бый  разум  моему.  Даже
теперь ты думаешь, как бы уничтожить себя. Сейчас  ты  на  себе  испытаешь
силу моего мозга. Я - мысль! Ты - материя! Твой мозг слишком мал  и  слабо
развит, чтобы так называться.  Ты  позволяешь  управлять  им  импульсивным
действиям, вызванным чувством. Он не имеет ценности. Ты не  сможешь  убить
меня. И себя не сможешь убить. Тебя убьют, если в  этом  будет  логическая
необходимость.  Ты  не  представляешь  себе  возможностей,  заключенных  в
совершенно развитом мозге. Посмотри на этого рикора. У него нет мозга.  По
своей воле он может лишь еле двигаться. Врожденный механический  инстинкт,
который мы оставили ему, заставляет его класть пищу в рот. Но он не  может
сам отыскивать эту пищу. Мы кладем ее в кормушку всегда в  одно  и  то  же
время и на одно и то же место. Если мы положим еду к его ногам  и  оставим
его одного,  он  умрет  с  голоду.  Теперь  посмотри,  что  может  сделать
настоящий мозг.
     Он повернулся  и  устремил  пристальный  взгляд  на  бездушное  тело.
Неожиданно,  к  ужасу  девушки,  безголовое  тело  начало  двигаться.  Оно
медленно встало на ноги и пошло через комнату к Лууду;  наклонившись,  оно
взяло отвратительную голову в руки, затем посадило ее себе на плечи.
     - Что, ты против такой силы? - спросил Лууд. - То,  что  я  сделал  с
рикором, я могу сделать и с тобой.
     Тара не отвечала. Всякий ответ был бесполезен.
     - Ты сомневаешься в моих способностях! -  заявил  Лууд,  и  это  было
правдой, хотя девушка ничего не говорила, а только подумала.
     Лууд пересек комнату и лег на пол.  Затем  он  отделился  от  тела  и
пополз, пока не встал прямо против круглого отверстия,  через  которое  он
появился в тот день, когда девушка  впервые  увидела  его.  Остановившись,
устремил на нее свои ужасные глаза, которые, казалось  проникали  в  самую
глубину ее мозга. Она почувствовала, как какая-то непреодолимая сила тянет
ее вперед,  к  калдану.  Она  попыталась  освободиться,  отвести  глаза  в
сторону, но не смогла.
     Взгляд ее, как в странном гипнозе, был  прикован  к  безвеким  глазам
огромного мозга, глядевшего на нее. Отчаянно борясь за свое  освобождение,
она все же медленно двигалась к ужасному  чудовищу.  Она  пыталась  громко
крикнуть, надеясь таким образом освободиться от его  власти,  но  ни  один
звук не слетел с ее уст. Если бы он отвел взгляд хоть  на  мгновение,  она
могла бы вновь овладеть своими движениями, но глаза не отрывались от  нее.
Казалось, они проникают в нее все глубже  и  глубже,  уничтожая  последние
остатки самостоятельности ее нервной системы.
     Когда она приблизилась,  Лууд  медленно  поднялся  на  своих  паучьих
лапках. Она заметила, что он медленно водит взад и вперед челюстями и в то
же время, пятится к круглому отверстию в стене. Неужели она пойдет за ним?
Какой новый безымянный ужас ждет в соседнем помещении? Нет! Она не сделает
этого. Тем не менее, приблизившись к стене, она опустилась на  четвереньки
и поползла к круглому отверстию, из которого на нее глядели два глаза.  На
пороге она сделала последнюю героическую  попытку,  борясь  против  власти
увлекающих ее глаз, но в конце концов вынуждена была сдаться. Со  вздохом,
перешедшим в рыдание, Тара из Гелиума перебралась в следующее помещение.
     Отверстие  оказалось  достаточно  широким.  Пройдя  через  него,  она
оказалась в маленькой уютной комнате. Перед ней по-прежнему  был  Лууд.  У
противоположной стены лежал могучий прекрасный мужчина-рикор. Он был лишен
доспехов и украшений.
     - Ты видишь теперь, - сказал Лууд, - бесполезность сопротивления?
     Его слова, казалось, вывели ее  из  шокового  состояния.  Она  быстро
отвела взгляд.
     - Смотри на меня! - скомандовал Лууд.
     Тара продолжала смотреть в сторону.
     Она почувствовала новые  силы,  власть  Лууда  над  ней  уменьшилась.
Неужели она раскрыла секрет его власти над ее волей? Она  не  осмеливалась
надеяться на это. С отведенным взором она повернулась к  отверстию,  через
которое эти зловещие глаза привели ее. Лууд вновь  приказал  остановиться,
но его голос уже не имело власти над нею. Она услышала свист и поняла, что
Лууд зовет на помощь. Но так как она не смела оглянуться,  то  не  видела,
что он сосредоточил свой взгляд на большом  безголовом  теле,  лежавшем  у
дальней стены.
     Девушка все же находилась под влиянием страшного существа  -  она  не
освободилась еще полностью  и  не  обрела  полной  самостоятельности.  Она
двигалась как  во  сне,  вяло,  медленно,  сгибаясь  словно  под  огромной
тяжестью, будто пробираясь сквозь вязкую жидкость. Отверстие было  близко,
совсем рядом, но как трудно до него добраться!
     За  ней,  повинуясь  приказам  огромного  мозга,  двинулось  огромное
безголовое тело. Наконец она достигла отверстия, что-то говорило  ей,  что
за ним власть калдана полностью развеется.  Она  уже  почти  пробралась  в
приемную комнату, когда почувствовала сильную руку на своей лодыжке. Рикор
догнал ее, и хотя она боролась, втащил обратно в комнату Лууда. Он  крепко
держал ее, прижимал к себе, и вдруг, к ужасу начал гладить ее.
     - Ты слышишь меня? Теперь ты видишь всю бесполезность  сопротивления?
- услышала она ровный голос Лууда.
     Тара пыталась бороться, хотя ее охватила страшная  слабость.  Но  она
продолжала сопротивляться в полном одиночестве  перед  лицом  безнадежного
ужаса, за честь гордого имени,  которое  она  носила,  она,  ради  кого  с
радостью отдавали жизни прекрасные воины могучих империй, цвет барсумского
рыцарства.



                         7. ОТТАЛКИВАЮЩЕЕ ЗРЕЛИЩЕ

     Крейсер "Ванатор" кренился под ударами бури. То, что он  не  упал  на
землю и не был разбит на мелкие кусочки, было всего лишь капризом природы.
В  течение  всего  шторма  он  летел  безо  всякой  надежды  на  спасение,
подгоняемый ударами урагана. Но  все  же  корабль  и  его  храбрый  экипаж
почувствовали,  что  ураган  стихает.  Это  произошло  через   час   после
катастрофы - катастрофы и для экипажа, и для королевства Гатол.
     Люди с момента вылета из Гелиума находились без пищи и  воды,  многие
были ранены,  все  изнемогали  от  усталости.  Во  время  кратковременного
затишья один из членов экипажа попытался добраться до своей каюты, отцепив
привязной ремень, который удерживал его в  относительной  безопасности  на
палубе. Это было прямым нарушением приказа, и на глазах  всех  последовало
внезапное и скорое наказание. Едва матрос  отстегнул  застежку  привязного
ремня, чудовищный шторм повернул  корабль,  подбросив  его  в  воздухе.  В
результате воин полетел за борт.
     Вырванные из своих гнезд постоянными поворотами и рывками  корабля  и
силой ветра, носовые и кормовые снасти висели под килем, представляя собой
спутанную массу веревок и ремней.
     В нее и угодило тело воина. Как утопающий хватается за соломинку, так
и он ухватился за веревку, задержавшую его падение.
     С отчаянными усилиями цеплялся он за эту веревку, пытаясь закрепиться
на ней ногами. С каждым рывком корабля руки его слабели  и  он  знал,  что
вскоре они совсем разомкнутся и он полетит вниз, на  далекую  поверхность,
но тем не менее продолжал цепляться, лишь продлевая свою агонию.
     Эту картину увидел Гохан, когда перегнулся через  край  наклонившейся
палубы, чтобы выяснить судьбу своего воина; в  одну  секунду  джед  Гатола
оценил ситуацию. Один из его людей глядел в глаза смерти. В руках у  джеда
было средство для его спасения.
     Ни минуты не колеблясь, он отцепил  свой  привязной  ремень,  сбросил
веревочную лестницу и соскользнул с борта судна. Качаясь, как маятник,  он
отлетал в сторону и возвращался назад,  поворачиваясь  в  воздухе  в  трех
тысячах футов над поверхностью Барсума. Наконец он  дождался  момента,  на
который рассчитывал.
     Пока он не  доставал  веревки  с  уцепившимся  за  нее  воином,  силы
которого заметно таяли. Просунув ногу в петлю, образовавшуюся в результате
путаницы  такелажа,  чтобы  ухватиться  за  веревку  рядом  с  воином,   и
рискованно  цепляясь  за  эту  новую  опору,  джед  медленно  двигался  по
веревочной лестнице, на конце которой был  закреплен  крючок.  Он  зацепил
крючок в кольце на поясе воина как раз перед тем,  как  ослабевшие  пальцы
висевшего отпустили опору.
     Лишь уверившись в спасении  своего  товарища,  Гохан  стал  думать  о
собственном спасении.
     Среди  переплетенных  снастей  болталось  множество  других  крючков,
подобных тому, который он прикрепил к поясу воина. Одним из них  он  хотел
воспользоваться сам и затем выждать, пока  шторм  утихнет  настолько,  что
позволит ему выбраться на палубу. Но как только он попытался дотянуться до
одного из крючков, тот отошел в сторону под воздействием очередного толчка
судна. В то же время тяжелый металлический крюк,  болтавшийся  в  воздухе,
ударил джеда Гатола прямо между глаз.
     Оглушенный Гохан на мгновение разжал пальцы  и  полетел  вниз  сквозь
разреженную атмосферу Марса к поверхности, лежащей в  трех  тысячах  футов
под ним, в то время как "Ванатор" уносился вдаль, а  верные  воины  джеда,
цепляясь за свои ремни, даже  не  подозревали  о  судьбе  своего  любимого
вождя.
     Лишь час спустя,  когда  шторм  немного  утих,  они  поняли,  что  он
отсутствует, и догадались о том жертвенном героизме, который предназначила
ему  судьба.  В  это  время  "Ванатор"  выпрямился,  по-прежнему  уносимый
постоянным  сильным  ветром.  Воины  отстегивали  свои  ремни,  а  офицеры
определяли число пострадавших. В это время слабый крик, который послышался
из-за борта, привлек их внимание к  человеку,  висевшему  на  веревке  под
килем. Сильные руки подняли его на палубу, и только тогда экипаж  узнал  о
поступке своего джеда и его гибели. Они  могли  только  предполагать,  как
далеко их унесло после его падения. Корабль был не в  состоянии  вернуться
для поисков. Опечаленный экипаж продолжал свой путь  в  воздухе  навстречу
неминуемой судьбе.
     А Гохан, джед Гатола, что произошло с ним? Подобно свинцовому  грузу,
пролетел он тысячу футов, затем шторм  подхватил  его  в  свои  гигантские
объятия и понес над землей. Как листок бумаги, летел он, повинуясь  ударам
ветра, игрушка могучих сил природы. То выше, то ниже, то вперед, то назад,
но  с  каждой  вспышкой  энергии  ветра  он   постепенно   приближался   к
поверхности. У таких циклонов бывают странные и необъяснимые капризы.  Они
вырывают с корнем и крушат гигантские деревья,  и  в  то  же  время  могут
пронести многие мили беспомощного ребенка и опустить его невредимым вместе
с колыбелью.
     Так произошло и с Гоханом из Гатола. Ожидая каждую секунду неминуемой
гибели, он вдруг понял, что  мягко  опустился  на  коричнево-красный  мох,
толстым  слоем  покрывающий  дно  мертвого  марсианского  моря,  полностью
невредимый, если  не  считать  большой  шишки  на  лбу,  куда  его  ударил
металлический крюк. Едва способный поверить в то, что судьба сжалилась над
ним, джед медленно встал, еще убежденный, что кости разбиты и  раздроблены
и не выдержат его веса. Но он ошибался. Он огляделся в напрасных  попытках
сориентироваться. Воздух был полон пыли и летящих обломков. Солнца не было
видно.   Поле   зрения   было   ограничено   несколькими   сотнями   ярдов
коричнево-красного мха и  пыльного  воздуха.  В  пятистах  ярдах  в  любом
направлении могли возвышаться стены большого города, но он  не  мог  знать
этого.
     Было бесполезно трогаться с места, пока воздух не прояснится, так как
он не знал, в каком направлении двигаться; он вновь сел на мох и  принялся
ждать, размышляя о судьбе своих воинов и корабля, но мало  задумываясь  об
опасности своего собственного положения. К его доспехам  были  прикреплены
два меча, пистолет,  кинжал.  В  походной  сумке  -  небольшое  количество
продовольствия, составлявшего обязательный походный рацион воинов Барсума.
Все это вместе с тренированными мускулами, храбростью и силой духа, должно
было спасти его от тех опасностей, которые ожидали его на  пути  в  Гатол,
хотя он и не знал, в каком направлении и на  каком  расстоянии  находилась
его родина.
     Ветер постепенно терял скорость, и пыль медленно оседала. Хотя шторм,
очевидно, прекратился, видимость долго не  улучшалась,  и  это  раздражало
Гохана. Условия не изменились до самой ночи, поэтому он был вынужден ждать
наступления нового дня на том самом месте, куда принесла его  буря.  Ночь,
которую он провел, была  не  очень  приятной,  так  как  у  него  не  было
спального мешка и его спальных мехов и шелков, и он с  невольным  чувством
облегчения встретил утро. Теперь воздух был  прозрачен  и  чист,  в  свете
наступившего дня он  увидел  волнистую  равнину,  расстилавшуюся  во  всех
направлениях. К северо-западу еле различались очертания невысоких  холмов.
К юго-востоку от Гатола  находилась  подобная  страна,  и  Гохан  ошибочно
решил, что шторм отнес его в этот район. Он посчитал, что Гатол  лежит  за
этими холмами, тогда как в действительности  его  родина  была  далеко  на
северо-востоке.
     Двумя днями позже Гохан пересек равнину и взобрался на вершину одного
из холмов, за которыми  он  ожидал  увидеть  свою  страну.  Но  его  ждало
разочарование. Перед ним вновь была равнина, еще больше, чем  та,  которую
он только что пересек,  а  вдали  опять  виднелись  холмы.  В  одном  лишь
отношении эта равнина отличалась от предыдущей: она была усеяна отдельными
холмами.
     Решив, однако, что Гатол лежит в том  направлении,  Гохан  вступил  в
долину и направился к северо-западу.
     Уже несколько недель Гохан из  Гатола  пересекал  долины  и  холмы  в
поисках какого-нибудь знакомого ориентира, указавшего бы ему  направление,
но с вершины очередного холма по-прежнему открывался  незнакомый  мир.  Он
встречал мало животных и не встретил ни одного человека. Наконец он решил,
что оказался в сказочных районах древнего Барсума - в богатой  и  обильной
стране, жителей которой отличали гордость и высокомерие, за что  они  были
осуждены древними богами Марса на уничтожение.
     Наконец однажды он взобрался на  высокий  холм  и  увидел  населенную
долину, на которой росли  плодовые  деревья,  возделанные  поля,  а  также
участки земли, окруженные каменными стенами, в центре которых  возвышались
необычные круглые крепости. Он увидел людей, работавших на  полях,  но  не
торопился встретиться с ними. Прежде  следовало  побольше  узнать  о  них,
выяснить - друзья они или враги.  Под  прикрытием  густого  кустарника  он
пробрался к краю холма  и  занял  удобное  для  наблюдения  место,  откуда
следил, лежа на животе, за ближайшими к нему работниками. Хотя  расстояние
до них было слишком большим, что-то показалось ему странным и необычным  в
их фигурах. Головы их были непропорциональными по отношению к телам -  они
были слишком велики.
     Долго лежал он так, наблюдая, и постепенно в нем  все  больше  крепло
убеждение, что они отличны от него  и  что  было  бы  слишком  опрометчиво
показываться им. Вдруг он заметил небольшую группу, вышедшую из  ближайшей
крепости и направившуюся к работающим у холма, на котором он лежал.
     Гохан заметил, что один из  вновь  появившихся  чем-то  отличался  от
остальных. Даже на таком большом расстоянии заметно  было,  что  голова  у
него меньше. Когда они  подошли  ближе,  Гохан  увидел,  что  его  доспехи
отличаются от доспехов сопровождающих его и всех работающих на полях. Двое
часто останавливались, очевидно, споря:  один  хотел  идти  в  направлении
холмов, другой возражал. Но меньший постоянно побеждал в споре, и они  все
ближе и ближе подходили к последней линии работников,  возделывавших  поля
между крепостью, из которой вышли эти двое, и холмами,  на  которых  лежал
Гохан.
     Внезапно меньший ударил своего спутника  по  голове.  Гохан  в  ужасе
увидел, как голова слетела с туловища, и оно  как-то  вяло  опустилось  на
землю.  Гохан  наполовину  высунулся  из  своего  убежища,   чтобы   лучше
разглядеть то, что происходило внизу. Человек, ударивший своего  спутника,
быстро побежал к холмам и увернулся от одного  из  работников,  пытавшихся
задержать его. Гохан надеялся, что тому удастся убежать, ему казалось, что
этот человек принадлежит к его расе. Но  затем  он  увидел,  как  бежавший
споткнулся и упал, и его  сразу  окружили  преследователи.  Взгляд  Гохана
вернулся к фигуре, лишенной головы.
     Свидетелем какого ужаса он оказался? Или, может быть, его  обманывают
глаза? Нет, это было невозможно, но это было  правдой  -  голова  медленно
поползла к упавшему телу. Она взобралась на свое  место  между  плечами...
Тело встало, и  создание,  казалось,  нисколько  не  пострадавшее,  быстро
побежало к тому месту,  где  его  товарищи  держали  за  руки  несчастного
пленника.
     Наблюдатель видел, что подошедший схватил пленника за  руку  и  повел
его обратно в крепость. Даже через разделявшее их расстояние, было заметно
уныние и отчаяние, охватившее его. Гохану  показалось,  что  это  женщина,
причем принадлежавшая к красной марсианской расе. Если бы он  был  в  этом
уверен, он, возможно, попытался бы освободить его, хотя обычаи его  страны
обязывали его вступаться лишь за своих соотечественников. Но он не  был  в
этом уверен: она, может быть, вовсе не его расы, а  даже  если  и  той  же
расы, что и он, это лишь свидетельствовало, что  она  могла  быть  дочерью
враждебного племени. Первейшей его обязанностью было  вернуться  к  своему
народу с наименьшим риском для себя. И хотя мысль о приключениях  горячила
его кровь, он отбросил  искушение  со  вздохом  и  отвернулся  от  мирной,
прекрасной долины, намеревался не пересекать ее, а идти вдоль края,  чтобы
продолжать поиски Гатола.
     Когда Гохан из Гатола направился вдоль склонов холмов, что  ограждали
Бантум с юга и запада, его  внимание  привлекла  большая  группа  деревьев
справа от него. Низкое солнце отбрасывало от  них  недлинные  тени.  Скоро
ночь. Деревья были в стороне от его пути, и он не  хотел  осматривать  их.
Но, взглянув на них вновь, он заколебался... Что-то непонятное  скрывалось
среди  ветвей.  Гохан  остановился  и  пристально  посмотрел  на  то,  что
привлекло его внимание.
     Нет, наверное, он ошибся - ветки деревьев и косые лучи  солнца  ввели
его в заблуждение. Он отвернулся и продолжал свой путь. Решив  оглянуться,
он увидел, что среди деревьев что-то отражает лучи солнца.  Гохан  покачал
головой и быстро пошел к деревьям, чтобы разрешить эту загадку.
     Сверкающий предмет привлекал его, а когда он подошел ближе, глаза его
широко раскрылись от удивления: он увидел сверкающий драгоценными  камнями
герб на носу маленького аэроплана. Гохан с рукой на рукояти короткого меча
тихо продвигался вперед,  но,  подойдя  ближе,  обнаружил,  что  опасаться
нечего: аэроплан был пуст. Тогда он принялся разглядывать герб.  Когда  до
его сознания дошло, что он видит, лицо его побледнело, а  сердце  забилось
сильнее - он узнал герб Главнокомандующего  Барсума.  Мысленно  он  увидел
понурую фигуру того пленника, которого вели в крепость. Тара из Гелиума! А
он был так близко и не помог ей.
     Холодный пот выступил  у  него  на  лбу.  Быстрый  осмотр  покинутого
аэроплана раскрыл молодому джеду трагическую  историю.  Та  же  буря,  что
выбросила его за борт, унесла и Тару из Гелиума в эту  отдаленную  страну.
Здесь она, несомненно, приземлилась, чтобы отыскать пищу и воду,  так  как
без пропеллера  ей  было  не  достичь  родного  города  или  какого-нибудь
дружественного порта. Аэроплан  оказался  неповрежденным,  за  исключением
отсутствующего  пропеллера,  а   то,   что   он   был   тщательно   укрыт,
свидетельствовало о намерении девушки вернуться к нему. Пыль и  листья  на
палубе говорили о многих днях и даже неделях его пребывания здесь.  Немые,
но красноречивые доказательства того, что Тара из Гелиума стала пленницей,
а ее безуспешную попытку к бегству он наблюдал.