з труда подружиться с фермерской супругой.
     - Лови, - сказал Джейсон, раскачиваясь из стороны в сторону,  подобно
сошедшему на сушу моряку. Он улыбнулся Джеку.
     - Что?
     - Ап!
     - Я не пойму тебя, Джейсон!
     - Ап!
     - Я не...
     Но тут Джейсон, которому были неведомы сомнения, с размаху  плюхнулся
на колени Джеку.
     - Джейсон, _п_л_о_х_о_! - так  же  запрещающе-поощряюще  сделала  ему
замечание мать...
     Джейсон безмятежно улыбнулся.
     Джек почувствовал, что Джейсон обмочился. Очень здорово обмочился!
     "Добро пожаловать в Территории, Джекки!"
     И сидя с младенцем на руках, ощущая, как теплая влага пропитывает его
одежду, Джек расхохотался, запрокинув лицо к голубому небу.


     Спустя несколько минут фермерша перебралась туда, где  сидел  Джек  с
младенцем на руках, и забрала Джейсона.
     - Ооох, весь мокрый! Противный ребенок! -  сказала  она  все  тем  же
тоном.
     "Ну разве не прекрасно, что  замечательный  Джейсон  так  великолепно
обмочился!" - подумал  Джек,  и  опять  рассмеялся.  Джейсон  вторил  ему,
засмеялась и миссис Генри.
     Она переодела Джейсона, и засыпала Джека  вопросами;  ему  достаточно
приходилось отвечать на подобные вопросы в своем мире. Но здесь он  должен
был быть осторожен. Он - пришелец,  и  это  могло  создать  непредвиденные
осложнения. Джек помнил, что рассказывал его  отец  Моргану...  "настоящий
Пришелец, если ты понимаешь, что я имею в виду".
     Джек заметил, что муж фермерши навострил уши. Отвечая на ее  вопросы,
мальчик выбрал очередной вариант Истории -  не  тот,  которым  пользовался
раньше, а тот, который предлагал слишком любопытным попутчикам.
     Он сказал, что идет из Общей Деревни - мать Джейсона что-то слышала о
таком месте... и тут началось!.. Неужели  он  пришел  так  издалека?  Джек
сказал, что да. А куда он идет? Он ответил ей (и молча слушающему  Генри),
что направляется в одну  деревню  в  Калифорнии.  О  таком  месте  она  не
слыхала. Джека это не слишком удивило... но странно, что никто из  них  не
переспросил:
     - Калифорния? Кто  это,  интересно,  слышал  о  деревне  с  названием
Калифорния? Кого ты хочешь обмануть, парень?
     В Территориях хватало разных мест - да и деревень тоже  -  о  которых
здешние  люди  слыхом  не  слыхивали.  Здесь  нет   силового   поля.   Нет
электричества. Нет связи. Нет телевидения, которое могло  бы  сообщить  им
новости из Малибу или Сарасаты, или информацию  о  том,  что  трехминутный
разговор с заграницей стоит  пять  долларов  восемьдесят  три  цента  плюс
налог; или поздравить с  Днем  Всех  Святых.  "Когда  живешь  в  окружении
сплошных тайн, то не спрашиваешь о деревне просто потому, что  никогда  не
слышал о ее существовании. Калифорния для них не более странное  название,
чем Общая Деревня".
     Они и не спрашивали. Он рассказал им, что его отец год назад умер,  и
что мать очень больна (он подумал, что  было  бы  неплохо  прибавить,  что
королевские стражники, явившись ночью, забрали их единственного  осла,  но
потом решил опустить эту подробность). Мать дала ему все деньги, что у нее
имелись (в этом странном языке  слово  _д_е_н_ь_г_и_  звучало  по-дурацки,
что-то вроде палочек) и послала его в деревню Калифорнию погостить у  тети
Элен.
     - Да, нелегкие настали времена, - протянула  миссис  Генри,  укачивая
прижавшегося к ней Джейсона.
     - Общая Деревня находится возле летнего дворца, верно, мальчик?
     Это был первый вопрос, заданный Джеку фермером.
     - Да, - ответил Джек. - Совсем близко. То есть...
     - Ты не сказал, от чего умер твой отец.
     Фермер  поднял   голову;   выражение   доброжелательности   мгновенно
улетучилось; взгляд его стал цепким и колючим.
     Да, вот и осложнения!
     - Он болел? - спросила миссис Генри. - В наши дни столько болезней  -
тиф, чума... Тяжелые времена!
     Джеку внезапно захотелось сказать:
     "Нет, он не  болел,  миссис  Генри.  Его  убило  током,  моего  папу.
Понимаете, однажды в субботу он поехал на работу, оставив миссис Джерри  и
всех малюток Джерри - включая меня - дома. В те времена мы жили в  норе  в
гостиной, и нигде больше, вы понимаете? И знаете что? Он был неосторожен с
током и сгорел; и миссис Фини - она работает привратницей в  доме  Ричарда
Слоута - так вот, они слышали, как дядя Морган  рассказывал  по  телефону,
что электричество заживо поджарило папу, и это было ужасно... и  очки  его
сползли на нос, только вы ничего не знаете про  очки,  потому  что  у  вас
здесь их нет. Нет очков... нет  электричества...  нет  телевизоров...  нет
самолетов. Не стоит умирать так,  как  мистер  Джерри,  миссис  Генри.  Не
стоит..."
     - Неважно,  болел  ли  он,  -  резко  сказал  фермер.  -  Был  ли  он
п_о_л_и_т_и_к_а_н_о_м_?
     Джек шевелил губами, но не мог произнести ни звука. Он не  знал,  что
ответить. Слишком сложная проблема!
     Генри мотнул головой, как если бы услышал ответ.
     -  Слазь,  оболтус!  Лавка  за  следующим  поворотом.  Я  думаю,   ты
как-нибудь дотащишься до нее пешком!
     - Да, - сказал Джек. - Думаю, что да. Извините...
     Фермер, все еще искоса поглядывавший на мальчика, слегка усмехнулся.
     - Нет, это ты извини, парень... Ты кажешься славным пареньком, но  мы
здесь люди простые, а все, что происходит у моря - это для  лордов.  Умрет
Королева или не умрет... конечно, рано или поздно это случится.  Бог  всех
забирает к себе. Но простых людей, которые влезли не  в  свое  дело,  ждет
страшная смерть.
     - Мой отец...
     - Я не хочу слышать о твоем отце! -  торопливо  возразил  Генри.  Его
жена отодвинулась от Джека, крепче прижав к себе сына. -  Хорошим  он  был
или плохим - я не знаю и не хочу знать. Все, что я знаю - это то,  что  он
умер (думаю, что  ты  не  солгал,  сказав  это),  и  что  его  сын  провел
беспокойную ночь, и что он умеет хитрить. Сын не  говорит  правду  о  том,
куда идет. Так что уходи. Меня беспокоит только моя судьба, как видишь.
     Джек слез с телеги. Его огорчил страх на лице  женщины.  Он  сам  был
причиной этого страха. Фермер прав - маленькие люди не должны  вмешиваться
в дела больших. Иначе они могут поплатиться за это.



                           13. ЛЮДИ В НЕБЕСАХ

     Мальчик с ужасом обнаружил,  что  деньги,  заработанные  им  с  таким
трудом, в буквальном смысле превратились в палочки; они стали похожими  на
игрушечную головоломку, сделанную неумелым ремесленником. Но через секунду
ужас растаял, и Джек весело рассмеялся. Конечно  же,  палочки  и  _б_ы_л_и
деньгами! Когда он перелетел из одного мира в другой, изменилось  _в_с_е_,
включая и  это.  Серебряный  доллар  снова  стал  значком  с  изображением
грифона, рубашка - курткой, английский  язык  -  диалектом  Территорий,  а
старые добрые американские деньги - грудой  палочек.  У  него  было  всего
около двадцати двух долларов, и он решил,  что  примерно  такую  же  сумму
составляют те четырнадцать монет-палочек  одного  вида  и  около  двадцати
палочек другого, которые он обнаружил в кармане.
     Проблема была скорее не в количестве денег, а в местных  ценах  -  он
очень смутно представлял себе, что здесь стоит дорого, а что - дешево; идя
через лавку, он растерялся. Если он, выбрав товар, не сможет расплатиться,
то... Он не знал, что они сделают с ним.  Например,  выгонят...  побьют...
посадят в тюрьму... убьют? Вряд ли, но даже в этом нельзя  быть  до  конца
уверенным - они ведь простые люди. Они не политиканы, а он...
     Он - чужой... Странник.
     Джек медленно пересек из конца в  конец  лавку,  больше  напоминающую
шумную  ярмарку;  он  обдумывал  вставшую  перед  ним  проблему.  Проблема
сосредоточилась в основном в его желудке  -  он  был  смертельно  голоден.
Мальчик заметил фермера Генри, торгующегося с продавцом коз. Рядом с мужем
стояла миссис Генри, не участвующая в разговоре. Она повернулась  к  Джеку
спиной; на руках у нее сидел младенец.
     "Джейсон, один из маленьких Генри", - подумал  Джек,  -  и  он  вдруг
заметил Джека.
     Ребенок стал указывать  на  него  ручкой,  и  Джек  бросился  наутек,
стараясь, чтобы как можно больше людей разделяло его и семейство Генри.
     Кругом царил аромат жареного мяса.  Джек  видел  продавцов,  медленно
обжаривающих над углями куски  свинины;  покупателей,  выбирающих  мясо  и
сало. Все они оборачивались на бегущего мальчика. Большинство  покупателей
были такие же фермеры, как Генри. Джек заметил, что при расчете за покупку
они протягивали руку с зажатыми в ней палочками, но  скольких  штук  будет
достаточно? - думал он.
     Ладно, неважно. Он должен поесть, даже  если  этим  выдаст  себя  как
чужака.
     Он прошел мимо женщин с детьми  и  приблизился  к  большому  мужчине,
стоявшему у зажженной жаровни; там дымились пять кусков отличной  свинины.
Стоящие с обеих сторон жаровни мальчики время  от  времени  переворачивали
мясо.
     -  Отличное  мясо!  -  зазывал   мужчина.   -   Замечательное   мясо!
П_р_е_в_о_с_х_о_д_н_о_е_ мясо! Покупайте мое чудесное мясо! Чудесное  мясо
только здесь! Самое лучшее мясо здесь! - И вполголоса  ближайшему  к  нему
мальчику: - Пошевеливайтесь, болваны, черт вас побери!
     К торговцу подошел фермер с девочкой-подростком и  указал  на  второй
слева кусок мяса. Мальчики прекратили переворачивать куски; хозяин снял  с
жаровни один из них и уложил его на ломоть хлеба. Один из мальчиков поднес
хлеб с  мясом  фермеру.  Джек,  внимательно  наблюдая,  заметил,  что  тот
протянул мальчику две небольшие палочки. Когда мальчик отошел,  покупатель
засунул остаток денег-палочек в карман, разломил пополам огромный  сэндвич
и протянул одну половину дочери, которая с нетерпением ожидала своей доли.
     У Джека засосало под ложечкой. Кажется, он увидел все, что  ему  было
нужно.
     - Отличное мясо! Превосходное мясо! Самое... - продавец  сверху  вниз
взглянул на  Джека,  сводя  брови  в  одну  линию;  глазки  под  ней  были
маленькими, но вовсе  не  глупыми.  -  Я  слышу,  твой  желудок  распевает
песенки, дружок Если у тебя есть денежки, я угощу тебя так, как не едят  и
в раю. Если же твой карман пуст -  убирайся  отсюда  к  дьяволу,  чтобы  я
больше тебя здесь не видел.
     Мальчики-прислужники хихикнули, хотя оба  явно  устали;  просто  смех
непроизвольно вырвался у них из груди.
     Запах свежеподжаренного мяса не позволял Джеку  уйти.  Он  достал  из
кармана палочку покороче и показал на кусок  мяса,  который  лежал  вторым
слева. Он не говорил ни слова: так, ему казалось, безопаснее. Мясник  взял
огромный нож и отрезал кусок; этот кусок, как заметил  Джек,  был  меньше,
чем купленный фермером, но сейчас это не имело значения. Желудок  требовал
пищи, причем немедленно.
     Мясник уложил мясо на хлеб и  сам  подал  его  Джеку.  Потом  взял  у
мальчика деньги - не две, а три маленьких палочки.
     В ушах вдруг зазвучал насмешливый голос матери: "Поздравляю,  Джекки!
Ты, оказывается, скряга!"
     Продавец  улыбнулся  ему,  обнажив  гнилые  зубы,  ожидая  проявления
недовольства.
     - Ты должен быть благодарен, что я взял всего три, а  не  десять  или
четырнадцать. А я бы мог, ты  знаешь...  У  тебя  ведь  на  лбу  написано,
парень: "Я - ЧУЖАК". Так как, будем ссориться?
     Хотел ли мальчик ссориться? Он просто не мог себе этого позволить,  и
им овладела бессильная ярость - чувство, входящее в привычку.
     - Уходи, - коротко приказал мясник. Он ткнул рукой в  сторону  Джека;
под ногтями запеклась свиная кровь... - Ты  получил  свою  еду.  А  теперь
проваливай.
     Джек подумал: "Я могу показать тебе фонарик, и ты убежишь  отсюда  ко
всем чертям. Показать тебе самолет - и ты  наверняка  сойдешь  с  ума.  Ты
вовсе не так умен, как тебе кажется".
     Он улыбнулся, и что-то такое было в его улыбке,  что  не  понравилось
мяснику, потому что он отпрянул от Джека,  лицо  его  окаменело,  а  брови
опять сошлись на переносице.
     - Убирайся, я сказал! - заорал он. - Проваливай!
     Джек ушел, по-прежнему улыбаясь.


     Мясо было очень вкусным. Джек торопливо  откусывал  от  своеобразного
сэндвича, и сок тек по пальцам. Мясо оказалось свининой... и в то же время
- не совсем  свининой.  Вкус  его  богаче,  ярче,  чем  вкус  обыкновенной
свинины. В Джеке пульсировали  разнообразные  оттенки  насыщения.  Вот  бы
школьные завтраки были такими же! - подумалось Джеку.
     Теперь, немного подкрепившись, он мог с большим интересом осмотреться
вокруг себя...  и  начал  протискиваться  через  толпу.  Больше  всего  он
напоминал сейчас деревенского мальчишку-ротозея, пришедшего сюда поглазеть
по сторонам. Мужчины, женщины и дети - все словно  были  рады  ему,  и  он
отвечал им тем же. Все казалось ему интересным и прекрасным.  Здесь  никто
не скучал.
     Торговый городок напомнил мальчику Королевский Павильон; здесь, как и
там, тоже смешивались разные запахи (доминировали запахи поджаренного мяса
и пота  животных);  везде  разгуливали  празднично  одетые  люди,  пышущие
здоровьем.
     Джек остановился возле торговца коврами с вышитыми на них  портретами
Королевы. Глядя на них, он вспомнил о матери Хэнка Скофлера  и  улыбнулся.
Хэнк был одним из одноклассников Джека и Ричарда Слоута в Лос-Анджелесе. У
миссис Скофлер была единственная страсть  в  жизни  -  вышивание.  Она  бы
сумела оценить коврики с изображением Лауры де Луизиан  по  достоинству  -
она, вышивавшая пейзажи Аляски и огромную репродукцию  знаменитой  "Тайной
вечери", украшавшую их гостиную.
     Внезапно лицо, вышитое на ковриках, начало меняться. Теперь это  была
уже не Королева - Джек видел лицо своей матери, ее глубокие темные  глаза,
ее тонкую бледную кожу...
     Ужасно захотелось домой. В голове пульсировало: "Мама!  Эй,  мамочка!
Боже, зачем я здесь? Мама!".
     Он подумал о том, чем она могла бы сейчас заниматься. Сидеть у  окна?
Курить? Смотреть на  океан?  Читать  книгу?  Включать  телевизор?  Гулять?
Спать? Умирать?
     "Умерла?" - ехидно подсказал ему внутренний голос. -  "Умерла,  Джек?
Уже умерла? Как ты полагаешь?.."
     Х_в_а_т_и_т_!
     Из глаз полились слезы.
     - Что-то случилось, дружок?
     Мальчик  поднял  заплаканное  лицо   и   увидел   старого   торговца,
доброжелательно глядящего на него. Руки моряка были большими и грубыми, но
улыбка - открытой и сердечной, неподдельно искренней.
     - Ничего, - вспыхнул Джек.
     - Если из-за ничего ты выглядишь так плохо, то как  бы  ты  выглядел,
если бы _ч_т_о_-_н_и_б_у_д_ь_ действительно стряслось, сынок?
     - А я что, плохо выгляжу? - спросил Джек, пытаясь улыбнуться.
     Удивительно, но, речь его не показалась собеседнику странной.
     -  Голубчик,  ты  выглядишь  так,  как  будто  только   что   потерял
единственного друга или внезапно увидел оборотня!
     Джек  все-таки  улыбнулся.  Продавец  ковров  достал  что-то   из-под
большого ковра; что-то  овальное  с  короткой  ручкой.  Когда  он  показал
предмет, мальчик увидел зеркало.  Зеркало  было  маленьким  и  невзрачным.
Такие обычно дают за победу в карнавальных играх.
     - Смотри, паренек, - сказал продавец. - Разве я не прав?
     Джек глянул в зеркало и обмер. Это, несомненно, был он,  но  выглядел
он так, будто сошел с экрана  диснеевской  версии  "Пиноккио",  в  которой
волшебные сигары превращали детей в ослов. Его глаза -  обычно  голубые  и
круглые, как у всех, имеющих англосаксонских предков - стали сейчас карими
и раскосыми. Волосы напоминали конскую гриву.  Он  попытался  одной  рукой
отбросить их со лба, и пальцы запутались в  прядях.  И,  что  хуже  всего,
длинные уши свисали по бокам головы. Когда Джек дотронулся  до  одного  из
них, ухо дернулось.
     Он внезапно подумал: "Однажды все это уже было... В обычном  мире;  в
Видениях это было..."
     Джеку четыре года. В нормальном мире (сейчас он даже в  уме  перестал
именовать его "_р_е_а_л_ь_н_ы_м_") у них в доме был огромный кусок мрамора
с розовой сердцевиной. Однажды, когда Джек играл с  ним,  камень  упал  на
цементную площадку и раскололся  на  множество  мелких  осколков.  Мальчик
долго потом плакал, размазывая грязными  руками  слезы  по  щекам.  Вот  и
сейчас его лицо было таким же, как тогда, много лет назад.
     И вдруг с лицом начали происходить чудесные перемены. Глаза из карих,
как у ослика, стали зелеными, как у кота. Уши резко уменьшились и  торчали
теперь на макушке.
     - Ну вот, уже лучше, - сказал продавец. -  Гораздо  лучше,  сынок.  Я
люблю видеть счастливых мальчиков, потому что счастливые  мальчики  -  это
здоровые мальчики, а здоровые мальчики в жизни не пропадут. Так сказано  в
"Книге Правильного Хозяйствования", а она всегда  права.  Хочешь  получить
зеркальце?
     - Да, - воскликнул Джек.  -  Да,  очень!  -  Он  полез  в  карман  за
палочками. Бережливость была забыта. - Сколько?
     Продавец быстро оглянулся по сторонам, чтобы убедиться, что  за  ними
никто не наблюдает.
     - Возьми даром, сынок. Спрячь поглубже и никому не показывай.
     - Что?
     - Бери, бери... Его нельзя купить, и нельзя продать.
     - Ну, если вы настаиваете... - смущенно протянул Джек.
     Продавец удивленно взглянул на него - и они оба весело рассмеялись.
     - Счастливый мальчик с хорошими мозгами, - сказал продавец. - Хочется
увидеть тебя, когда ты повзрослеешь и помудреешь.
     Джек хихикнул. С продавцом было очень приятно общаться.
     - Спасибо, - поблагодарил он (из зеркала на мальчика смотрели зеленые
кошачьи глаза). - Большое спасибо!
     - Благодарение Господу! -  ответил  продавец...  и  тихо  добавил:  -
Береги себя, малыш!
     Джек пошел  дальше,  спрятав  зеркальце  в  карман  куртки,  рядом  с
бутылкой Смотрителя.
     Каждую минуту он проверял, на месте ли его палочки - деньги.


     Неподалеку стояли двое; от них разило,  как  из  пивной  бочки.  Один
пытался продать другому петуха, чтобы куры лучше неслись, другой же  молча
внимал пылкой речи.
     Джека не интересовал ни петух, ни доводы продавца.  Неподалеку  толпа
детей смотрела, как  одноглазый  мужчина  устраивает  аттракцион.  Центром
внимания был попугай в большой  клетке;  перья  были  темно-зелеными,  как
пивная бутылка. Глаза блестели, словно золото... в четыре глаза. Как  и  у
пони в конюшне возле Королевского Павильона, у попугая  было  две  головы.
Они смотрели  в  противоположных  направлениях,  касаясь  клювами  прутьев
клетки.
     Попугай разговаривал сам с собой, к полному восхищению детей, но Джек
заметил, что вид двухголовой птицы никого особенно не удивлял. Дети словно
смотрели привычный субботний мультфильм;  попугай  был  для  них  зрелищем
интересным, но отнюдь не новым.
     А кто способен удивляться больше и откровеннее, чем дети?!
     - Фью-у-у-ть! Насколько выше? - спрашивала левая голова.
     - Только  ниже,  только  ниже,  -  отвечала  правая,  и  дети  весело
хохотали.
     - Кра-а-а-к! В чем главная сила дворян? - вопрошала левая.
     - В том, что король будет королем всю свою жизнь, а многие с радостью
променяли бы жизнь на такой титул! - отвечала правая.
     Джек засмеялся, то же самое сделали и  несколько  детей  постарше,  а
остальные же только вопросительно уставились на попугая.
     - А что в буфете, миссис Спрэт? - поинтересовалась левая.
     - То, чего никто не может увидеть! - был ответ, и хотя Джек ничего не
понял, дети зашлись от хохота.
     - А что до смерти напугало ночью Алана Дестри?
     - Он увидел свою жену - фью-у-у-у-ть!
     К детям подошел одноглазый продавец петуха и сердито зашипел:
     - Прочь отсюда! Прочь, пока я не спустил с вас штаны!
     Дети бросились наутек; Джек  -  за  ними,  поминутно  оглядываясь  на
удивительного попугая.


     У павильона, торгующего фруктами,  он  купил  яблоко  (про  запас)  и
кружку молока -  это  было  самое  вкусное  и  жирное  молоко,  какое  ему
доводилось пить. Джек подумал, что если бы кто-нибудь  из  молочников  его
р