ственной целью  -  в  поисках  Тары  и  его
самого. Это заставило его искать немедленный выход.  В  комнате,  где  они
находились, было еще несколько дверей, и их следовало проверить в  поисках
более безопасного убежища.  Подойдя  к  Таре,  он  рассказал  ей  о  своих
подозрениях и повел к одной из дверей, которая  оказалась  незапертой.  За
ней была полуосвещенная комната, на  пороге  которой  они  остановились  в
замешательстве и быстро отступили назад:  четыре  воина,  сидевших  вокруг
доски джэтана.
     То, что их приход остался незамеченным, Гохан объяснил  увлеченностью
этих четырех игрой. Осторожно прикрыв дверь,  беглецы  молча  двинулись  к
следующей, но она была закрыта. Оставалась еще одна дверь,  и  они  быстро
направились к ней, так как отряд  приближался  к  их  убежищу.  Но,  к  их
досаде, и эта дверь оказалась запертой.
     Они оказались теперь в сложном положении: если воины знали,  где  они
скрываются, то беглецы погибли. Вновь Гохан повел Тару к двери, за которой
сидели игроки в джэтан. Выхватив меч, он ждал, прислушиваясь. Звуки  шагов
доносились теперь отчетливо, отряд приближался и  скоро  будет  здесь.  За
дверью всего четыре воина, к тому же не ожидающих нападения.
     Оставался только один выход,  и  Гохан  распахнул  дверь  в  соседнюю
комнату, держа Тару за руку. Четверо игроков по-прежнему  не  замечали  их
присутствия. Один из них сделал или собирался сделать  ход,  так  как  его
пальцы застыли над фигурой, стоящей на доске. Остальные трое  ждали  хода.
Еще мгновение Гохан смотрел на игроков, сидевших в забытых  и  запрещенных
покоях дворца, потом слабая улыбка понимания тронула его черты.
     - Идем! - сказал он Таре. - Их нечего бояться. Они сидят здесь  более
пяти тысячелетий. Это работа какого-то древнего таксидермиста.
     Подойдя ближе, они увидели, что  эти  фигуры  покрыты  толстым  слоем
пыли, но кожа их так хорошо сохранилась, как и на  недавно  приготовленных
И-Госом чучелах... Потом они услышали, как  отворилась  дверь  в  комнату,
которую они только что оставили, и поняли, что  преследователи  близко.  В
противоположной стороне была дверь, ведущая в коридор, который оканчивался
другой комнатой. В центре располагался богато украшенный спальный  помост.
Помещение, подобно всем остальным, было слабо  освещено,  время  притушило
свет радиевых ламп и покрыло их пылью.  Можно  было  разглядеть  множество
богатых одежд, украшений. Они заметили нечто похожее на  фигуру  человека,
лежавшую наполовину на полу, в наполовину -  на  постели.  Другого  входа,
кроме того, которым они вошли, не было видно, хотя они понимали,  что  под
занавесами могут скрываться другие двери.
     Гохан, чье любопытство было  возбуждено  легендами,  окружавшими  эту
часть дворца, подошел к помосту, чтобы осмотреть фигуру, очевидно  упавшую
с него. Он увидел сморщенный, ссохшийся труп мужчины, лежавшего на спине с
вытянутыми и  широко  расставленными  пальцами.  Одна  нога  у  него  была
подогнута, а вторая запуталась  в  мехах  и  шелках  постели.  После  пяти
тысячелетий его высохшее лицо и безглазые орбиты выражали такой ужас,  что
Гохан понял, - что перед ним тело короля О-Мая.
     Вдруг Тара, стоявшая рядом,  схватила  воина  за  руку  и  указала  в
дальний угол комнаты. Гохан  взглянул  туда  и  почувствовал,  как  волосы
встают дыбом. Обхватив левой рукой девушку, правой он вытащил меч и  стоял
так между нею и занавесами, на которые смотрел. Потом медленно  попятился,
так как в этой угрюмой и заброшенной комнате, в которую уже пять тысяч лет
не ступала нога человека и ни одно дыхание  не  колебало  воздух,  тяжелые
занавеси в углу двигались. Но двигались они  не  как  от  сквозняка,  если
только тут мог быть сквозняк.  Они  внезапно  выпячивались,  будто  кто-то
пытался пробиться сквозь них. Гохан пятился к противоположному углу,  пока
они не прижались спинами к висевшим там занавескам,  и  тут  они  услышали
приближение преследователей. Тогда  Гохан  протолкнул  Тару  за  занавеси,
последовал за ней сам, и, задернув их, оставил лишь небольшую щель,  через
которую мог наблюдать за комнатой и дверью.
     Между шторами и стеной было пространство примерно в три фута,  и  так
по всей комнате. Так обычно устроены все  спальни  богатых  и  влиятельных
людей на Барсуме. У  такого  устройства  несколько  целей.  Здесь  дежурит
охрана, будучи в  комнате  своего  хозяина  и  в  то  же  время  оставаясь
невидимой. Здесь скрывались потайные выходы  из  комнаты.  Наконец,  здесь
можно спрятаться от убийц и других недругов, ворвавшихся в комнату.
     Трое вождей и  дюжина  воинов  без  труда  шли  по  следам  беглецов,
оставленным на пыльном полу. Тем не  менее  посещение  этой  части  дворца
потребовало от них большой храбрости, и теперь,  когда  они  находились  в
покоях самого О-Мая, их нервы были на пределе - еще один поворот, и они не
выдержат; все люди Манатора были суеверными. Войдя в комнату, они медленно
продвигались вперед с обнаженными мечами. Казалось,  ни  один  из  них  не
хотел возглавить отряд. Двенадцать воинов, трусливо, держались  позади,  а
трое вождей, подгоняемые страхом перед О-Таром  и  гордостью,  подбадривая
друг друга, медленно вошли во вторую полутемную комнату.
     Идя по следам Гохана и Тары, они подошли к каждой  двери,  но  только
одна поддалась их  усилиям:  осторожно  открыв  ее,  они  увидели  четырех
игроков за доскою джетана. Мгновение - и  они  были  готовы  обратиться  в
паническое бегство, так как знали,  что  в  этих  покоях  можно  встретить
только духов мертвых. Но вновь собрав  все  свое  мужество,  они  миновали
группу игроков и по узкому коридору прошли в спальню короля О-Мая. Они  не
знали, что это за ужасная комната прямо перед ними, и прошли туда. У входа
они остановились, пока их глаза привыкли к тусклому свету. Вдруг  один  из
них указал пальцем на фигуру, лежавшую на полу с одной ногой на постели.
     - Смотрите! - крикнул он. - Это тело  О-Мая!  Предки  предков!  Мы  в
проклятой комнате!
     Одновременно  из-за  занавески   в   углу   раздался   глухой   стон,
сопровождаемый  пронзительным  воплем;  занавески  зашевелились  и   стали
вытягиваться перед их глазами.
     Все как один, вошедшие повернулись  и  побежали  к  дверям.  В  узком
проходе они теснились, отталкивая друг друга, крича от  ужаса  и  стараясь
как можно быстрее убежать. Они отбросили мечи и цеплялись друг  за  друга.
Некоторые упали, другие топтали их.  Наконец,  предводительствуемые  самым
быстрым, они пробежали две соседние комнаты и оказались в пустом коридоре.
Они не останавливались до тех пор, пока, бледные и дрожащие, не  оказались
в пиршественном зале  О-Тара.  При  виде  их  воины,  оставшиеся  в  зале,
вскочили с  обнаженными  мечами,  думая,  что  за  тремя  вождями  гонится
множество врагов. Но никто не последовал за теми в зал. Трое вождей стояли
перед О-Таром со склоненными головами и дрожащими коленями.
     - Ну? - потребовал ответа джеддак. - Что случилось? Говорите!
     - О-Тар! - воскликнул один из них, овладев наконец своим  голосом.  -
Разве мы трое уступали в сражении или поединке? Разве наши  мечи  не  были
всегда обнажены для защиты твоей безопасности и чести?
     - Но ведь я не отрицаю этого!
     - Слушай тогда, о джеддак, и рассуди со снисходительностью. Мы  вошли
в проклятые помещения и  не  дрогнули.  Наконец  мы  оказались  в  ужасной
комнате, куда уже пять тысяч лет не заглядывал глаз  человека,  и  тут  мы
увидели лицо мертвого О-Мая, лежащего так, как его нашли. Мы прошли в  эту
ужасную комнату и были готовы идти дальше. Вдруг раздался ужасный стон,  и
занавеси  задвигались  в  этом  мертвом  воздухе.  О-Тар,  это  было  выше
человеческих сил. Мы бросили мечи и дрались друг с другом, чтобы выбраться
первыми. С печалью, но без стыда я рассказываю тебе это, ибо нет  человека
в Манаторе, который не сделал бы то же самое. Если они не корфалы, они уже
мертвы в комнате О-Мая и их нужно там  оставить...  Я  не  вернусь  в  это
проклятое место, даже если меня там ждут доспехи  джеддака  и  пол-Барсума
впридачу. Я сказал.
     О-Тар сдвинул нахмуренные брови.
     - Неужели все мои вожди трусы? - спросил он презрительно.
     Один из тех, кто оставался в зале, встал и повернул свое хмурое  лицо
к О-Тару.
     - Джеддак знает, - сказал он, - что в  Манаторе  джеддак  всегда  был
самым храбрым из воинов. Я пойду туда, куда поведет мой джеддак. Но он  не
имеет права называть меня трусом, если посылает туда, куда не идет сам.  Я
сказал.
     Когда он сел, наступила мертвая тишина.
     Все поняли, что говоривший сделал вызов  храбрости  О-Тара,  джеддака
Манатора, и ждали его ответа. У всех была одна и та же мысль: О-Тар должен
повести их в комнату О-Мая, иначе он проявит трусость, а на троне Манатора
не должен сидеть трус.
     Но О-Тар колебался,  он  смотрел  в  лица  тех,  кто  окружал  его  в
пиршественном зале - но на лицах безжалостных воинов  видел  лишь  угрюмые
усмешки. Ни следа снисходительности не было на этих  лицах.  Но  друг  его
глаза удивленно остановились на маленькой двери  в  одной  из  стен  зала.
Выражение облегчения появилось у него на лице.
     - Смотрите! - воскликнул он. - Смотрите, кто пришел!



                        20. ОБВИНЕНИЕ В ТРУСОСТИ

     Гохан,  спрятавшись  между  занавесами  и  стеной,  видел  паническое
бегство преследователей. Угрюмая усмешка появилась на его губах, когда  он
смотрел на безумную драку, видел, как воины отбросили свои мечи и боролись
друг с другом за возможность первыми выйти из этой  комнаты  ужаса.  Когда
они все исчезли, он с улыбкой повернулся к Таре. Но его улыбка  тотчас  же
исчезла - рядом с ним никого не было!
     - Тара! - громко позвал он. Опасности, что преследователи  вернуться,
больше не было.  Но  ответа  не  последовало,  только  откуда-то  издалека
донесся слабый звук кашляющего смеха. Быстро осмотрев все пространство  за
занавесами,  он  обнаружил  несколько  дверей,  одна   из   которых   была
приоткрыта. Через эту комнату он проник в соседнюю, ярко освещенную в этот
момент прямыми лучами Турии, совершающей свой стремительный бег  по  небу.
Здесь он увидел следы сандалий на пыльном полу. Они проходили здесь - Тара
и то существо, которое ее похитило.
     Но кто это мог быть? Гохан, человек высокой культуры и разума, не был
суеверным. Как и большинство народов  Барсума,  он  склонялся,  более  или
менее  по  привычке,  к  разновидности  восторженного  преклонения   перед
предками, но это была скорее  легендарная  память  об  их  добродетелях  и
героических подвигах. Он не ожидал никакого  материального  проявления  их
существования после смерти. Он вообще не верил в материализацию духов.
     Если есть какая-то жизнь помимо нашей, то он ничего не знал об  этом.
Он  знал,  что  наука  обнаружила  материальные  причины  тех,  казавшихся
сверхчеловеческими феноменов, которые легли в  основу  древних  религий  и
суеверий. Тем не менее он не мог себе  представить,  какая  сила  похитила
Тару так внезапно и незаметно из комнаты, в которой человек  не  появлялся
почти пять тысяч лет.
     В темноте он не мог разглядеть,  были  ли  здесь  иные  следы,  кроме
сандалий Тары, но было заметно, что пыль тронута  чем-то.  А  когда  следы
привели его в темный коридор, он потерял  их  окончательно.  Покои  О-Мая,
через которые он спешил, представляли собой настоящий лабиринт  переходов,
коридоров и комнат.
     Здесь был древний бассейн - несомненно, купальня самого  джеддака,  -
затем он прошел мимо комнаты, где на столе стояла еда,  поставленная  пять
тысяч  лет  назад,  -  возможно,  нетронутый  завтрак  О-Мая.  Его  глазам
предстали украшения из драгоценных камней и металлов, удивившие даже джеда
Гатола, чьи доспехи разукрашены камнями и  платиной  и  чьи  богатства  не
имели себе равных на Барсуме.
     Наконец  помещения  О-Мая  кончились  небольшим  кабинетом,  в   полу
которого был люк. В нем виднелась спиральная лестница, ведущая прямо вниз,
в непроглядную темноту. Пыль у входа в кабинет была недавно тронута, и это
заставило Гохана продолжать здесь поиски Тары. Поэтому  без  колебаний  он
начал спускаться вниз в абсолютную темноту. Осторожно  ощупывая  следующую
ступеньку, он спускался медленно, ибо был барсумцем и знал, какие  ловушки
могут подстерегать его в этой темной и заброшенной части дворца джеддака.
     Он опустился уже, по его представлениям,  на  три  этажа,  как  вдруг
услышал   приближение   снизу   какого-то   шарканья   и   скрежета.    Он
приостановился. Кем бы ни было это  существо,  оно  приближалось  и  скоро
должно было быть рядом. Гохан положил руку  на  рукоять  меча  и  медленно
вытащил  его  из  ножен,  чтобы  ни  малейшим  шумом  не   выдать   своего
присутствия. Он хотел, чтобы в  темноте  был  бы  хоть  малейший  проблеск
света. Если бы он мог разглядеть  очертания  приближающегося  существа,  у
него было бы гораздо больше шансов на победу при встрече. Но он ничего  не
видел. Больше того, в полной темноте он задел концом ножен каменную стену,
тишина узкого прохода усилила получившийся при этом звук.
     Приближающийся скрежет смолк. Некоторое время Гохан стоял в ожидании,
затем, отбросив осторожность,  продолжил  спуск  по  спиральной  лестнице.
Существо, кем бы оно ни было, не издавало больше ни звука, и Гохан не  мог
определить, где оно. В любой момент оно могло оказаться рядом, поэтому  он
держал меч наготове.
     Вниз и вниз уходила спираль  лестницы.  Темнота  и  могильная  тишина
окружили его в этом ужасном месте, кто-то, кого он не мог  ни  видеть,  ни
слышать, скрывался рядом - в этом он был уверен. Возможно,  это  существо,
которое  похитило  Тару.  Возможно,  сама  Тара,  беспомощная  во   власти
безымянного ужаса, совсем рядом с ним.
     Он ускорил спуск, он почти бежал при мысли об  опасности,  угрожавшей
любимой женщине, - и наткнулся на деревянную дверь, широко  распахнувшуюся
от толчка. За ней был освещенный коридор. С каждой стороны  коридора  были
комнаты. Он мог разглядеть лишь небольшую его  часть  со  дна  спирального
спуска, но понял, что находится в подземельях дворца. Мгновением позже  он
вновь услышал за собой скрежещущий звук, который привлек его внимание  при
спуске. Повернувшись, он увидел источник звуков, появившийся из-за двери.
     Это был калдан Чек!
     - Чек! - воскликнул Гохан. - Это был ты? Ты видел Тару?
     - Да, на спиральной лестнице был я, - ответил калдан. - Но я не видел
Тару. Я ищу ее, где она?
     - Не знаю, - ответил гатолианин, - мы должны найти ее  и  забрать  ее
отсюда.
     - Да, мы должны найти ее, - согласился Чек, - но  сомневаюсь,  сможем
ли мы выбраться отсюда. Покинуть Манатор  гораздо  труднее,  чем  войти  в
него. Я могу идти куда хочу благодаря древним ходам ульсио, но вы  слишком
велики для этого, и ваши легкие требуют слишком много воздуха, которого не
хватает в глубоких ходах.
     - Но У-Тор! - воскликнул Гохан. - Что ты знаешь о его намерениях?
     - Я слышал многое, - ответил Чек. - Он стоит лагерем у Ворот  Врагов.
Это место он удерживает, а его воины окружили Ворота. Но попытка ворваться
в город ему не удалась. Час назад ты  свободно  мог  бы  присоединиться  к
нему, но теперь каждая улица охраняется, с тех пор как  О-Тар  узнал,  что
бежал А-Кор и присоединился к У-Тору.
     - А-Кор бежал и присоединился к У-Тору? - воскликнул Гохан.
     - Час назад. Я был у него, когда пришел воин -  он  сказал,  что  его
зовут Тасор,  и  передал  твое  поручение.  Мы  решили,  что  Тасор  будет
сопровождать А-Кора в его попытке достичь лагеря  У-Тора,  великого  джеда
Манатоса, и передаст ему твою просьбу. Затем  Тасор  вернется  и  принесет
пищу для тебя и принцессы Гелиума. Я пошел  с  ними.  Мы  легко  разыскали
У-Тора и узнали, что он согласен исполнить твою просьбу,  но  когда  Тасор
хотел вернуться во дворец, путь был уже закрыт воинами О-Тара.  Поэтому  я
вызвался пойти к вам с новостями, разыскать для вас  пищу  и  воду,  затем
отправиться к рабам  из  Гатола  и  подготовить  их  у  выполнению  плана,
выработанного У-Тором и Тасором.
     - Что же это за план?
     - У-Тор послал за подкреплением. Он послал гонцов в Манатос и во  все
остальные районы. Потребуется не менее месяца, чтобы  собрать  и  прислать
сюда подкрепление, а тем временем рабы в городе организуются и  раздобудут
оружие, чтобы быть готовыми ко дню прихода подкрепления. Когда  этот  день
настанет, войска У-Тора начнут  штурм  Ворот  Врагов.  Тогда  часть  рабов
нападет на них с тыла, а часть захватит дворец. Они  надеются  отвлечь  от
Ворот так много воинов, что У-Тору нетрудно будет ворваться в город.
     - Возможно, их ждет успех, -  сказал  Гохан,  -  но  у  О-Тара  много
воинов, а те, кто защищает свои  дома  и  своего  джеддака,  всегда  имеют
преимущество. О Чек,  если  бы  здесь  были  военные  корабли  Гатола  или
Гелиума, они залили бы своим беспощадным огнем улицы Манатора, в то  время
как У-Тор двигался бы  ко  дворцу  по  телам  убитых.  -  Он  остановился,
погрузившись в раздумье. Затем вновь пристально взглянул на калдана. - Что
ты знаешь об отряде рабов, бежавших вместе  со  мной  с  поля  Джэтана:  о
Флоране, Вал Доре и остальных? Что с ними?
     - Десять из них попали к У-Тору через Ворота  Врагов  и  были  хорошо
приняты. Восемь погибли в схватках по пути. Вал Дор  и  Флоран,  я  думаю,
живы: я слышал, что так У-Тор называл двух воинов.
     - Хорошо! - воскликнул Гохан. - Тогда отправляйся по ходам  ульсио  к
Воротам Врагов и передай Флорану записку, которую я напишу на  его  языке.
Пойдем.
     В ближайшей комнате  они  обнаружили  скамью  и  стол.  Гохан  сел  и
принялся писать странными иероглифами марсианского письма записку  Флорану
из Гатола.
     - Почему же, - спросил он,  закончив  писать,  -  ты  искал  Тару  на
спиральной лестнице, где мы встретились с тобой?
     - Тасор рассказал мне, где  вы  скрываетесь.  Так  как  я,  пользуясь
ходами ульсио, исследовал большую часть дворца, я приблизительно знал, где
вас искать. Этот тайный спиральный ход поднимается из подземелья  к  крыше
высочайшей из башен дворца. У него тайные выходы на  каждом  этаже.  Но  я
думаю, что ни один живой манаторианин о его существовании не знает.  Я  не
встречал ни одного, хотя пользовался этим ходом много раз. Трижды  побывал
я в комнате, где лежит О-Май, но ничего не знал о нем и его  судьбе,  пока
мне не рассказал об этом Тасор в лагере У-Тора.
     - Ты хорошо знаешь весь дворец? - прервал его вопросом Гохан.
     - Даже лучше, чем О-Тар или кто-нибудь из его слуг.
     - Отлично! И ты послужишь принцессе Таре из Гелиума,  Чек!  И  лучшей
службой будет, если ты доставишь Флорану мою записку  и  будешь  следовать
его указаниям. Я все напишу, ибо и стены имеют уши, Чек, записку же  может
прочесть только гатолианин. Он переведет ее тебе. Могу ли я тебе верить?
     - Я никогда не вернусь в Батум, - ответил  Чек.  -  У  меня  во  всем
Барсуме есть лишь два друга. Что же мне остается, как не верно служить им?
Ты можешь верить мне, гатолианин. Ты  и  эта  женщина  доказали  мне,  что
неразумное сердце бывает совершеннее высокоразвитого мозга. Я иду.


     Когда О-Тар указал  на  маленькую  дверь,  взгляды  всех  собравшихся
устремились туда: велико же было удивление воинов, когда они узнали двоих,
вошедших в пиршественный зал. Один из них был И-Гос.  Он  тащил  за  собой
второго человек  со  связанными  руками  и  заткнутым  ртом.  Этим  вторым
человеком была Тара. Кашляющий смех И-Госа раздался в тишине зала.
     - Да, да! - проскрипел он. - То, что не смогли сделать молодые  воины
О-Тара, сделал И-Гос, и сделал один!
     - Только корфал может пленить корфала!  -  крикнул  один  из  вождей,
побывавших по приказу О-Тара в комнате О-Мая.
     И-Гос засмеялся.
     - Ужас превратил ваши сердца в воду, - ответил он, - и  склонил  ваши