х и почувствовала легкое прикосновение к своему плечу. Обернувшись,  она
увидела множество жутких тварей, запертых  в  крепких  клетках.  Разбуженные
светом посоха, чувствующие запах  живой  крови,  они  зашевелились  в  своих
тесных    узилищах,    потянулись    к     жрице     жадными     скрюченными
полуруками-полущупальцами.
   Прикосновение одной из этих чудовищных тварей Крисания и почувствовала на
своем плече. Передернувшись от страха и омерзения, она шарахнулась в сторону
и наткнулась на что-то твердое.
   Это был открытый каменный саркофаг, в котором  лежало  нечто  похожее  на
тело молодого человека,  однако  старческая  кожа,  напоминающая  пергамент,
натянулась на его выступающих костях, а открытый рот был оскален в  страшном
немом крике.
   Пол под ногами Крисании  закачался,  высохшие  мощи  подскочили  в  своем
каменном гробу  и  уставились  на  нее  пустыми  черными  глазницами.  Жрица
пронзительно вскрикнула  и,  обливаясь  холодным  потом,  отшатнулась.  Сжав
голову трясущимися руками, она зажмурила глаза,  лишь  бы  не  видеть  этого
страшного  оскаленного  лица.  У  нее  появилось  ощущение,  что  весь   мир
проваливается в тар-тарары... И вдруг Крисания поняла, что вот уже некоторое
время слышит голос, позвавший ее сюда, слышит наяву, а не внутри себя.
   - Иди ко мне,  Крисания,  -  сказал  голос.  -  Не  бойся.  Это  создания
Фистандантилуса. Они не тронут тебя, пока я здесь.
   Жрица почувствовала,  как  к  ней  возвращается  жизнь.  Голос  Рейстлина
немного успокоил ее.  Головокружение  прошло,  к  тому  же  пол  под  ногами
перестал колебаться. пыль  улеглась,  и  весь  мир  погрузился  в  молчание.
Крисания открыла глаза. Рейстлин стоял в нескольких шагах от нее  и  смотрел
на жрицу из-под низко надвинутого капюшона. Крисания видела, как блестят его
глаза, но видела она и корчащиеся в свете посоха  черные  тени  за  толстыми
прутьями клеток.
   - Фистандантилус? - спросила она непослушными губами.  -  Это  он  создал
их?
   - Да, это его лаборатория, - кивнул Рейстлин. - Он построил ее много  лет
назад при помощи магии, без ведома жрецов прорыв эти ходы и тоннели,  словно
могильный червь. Он закрыл свои владения секретными дверьми, спрятав  их  от
посторонних глаз самыми сильными своими заклятиями.
   Рейстлин повернулся к свету, и Крисания увидела на его губах  насмешливую
улыбку.
   - За все эти годы он мало кому показывал свои владения, - продолжил  маг.
- Только несколько избранных учеников знали его тайну, но никто  из  них  не
смог рассказать о вей, так как все они умерли. - Рейстлин слегка  откашлялся
и заговорив совсем тихо:
   - Но однажды Фистандантилус совершал ошибку. Он показал свою  лабораторию
одному молодому ученику. Это был очень способный  ученик,  обладающий  живым
умом и цепкой памятью. Он запомнил все повороты  и  лестницы,  все  потайные
ходы и ловушки, он запомнил все заклинания, которыми были защищены секретные
двери, а потом ночь за ночью, ложась спать, повторял их  наизусть,  так  что
магические формулы въелись в его память. Именно поэтому мы стоим здесь, ты и
я, целые и невредимые, неуязвимые даже для гнева  богов,  во  всяком  случае
пока.
   Взмахнув черным рукавом, Рейстлин пригласил  Крисанию  пройти  в  дальнюю
часть  лаборатории,  где  стоял  огромный,   покрытый   затейливой   резьбой
деревянный стол. На крышке стола  покоилась  толстая  книга  в  переплете  с
серебряным  окладом,  которую  маг,  видимо,  читал  перед  самым   приходом
Крисании. Вокруг стола на полу был нарисован при помощи серебристого порошка
большой белый круг. Маг остановился у самого стола и сказал:
   - Вот так. Смотри на меня,  Крисания.  Теперь  темнота  не  так  страшна,
верно?
   Крисания прикусила губу и не ответила. Она поняла, что в минуту  слабости
позволила магу  прочесть  в  своем  взгляде  больше,  чем  бы  ей  хотелось.
Вспыхнув, жрица отвернулась.
   - Я просто немного испугалась, вот и все.  -  Взгляд  ее  снова  упал  на
саркофаг, и Крисания не смогла подавить дрожи. - Кто это... был?
   - Без сомнения, один из учеников Фистандантилуса, -  сказал  Рейстлин.  -
Маг высосал из него жизненные силы, чтобы  продлить  собственную  жизнь.  Он
проделывал это... частенько.
   Маг закашлялся, глаза его затуманились и потемнели от какого-то  ужасного
воспоминания. Крисания увидела,  как  его  обычно  бесстрастное  лицо  свела
судорога, и на нем застыло выражение страха и боли. Прежде  чем  она  успела
задать следующий вопрос, дверь  за  ее  спиной  с  треском  распахнулась,  и
Рейстлин мгновенно взял себя в руки.
   - А-а, входи, братишка! Я как раз  вспоминал  свое  Испытание,  а  заодно
вспомнил и о тебе.
   Карамон! Крисания почувствовала, как от радости  у  чуть  не  подогнулись
колени. Она повернулась, чтобы поприветствовать этого гиганта с  добродушным
и в то же время мужественным лицом, но слова вдруг замерли у нее  на  губах.
Жрице показалось, что с появлением отважного воина тьма в этой комнате стала
еще гуще.
   - Что касается испытаний, - продолжил  Рейстлин,  -  то  я  рад,  что  ты
благополучно пережил свое. Эта молодая госпожа, - он посмотрел на  Крисанию,
и на его лице снова  появилась  насмешливая  улыбка,  -  будет  нуждаться  в
надежном телохранителе, ибо там, куда мы отправимся, не слишком безопасно. Я
безмерно рад, что рядом с нами будет человек, которого  я  знаю  и  которому
могу доверять.
   В голосе мага было столько язвительности, что Крисания втянула  голову  в
плечи и в испуге посмотрела на Карамона. Тот  вздрогнул  -  слова  Рейстлина
вонзались в него, словно отравленные иглы. Магу же, судя по всему, это  было
безразлично. Он отвернулся и принялся читать свою колдовскую книгу, негромко
бормоча себе под нос странные слова и вычерчивая в воздухе тонкими  пальцами
непонятные символы.
   - Да, я прошел свое испытание, - спокойно ответил Карамон, вступая в круг
света магического посоха. Крисания увидела его лицо и вздрогнула.
   -  Рейстлин!  -  воскликнула  она  в  ужасе  и  попятилась  от  Карамона,
державшего в руке  окровавленный  меч.  -  Рейстлин,  берегись!  -  Крисания
натолкнулась на стол  и  замерла;  при  этом  она,  сама  того  не  заметив,
очутилась внутри магического круга. Крупицы серебристого порошка налипли  на
подол ее мантии и замерцали, подобно алмазной пыли.
   Маг, недовольный тем,  что  его  отрывают  от  дела,  раздраженно  поднял
голову.
   - Я прошел испытание, - повторил Карамон, - точно так же, как  ты  прошел
Испытание в Башне. Там погибло твое тело, а здесь - мое сердце. На его месте
в моей груди зияет теперь черная пустота,  черная,  как  твоя  мантия.  Твоя
мантия испачкана кровью моих друзей, Рейстлин. Посмотри на этот  меч.  Им  я
убил минотавра, который был вообще ни при  чем.  Один  друг  отдал  за  меня
жизнь, второй умер у меня на  руках.  И  кендера  ты  послал  навстречу  его
гибели, разве нет?
   Сколько еще потребуется смертей ради исполнения твоих гнусных планов?.. -
Голос Карамона упал до свистящего шепота. - Но теперь все кончено, брат мой.
Больше никто  не  погибнет  из-за  тебя,  никто,  кроме  одного  человека  -
Карамона. Это будет справедливо, не правда ли, Рейст?  Мы  вместе  пришли  в
этот мир и теперь вместе умрем.
   Гигант сделал еще один шаг вперед.  Рейстлин  хотел  что-то  сказать,  но
Карамон перебил его:
   - Ты не посмеешь воспользоваться магией, чтобы остановить меня, братец.
   Сейчас ты не  можешь  этого  сделать.  Я  знаю,  заклинание,  которое  ты
готовишься применить, потребует всех твоих сил. Если ты  истратишь  на  меня
хоть каплю, то не сможешь перенестись в будущее  или  куда  там  ты  задумал
бежать. В любом случае моя цель будет достигнута: если ты  не  погибнешь  от
моей руки, то на тебя обрушится гнев богов.
   Некоторое время Рейстлин молча смотрел на Карамона, потом пожал плечами и
как ни в чем не бывало вновь углубился в свою книгу. Гигант сделал еще  шаг,
потом другой. Заслышав лязг золотых доспехов, маг глубоко вздохнул  и  опять
поглядел на близнеца.
   - Ты ошибаешься, брат, -  тихо  сказал  Рейстлин,  -  погибнет  еще  один
человек.
   Он бросил взгляд на Крисанию. Карамон тоже  посмотрел  на  жрицу,  и  она
увидела в его глазах искреннюю  жалость,  однако  решительное  выражение  не
исчезло с его лица.
   - Боги возьмут ее к себе, - сказал Карамон. - Она принадлежит к  истинным
жрецам. Никто из них не погиб при Катаклизме, и  именно  поэтому  Пар-Салиан
послал ее в прошлое. Взгляни, ее ждут.
   Он протянул руку, указывая на что-то позади Крисании, но ей не нужно было
оборачиваться - она и без того уже некоторое время чувствовала в лаборатории
присутствие Лоралона.
   - Ступай с ним, Посвященная, - сказал Карамон.  -  Твое  место  там,  где
свет, а не в этой тьме.
   Рейстлин молчал.  Он  по-прежнему  неподвижно  стоял  у  стола,  прижимая
пальцами страницы колдовской книги.
   Крисания боялась пошевелиться. Слова Карамона гремели  в  ее  мозгу,  она
хорошо их расслышала, но они ничего не  значили  для  нее.  Крисания  видела
только одно: с сияющим медальоном в руке она ведет за  собой  тысячи  людей.
Ключ...
   Врата... Ей нужен ключ, чтобы открыть эти таинственные Врата!  И  тут  же
она увидела перед собой Рейстлина, который Держал  заветный  ключ  в  руках.
Рейстлин мания ее, звал,  и  Крисания  снова  почувствовала  не  своем  челе
обжигающее прикосновение его губ.
   Белый свет за се плечом замерцал и погас. Лоралон исчез.
   "Я не могу..." - хотела сказать Крисания, но голос не повиновался ей.
   Впрочем, слова были не нужны - Карамон понял и так. Некоторое время он  с
жалостью смотрел на жрицу, потом тяжело вздохнул.
   - Да будет так, - решительно сказал он и вступил в  начерченный  на  полу
круг. - Что для нас еще одна смерть, не так ли, брат?
   Крисания  с  благоговейным  ужасом  смотрела  на   сверкающий   в   свете
магического кристалла окровавленный меч.  Она  живо  представила  себе,  как
клинок пронзает ее тело, а заглянув в  глаза  Карамона,  поняла,  что  и  он
подумал о том же.  Но  жрица  знала,  что  теперь  ее  смерть  не  остановит
Карамона. Она была просто препятствием на его пути, которое  не  давало  ему
приблизиться к истинной цели - к брату.
   "Какая жуткая ненависть!" - подумала Крисания, но,  вглядевшись  в  глаза
Карамона, вдруг поняла, что она не права. "Какая страшная любовь!"
   Крисания  отступила  к  Рейсшину  и  закрыла  его  своим  телом.  Карамон
придвинулся ближе и занес сверкающий меч. Жрица поняла, что сейчас умрет.
   В отчаянии Крисания стиснула в кулаке медальон Паладайна.
   - Остановись! - закричала она и зажмурилась от страха.
   Тело Крисании непроизвольно напряглось в ожидании страшной  боли,  но  ее
вое не было. Потом она услышала звон упавшего  на  пол  меча  и  мучительный
стон. От внезапной слабости ноги Крисании подогнулись, и она  почувствовала,
что падает.
   Но тут сильные руки подхватили  ее,  обняли  за  плечи,  и  мягкий  голос
торжествующе произнес ее имя. Теплая тьма закружила Крисанию,  и  она  стала
медленно тонуть, захлебываясь бархатистым, ласковым мраком. В это время  над
ухом ее зазвучали странные слова, произносимые на языке магии.
   Голос Рейстлина, читающего заклинания, окреп,  набрал  силу,  и  заклятие
зазвенело  под  каменными  сводами  пещеры-лаборатории.  Вспыхнул  и   погас
серебристый свет. Руки мага стиснули Крисанию так крепко, что она едва могла
вздохнуть, однако  возбуждение,  овладевшее  Рейстлином,  передалось  и  ей.
Крисания прильнула всем телом к черной мантии мага,  обняла  его  руками  за
шею, положила голову ему на грудь,  и  они  закружились  в  темноте.  Слова,
которые произносил Рейстлин, слились с шумом крови в  ее  ушах  и  с  песней
камней Истарского Храма...
   Единственное, что нарушало  гармонию  волшебной  музыки  -  это  хриплый,
мучительный стон.

***

   Тассельхоф Непоседа тоже услышал песню камней и безмятежно улыбнулся. Ему
грезилось, что он снова стал маленькой мышкой,  притаившейся  под  шкафом  в
лаборатории  Пар-Салиана.  Под  эту  песню  он  пересек   магический   круг,
нарисованный на полу серебряной пудрой, и очутился...
   Внезапно кендер очнулся. Он лежал  в  полутемном  коридоре,  на  холодном
каменном полу, придавленный кучей мусора и гнилого  дерева.  Земля  под  ним
снова начинала дрожать, и по быстро  нарастающему  внутри  него,  неведомому
прежде страху Тас понял, что на этот раз боги  не  намерены  шутить,  -  это
землетрясение не закончится до тех пор, пока не свершится их воля.
   - Крисания!  Карамон!  -  крикнул  Тас,  но  услышал  в  ответ  лишь  эхо
собственного голоса, вернувшееся к нему из дальнего конца коридора.
   Тас с трудом поднялся на ноги и, не обращая внимания на  боль  в  голове,
подошел к двери, за которой исчезла Крисания. Факел на стене чудом не погас,
и кендер вынул его из гнезда, хотя для этого ему понадобилось  вскарабкаться
на вывалившийся из стены камень.
   В комнате было темно и пусто. Казалось, это единственное место на  земле,
в котором не ходит ходуном  пол  и  не  сыплется  с  потолка  мелкий  мусор.
"Магия!"  -  понял  Тас,  узнав  магические  принадлежности,  в   беспорядке
разбросанные по лаборатории. Высоко подняв над головой факел,  он  попытался
обнаружить следы Крисании, но в огромной комнате-пещере  не  было  ни  одной
живой души, кроме запертых в  клетках  кошмарных  тварей.  Порождения  тьмы,
предчувствуя свой скорый конец, яростно кидались на прутья решеток и  грызли
железо, не желая расставаться с жизнью, какой бы мучительной она ни была.
   Тас в отчаянии огляделся. Куда они подевались?
   - Карамон? - жалобно позвал кендер,  но  в  ответ  услышал  лишь  далекий
нарастающий гул. Даже каменный пол  лаборатории  чуть  дрогнул  у  него  под
ногами, и на полках тихонько задребезжало стекло.
   Тас снова приподнял  факел  и  увидел  на  полу  возле  массивного  стола
холодный блеск металла. Поминутно обо  что-то  спотыкаясь,  кендер  опасливо
приблизился.
   Вскоре его маленькая ладонь сомкнулась на рукояти гладиаторского меча.
   Глядя на покрытое засохшей кровью лезвие, Тас пошатнулся и оперся о стол.
Затем он увидел на полу кусок белой ткани,  который  был  придавлен  широким
клинком. В свете факела тускло блеснул  вышитый  золотыми  нитями  Дракон  -
символ Паладайна.
   Стол был окружен широким кругом, начерченным магическим порошком, который
совсем недавно был серебристым, а теперь на глазах темнел и таял.
   - Никого нет, - обращаясь к плененным  чудищам  в  клетках,  тихо  сказал
кендер. - Все ушли... Я совсем один...
   Яростное содрогание земли заставило Таса шлепнуться на четвереньки. Факел
выпал из его руки и погас. Над головой кендера раздался громовой  гул,  едва
не оглушивший его. Тас посмотрел вверх и обомлел - потолок пещеры треснул  и
разошелся: это, не выдержав напряжения,  раскололось  скальное  основание  и
фундамент Храма.
   Храм  стремительно  разрушался.  Крошился  мрамор,   рассыпались   стены,
лопались перекрытия этажей, и  наконец  гигантское  здание  раскрылось,  как
раскрывается на рассвете бутон розы. Кендер следил  за  этой  величественной
картиной до тех пор, пока не раскололась и не  рухнула  на  землю,  сокрушая
стены и превращая  в  руины  ближайшие  городские  постройки,  последняя  из
уцелевших башен Храма.
   Не в силах сдвинуться с места, защищенный могущественными заклятиями  уже
умершего  черного  мага,  Тас  стоял  глубоко  под  землей   в   лаборатории
Фистандантилуса и смотрел в раскаленное небо.
   И он увидел, как с небес пролился на Проклятый Город огненный дождь.



   Маргарет УЭЙС и Трейси ХИКМЭН
   БИТВА БЛИЗНЕЦОВ



   ONLINE БИБЛИОТЕКА  http://www.bestlibrary.ru


КНИГА ПЕРВАЯ

А РЕКА ТЕЧЕТ ДАЛЬШЕ

   Темный поток величавой реки времени закружился вокруг,  слился  с  черной
накидкой мага и повлек его вместе с теми,  кто  был  рядом  с  ним,  вперед,
сквозь столетия.
   С неба хлынул огненный дождь, и огромная глыба, подобная горе, рухнула на
град Истар, повергнув его помпезное величие.  Столь  тяжким  был  удар,  что
земная твердь прогнулась, и  морские  воды,  милосердно  гася  жар  огненной
катастрофы, ринулись в образовавшуюся на месте  проклятого  города  впадину.
Величественный Храм, в котором Король-Жрец до последнего мига ждал, что боги
наконец одарят его своей властью и могуществом, исчез с лица земли, и теперь
уже морские эльфы, устремившиеся в новое море - Кровавое Море  Истара,  -  с
удивлением и  страхом  взирали  на  глубокую  черную  дыру  в  морском  дне.
Бездонную эту яму укрывал кромешный мрак, а вода в ней была  столь  холодна,
что  даже  морским  эльфам,  рожденным  в  зеленоватой   прохладе   океанов,
недоставало отваги приблизиться к этой угрюмой пропасти.
   Однако были в Ансалоне и те, кто завидовал мертвецам Истара, - ведь к ним
смерть была сердобольна, ибо пришла быстро.
   К тем же, кто пережил катастрофу на  Ансалонском  континенте,  смерть  не
торопилась - она подбиралась  медленно  и  была  неотвратима,  мучительна  и
страшна.
   Голод, болезни, убийства - вот что ждало уцелевших... Их ждала война.

Глава 1

   Хриплый, протяжный вопль заставил Крисанию  очнуться  ото  сна.  Воистину
крик этот был страшен, но жрица спала столь глубоко, что  в  первые  секунды
никак не могла сообразить, что же разбудило ее. В тревоге Крисания принялась
озираться по сторонам, пытаясь понять, где она, и стараясь отыскать  причину
своего испуга, от которого в груди у нее перехватило дыхание.
   Жрица лежала на сыром каменном полу. Кости ее ныли от холода, зубы громко
стучали, а все тело дрожало, как у мыши. Крисания еще раз оглянулась вокруг,
но тщетно: темнота со всех сторон была  такой  плотной,  что,  казалось,  не
пропускала не только свет, но и звук.
   Крисания попыталась вздохнуть, однако ей  вдруг  показалось,  что  вокруг
больше нет воздуха, - она снова услышала отчаянный вопль и наконец  осознала
причину своего пробуждения. Узнав  голос  человеческого  существа,  Крисания
немного успокоилась, хотя звеневший в этом крике ужас эхом отозвался и в  ее
собственной душе.
   В отчаянной попытке преодолеть тьму, пронзить ее если не зрением, то хотя
бы разумом, Крисания принялась лихорадочно вспоминать...
   Она вспомнила поющие камни стен, вспомнила бормочущий заклинания голос  -
голос Рейстлина, - вспомнила его руки,  обхватившие  ее  за  плечи...  Затем
пришло ощущение, словно она вступила в стремительно несущийся поток, который
вдруг сбил ее с ног и быстро понес куда-то во тьму...
   Рейстлин! Крисания протянула руку в темноту, но не почувствовала  ничего,
кроме сырого и холодного камня. Внезапно память вернулась к  ней,  вернулась
разом, как ужасное озарение.  Карамон  со  сверкающим  мечом  в  руке...  Ее
собственный торопливый  голос,  произносящий  слова  жреческого  заклинания,
призванного защитить мага... Звон упавшего на пол меча...
   Но этот крик... это же голос Карамона! Что, если он...
   - Рейстлин! - в страхе окликнула мага Крисания и попыталась встать.
   Ее голос,  неуверенный  и  слабый,  канул  во  мрак,  будто  проглоченный
первозданной  тьмою.  Ощущение  было  настолько  жуткое,  что  Крисания   не
осмелилась заговорить вновь. Прижав руки к груди, дрожа от сырости и холода,
жрица невольно стиснула в ладони медальон Паладайна. В  следующее  мгновение
благословение могущественного бога теплой волной разлилось по ее телу.
   -  Свет,  -  прошептала  Крисания  и,  крепко  сжимая  в  руке  медальон,
обратилась к Паладайну с мольбой рассеять мрак.
   Мягкий свет от медальона просочился  меж  ее  пальцев,  раздернул  черный
занавес окружавшей жрицу темноты, и  она  с  облегчением  вздохнула.  Подняв
медальон над головой, Крисания позволила ему свободно повиснуть на цепочке.
   Осветив  окружающее  пространство,  она  попыталась  определить,   откуда
донесся до нее крик.
   Крисания окинула взглядом разбитую, почерневшую мебел