутно чувствовал, что это была солидная  сумма,  серебряные
л_у_н_а_р_ы_, штук тридцать.
     Подошел Культяпка.
     - Что он сказал?
     - Я должен оставить надежду, - вымолвил  Каппен.  Его  глаза  горели,
перед ними все плыло. Поэт сердито потер их.
     - Мне почему-то кажется, с  моей  стороны  было  бы  неумно  пытаться
услышать больше, - Культяпка положил искалеченную руку на плечо Каппену. -
Хочешь напиться? За счет заведения. Мне придется взять у тебя деньги,  ибо
остальные также захотят бесплатной выпивки, но завтра я все верну.
     - Нет, я... спасибо, но...  но  ты  слишком  занят,  а  мне  нужно  с
кем-нибудь поговорить. Если можешь, одолжи мне фонарь.
     - Дружище, такой великолепный  наряд,  как  у  тебя,  может  привлечь
грабителя.
     Каппен стиснул рукоять меча:
     - Он будет желанным гостем... то недолгое  время,  пока  проживет,  -
ядовито заметил певец.
     Он встал. Его пальцы не забыли собрать монеты.


     Джеми впустил его к себе. Северянин поспешно накинул  халат  на  свое
грузное тело. В руке он держал фонарь, отделанный  камнем,  служивший  ему
ночником.
     - Шш, - сказал он, - красотки спят.
     Джеми кивнул в сторону  закрытой  двери  в  дальнем  конце  гостиной.
Подняв лампу повыше, он смог яснее разглядеть выражение лица Каппена.  Оно
потрясло его.
     -  Эй,  парень,  что  тебя  гложет?  Я  видывал  людей,  разрубленных
бердышом, которые выглядели счастливее.
     Перевалившись через порог. Каппен рухнул в  кресло.  Джеми  запер  на
засов входную дверь, ткнув трутом в светильник,  зажег  свечи  и  наполнил
бокалы. Пододвинув стул, он сел, положил покрытую рыжими  волосами  правую
лапищу на левое колено и мягко сказал:
     - Расскажи мне все.
     Когда вся история выплеснулась из Каппена, наступила  долгая  тишина.
На столе блестели доспехи Джеми, а между  ними  были  развешены  картинки,
выбранные его сожительницами. Наконец. Северянин тихо спросил:
     - Ты сдался?
     - Не знаю, я не знаю, - простонал Каппен.
     - Думаю, ты можешь попробовать, независимо от того, обстоят  ли  дела
так, как сказал твой умник. Там, откуда я родом,  считают,  что  от  своей
судьбы не убежишь, так что уж лучше встретить предопределенное так,  чтобы
память об этом сохранилась надолго. К тому же, возможно, наш смертный  час
еще не настал, я сомневаюсь, что твоих  драконов  нельзя  убить,  так  или
иначе, попробовать будет весело, и, главное, я очень  привязался  к  твоей
девушке. Таких, как она, мало, друг мой. У меня  на  родине  говорят:  "Не
захочешь, не потеряешь."
     Пораженный Каппен поднял свой бокал.
     - Ты хочешь  сказать,  что  я  должен  попытаться  освободить  ее?  -
воскликнул он.
     - Нет, я хочу сказать, мы должны, - хмыкнул  Джеми.  -  Жизнь  моя  в
последнее время что-то стала скучноватой  -  если  не  считать  Бабочку  и
Жемчужный Свет, конечно. К тому же я найду хорошее применение  своей  доле
награды.
     - Я... я хочу, - выдавил Каппен. - Как я хочу! Но все против нас...
     - Это твоя девушка, и тебе принимать решение. Не  буду  винить  тебя,
если ты отступишь. Значит, тогда в твоей стране не считают, что  первейшей
обязанностью мужчины является забота о своей жене и детях. А она  даже  не
стала твоей законной супругом.
     По телу менестреля пробежала дрожь. Он вскочил и заходил взад-вперед.
     - Но что мы можем _с_д_е_л_а_т_ь_?
     - Что ж, мы  можем  обшарить  храм  и  разузнать,  что  есть  что,  -
предложил Джеми. - Я туда захаживал время от времени, так как считал,  что
мне не повредит воздать почести этим богам. Возможно, мы поймем,  что  нам
там делать нечего. Или этого не произойдет и смело выполним задуманное.
     - Данлис...
     В душе Каппена Варры разгорелось пламя. Он молод.  Выхватив  меч,  он
начал со свистом размахивать им над головой.
     - Да! Выполним!
     Не дремлющий в нем грамматик отметил некоторое несоответствие  времен
и наклонений.


     На Дороге Храмов все движение  заключалось  только  в  ночном  ветре,
холодном и свистящем. Ледяные звезды бросали тусклый  свет  на  просторную
пустынность дороги, на темные здания,  на  источенных  ветрами  и  дождями
идолов и шелестящие сады.  Тут  и  там  блестели  беспокойные  огоньки,  в
портиках, коньках и флигелях, в стеклянных светильниках, железных жаровнях
и каменных  чашах  с  отверстиями.  У  подножья  величественной  лестницы,
ведущей к храму Ильса и Шипри,  огонь  обрисовал  силуэты  двух  громадных
фигур в античных одеяниях, мужской и женской, стоящих по краям ступеней.
     Сзади возвышалось само святилище: колоннада  вдоль  фасада,  огромные
бронзовые двери, гранитные стены, вздымающиеся ввысь к золотому куполу, на
котором также мерцал свет - самой высокой точке Санктуария.
     Каппен двинулся вперед.
     - Стой, - сказал Джеми, схватив его за плащ. -  Мы  не  сможем  войти
просто так. Тебе же известно, у входа дежурит стража.
     - Я хочу подойти поближе, взглянуть на этих сиккинтайров, -  объяснил
бард.
     - Хм, что ж, возможно, эта мысль неплоха, но давай поторопимся.  Если
здесь появится ночной дозор, нам несдобровать.
     Друзья не смогли бы настаивать на том, что просто пришли  поклониться
богам, ибо простым горожанам в  этом  районе  не  позволяют  носить  иного
оружия, кроме ножа. У Каппена и Джеми было  по  ножу,  зато  отсутствовали
подобающие честным людям светильники. Вдобавок к  этому  Каппен  имел  при
себе рапиру, а  Джеми  короткий  меч,  остроконечный  шлем  с  забралом  и
кольчугу до колеи. Помимо этого, он еще взял с собой копья для обоих.
     Кивнув, Каппен стал подниматься по  лестнице.  На  середине  пути  он
остановился  и  пригляделся.  Статуя  являла  собой  устрашающее  зрелище.
Сделанная из отшлифованного вулканического стекла, она достигла  бы  футов
тридцати в длину, если бы хвост не был свернут под узким телом. Две  лапы,
поддерживающие переднюю часть  туловища,  оканчивались  когтями  длиной  с
клинок Джеми. Изогнутая змеиная шея несла зловещую приплюснутую голову,  в
приоткрытой пасти которой виднелись клыки, сделанные ваятелем из  алмазов.
На спине торчали два крыла, как у летучей мыши, только с  острыми  краями,
которые, если их развернуть, заняли бы еще ярдов десять.
     - Да-а, - пробормотал Джеми, - такая нечисть  смогла  бы  нести  двух
женщин так же легко, как орел хватает зайчонка.  Требуется  много  жратвы,
чтобы поддержать ее силы. Интересно, на кого они охотятся у себя дома.
     - Возможно, мы узнаем это, - сказал Каппен и  тотчас  же  пожалел  об
этом.
     - Пошли.
     Джеми повел его вниз и налево вокруг храма. Строение  занимало  почти
все  отведенное  ему  место.  За  узкой  дорожкой,  вымощенной   плитками,
начинался забор, окружающий благоухающее  цветами  святилище  Эши,  богини
любви. Поэтому узкое пространство было благодатно темным, непрошеные гости
теперь стали невидимы с Дороги Храмов. В то  же  время  рассеянного  света
хватало для того,  чтобы  они  видели,  что  делают.  Каппен  подумал,  не
означает ли это, что Эши с улыбкой взирает  на  их  предприятие.  В  конце
концов, основной его целью является любовь. К тому  же,  поэт  всегда  был
пылким поклонником богини - или, по крайней мере, ее подруг  в  чужеземных
пантеонах, чаще, чем кому бы то ни было, приносил им щедрые подношения.
     Джеми заметил, что в здании должны быть небольшие двери для служебных
целей. Вскоре он обнаружил  одну  из  них,  запертую  на  ночь  на  засов,
расположенную между окнами едва шире щелей, через которые невозможно  было
протиснуться. Северянин смог бы расщепить деревянные створки, но  шум  был
бы услышан. Каппену пришла мысль получше. Он заставил своего друга  встать
на четвереньки. Взобравшись на его спину, просунул в окно копье и стал  им
шарить  по  двери.  После  нескольких  попыток  и  произнесенных   шепотом
непристойностей поэт нащупал засов и отодвинул его.
     - Ух, по-моему, ты занимаешься не своим ремеслом, - сказал Северянин,
вставая и открывая дверь.
     - Нет,  на  мой  взгляд,  быть  вором-домушником  -  слишком  опасное
ремесло, - отшутился Каппен. На  самом  деле  он  никогда  не  крал  и  не
обманывал, если только кто-то не заслужил подобного обращения.
     -  Даже  если  грабить  обитель  богов?   -   ухмылка   Джеми   вышла
неестественно широкой.
     Каппен поежился.
     - Не напоминай мне.
     Войдя  в  кладовую,  друзья  затворили  дверь  и  начали   на   ощупь
пробираться во тьме. Кладовая выходила в зал. Стоящие далеко друг от друга
светильники едва освещали его.  Незваные  гости  увидели  лишь  пустоту  и
услышали тишину. Прихожая в храме никогда не запиралась,  стража  охраняла
жрецов, готовых в любую  минуту  принять  жертвоприношения.  Но  в  других
местах священники и прислуга спали. По крайней мере двое друзей  надеялись
на это.
     Джеми было известно, что святая святых находилась в куполе,  так  как
Ильс являлся  небесным  божеством.  Теперь  он  предоставил  Каппену  идти
первым, ибо тот был лучше знаком  с  внутренним  расположением  и  обладал
способностью находить путь с помощью умозаключений.  Менестрель  употребил
на это половину своего ума, едва обращая внимание на  роскошное  убранство
помещений,  через  которые  они   шли.   Вторая   половина   была   занята
воспоминаниями о легендах, повествующих о том,  как  герои  вызывали  гнев
богов, особенно верховных, но дело заканчивалось  счастливым  концом,  так
как им сопутствовало благословение других богов. Поэт решил,  что  будущие
попытки ублажить Ильса только привлекут внимание этой святейшей  личности,
однако Саванкала будет доволен, и да, из местных  божеств  надо  будет  от
всей души отблагодарить Эши.
     Несколько  раз,  как  им  казалось,  отвратительно   долго,   друзьям
приходилось возвращаться после  того,  как  Каппен  обнаруживал,  что  они
сворачивают не туда. Однако в конце концов  он  обнаружил  зигзагообразную
лестницу, уходящую вверх вдоль наружной стены. Пролет, еще пролет...
     Последний выходил в очень маленькую комнату, почти клетушку,  однако,
богато украшенную...
     Отворив дверь, менестрель шагнул...
     Ветер рыскал меж  колонн,  поддерживающих  купол,  проникал  ему  под
одежду и рвался к костям. Каппен увидел звезды. Они  казались  ему  самыми
яркими на небе, так как клетушка была постаментом огромного светильника. В
углах площадки, выложенной  плитами  с  незнакомыми  ему  символами,  поэт
увидел еще предметы: алтарь, две статуи, облаченные в золотые одеяния,  и,
как он предположил, знаменитый Камень Грома. Перед предметом, находившимся
с восточной стороны, была натянута лента, дальний конец которой, казалось,
сиял.
     Собрав все свое мужество.  Каппен  приблизился.  Это  оказался  кусок
пергамента футов восемь длиной и четыре шириной, подвешенный  за  углы  на
веревках  к  капителям  колонн.  Веревки,  вероятно,  были   приклеены   к
пергаменту,  чтобы  не  делать  в  нем  отверстий.  Нижний  край   свитка,
находящимся в двух футах от пола, был закреплен тем же образом  -  к  двум
наковальням, несомненно доставленным сюда для этой цели. Несмотря на  это,
пергамент  трепетал  и  хлопал  под  давлением  ветра.   Он   был   покрыт
каббалистическими письменами.
     Обойдя его, Каппен тихо свистнул. В узкой рамке находился пейзаж.  За
краем того, что могло быть беседкой, тянулись луга,  окруженные  растущими
тут  и  там  могучими  дубами.  На  расстоянии  приблизительно  в  милю  -
перспектива была соблюдена поразительно - стояло здание,  судя  по  всему,
особняк,   построенный   в   стиле,   никогда   не   виденном    Каппеном,
кроваво-красный, с причудливыми колоннами и затейливыми изгибами  крыши  и
флигелей. Особняк окружал строгий с виду сад, чьи аллеи и стриженые  кусты
тоже выглядели непривычно. За домом местность начинала подниматься,  и  на
горизонте высились снежные пики. Небо было ярко-синим.
     - Ну и ну! - вырвалось у Джеми. - От этой  картинки  прямо-таки  веет
солнечным теплом. Я словно _ч_у_в_с_т_в_у_ю_ его.
     Собравшись с мыслями. Каппен обратил внимание на свои чувства. Да,  и
тепло, и свет, и... и запахи? И фонтаны, кажется, действуют?
     Его охватила чарующая дрожь.
     - Я... уверен... мы... нашли врата, - сказал он.
     Он осторожно ткнул копьем в лист. Острие не встретило  сопротивления,
оно просто прошло насквозь. Джеми обошел пергамент.
     - Ты не проткнул его, - доложил он. - С тон стороны ничего не  торчит
- кстати, она твердая.
     - Да, - слабым голосом ответил Каппен. -  Острие  копья  находится  в
другом мире.
     Он вытащил оружие назад. Они с Джеми посмотрели друг на друга:
     - Ну, - сказал Северянин.
     - Лучшей возможности нам не представится, - ответил  за  Каппена  его
язык. - Отступить сейчас будет  безумной  глупостью,  если  только  мы  не
собираемся отказаться от всего предприятия.
     - Мы... э... мы можем пойти и предупредить Молина - нет, лучше Принца
- и рассказать, что мы нашли.
     - Чтобы нас упрятали в психушку? А если Принц все же пошлет  сыщиков,
заговорщикам достаточно просто будет убрать эту-штуковину вниз и  спрятать
ее до тех пор, пока гвардейцы не уйдут. Нет, - расправил плечи  Каппен.  -
Поступай как знаешь, Джеми, но я иду туда.
     В глубине души он от всего сердца сожалел  о  том,  что  у  него  так
сильно самоуважение, а также, что он так любит Данлис.
     Усмехнувшись, Джеми вздохнул.
     -  Я  полагаю,  ты  прав.  Не  ждал  я,   что   дела   примут   столь
головокружительный  оборот.  Я  рассчитывал,   что   мы   просто   сходим,
осмотримся. Если бы я предвидел подобное, то разбудил бы  своих  красоток,
чтобы... ну, пожелать  им  спокойной  ночи,  -  он  обнажил  свой  меч,  и
неожиданно рассмеялся. - Что бы нас ни ждало, скучно не будет!
     Переступив через высокий порог. Каппен шагнул через пергамент.
     Он  словно  прошел  через  дверь  и  попал  в  мягкий  летний   день.
Обернувшись, чтобы встретить шагнувшего следом Джеми, он  увидел,  что  на
свитке изображен тот вид, к которому  он  только  что  повернулся  спиной:
неясные  очертания  громадины  храма,  колонны,  звездное  небо.  Проверив
обратную сторону листа. Каппен увидел те  же  самые  знаки,  которыми  был
разрисован его собрат.
     Нет, подумал он, не  собрат.  Если  он  верно  понял  Инаса  Йорла  и
правильно помнил  то,  что  рассказывал  учитель  математики  о  таинствах
геометрии, свиток на самом деле только один. Одной стороной он  выходит  в
эту вселенную, второй  -  в  ту,  где  он  живет,  а  заклинание  исказило
измерения так, что материя может проходить из одного мира в другой.
     Здесь пергамент тоже был закреплен веревками, но только в беседке  из
темного мрамора, откуда на лужайку вели круглые ступени. Поэт  решил,  что
сиккинтайр, вероятно, нашел этот проход сложным,  особенно,  если  он  был
обременен весом двух женщин в когтях.  Очевидно,  чудовище  прижало  их  к
себе,  набрало  высокую  скорость,  сложило  крылья  и   пролетело   между
колоннадой купола во врата. В Санктуарии же оно  должно  было  пробираться
ползком.
     Все это Каппен сделал и передумал  за  полдюжины  сердцебиений.  Крик
заставил его оглянуться.  Трое  мужчин,  стоявших  на  лестнице,  заметили
происшедшее и  бросились  наверх.  Огромного  роста,  с  суровыми  бритыми
лицами, в высоких шишаках, золоченых кирасах, черных  туниках  и  сапогах,
они были вооружены короткими мечами и алебардами, как стражники храма.
     - Эй, нечестивцы, кто вы такие? - крикнул первый из  них.  -  Что  вы
здесь делаете?
     Мальчишеский задор поглотил все колебания Джеми.
     - Сомневаюсь, что они поверят хоть одному нашему слову, - сказал  он.
- Придется убеждать их по-нашему. Если ты справишься с тем, что  слева  от
нас, я позабочусь о его коллегах.
     Каппен был не так уверен. Но у него не  было  времени  на  то,  чтобы
испугаться, трусливой дрожи можно предаваться в более  удобный  момент.  К
тому же,  поэт  был  неплохим  фехтовальщиком.  Подбежав  к  лестнице,  он
бросился вниз.
     Беда заключалась в том, что он не имел опыта обращения с  копьем.  Он
сделал выпад. Воин с алебардой держал свое оружие, взявшись обеими  руками
за середину древка. Он ударил ею по копью, отразил выпад и едва  не  выбил
оружие  из  рук  менестреля.  Следующий  удар  стражника  пронзил  бы  его
противника насквозь, если бы менестрель не распластался на мраморном полу.
     Стражник промахнулся и, расставив ноги  пошире,  занес  алебарду  для
рубящего удара. Опуская оружие, он перехватил алебарду за конец древка.
     Брызнули осколки. Каппен покатился вниз. Достигнув земли, он  прыжком
поднялся на ноги. В руке он по-прежнему  держал  свое  копье,  на  которое
натыкался всякий раз, когда перекатывался через  него.  Часовой  с  воплем
кинулся в погоню. Каппен бросился бежать.
     Позади них второй стражник, поднимаясь и падая,  бился  в  затихающих
судорогах в невообразимо большой луже  яркой  крови.  Кинув  копье,  Джеми
пронзил его шею. Третий воин бился с Северянином - алебарда  против  меча.
Его  оружие  было  длиннее,  но  рыжий  имел  более  крепкие  мышцы.   Над
маргаритками раздавались стоны и лязг железа.
     Противник Каппена был крупнее его. Поэтому он не мог проворно  менять
скорость и направление бега. Пока он что есть мочи грохотал за Каппеном  в
десяти-двенадцати футах позади, тот молниеносно обернулся  и  метнул  свое
копье. Это удалось ему  не  столь  хорошо,  как  его  товарищу.  Он  попал
стражнику в ногу и тот рухнул на землю. Каппен бросился к нему. Он не стал
рисковать, пытаясь  заколоть  воина.  Это  позволило  бы  тому  попытаться
схватить его за ноги. Выдернув у него алебарду. Каппен отскочил назад.
     Стражник поднялся на ноги. Каппен подбежал к дубу и зашвырнул на него
алебарду. Она застряла в  ветвях.  Менестрель  обнажил  клинок.  Его  враг
сделал то же самое.
     Короткий меч против  рапиры  -  _з_н_а_ч_и_т_е_л_ь_н_о_  лучше,  хотя
Каппену необходимо было действовать внимательно. Грудь его противника была
защищена. Но в человеческом теле много уязвимых мест.
     - Потанцуем? - спросил Каппен.


     Когда они с Джеми приближались к  дому,  над  ними  пронеслась  тень.
Взглянув вверх, друзья  увидели  вытянутый  силуэт  сиккинтайра.  Какое-то
мгновение  они  оба  подумали  о  худшем.  Однако  Летающий  Нож,   поймав
восходящий поток, с зловещей величавостью вознесся вверх.
     -  Сдается,  на  людей  они  охотятся  только  по  приказу,  -  начал
рассуждать вслух Северянин. - У медведей и быков мяса больше.
     Каппен хмуро взглянул на возвышающиеся перед ним алые стены.
     - Следующий вопрос, - сказал он. - Почему нас никто не встречает?
     - Хм, смею предположить, те людишки,  которых  мы  разложили  там  на
траве, были здесь единственными, способными держать оружие.  Какая  у  них
была задача? Да, не давать дамочкам бежать, если днем им разрешают  гулять
на улице. Что же до этого домины, то он, конечно,  достаточно  просторный,
но, подозреваю,  его  одолжили  у  владельца.  В  нем  нет  никого,  кроме
нескольких слуг, надеемся, женщины тоже здесь.  По-моему,  никто  не  имел
счастья лицезреть нашу небольшую потасовку.
     Мысль, что они могут преуспеть в спасении женщин - легко,  безопасно,
скоро - головокружительной волной захлестнула Каппена. А  потом...  Они  с
Джеми обсудят это. Если  верхушку  жрецов  храма  -  начиная  с  Хазроя  -
немедленно заключить под стражу, проблема мести снимется.
     Под ногами шуршал гравий. Воздух благоухал запахами  роз,  жасмина  и
жимолости. Весело струились фонтаны.  Друзья  подошли  к  главному  входу.
Дверь была дубовая, со множеством остекленных глазков, дверной молоток был
сделан в виде сиккинтайра.
     Прислонив к стене копье, Джеми  обнажил  меч,  повернул  левой  рукой
ручку и  распахнул  дверь  настежь.  Друзей