ражение, словно  война  являлась  его  рук
делом и устроил он ее исключительно для того, чтобы  герои  смогли  проявить
свою удаль и отвагу.
   За  столом  Танис  поначалу  чувствовал  себя  скованно  -  мешал  шум  и
назойливые любопытные взгляды, устремленные в их сторону, - однако вскоре он
махнул на это рукой. Тем более, шум, пожалуй, был к лучшему: он мог говорить
с Речным Ветром, не боясь, что кто-нибудь их подслушает. Но прежде всего  он
все-таки хотел выяснить, куда подевался Карамон.
   Танис вновь было  поинтересовался  об  этом  у  Тики,  хлопочущей  вокруг
дорогих гостей, особенно выделяя при этом  Крисанию,  но  та,  заметив,  как
полуэльф открывает рот, поспешно скрылась на кухне. Танис недоуменно покачал
головой.
   Однако, прежде чем он успел  верно  расценить  странное  поведение  Тики,
Речной Ветер засыпал его вопросами, и довольно скоро оба оказались  увлечены
беседой.
   - Все думают, что война закончена, - со вздохом  сказал  Танис.  -  Из-за
такой беспечности мы можем оказаться в еще большей  опасности,  чем  прежде.
Союз между эльфами и людьми был крепок в темные времена,  но  стоило  солнцу
снова показаться из-за туч, как он  стал  таять,  словно  снежная  крепость.
Лорана  сейчас  в  Квалинести,  на  похоронах  отца.   Там   она   попробует
договориться со своим твердолобым братцем, Портиосом, и склонить его к союзу
с Соламнийскими Рыцарями. Единственная надежда на Эльхану Звездный  Ветер  -
жену Портиаса...
   Танис улыбнулся:
   - Прежде я и подумать не мог, что когда-нибудь увижу эльфийскую  женщину,
не только терпимо относящуюся к другим расам, но  и  склоняющую  к  тому  же
самому своего нетерпимого мужа.
   - Странный брак, - заметил Речной Ветер, и Танис кивнул в знак согласия.
   Оба одновременно подумали о своем друге, славном  рыцаре  Стурме  Светлый
Меч. Герой битвы за Башню Верховного Жреца давно был мертв,  но  оба  знали,
что в одной с ним могиле было похоронено сердце Эльханы.
   - Конечно, этот брак был заключен не по любви, - Танис пожал  плечами,  -
но, может быть, именно он поможет восстановить порядок в мире. Ну  а  каковы
твои новости, дружище? Я вижу на лице твоем тень новых забот -  скажи,  есть
ли среди них приятные? Золотая Луна сообщила Лоране о  прибавлении  в  вашем
семействе...
   Речной Ветер улыбнулся:
   - Ты совершенно прав. Каждая минута вдали  от  дома  тяготит  меня,  хотя
встреча с тобою, брат мой, льет на мое сердце целебный бальзам. Увы, уезжая,
я оставил два племени на грани войны. До сих пор  мне  удавалось  сдерживать
кровопролитие, склоняя вождей  кланов  к  переговорам,  однако  их  взаимное
недовольство ничуть не уменьшилось. и за моей спиной они  продолжают  точить
мечи. Каждую минуту они могут возобновить братоубийственную вражду.
   Танис сочувственно похлопал друга по плечу:
   - Мне жаль, что не все  твои  заботы  радостны,  но  тогда  я  тем  более
благодарен, что ты все-таки пришел.
   Он вздохнул и, искоса взглянув на Крисанию, подумал, что так  просто  ему
от нее не отделаться.
   - Признаться, я надеялся, что ты сможешь  предложить  этой  госпоже  свою
защиту и проводить ее до... до того места, куда она  направляется.  -  Танис
понизил голос, словно боялся быть подслушанным. -  Госпожа  Крисания  держит
путь в Башню Высшего Волшебства в Вайретском Лесу.
   Глаза  варвара  удивленно  расширились,  и  в  них  появилась   тревожная
настороженность. Жители Равнин не доверяли ни магии, ни магам.
   Танис склонил голову:
   - Я вижу, ты не забыл рассказы  Карамона  о  том,  как  он  с  Рейстлином
путешествовал в тех краях. А ведь они были там едва ли не гостями.  Наша  же
госпожа отправилась туда своею волей. Ей нужен совет мага относительно...
   Крисания удостоила Таниса быстрым  гневным  взглядом,  после  чего  хмуро
качнула головой. Полуэльф прикусил губу и сдержанно продолжил:
   - Короче, я надеялся, что ты сможешь сопроводил" ее до...
   - Так я и думал, - сказал Речной Ветер. - Когда я получил твое  послание,
я сразу решил, что оно сулит мне неблизкий и опасный путь. Поэтому я здесь -
мне хотелось лично объяснить  тебе  причины,  по  которым  я  вынужден  тебе
отказать. Ты же знаешь, я бы с радостью исполнил любую твою  просьбу,  кроме
того, оказать услугу жрице Паладайна было бы для меня высокой честью...
   Он слегка поклонился Крисании. Та ответила ему улыбкой, которая, впрочем,
тут же погасла, едва она перевела взгляд  на  Таниса,  -  вместо  нее  между
бровями Посвященной появилась едва заметная гневная складка.
   - Но слишком многое поставлено теперь на карту, - продолжал тем  временем
Речной Ветер. - Мир, который мне с трудом удалось  восстановить,  мир  между
племенами, враждовавшими  между  собой  столетиями,  слишком  хрупкая  вещь.
Сумеем ли мы объединиться, сумеем ли возродить нашу землю и  нашу  жизнь,  -
сейчас от этого зависит не процветание, а выживание жителей Равнин.
   - Я понимаю, -  сказал  Танис,  со  всей  очевидностью  сознавая  тяжелое
положение Речного Ветра,  вынужденного  отказать  в  помощи  старому  другу.
Заметив на себе недовольный взгляд Крисании, он учтиво заверил ее:
   - Все будет в порядке. Посвященная. Карамон проводит тебя, а этот  парень
один стоит троих таких, как мы, не так ли, Речной Ветер?
   Варвар улыбнулся своим ожившим воспоминаниям:
   - Конечно, в нем хватит силы на троих удальцов вроде нас с  тобой  и  еще
останется. Помнишь, Танис, как он поднял в воздух Свинорылого Уильяма, когда
мы устроили наше маленькое представление в этом... как его... Устричном?
   - А как он убил двух вояк  драконьей  армии,  треснув  их  друг  о  друга
головами? - с восторгом подхватил  Танис  и  рассмеялся,  почувствовав,  как
рассеивается тьма, опустившаяся  с  годами  над  их  славным  прошлым.  -  А
помнишь, как однажды в королевстве гномов Карамон подкрался сзади  к  Флинту
и...
   Он наклонился вперед и  что-то  прошептал  на  ухо  Речному  Ветру.  Лицо
кочевника побагровело от еле сдерживаемого смеха.  В  свою  очередь,  варвар
припомнил еще одно забавное происшествие, и оба принялись  наперебой  сыпать
историями, которые славили силу и удаль Карамона, его ловкость в обращении с
мечом, его мужество и благородство.
   - А как он внимателен и заботлив, - добавил Танис, когда героическая тема
была исчерпана. - Вовек не забыть мне, как  он  ухаживал  за  Рейстлином,  с
какою нежностью обнимал его во время этих жутких  приступов  кашля,  которые
рвали тело мага изнутри. Тут его  прервал  сдавленный  рык  и  звук  глухого
удара. Удивленно обернувшись назад, Танис увидел Тику, которая  смотрела  на
него полными ужаса глазами. Лицо женщины было белым как мел, а  на  ресницах
дрожали слезы.
   - Уходите скорее! - в отчаянии пробормотала она. - Прошу тебя, Танис!  Не
спрашивай меня ни о чем, просто уходи, и все!
   Тика схватила его за руку и крепко сжала, не отдавая себе отчета  в  том,
что ее ногти глубоко вонзились в кожу запястья полуэльфа.
   - Провалиться мне в Бездну, в чем дело?! - недоуменно воскликнул Танис и,
встав из-за стола, повернулся к Тике лицом.
   В ответ  снаружи  снова  раздался  глухой  удар,  сопровождаемый  треском
ломающегося дерева. От сильного толчка дверь в  таверну  распахнулась.  Тика
спряталась за спину полуэльфа, и лицо ее при этом выражало такой  ужас,  что
рука Таниса сама рванулась к мечу. Речной  Ветер  тоже  вскочил  на  ноги  и
вместе с Танисом развернулся к выходу. В дверном проеме  появилась  огромная
фигура, отчего таверна сразу стала какой-то мрачной и неуютной. Разговоры  и
смех мигом стихли, сменившись негромким возмущенным шепотком.
   Тут же вспомнив о темных тварях, что преследовали их по пятам на пути  из
Палантаса, Танис легко выхватил из ножен меч и шагнул вперед, заслоняя собой
Крисанию. За спиной стоял Речной  Ветер,  который,  как  в  старые  времена,
прикрывал его с тыла.
   "Все-таки нас настигли!" - подумал Танис,  чуть  ли  не  радуясь  в  душе
возможности открыто вступить в бой с грозной  тенью,  с  безымянным  ужасом,
который тайно, но неотступно преследовал  их  всю  дорогу.  Встав  в  боевую
стойку, полуэльф мрачно  смотрел,  как  огромная  тень,  качнувшись  вперед,
сделала неуклюжий шаг и вошла в полосу света.
   И тут он увидел, что это человек, огромный человек  недюжинного  роста  и
богатырского телосложения. Приглядевшись к нему внимательнее, Танис, однако,
понял, что вся его сила ушла  -  мускулы  были  дряблыми  и  заплыли  жиром.
Огромное  выпяченное  брюхо  нависало  над  грубой  веревкой,  которой  были
подпоясаны замызганные кожаные  штаны.  Грязная  рубашка,  разъехавшаяся  на
пупе, была явно мала и натягивалась на плечах и животе, точно  на  барабане.
Лицо пришельца, отчасти скрытое неопрятной трехдневной  щетиной,  болезненно
багровело, а сальные нечесаные волосы спадали  на  глаза.  Вся  одежда  его,
хорошо пошитая  и  сделанная  из  тонкого  и  дорогого  материала,  была  до
безобразия грязна и распространяла вокруг запах рвоты и  сивушного  напитка,
больше известного под названием "гномьей водки".
   Танис опустил меч, чувствуя, что снова поставил себя в глупое положение.
   Он принял за чудовище пьяного городского придурка,  из  хмельного  куража
пугающего людей своими огромными размерами и силой. Полуэльф  смерил  детину
взглядом, полным жалости и отвращения, и вложил меч в ножны, попутно  поймав
себя на том, что в облике этого борова  мелькнуло  что-то  смутно  знакомое.
Скорее всего, перед ним был кто-то, кого  он  встречал  в  Утехе  еще  в  те
времена, когда  жил  здесь  постоянно.  Должно  быть,  какой-нибудь  здешний
задира, переживающий не лучшие свои времена.
   Полуэльф хотел было вернуться к столу, но с удивлением заметил,  что  все
посетители таверны смотрят на него с жадным ожиданием.
   "Чего они хотят? - раздраженно подумал Танис. - Чтобы я отдубасил его?
   Хотят посмотреть на героя, избивающего городского пьянчужку?"
   Из-за плеча его послышался всхлип.
   - Я же просила тебя, чтобы  ты  уходил!  -  простонала  Тика  и  без  сил
опустилась на скамью. Закрыв лицо руками, она безудержно разрыдалась.
   Танис озадаченно посмотрел на Речного Ветра, но варвар также недоумевал.
   Между  тем  пьяница  прошел  на  середину   зала   и   остановился   там,
раскачиваясь, словно от сильного  ветра,  и  поводя  из  стороны  в  сторону
налитыми кровью глазами.
   - Ш-што эт-то у ваш тут? Пируш-шка? -  поинтересовался  он  заплетающимся
языком. - И никто... ик! Ник-кто меня не позвал?
   Молчание было ему ответом. Посетители не  обращали  на  гиганта  никакого
внимания, продолжая в ожидании глазеть на Таниса. Пьяница тоже  посмотрел  в
его сторону и снова икнул. Пытаясь сфокусировать  взгляд  на  его  лице,  он
пялился на Таниса с таким сердитым выражением, словно именно его  готов  был
обвинить во всех своих бедах. Внезапно глаза великана расширились,  на  лице
появилась идиотская  улыбка,  и  он,  широко  взмахнув  огромными  ручищами,
ринулся вперед.
   - Таниш-ш, дружищ-ще...
   - Бога мои! - в ужасе выдохнул Танис. Он наконец узнал эту оплывшую тушу.
   Исполин зацепился ногой за стул и некоторое время рискованно покачивался,
словно подрубленное дровосеком дерево, которое вот-вот должно рухнуть. Он  и
рухнул, опрокинув подвернувшийся стол, рухнул  с  таким  грохотом,  что  вся
таверна содрогнулась от пола до конька крыши. У ног Таниса, закатав глаза  и
дыша зловонным перегаром, лежал Герой Копья Карамон Маджере...

Глава 3

   Боги мои! - повторил Танис и опустился на колени рядом  с  бесчувственным
воином. - Карамон...
   - Танис... - Голос Речного Ветра заставил его поднять голову.
   Варвар обнимал Тику, пытаясь вместе с Дэзрой успокоить отчаянно  рыдающую
женщину. Их окружили любопытствующие: кое-кто пытался о  чем-то  расспросить
Вождя, другие склонялись перед Крисанией для благословения. Те, кто  остался
за столами, требовали еще вина и эля. Танис встал на ноги.
   -  Таверна  закрывается!  -  громко  объявил   он.   Толпа   откликнулась
недовольным гомоном, из дальнего угла раздались редкие  аплодисменты  -  там
решили, что Танис угощает.
   - Я не шучу! - сказал полуэльф, и его голос перекрыл общий шум. Наступила
тишина.
   - Спасибо за гостеприимство, - продолжал Танис.  -  Я  не  могу  выразить
словами, что значит для меня  -  вернуться  на  родину...  Но,  друзья  мои,
оставьте нас одних. Прошу вас, уже поздно...
   В ответ раздались сочувственные вздохи, и кое-кто  добродушно  хлопнул  в
ладоши. Лишь  немногие  ухмыльнулись,  язвительно  бормоча,  что,  мол,  чем
прославленней рыцарь, тем сильнее  слепит  его  блеск  собственных  доспехов
(старая пословица, сохранившаяся с тех времен,  когда  Соламнийских  Рыцарей
высмеивали на каждом перекрестке за... да что там говорить, было  за  что!).
Речной Ветер, предоставив Дэзре заботиться о Тике, вышел, вперед, оттесняя к
выходу тех, кто простодушно решил, будто слова  Таниса  относятся  ко  всем,
кроме них. Сам полуэльф ни на шаг  не  отходил  от  блаженно  похрапывающего
Карамона, следя за тем, чтобы в суматохе никто случаем на него не  наступил.
Они успели обменяться  с  Речным  Ветром  выразительными  взглядами,  но  не
решались заговорить до тех пор, пока таверна окончательно не опустела.
   Отик Сандет, стоя у  дверей,  благодарил  каждого  выходящего  за  визит,
уверяя, что назавтра таверна откроется как обычно. Когда дверь за  последним
посетителем закрылась. Танис, неловко  потупив  глаза,  подошел  к  хозяину.
Однако Отик остановил его прежде, чем он успел заговорить.
   Притянув Таниса за руку, старый толстяк зашептал ему на ухо:
   - Очень рад, что  ты  вернулся.  Я  тебе  кое-что  скажу,  но  пусть  это
останется между нами. - Он посмотрел на Тику и  заговорщически  прикрыл  рот
рукой. - Танис, - прошептал он еще тише, - если ты вдруг заметишь, что  Тика
взяла немного денег из кассы, не  обращай  внимания.  Когда-нибудь  она  все
вернет. Просто притворись, будто ничего не видел.
   Взгляд Отика остановился на Карамоне, и старик печально покачал головой:
   - Ей сейчас очень нелегко, но я уверен, что ты сможешь помочь Карамону.
   Кивнув на прощанье, он открыл дверь и, опираясь на свою трость,  вышел  в
темноту.
   "Помочь!" - в отчаянии подумал Танис. Он приехал сюда,  чтобы  просить  о
помощи Карамона. Словно отвечая ему, пьяный воин всхрапнул особенно громко и
чуть было не проснулся от собственного рыка. От него с новой  силой  пахнуло
"гномьей водкой". Танис  растерянно  взглянул  на  Речного  Ветра  и  мотнул
головой.
   Крисания смотрела на Карамона с жалостью и отвращением.
   - Бедняжка, - негромко сказала она, склонившись, и медальон  Паладайна  в
свете свечей сверкнул на ее груди. - Может быть, я...
   - Ты ничего не сможешь для него сделать! - с горечью воскликнула Тика.  -
Он не нуждается в лекаре. Он просто пьян, неужели ты  не  видишь?  Пьян  как
свинья!
   Крисания подняла на Тику  удивленный  взгляд.  Прежде  чем  жрица  успела
что-нибудь сказать, Танис вновь подошел к Карамону и позвал Речного Ветра:
   - Помоги-ка мне - надо отнести его домой...
   - Ах, оставьте его! - всхлипнула Тика, вытирая глаза кончиком фартука.  -
Он уже не раз ночевал здесь, на полу. Одним разом больше, одним меньше...  -
Она с горечью посмотрела на полуэльфа. - Я хотела  рассказать  тебе,  Танис,
честное слово, хотела. Но я подумала... я продолжала надеяться... Он был так
рад, когда пришло письмо от тебя. Он стал... больше похож на себя  прежнего,
я не видела его таким последние... уже долгое время. Я подумала, что,  может
быть, ты совершишь это чудо, и он, ожидая твоего приезда,  не  будет...  Мне
очень жаль...
   Голова ее упала на грудь. Танис, не зная, как быть, мялся возле огромного
бесчувственного тела.
   - Я не совсем понимаю. Тика, - произнес он как можно мягче, -  как  давно
он...
   - Из-за этого мы не смогли приехать на  твою  свадьбу,  Танис,  -  теребя
фартук, тихо сказала Тика. - Я очень хотела, я так хотела, но...
   Из глаз ее снова покатились слезы, и Дэзра обняла Тику за плечи.
   - Сядь, - прошептала она, подводя ее к креслу с высокой спинкой.
   Ноги Тики внезапно подогнулись, и она, закрыв ладонями лицо,  рухнула  на
сиденье.
   - Давайте-ка все сядем и хорошенько поразмыслим, - твердо сказал Танис. -
Эй ты! - Он поманил овражного гнома, который глазел на них из-под стойки.  -
Принеси нам кувшин эля и кружки, и еще немного вина для госпожи Крисании,  и
пару порций картофеля...
   Танис замолчал. Сбитый с толку овражный гном  смотрел  на  него  круглыми
глупыми глазами.
   - Давай-ка лучше я, - предложила Дэзра с улыбкой, - иначе  дело  кончится
кувшином картофеля, - Моя помогать! - с негодованием пискнул овражный гном.
   - Твоя выносить помои, - устало возразила Дэзра.
   - Моя хорошо помогать, - упрямо пробормотал Раф и вышел,  пиная  по  пути
ножки столов, на которых пытался выместить обиду.
   - Ваши комнаты в новом крыле гостиницы, - не  отрывая  ладоней  от  лица,
сказала Тика. - Я покажу вам...
   - Мы отыщем их позже, - резко перебил ее Речной Ветер, но,  посмотрев  на
несчастную женщину, смягчился. - Посиди, поговори с Танисом. Ему скоро нужно
уезжать.
   - Проклятье, моя лошадь! -  опомнился  Танис.  -  Я  же  велел  мальчишке
подготовить ее через пару часов.
   - Я пойду и скажу, чтобы он подождал, - предложил Речной Ветер.
   - Ничего, я сам. Это займет всего минуту...
   - Друг мой, - негромко сказал варвар, направляясь к двери, - у меня  есть
дело снаружи. Я вернусь и помогу тебе с... - Он кивнул в  сторону  храпящего
Карамона.
   Танис откинулся на спинку стула. Речной  Ветер  бесшумно  выскользнул  за
дверь, а Крисания. искоса  посмотрев  на  Карамона,  подвинулась  поближе  к
Танису.
   Полуэльф продолжал расспрашивать Тику о всяких мелочах, так что  в  конце
концов она  отняла  руки  от  заплаканного  лица  и  даже  начала  понемногу
улыбаться. К тому времени, когда Дэзра вернулась с напитками и снедью,  Тика
уже как будто ожила, хотя в ней еще  заметны  были  некоторые  напряжение  и
неловкость. Танис обратил внимание, что  Крисания  не  спешила  подкрепиться
едой и вином. Она сидела  в  кресле,  время  от  времени  бросая  взгляд  на
Карамона, и между ее черными бровями то появлялась,  то  исчезала  маленькая
морщинка.  Полуэльф   чувствовал,   что   должен   объяснить   жрице   смысл
происходящего, однако ему хотелось, чтобы кто-нибудь сначала  взял  на  себя
труд объяснить происходящее ему самому.
   - Когда все это... - нерешительно заговорил он.
   - Началось? - Тика вздохнула. - Примерно через шесть месяцев после нашего
возвращения сюда. Она тоже посмотрела на Карамона:
   - Он был так счастлив... особенно сначала. Ты  же  знаешь,  Танис,  когда
город сгорел, здесь ужас что творилось. Та зима  была  для  уцелевших  самой
тяжелой:  все  почти  поголовно  голодали,  потому  что  драконы  и  гоблины
разграбили припасы. Те, кто остался без  крыши  над  головой,  зимовали  где
придется - в пещерах или промерзлых землянках.  К  тому  времени,  когда  мы
вернулись, драконье войско оставило город, и  люди  пытались  отстроить  его
заново. Жители приветствовали Карамона как героя:  барды  и  менестрели  уже
успели тут побывать,  и  здешний  люд  наизусть  знал  песни  о  низвержении
Владычицы Тьмы. В глазах Тики блеснули слезы воспоминаний.
   - Вначале он был так счастлив. Люди нуждались в нем, и он работал для них
днями и ночами: рубил деревья, спускал бревна с холмов, строил дома.  С  тех
пор как не стало Тероса, в городе  некому  было  ковать  железо,  и  Карамон
занялся кузнечным делом, хотя у него, признаться, не очень-то получалось.  -
Тика печально улыбнулась. - Все равно он был счастлив, Танис,  по-настоящему
счастлив, тем более что никто не возражал, если мотыги у него выходили  чуть
кривоватые. Зато он научился ковать подковы,  гвозди  и  шины  для  тележных
колес, а ведь именно этим в основном и приходится  заниматься