в  тронный  зал  О-Тара.  Гохан  рассказал
И-Госу о том, что он передал через Чека Флорану  и  Вал  Дору,  но  уверил
старого таксидермиста, что если тот искренне хочет, чтобы О-Тара низвергли
с трона, то они сумеют это сделать в день, когда джеддак захочет  жениться
на принцессе Гелиума.
     - Тогда придет твое время, И-Гос, - уверил его Гохан, - и если у тебя
есть друзья, думающие так же, как и ты, подготовь их к такой  возможности,
которая наступит после того, как О-Тар самонадеянно попытается жениться на
дочери Главнокомандующего. Где я смогу вновь увидеть тебя и когда?  Сейчас
я хочу поговорить с Тарой, принцессой Гелиума.
     - Мне нравится твоя уверенность, - сказал И-Гос, - но  ты  ничего  не
добьешься. Ты не сможешь говорить с принцессой Гелиума, хотя,  несомненно,
кровь многих манаториан прольется в женских покоях, прежде чем они  смогут
тебя убить...
     Гохан улыбнулся.
     - Меня не убьют. Где и когда мы встретимся?  Ты  сможешь  найти  меня
ночью, в комнате О-Мая. Кажется, это самое  безопасное  место  для  врагов
джеддака Манатора, и находится оно во дворце самого джеддака. Я иду!
     - Пусть духи наших предков окружают тебя, - сказал И-Гос.
     После ухода старика Гохан по крыше подошел к высокой башне. Она  была
сделана из камня,  и  поверхность  ее  была  покрыта  сложными  рисунками,
глубоко вырубленными  в  каменной  поверхности  стен.  Столетия  почти  не
тронули эти стены благодаря сухости марсианской атмосферы, редкости дождей
и пыльных бурь. Подъем  по  такой  стене  представлял  большую  опасность,
которая отпугнула бы любого. Удержала бы она, несомненно, и  Гохана,  если
бы он не знал, что жизнь любимой женщины зависит от  выполнения  им  этого
рискованного поступка.
     Сняв сандалии, доспехи и все оружие, кроме кожаного пояса и  висевшим
на нем кинжала, гатолианин начал опасное восхождение.
     Используя углубления руками и ногами, он медленно поднимался, избегая
окон и держась в затененной стороне крепости, куда не падал свет  Турии  и
Хлоруса.
     Башня на пятьдесят  футов  возвышалась  над  крышей  остальной  части
дворца. В ней было пять этажей с окнами,  выходящими  во  все  стороны.  У
нескольких из них были балконы, и их он прежде всего  стремился  избежать,
хотя был уже девятый од и решительно все в крепости спали.
     Продвижение его было бесшумным, и наконец он,  никем  не  замеченный,
добрался до окон верхнего этажа. Они, подобно тем, что  он  миновал,  были
закрыты прочными решетками, так что не было никакой возможности проникнуть
внутрь. Темнота скрывала внутренность помещения за первым  достигнутым  им
окном. За вторым окном оказалась освещенная комната,  где  спал  на  своем
посту охранник.
     Была видна также лестница, ведущая на нижние  этажи.  Двигаясь  вдоль
стены, Гохан добрался до следующего окна. Но теперь он висел с той стороны
башни, которая обрывалась во двор в ста фурах под ним, а  через  некоторое
время его настигнет свет Турии. Он понял, что должен поторопиться.
     Подобравшись к окну, он увидел маленькую, тускло освещенную  комнату.
В центре ее был спальный помост,  на  нем  под  шелками  и  мехами  лежала
человеческая  фигура...  Обнаженная  рука,  высунувшаяся  из-под   одеяла,
откинулась на шкуру - рука  удивительной  красоты;  на  ней  был  браслет,
который Гохан узнал. Ему была видна вся комната, в ней  больше  никого  не
было. Прижав лицо в решетке, гатолианин  прошептал  дорогое  имя.  Девушка
вздрогнула, но не проснулась. Он позвал ее вновь, на этот раз громче. Тара
села на постели и взглянула на него. В ту  же  минуту  показался  огромный
евнух, видимо, лежавший на полу у помоста с  дальней  от  Гохана  стороны.
Одновременно за окном засверкала бриллиантовым светом  Турия,  и  висящего
снаружи Гохана стало отчетливо видно из башни.
     Тара и евнух вскочили на ноги. Евнух выхватил меч и подбежал к  окну.
Гохан, совершенно беспомощный, представлял легкую добычу  -  от  малейшего
толчка он сорвался бы и разбился о камни  двора.  Но  Тара  ухватилась  за
охранника и потащила его назад. В то  же  самое  мгновение  она  выхватила
тонкий кинжал и, хотя евнух стоял к ней  спиной,  нашла  его  сердце.  Без
звука он свалился на пол. Тара подбежала к окну.
     - Туран, мой вождь! - воскликнула она. - Что за безумие  искать  меня
здесь, где даже твое храброе сердце не сможет мне помочь!
     - Не будь так уверена в этом, сердце моего сердца! -  ответил  он.  -
Хотя я принес своей любимой лишь слова, они предвещают дела. Я боялся, что
ты убьешь себя, Тара их Гелиума, чтобы спастись от  бесчестья.  И  я  хочу
дать тебе новую надежду и просить, чтобы ты  жила  для  меня,  что  бы  ни
случилось. Знай, что если все пойдет хорошо, мы будем свободны.  Следи  за
мной в тронном зале О-Тара, когда он захочет жениться на тебе. Но  что  же
нам делать с этим? - И он указал на мертвого евнуха на полу.
     - Не стоит беспокоиться, - сказала  девушка.  -  Никто  не  осмелится
причинить мне зла из страха перед гневом О-Тара - иначе я  давно  была  бы
мертва: женщины здесь ненавидят меня.  О-Тар  защищает  меня,  а  что  для
О-Тара жизнь какого-то евнуха? Нет, бояться нечего!
     Их руки соединились через решетку, и Гохан был рядом с ней.
     - Один поцелуй, - сказал он, - прежде чем я уйду, моя принцесса.
     И гордая дочь Деи  Торис,  принцессы  Гелиума,  и  Главнокомандующего
Барсума прошептала: "Мой король, мой вождь!" и прижалась своими  губами  к
губам Турана, простого пантана.



                           22. ВО ВРЕМЯ СВАДЬБЫ

     Могильная  тишина  тяжело  нависла  вокруг,  когда   О-Тар,   джеддак
Манатора, открыл глаза в темноте комнаты О-Мая. В  его  сознании  возникло
воспоминание об ужасном видении. Он прислушался, но ничего не  услышал.  В
поле его зрения ничто не вызывало тревоги. Он  медленно  поднял  голову  и
огляделся. На полу рядом со  спальным  помостом  лежал  какой-то  предмет,
который привлек его внимание и привел в ужас, когда он разобрал, кто  это,
но он не двигался и не говорил. О-Тар встал  на  ноги.  Он  дрожал  каждой
своей жилкой. На постели, где поднимался призрак, никого  не  было.  О-Тар
медленно пятился из комнаты. Наконец он выбрался в коридор. Там было пусто
О-Тар не знал, что коридор мгновенно опустел, когда чей-то  стон,  и  крик
самого О-Тара, достиг ушей воинов, посланных шпионить за ним. Он  взглянул
на часы на массивном золотом  браслете,  надетом  на  левую  руку.  Прошла
половина девятого цода. Около часа О-Тар лежал без чувств. Он провел час в
комнате О-Мая и не умер! Смотрел в лицо своего предшественника и не  сошел
с ума! О-Тар вздрогнул и улыбнулся.
     Постепенно  он  овладел  своими  разыгравшимися  нервами,  так   что,
достигнув жилой части дворца, уже полностью пришел в себя. Он шел с важным
видом, высоко задрав подбородок. Направлялся он в пиршественный зал, зная,
что там его ждут вожди.
     Когда он вошел туда, все встали со своих мест. На лицах  многих  было
выражение недоверия и смущения, так  как  они  не  ожидали  вновь  увидеть
джеддака О-Тара после того,  как  шпионы  рассказали  об  ужасных  звуках,
донесшихся из помещений О-Мая.
     Как счастлив был О-Тар, что он один пошел в эту комнату ужаса. Теперь
никто не сможет усомниться в его рассказе!
     Э-Тас вышел вперед, чтобы встретить его, - он  видел,  какие  взгляды
бросали на него вожди, и знал, что  его  ждет,  если  его  покровитель  не
вернется.
     - О, храбрый и славный джеддак! - воскликнул мажордом. - Мы  радуемся
твоему благополучному возвращению и ждем рассказа о твоих приключениях.
     - Ничего не было! - воскликнул О-Тар. - Я внимательно обыскал комнату
и,  спрятавшись  на  случай,  если  он  на  время  вышел,  стал  поджидать
возвращения раба Турана, но он не пришел. Его там нет, и  сомневаюсь,  был
ли он там вообще. Вряд ли кто-нибудь хотел бы оказаться  в  таком  ужасном
месте.
     - На тебя не нападали? - спросил Э-Тас.  -  Ты  не  слышал  стонов  и
криков?
     - Я слышал ужасные звуки и видел призраков, но  они  разбежались  при
моем приближении, я смотрел в лицо О-Мая и не сошел с ума. Я даже отдохнул
в комнате возле его трупа...
     В дальнем углу зала сгорбленный  старик  спрятал  улыбку  за  золотым
кубком с крепким пивом.
     - Пойдем! Будем пить! - воскликнул  О-Тар  и  хотел  извлечь  кинжал,
рукоятью которого он собирался ударить в гонг,  желая  вызвать  рабов,  но
кинжала в ножнах не оказалось. О-Тар удивился. Он хорошо помнил, что перед
уходом в покои О-Мая проверил, все ли его оружие на месте, и кинжал был  у
него с собой. Он схватил со стола кубок и ударил в гонг,  а  когда  пришли
рабы, приказал принести самого крепкого пива  для  О-Тара  и  его  вождей.
Много  восторженных  слов  было  произнесено  за  пивом,  все  восхищались
храбростью своего  джеддака,  однако  некоторые  вожди  сохраняли  угрюмое
выражение.


     Наконец настал день, когда О-Тар должен был взять  в  жены  принцессу
Тару из Гелиума. Несколько часов готовили к церемонии  не  желающую  брака
невесту, семь благоухающих ванн заняли три  долгих  часа.  Затем  ее  тело
растер маслом из листьев пималии и массировал своими чуткими пальцами  раб
из далекого Дузара. Ее одежда, специально подготовленная к  этому  случаю,
была сшита из кожи больших белых барсумских обезьян и  увешана  различными
украшениями и бриллиантами. Тяжелая  масса  блестящих  черных  волос  была
уложена в высокую прическу: они сверкали, как звезды в безлунную ночь.
     Но это была угрюмая и непокорная невеста. И вот ее повели из  высокой
башни в  тронный  зал  О-Тара.  Коридоры  дворца  были  заполнены  рабами,
воинами,  женщинами  из  дворца   и   города,   которым   было   приказано
присутствовать на церемонии. Вся гордость и власть, все богатство Манатора
были здесь.
     Тара, окруженная сильной охраной,  медленно  двигалась  по  мраморным
коридорам с бесчисленными толпами народа. У входа в Зал Вождей ее встретил
мажордом Э-Тас. Зал был пуст, если  не  считать  рядов  мертвых  вождей  и
мертвых тотов. По этому длинному залу она в сопровождении Э-Таса прошла  в
тронный зал, который тоже был пуст: брачная церемония в Манаторе  проходит
не так, как в других странах Барсума.
     Здесь невеста должна была ждать жениха  на  ступеньках  трона.  Гости
вошли вслед за ней и заняли свои места, оставив  широкий  проход  от  Зала
Вождей к трону. По этому проходу О-Тар должен был пройти к  своей  невесте
после непродолжительной беседы с духами мертвых в Зале Вождей.  Таков  был
обычай.
     Гости цепочкой прошли  через  Зал  Вождей.  Двери  в  обеих  комнатах
закрыли. Вскоре после этого открылась дальняя дверь  и  вошел  О-Тар.  Его
черные доспехи были украшены рубинами и золотом, лицо  покрыто  маской  из
драгоценного металла. В ней были сделаны две  узкие  щели,  через  которые
можно было видеть. Поверх короны шла лента, поддерживающая перья  из  того
же металла, что и маска. До мельчайших деталей  его  наряд  соответствовал
требованиям  и  обычаям  королевского  ритуала  Манатора,  и   теперь,   в
соответствии  с  этими  обычаями,  он  один  шел  в  Зал  Вождей   просить
благословения и совета у своих великих предшественников на троне Манатора.
     Когда дверь в дальнем конце зала  закрылась  за  ним,  джеддак  О-Тар
остался наедине с великими мертвецами. По обычаям веков, ни один  смертный
не мог видеть сцену, происходящую в этой священной комнате.
     Могучий Манатор уважает свои обычаи, давайте и мы не нарушим традиций
этих гордых и чувствительных людей. И что нам до того,  что  происходит  в
безлюдной комнате мертвецов?
     Прошло пять минут. Невеста молча стояла на  ступеньках  трона.  Гости
переговаривались шепотом, и вскоре зал наполнился гулом множества голосов.
Наконец дверь, ведущая в зал  Вождей,  раскрылась,  в  дверном  проеме  на
мгновение застыл великолепный жених.  Наступило  молчание.  Размеренной  и
горделивой походкой шествовал он к невесте.  Тара  почувствовала,  как  по
мере его приближения, неотвратимого, как  сама  судьба,  у  нее  сжималось
сердце.
     И никаких знаков Турана! Где он? И чем он может ей помочь? Окруженная
воинами, не имея  вокруг  ни  одного  друга,  Тара,  казалось,  совершенно
лишилась надежды на освобождение.
     - Я еще жива! - прошептала она про себя в последней  храброй  попытке
победить ужасную безнадежность,  овладевшую  ею.  Но  ее  пальцы  нащупали
рукоять кинжала, который она сумела незаметно перепрятать из старой одежды
в новый наряд. Жених был уже рядом. Взяв за руку, он  повел  ее  вверх  по
ступенькам  трона.  Перед  ним  они  остановились  и  стояли,   глядя   на
собравшихся внизу.
     Из  бокового  помещения  вышла  процессия,  возглавляемая   верховным
жрецом, который должен был объявить их мужем и женой. За ним богато одетый
юноша  нес  шелковую  подушку,  на  которой   лежали   золотые   браслеты,
соединенные золотой цепочкой. Во время церемонии жрец должен был надеть их
на руки жениха и невесты, символизируя их нераздельность в браке.
     Неужели обещанная Тураном помощь придет слишком поздно? Тара  слушала
длинную  монотонную  брачную  службу.  Она   слышала,   как   превозносили
достоинства О-Тара и  красоту  невесты.  Страшный  момент  приближался,  а
Турана все не было. Но что бы он мог сделать, если  даже  ему  удалось  бы
пробраться в эту комнату! Только умереть вместе с ней. Надежды на спасение
не было.
     Жрец взял с подушки золотые браслеты. Он расстегнул их и взял Тару за
руку. Вот и пришло время. Дальше церемония не  должна  продолжаться,  ибо,
живая или мертвая, она, по всем законам Барсума становилась  женой  О-Тара
из Манатора,  как  только  браслеты  будут  соединены.  Даже  если  придет
освобождение, она никогда не сможет разорвать эти цепочки. И  Туран  будет
для нее потерян, как если бы их разделила смерть.
     Ее  пальцы  сжали  рукоять  кинжала,  но   немедленно   рука   жениха
перехватила ее руку  и  заставила  выпустить  рукоятку.  Он  предвидел  ее
намерение. Сквозь прорези маски она видела его глаза: ей казалось,  что  у
него на лице улыбка. Несколько мгновений они стояли молча.  Люди  внизу  в
молчании затаили дыхание: происшествие у трона не осталось незамеченным.
     Этот драматический момент был прерван грохотом распахнувшейся  двери,
ведущей в Зал Вождей. Все глаза повернулись в том  направлении  и  увидели
другую фигуру в дверном проеме - полуодетую и растрепанную фигуру О-Тара -
джеддака Манатора.
     - Стойте! - крикнул он и прыгнул вперед в проход к трону. -  Хватайте
самозванца!
     Все взоры обратились к фигуре жениха у трона.  Все  увидели,  как  он
поднял руку и снял с лица золотую маску. Тара из Гелиума  широко  раскрыла
глаза и недоумевающе смотрела в лицо пантана Турана.
     - Раб Туран! - раздались крики в зале.
     - Смерть ему! Смерть!
     - Подождите! Крикнул - Туран, выхватывая меч, так как  дюжина  воинов
выступила вперед.
     - Подождите! - прозвучал  другой  голос,  старческий  и  дрожащий,  и
И-Гос,  древний  таксидермист,  вышел  вперед  из  толпы  гостей  и  перед
наступающими воинами поднялся на ступени трона.
     При виде  старика  воины  остановились:  у  всех  обитателей  Барсума
возраст пользуется большим уважением, как  у  всех  народов,  чья  религия
строится на преклонении перед  предками.  Но  О-Тар  не  обратил  на  него
никакого внимания и продолжал двигаться к трону.
     - Стой, трус! - воскликнул И-Гос.
     Люди глядели на маленького старика в изумлении.
     - Люди Манатора! - прокричал он своим тонким и пронзительным голосом.
- Может ли править нами трус и лжец?
     - Тащите его вниз! - крикнул О-Тар.
     - Нет, пока я не кончу говорить, - возразил И-Гос, - это мое право. Я
могу поплатиться за свои слова жизнью - я знаю это, и все вы тоже. Поэтому
я требую, чтобы вы меня выслушали. Это мое право!
     - Это его право! - как эхо, послышалось множество  голосов  с  разных
сторон.
     - Я могу доказать, что О-Тар трус и лжец! -  продолжал  И-Гос.  -  Он
утверждал, что смело смотрел в лицо ужасам в комнате О-Мая и не нашел  там
раба Турана. Я был там, спрятавшись за  занавесами,  и  видел  все.  Туран
скрывался в этой комнате - лежал в постели О-Мая, когда  О-Тар,  дрожа  от
ужаса, вошел в комнату. Туран, проснувшись, сел в постели, и в  это  время
раздался испуганный крик. О-Тар вскрикнул и потерял сознание.
     - Это ложь! - вскрикнул О-Тар.
     - Это не ложь. Когда О-Тар вернулся из покоев О-Мая и хвастал  своими
подвигами, он собирался вызвать рабов, чтобы приказать принести питье.  Он
хотел ударить своим кинжалом в гонг, как делал это  всегда.  Все  заметили
это. А был ли у него кинжал? О-Тар, где кинжал, который ты брал с собой  в
комнату О-Мая? Ты не знаешь, а я знаю. Пока ты лежал без памяти от страха,
я вытащил его из твоих ножен и спрятал среди спальных  шелков  на  постели
О-Мая. Он и сейчас там лежит, а если кто-то  сомневается,  давайте  пошлем
туда людей: они найдут кинжал, и все убедятся в лживости джеддака.
     - Но что делать с этим самозванцем? - крикнул один из вождей. - Будет
ли он все так же стоять безнаказанно у трона Манатора, пока  мы  спорим  о
своем джеддаке?
     - Благодаря его отваге мы знаем о трусости О-Тара, - ответил И-Гос, -
и благодаря ему у нас будет лучший джеддак.
     - Мы сами выберем джеддака! Схватить и убить раба! - раздались  крики
из разных концов зала.
     Гохан между тем внимательно прислушивался, как бы надеясь на  что-то.
Он видел, как воины, приближаются к помосту, где  он  стоял  с  обнаженным
мечом, обхватив одной рукой Тару. И если его план не  удастся,  это  будет
означать для него смерть. И он знал, что Тара тоже умрет. Неужели все  его
усилия были напрасны?
     Несколько воинов настаивали  на  необходимости  отправиться  в  покои
О-Мая и поискать там кинжал. Если его  найдут,  то  это  докажет  трусость
О-Тара. Наконец трое согласились пойти.
     - Не бойтесь, - сказал им И-Гос. - Там нет опасности. Я часто бывал в
этой комнате, а Туран спал там много ночей. Стоны и крики, напугавшие  вас
и О-Тара, издавал он, чтобы отпугнуть всех от своего убежища.
     Полные стыда, трое вождей отправились на поиски кинжала О-Тара.
     Теперь все взоры вновь обратились к Гохану.
     Воины с обнаженными мечами приблизились к  трону,  но  двигались  они
медленно, все видели этого раба на поле Джэтана и знали силу  его  оружия.
Когда они достигли ступеней трона, откуда-то издалека донесся сильный гул,
затем вновь и вновь, и Туран улыбнулся, вздохнув с облегчением.  Возможно,
в конце концов помощь в конце концов придет вовремя.  Все  находившиеся  в
зале прислушались. Теперь до их ушей донесся звук  ружейных  выстрелов,  а
сверху, с крыши дворца, послышался грохот.
     - Что это? - спрашивали все друг друга.
     - Большая буря пришла в Манатор, - предположил один.
     - Не думайте о буре, пока не убьете вот  этого  врага,  осмелившегося
стоять у трона вашего джеддака! - настаивал О-Тар. - Хватайте его.
     Но в это время шпалеры за троном раздвинулись, и из-за  них  выступил
воин. Восклицания удивления и страха вырвались из уст воинов О-Тара.
     - У-Тор! - воскликнули они. - Измена!
     - Это не измена, - сказал У-Тор низким голосом. - Я привел вам нового
джеддака всего Манатора. Не лживого труса, а храброго  человека,  которого
вы все любите.
     Он отступил в сторону, и другой воин вышел из  прохода,  скрытого  за
шпалерой. Это был А-Кор, и при  виде  его  зазвучали  возгласы  удивления,
восторга,  гнева:  все  поняли,   что   произошел   умело   организованный
государственный переворот. Вслед за А-Кором появились другие  воины,  пока
помост не заполнился ими - все это были воины Манатоса.
     О-Тар призывал своих воинов к атаке, но  в  это  время  окровавленный
падвар вбежал в зал.
     - Город пал! - громко крикнул он. - Войска Манатоса  ворвались  через
Ворота Врагов. Рабы и