ысли на механическом мозге, приказав
ему подняться и  ждать нас поблизости от  замка,  пока  я не пошлю следующий
приказ.
     Затем невидимые руки  втащили меня в замок. Я  не  знал, последовал  ли
механический мозг моему указанию. Узнаю ли я это когда-нибудь?


        "XVII"
     ЧЕЛОВЕК-КОШКА

     Пока нас вели  по  длинному коридору  замка, мои мысли были по-прежнему
сосредоточены  на механическом  мозге.  Я  боялся только  одного: что  я  не
способен управлять им на таком большом расстоянии.
     Корабль так  много значил для нас и был так необходим для  спасения Деи
Торис, что сама мысль  об утрате его леденила кровь. Однако вскоре я  понял,
что сейчас беспокойство к добру не приведет, и постарался избавиться от этих
угнетающих  мыслей. Подняв голову, я увидел,  что рядом со мной  по коридору
идет Джат Ор. Поймав на себе  мой взгляд,  он  покачал головой  и через силу
улыбнулся.
     - Похоже, наше пребывание на Турии будет коротким.
     - Будущее выглядит не таким лучезарным,  - согласился я. - Я никогда не
попадал в такое положение, чтобы не мог видеть врага и общаться с ним.
     - И не слышать  его, - добавил Джат Ор. - Если не  считать рук на мне и
того, что  меня тащат, я все  еще  не  осознаю присутствия здесь  кого-либо,
кроме  нас  самих.  Нереальность  происходящего  вызывает  во  мне  ощущение
тщетности всех наших усилий.
     -  Мы  должны найти и найдем того, с кем  сможем скрестить свои мечи  и
потягаться на равных  умом и хитростью, потому что этот замок и все, что  мы
видим, предназначено для  существ,  похожих на нас: посмотри на эти скамьи и
диваны вдоль стен. Прекрасная мозаика,  украшающая стены, великолепные ковры
и шкуры на полу  - эти вещи удовлетворят потребность в красоте, свойственную
человеческой  природе,  да  и  сделаны они могли  быть только  человеческими
руками.
     - Твои рассуждения верны, - согласился Джат Ор, - но где же люди?
     - Вот в этом вся и загадка, - ответил я, - и я уверен, что наше будущее
зависит от ее разрешения.
     - Меня,  конечно, занимают эти  вопросы, -  после  некоторого  раздумья
сказал Джат Ор. - Но еще больше меня беспокоит судьба Занды. Что они могли с
ней сделать?
     На это, разумеется, у меня не  было ответа. В конце коридора находилась
широкая, богато украшенная лестница, ведущая на следующий этаж, и вскоре нас
ввели в  огромный зал,  в дальнем конце которого мы увидели одинокую фигуру.
Это  была  Занда. Она стояла  возле  возвышения  с двумя  богато украшенными
тронами.
     Зал был великолепно  украшен. Золото и драгоценные камни украшали пол и
стены.  Они были уложены в узоры каким-то великим художником, который имел в
своем  распоряжении редчайшие  жемчужины, каких я  никогда  не  видел  ни на
Земле,  ни  на Барсуме. Невидимая сила подвела нас к  Занде, и  вот  мы трое
стояли,  глядя на  возвышение и  на пустые троны.  Но  на самом ли деле  они
пустовали?
     Я испытывал то же странное чувство, что и во дворе, будто меня окружает
толпа  и множество взглядов устремлены на нас, хотя я ничего не видел  и  не
слышал ни звука.
     Несколько мгновений  простояли мы  перед помостом,  затем нас вывели из
зала. Уже по другому коридору нас подвели к ведущей вверх  длинной лестнице,
по которой Джат Ор поднимался с некоторым трудом.
     Это устройство  было ему незнакомо, поскольку лестницы  не используются
на Марсе. Там в ходу наклонные пандусы, ведущие с одного этажа на другой.
     Я пытался ввести лестницы в  своем  дворце в Гелиуме, но несколько моих
приближенных и  друзей чуть  было не сломали себе  на них шеи и мне пришлось
заменить их пандусами.
     Когда мы  поднялись  на  несколько  этажей,  Занду  забрали и  увели по
другому  коридору.  А  этажом выше  меня покинул Джат  Ор. Никто из  нас  не
говорил друг с другом  со времени  выхода из тронного зала, а теперь,  когда
нас разъединили, слова казались ненужными в этой безвыходной ситуации.
     Теперь я был один, но продолжал  двигаться все вверх  и вверх, влекомый
невидимыми руками. Куда они вели меня? Какая судьба ждала моих товарищей?
     Где-то в этом  большом замке  находилась принцесса, ради которой я сюда
прилетел,  но  никогда  еще  она  не казалась мне такой далекой,  как  в эту
минуту, никогда наша встреча не представлялась такой  невозможной.  Не знаю,
чем объяснить это, может быть, таинственностью окружающего.
     Мы поднялись на такую высоту,  что я был убежден, что  нахожусь в одной
из самых высоких башен замка. Этот факт, а  также то обстоятельство, что нас
разделили, говорил, что захватившая нас сила не вполне в  себе  уверена, ибо
только опасение, что мы сбежим даже связанные, причиним какой-то вред, могло
заставить  разъединить  нас, но прав я или  нет,  оставалось  только гадать.
Время ответит на множество возникших вопросов.
     Я размышлял таким  образом, когда остановился перед дверью. На  ней был
замок,  привлекший мое внимание. Я увидел, что он поворачивается,  как будто
чья-то рука  коснулась его.  Дверь открылась и меня втащили в комнату. Здесь
мне развязали руки. Я  быстро повернулся,  намереваясь схватиться за створки
двери, но,  прежде чем я успел это сделать, она  захлопнулась передо мной. Я
попытался открыть ее, но мне это не удалось, и я разочарованно отвернулся.
     Я  стал осматривать свою тюрьму,  и тут  мои  глаза  обнаружили фигуру,
сидевшую  на  скамье в дальнем углу комнаты. Подыскивая подходящее  слово, я
мог сказать, что увидел человека, но это был странный человек!
     Существо  было  обнаженным,  если  не  считать короткой  кожаной  юбки,
поддерживаемой на бедрах широким поясом с огромной золотой пряжкой, усеянной
драгоценными камнями. Он  сидел  на красной  скамье,  прислонившись к  серой
стене.  Кожа его  была того  же  цвета,  что и стена,  кроме  той части ног,
которые касались скамьи, - они были красными.
     Форма  его   черепа   была  как   у  человека,   но  черты  лица   были
нечеловеческими. В центре лба находился  единственный большой глаз, примерно
три дюйма  в диаметре. Зрачок имел вертикальный разрез, как зрачок кошки. Он
сидел, рассматривая меня своим огромным глазом, я тоже его рассматривал и не
мог решить,  кажется  ли ему  моя  внешность  такой же странной,  какой  его
внешность кажется мне.
     В течение некоторого времени мы  оставались неподвижными, глядя друг на
друга. Я успел заметить  несколько  других необычных его  черт. Пальцы рук и
ног  были  длиннее,  чем  у  человека,  большие  пальцы  значительно  короче
остальных и выступали под прямым углом к ним.
     Это    обстоятельство,    а    также   вертикальный    разрез    зрачка
свидетельствовали,  что он либо ведет  древесный  образ жизни, либо  находит
себе пищу на деревьях.  Но,  вероятно, наиболее  выдающейся особенностью его
отвратительной внешности был рот. У него их было два: один над другим.
     Нижний рот,  больший  по размеру, был безгубым,  кожа лица образовывала
десны,  в которых  располагались  мощные  белые  зубы, всегда  обнаженные  в
отвратительной улыбке, напоминающей гримасу смерти.
     Верхний рот был  круглым, со слегка  выступающими губами. Этот рот  был
беззубым. Нос был широкий и плоский, с вывернутыми ноздрями.
     Вначале  я не  заметил  ушей  но  позже обнаружил два  маленьких  ушных
отверстия на макушке. Прямо под глазами начиналась большая желтоватая грива.
     В  целом  он  представлял  собой  непривлекательное  зрелище,   а  этот
оскаленный  рот,  эти  мощные  зубы  в  сочетании  с  отличной  мускулатурой
свидетельствовали о том, что это опасный противник.  Я  размышлял, так ли он
яростен,  каким  кажется, и подумал, что, может быть, меня поместили с  этим
существом, чтобы  оно уничтожило меня. Я мог  предназначаться ему в качестве
пищи.
     С того момента,  как я  вошел  в помещение, существо  не сводило с меня
своего единственного  глаза.  Я  тоже не отрывал от него взгляда, но теперь,
частично  удовлетворив свое любопытство,  я принялся  осматривать помещение.
Оно  было  круглым  -  очевидно,  занимало верхний  этаж  башни. Стены  были
выкрашены в разные  цвета, и даже  здесь, в  тюремной камере,  были  заметны
наклонности строителя замка: комната казалась странно прекрасной.
     Круглую  стену пересекало с полдюжины высоких узких  окон. Они были  не
застеклены, но забраны  решетками. На полу  у  одной из  стен  лежала  груда
ковров и шкур,  вероятно,  постель заключенного здесь  существа. Я подошел к
одному  из окон, чтобы посмотреть наружу. Как  только я это сделал, существо
встало и перешло  в  самую отдаленную от меня часть комнаты.  Оно  двигалось
бесшумно, как кошка, и продолжало неотрывно  смотреть на меня своим ужасным,
лишенным ресниц глазом.
     Его молчание, крадущаяся походка, заставляли  меня постоянно опасаться,
что,  как  только  я повернусь к нему спиной, оно бросится на меня. Однако я
успел бросить торопливый взгляд в  окно и увидел отдаленные холмы, а внизу -
часть стены  замка,  реку и густой лес. То немногое,  что  я успел  увидеть,
свидетельствовало, что башня не выходит  непосредственно во двор, где должен
быть корабль, а мне хотелось рассмотреть именно эту часть замка и проверить,
выполнил ли мозг мой приказ.
     Я подумал, что,  возможно, разгляжу что-нибудь из противоположного окна
башни. Не отрывая глаз от товарища по заключению, я пересек комнату. По мере
того как я двигался, он тоже быстро перемещался, все время оставаясь в самом
дальнем  от меня углу  комнаты. Я  гадал,  боится ли он меня или, как кошка,
дожидается удобного момента для броска. Добравшись до противоположного окна,
я  выглянул, но не смог увидеть двора, так как  башни замка закрывали с этой
стороны обзор.
     Прямо   передо   мной   возвышалась   другая    башня   на   расстоянии
десяти-пятнадцати футов от той, где я находился.
     Я переходил от окна к  окну в  напрасных попытках  увидеть двор,  а мой
дикий  товарищ  по  заключению  старался  сохранить  между  нами  наибольшее
расстояние. Убедившись,  что не могу увидеть ни двора, ни аэроплана, я вновь
обратил внимание на своего сокамерника.
     Я чувствовал, что должен понять его отношение ко мне. Если он опасен, я
должен  установить  это до наступления ночи: мне  казалось, что его огромный
глаз может  видеть в темноте,  а так как я не мог все время бодрствовать, то
становился для него в темноте легкой добычей, если у него действительно были
намерения убить меня.
     Взглянув на него, я увидел удивительное изменение в его внешности. Кожа
его была уже не серой, а ярко-желтой, и тут я заметил, что он стоит у желтой
стены.  Это  крайне  заинтересовало  меня.  Я  направился к нему, и он снова
изменил положение. На  этот раз он оказался  у синей стены - желтый цвет его
кожи сменился синим. На Барсуме есть  маленькая ящерица, называемая  дарсин.
Она меняет свой цвет в зависимости от окружения, как земной хамелеон,  но  я
никогда  не   видел  существо,   похожее  на  человека  и  наделенное  такой
способностью  к  смене  защитной   окраски.   Несомненно,  это  было   самое
удивительное из всех виденных мною существ.
     Я подумал, не умеет ли оно говорить, и решился:
     - Каор, - сказал я, - будем друзьями.
     Я  поднял правую  руку  над  головой ладонью  вперед,  подчеркивая свои
дружественные  намерения. Он смотрел  на меня некоторое время, потом  из его
верхнего  рта послышались  странные звуки,  похожие на фырканье  и  мяуканье
кошки. Он  старался поговорить  со мной, но я понимал его не больше,  чем он
меня.  Как  же мне  узнать его  отношение  к  себе  до наступления ночи? Это
казалось безнадежным, и  я решил не обращать  внимания  на присутствие этого
существа, если  только  оно не приблизится ко мне, поэтому я отошел и сел на
скамью в стороне от него.
     Он  немедленно занял  другое  положение,  наиболее  удаленное  от меня,
оказавшись на  этот раз  у зеленой стены  и тут же изменив  цвет. Я подумал:
удивительный  калейдоскоп  получится,  если заставить  его  двигаться  вдоль
разноцветных   стен.  Эта  мысль   заставила  меня  улыбнуться.  Последовала
немедленная реакция  моего  сокамерника. Он издал странный фыркающий звук  и
скривил  верхнюю губу, как бы пытаясь  улыбнуться в ответ. В то же  время он
стал потирать ладонями бедра.
     Я решил, что искривление верхней губы и движение ладоней о бедра должны
иметь какое-то значение  и  выражать его отношение ко мне,  но было  ли  это
проявлением дружественности или враждебности, я не знал. Может, он воспринял
мою улыбку так, как  ее  обычно принимают на Земле  и Барсуме. Но  тут же  я
вспомнил, что зеленые люди смеются тем громче, чем более  дьявольским пыткам
подвергают они свою жертву, это было особым, извращенным чувством юмора.
     Так что,  возможно, гримаса и  жест этого создания означают вызов. Если
это  так, то чем  раньше  я  это установлю, тем  лучше.  В сущности, гораздо
важнее  было  установить,  насколько  его намерения враждебны. Я должен  был
узнать это до наступления темноты. Мне показалось, что этого можно  достичь,
повторяя его жесты, поэтому я улыбнулся и потер ладонями бедра.
     Тотчас же  в ответ его верхний  рот растянулся, и он подошел ко  мне. Я
ждал  его приближения. Подойдя,  он остановился и дотронулся до моей руки. Я
решил,  что  это  предложение дружбы, и ответил  тем же. Результат  ошеломил
меня. Существо отпрыгнуло, издавая  фыркающие звуки, потом пустилось в дикий
танец. Отвратительное на внешний вид, оно поразило меня удивительной грацией
своих движений.  Трижды обойдя комнату, оно закончило свой танец, подошло ко
мне и село рядом.
     Оно снова начало  фыркать  и мяукать, пытаясь, очевидно, поговорить  со
мной, но я мог лишь покачать головой, показывая, что не понимаю, и заговорил
с ним на языке Барсума.
     Вскоре оно  перестало  мяукать и обратилось  ко  мне на языке,  гораздо
более похожем  на  человеческий.  Этот язык использовал  гласные тех языков,
которыми  я  владел.  Наконец-то  я  нащупал  почву,  на  которой  мы  могли
договориться.
     Было очевидно, что это существо не понимает ни одного языка, на котором
я говорю, и учить  его одному из них бесполезно, но я мог изучить его язык и
тогда смог бы общаться с другими обитателями Турии.
     Но как это сделать? Мои похитители могли не позволить мне жить столько,
чтобы  успеть узнать что-нибудь.  Но если я буду думать об этом, то не стану
пытаться как-то изменить свое положение  или бежать отсюда, поэтому я должен
считать,  что  у  меня  достаточно  времени  для изучения  языка,  к  чему я
немедленно и приступил.
     Я  выбрал  обычный путь изучения  нового  языка,  указывая на различные
предметы  в комнате и разные части своего тела и называя их на  своем языке.
Мой товарищ, казалось, немедленно понял, что я собираюсь делать. Указывая на
те же предметы,  он  по  нескольку раз повторял их  название на том  из двух
языков, который больше  походил  на  человеческий,  если  только  фырканье и
мяуканье можно назвать языком. На этот вопрос я пока не мог ответить.
     Мы занимались этим,  когда отворилась дверь комнаты и несколько сосудов
опустилось на пол у двери, которая немедленно закрылась. Мой товарищ фыркнул
и бросился к  ним. Он немедленно вернулся с кувшином воды и  чашкой с едой и
поставил  их  на скамью рядом со мной.  Указывая на пищу и на меня,  он  дал
понять, что это мое. Снова подбежав к двери, он вернулся с  другим  кувшином
воды и клеткой с удивительной птицей.
     Я называю ее птицей потому что у нее были крылья, но к какому семейству
она принадлежала, вы можете гадать так же, как и я. У нее были четыре лапы и
чешуя, как у рыбы, но клюв и гребешок придавали ей сходство с птицей.
     Блюдо в чашке оказалось смесью овощей,  фруктов и  мяса. Утолив жажду и
принимаясь за еду, я наблюдал за своим товарищем. Вначале  он играл с птицей
в  клетке.  Он  просовывал  сквозь  решетку  пальцы,  отчего  птица  хлопала
крыльями, кричала резким  голосом и старалась схватить  его палец клювом. Ей
это  не удавалось, мой сокамерник успевал  вовремя отдернуть руку. Казалось,
он получал большое удовольствие.
     Наконец он открыл  дверцу клетки и  выпустил пленницу. Птица немедленно
полетела по комнате,  ища выхода,  но решетка на окнах была слишком  частой.
Мой товарищ принялся  охотиться за  ней,  как во всем мире кошки охотятся за
добычей.  Когда  птица  взлетала, он крался за ней; приблизившись, прыгал на
нее. Некоторое время  ей  удавалось спасаться, но, наконец, он  прижал ее  к
полу, немного оглушив.
     Потом он снова начал  играть.  Время от  времени он бродил по  комнате,
делая вид, что не замечает ее, потом снова как бы обнаруживал ее и прыгал.
     Наконец, с яростным  кашляющим ревом, напоминающим рев льва, он прыгнул
и одним  движением  мощных челюстей  оторвал ей голову.  Прижав  шею птицы к
верхнему рту, он принялся пить ее кровь. Это было не очень приятное зрелище.
Выпив кровь, он начал рвать добычу нижними челюстями, при этом он рычал, как
лев.
     Я медленно закончил есть, в то время как мой товарищ рвал свою добычу и
глотал большими  кусками. Съев все до кусочка, он подошел к  скамье и осушил
кувшин с водой. Пил он верхним ртом. Все это время он не обращал внимания на
меня. Затем, лениво мурлыча, он подошел к груде  шкур на полу, лег на  них и
уснул.


        "XVIII"
     ПРИГОВОРЕНЫ К СМЕРТИ

     Молодость легко приспосабливается к новым условиям и легко обучается, и
хотя лишь создатель знает, сколько мне лет, я все еще сохраняю это свойство.
     Монотонность дней была использована для изучения языка моего товарища и
не  подавляла меня так сильно. Никогда не  забуду того  радостного ощущения,
когда  я  понял, что  теперь мой товарищ по  заключению и я можем  общаться,
обмениваясь мыслями. Еще раньше мы узнали имена друг друга.  Его звали Умка.
В первый же день, когда я обнаружил, что могу свободно  разговаривать с ним,
я спросил, кто нас похитил.
     - Тариды, - ответил он.
     -  Кто  они? - спросил  я.  - Как они выглядят? Почему мы их никогда не
видим?
     - Я вижу их, - ответил он. - А ты разве нет?
     - Нет. А как они выглядят?
     - Они похожи на тебя, -  ответил он  уверенно. - У них два глаза, нос и
только один  рот,  а уши большие и расположены по  бокам головы, все  как  у
тебя. Они не так прекрасны, как мы, мазены.
     - Но тогда почему я не вижу их? - спросил я.
     - Ты не знаешь, как, - пояснил он. - Если бы ты знал, как - ты видел бы
их так же ясно, как и я.
     - Я очень хочу увидеть их, - сказал я. - Не расскажешь ли ты,  как  это
сделать?
     - Я расскажу, - согласился он. - Но это не значит, что у тебя все сразу
получится. Увидишь ты их или нет, зависит от  твоих умственных способностей.
Они  невидимы для  тебя  лишь  потому, что силой своего ума  заставляют тебя
поверить, что  ты их  не видишь. Если ты сможешь освободить свой мозг  от их
влияния, ты увидишь их так же отчетливо, как видишь меня.
     - Но я не знаю, как добиться этого.
     - Ты должен сосредоточиться на том, чтобы преодолеть их волю своей. Они
хотят, чтобы  ты  их не видел. Ты же должен  захотеть  увидеть их.  Тебе это
легко удастся, потому что они не ожидают этого. У тебя преимущество,  потому
что  они хотят неестественного, а  на твоей  стороне  сила  природы,  против
которой,  если  твой  мозг  достаточно  силен,  они  не  смогут  воздвигнуть
умственный барьер.
     Звучало это просто, но  я не гипнотизер и  у меня были сомнения на этот
счет. Когда я объяснил это Умке, он нетерпеливо заворчал.
     -  Ты  никогда  не добьешься  успеха, -  сказал  он, -  если  дашь волю
сомнениям. Отбрось их.  Поверь, что ты можешь, и у тебя будет гораздо больше
шансов на успех.
     - Но как я могу надеяться, если их нет передо мной? - спросил я. - Даже
если у меня появится способность видеть, то как  я смогу это проверить, ведь
они появляются перед нами лишь в краткие моменты, когда приносят еду.
     - В этом нет