лъ могучий:
 400  "Нет, да никто между нас не приемлет сокровищ Париса,
        Даже Елены! Понятно уже и тому, кто бессмыслен,
        Что над градом троянским грянуть готова погибель!"

        Так произнес,- и воскликнули окрест ахейские мужи,
         Все удивляясь речам Диомеда, смирителя коней.
 405  И тогда ко Идею вещал Агамемнон державный:
         "Слышишь ты сам, провозвестник троянский, речи ахеян:
         Так отвечают ахеян, так я и сам помышляю.
         Что до сожжения мертвых, нисколько тому не противлюсь.
         Долг - ничего не щадить для окончивших дни человеков,
 410  И умерших немедленно должно огнем успокоить.
        Зевс да услышит обет мой, Геры супруг громоносный!"

        Так проязнес - и горе небожителям поднял он скипетр;
        И, обратно Идей отошел к Илиону святому.
        Тою порою сидели на сонме трояне, дардане,
 415  Все совокупно: они ожидали, когда возвратится
         Вестник почтенный. Идей возвратился и, став посреди их,
        Весть произнес; и, поднявшись, трояне готовились быстро,
        Те привозить мертвецов, а другие - древа из дубравы.
        Сонмы ахеян равно от судов многовеслых спешили,-
 420  Те привозить мертвецов, а другие - древа из дубравы.

        Солнце лучами новыми чуть поразило долины,
        Вышед из тихокатящихся волн Океана глубоких
        В путь свой небесный, как оба народа встретились в поле.
        Трудно им было узнать на побоище каждого мужа:
 425  Только водой омывая покрытых и кровью и прахом,
        Клали тела на возы, проливая горючие слезы;
         Громко рыдать Приам запрещал им: трояне безмолвно
         Мертвых своих на костер полагали, печальные сердцем,
        И, предав их огню, возвратилися к Трое священной.
430  Так и с другой стороны меднолатные мужи ахейцы
         Мертвых своих на костер полагали, печальные сердцем,
         И, предав их огню, возвращались к судам мореходным.

        Не было утро еще, но седели уж сумраки ночи,
        И на труд поднялися ахеян отборные мужи.
 435  Там, где тела сожигали, насыпали дружно могилу,
        Общую всем на долине; близ оной воздвигнулк стену,
        Башни высокие, воинству их и судам оборону;
         В них сотворили ворота и крепко сплоченные створы,
        Путь бы чрез оные был колесницам и коням просторный.
 440  Подле стены той, снаружи, ров ископали великий,
        Всюду широкие, глубокий, в колья по нем водрузили.
        Так подвизалися там кудреглавые мужи ахейцы.

        Боги меж тем, восседя у Кронида, метателя молний,
        Все изумлялися, видя великое дело ахеян.
 445  В сонме их начал вещать Посейдаон, земли колебатель:
         "Зевс громовержец, какой человек на земле беспредельной
        Ныне богам исповедает волю свою или помысл?
        Или не видишь ты, в ночь кудреглавые мужи ахейцы
        Создали стену своим кораблям и пред нею глубокий
 450  Вывели ров, а бессмертным от них возданы ль гекатомбы
        Слава о ней распрострется, где только Денница сияет;
        Но забудут об оной, которую я с Аполлоном
        Около града царю Лаомедону создал, томяся!"

        Гневно вздохнув, отвечал Посейдаону Зевс тучеводец:
 455  "Бог много мощный, землею колеблющий, что ты вещаешь!
        Пусть от бессмертных другой устрашается замыслов равных,
        Кто пред тобою далёко слабее и силой и духом!
        Слава твоя распрострется, где только Денница сияет.
        Верь и дерзай: и когда кудреглавые мужи ахейцы
 460  В быстрых судах понесутся к любезным отечества землям,
        Стену сломи их и, всю с основания в море обрушив,
        Изнова берег великий покрой ты песками морскими,
        Да и след потребится огромной стены сей ахейской".

        Так взаимно бессмертные между собою вещали.
465  Солнце зашло, и свершилось великое дело ахеян.
         В кущах они закапали тельцов, вечерять собирались.
        Тою порой корабли, нагружённые винами Лемна,
         Многие к брегу пристали: Эвней Язонид послал их,
        Сын Ипсипилы, рожденный с Язоном, владыкой народа.
 470  Двум Атрейонам, царю Агамемнону и Менелаю,
        Тысячу мер, как подарок, напитка прислал Язонион.
        Прочие мужи ахейские меной вино покупали:
         Те за звенящую медь, за седое железо меняли,
        Те за воловые кожи или за волов круторогих,
 475  Те за своих полоненных. И пир уготовлен веселый.
        Целую ночь кудреглавые мужи ахейцы по стану
        Вкруг пировали, а Трои сыны и союзники - в граде.
        Целую ночь им беды совещал олимпийский провидец,
        Грозно гремящий,- и страх находил на пирующих бледный:
 480  Мужи вино проливали из кубков; не смел ни единый
        Пить, не возлив наперед всемогущему Кронову сыну.
        Все наконец возлегли и дарами сна насладились.

      Гомер. Илиада. Песнь восьмая. Собрание богов. Прерванная битва.

        ПЕСНЬ ВОСЬМАЯ.

     СОБРАНИЕ БОГОВ. ПРЕРВАННАЯ БИТВА.

        В ризе златистой Заря простиралась над всею землею,
        Как богов на собор призвал молнелюбец Кронион;
         И, на высшей главе многохолмного сидя Олимпа,
        Сам он вещал; а бессмертные окрест безмолвно внимали.
 5      "Слушайте слово мое, и боги небес, и богини:
         Я вам поведаю, что мне в персях сердце внушает;
         И никто от богинь, и никто от богов да не мыслит
        Слово мое ниспровергнуть; покорные все совокупно
        Мне споспешайте, да я беспрепятственно дело исполню!
 10    Кто ж из бессмертных мятежно захочет, и я то узнаю,
        С неба сойти, пособлять илионянам или данаям,
        Тот, пораженный позорно, страдать на Олимп возвратится!
        Или восхичу его и низвергну я в сумрачный Тартар,
        В пропасть далекую, где под землей глубочайшая бездна:
 15    Где и медяный помост, и ворота железные. Тартар,
        Столько далекий от ада, как светлое небо от дола!
        Там он почувствует, сколько могучее всех я бессмертных!
        Или дерзайте, изведайте, боги, да все убедитесь:
         Цепь золотую теперь же спустив от высокого неба,
 20    Все до последнего бога и все до последней богини
         Свесьтесь по ней; но совлечь не возможете с неба на землю
        Зевса, строителя вышнего, сколько бы вы ни трудились!
        Если же я, рассудивши за благо, повлечь возжелаю, -
        С самой землею и с самым морем ее повлеку я
 25    И моею десницею окрест вершины Олимпа
         Цепь обовью; и вселенная вся на высоких повиснет -
        Столько превыше богов и столько превыше я смертных!"

        Так он вещал, - и молчанье глубокое боги хранили,
        Все пораженные речью: ужасно грозен вещал он;
 30    Но наконец светлоокая так возгласила Афина:
         "О всемогущий отец наш, Кронион, верховный владыко!
        Ведаем мы совершенно, что сила твоя необорна;
         Но милосердуем мы об ахеянах, доблестных воях,
        Кои, судьбу их жестокую скоро исполнив, погибнут.
 35    Все мы, однако, от брани воздержимся, если велишь ты;
         Мы лишь советы внушим аргивянам, да храбрые мужи
        В Трое погибнут не все под твоим сокрушительным гневом".

        Ей, улыбаясь, ответствовал тучегонитель Кронион:
         "Бодрствуй, Тритония, милая дочь! не с намереньем в сердце
40    Я говорю, и с тобою милостив быть я желаю".

       Так произнес он - и впряг в колесницу коней медноногих,
        Бурно летающих, гривы волнующих вкруг золотые;
        Золотом сам он оделся; в руку художеством дивный
        Бич захватил золотой и на блещущей стал колеснице;
 45    Коней погнал, - и послушные быстро они полетели,
        Между землею паря и звездами усеянным небом.
        Он устремлял их на Иду, зверей многоводную матерь,
        К Гаргару холму, где роща его и алтарь благовонный.
        Там коней удержал повелитель бессмертных и смертных
 50    И, от ярма отрешив, окружил их мраком великим.
        Сам на вершине Идейской воссел, величаяся славой,
        Град созерцая троян и суда меднобронных данаев.

        Тою порой укрепилися снедью ахейские мужи,
        Быстро по кущам и в битву оружием все покрывались.
55    Трои сыны на другой стороне ополчались но граду,
        В меньшем числе, но и так готовые крепко сражаться,
        Нуждой влекомые кровной, сражаться за жен и детей их.
        Все растворились ворота; из оных зареяли рати
        Конные, пешие; шум между толп их воздвигся ужасный.

60    Рати, на место одно устремляйся, быстро сошлися;
         Разом сразилися кожи, сразилися копья и силы
        Воинов, медью одеянных; выпуклобляшные разом
        Сшиблись щиты со щитами; гром поднялся ужасный.
        Вместе смешались победные крики и смертные стоны
65    Воев губящих и гибнущих; кровью земля заструилась.

        Долго, как длилося утро и день возрастал светоносный,
        Стрелы и тех и других поражали - и падали вои.
        Но лишь сияющий Гелиос стад на средине небесной,
        Зевс распростер, промыслитель, весы золотые; на них он
70    Бросил два жребия Смерти, в сон погружающей долгий:
         Жребий троян конеборных и меднооружных данаев;
         Взял посредине и поднял: данайских сынов преклонился
        День роковой, данайских сынов до земли многоплодной
        Жребий спустился, троян же до эвеэдного неба вознесся.

75    Страшно грянул от Иды Кронид и перун, по лазури,
        Пламенный бросил в ахейские рати; ахейцы, увидя,
        Все изумились, покрылися лица их ужасом бледным.
        Идоменей оставаться не смел, ни Атрид Агамемнон;
         Ни Аяксы вожди не остались, клевреты Арея.
 80    Нестор один средь побоища, страж аргивян, оставался
        Волей недоброю: конь пострадал, пораженный стрелою.
        Ранил его Александр, супруг лепокудрой Елены,
        В голову, в самое темя, где первые волосы коней
        Идут от черепа к вые: опасное место; от боли
 85    Конь заскакал на дыбы: пернатая в мозг погрузилась.
        Коней смутил и других он, крутяся вкруг пагубной меди.
        Тою порою, как старец, к коню пораженному бросясь,
        Припряжь отсечь напрягается, Гектора быстрые кони
        Скачут сквозь волны бегущих, отважного мча властелина,
 90    Гектора! Тут бы старец жизнь погубил неизбежно,
        Если б его не узрел Диомед, воеватель могучий.
        Страшно воскликнул герой, призывая царя Одиссея:
         "Сын благородный Лаэрта, герой Одиссей многоумный!
        Что ты бежишь, обращая хребет, как в толпе малодушный?
 95    Пику тебе, берется, вонзят бегущему в плечи.
         Стань, Одиссей, отразим мы от старца свирепого мужа".

        Рек; не услышал его Одиссей, благородный страдалец;
         Мимо промчался, бежа к кораблям многоместным ахейским,
        Но Диомед, и один оставаясь, вперед устремился;
 100  Стал перед конским ярмом геренского старца Нелида
         И к нему взговорил, устремляя крылатые речи:
         "Старец, жестоко тебя ратоборцы младые стесняют!
        Сила оставила, старость тебя удручила лихая;
         Немощен твой и возница, и кони твои не проворны.
 105  Шествуй ко мне, взойди на мою колесницу; увидишь,
        Троса, кони каковы, несказанно искусные в поле
        Быстро летать и туда и сюда, и в погоне и в бегстве.
        Я их вчера у Энея отбил, разносителя бегства.
        Вверь ты своих попеченью сподвижников, сих же с тобою
 110  Мы устремим на троян конеборных, да ныне и Гектор
        Узрит, в руке и моей способна ль свирепствовать пика!"

        Так произнес; не преслушался Нестор, конник геренский;
         Старца приняв кобылиц, озаботились ими клевреты,
        Сильные двое, Сфенел с Эвримедонон славолюбивым.
 115  Сами вожди совокупно вошли в колесницу Тидида;
         Нестор немедленно в руки приял блестящие вожжи,
        Коней стегнул, и пред Гектором быстро они очутились.
        В Гектора, прямо летящего, дрот Диомед устремляет;
         И в него не попал; по его браздодержца-клеврета,
 120  Сына Фебея почтенного, Смелого Эниопёя,
         Коней браздами гонящего, в грудь поражает у сердца:
         В прах с колесницы он пал, и отпрянули в сторону кони
        Бурные; там сокрушилась его и душа и могучесть.
        Гектору сердце стеснила жестокая скорбь о вознице;
 125  Но его наконец, невзирая на жалость о друге,
         Бросил и смелого окрест возницы искал; и не долго
        Кони нуждались в правителе; скоро достойный явился:
         Архептолем, Ифитид бесстрашный; ему он на коней
        Быстрых взойти повелел и бразды к управлению вверил.

130  Сеча была б, совершилось бы невозвратимое дело,
        В граде своем заключились бы, словно как овцы, трояне;
         Но увидел то быстро отец и бессмертных и смертных.
        Он, загремевши ужасно, перун сребропламенный бросил
        И на землю его, пред конями Тидида, повергнул:
 135  Страшным пламенем вверх воспаленная пыхнула сера;
         Кони от ужаса, прянув назад, под ярмом задрожали;
         Пышные коней бразды убежали из старцевых дланей;
         С сердцем трепещущим он провещал к Диомеду герою:
         "Друг Диомед, оборачивай к бегству коней быстроногих.
 140  Или не чувствуешь ты, не тебе от Кронида победа!
        Ныне его на бою громомещущий Зевс прославляет,
        Гектора; после, быть может, когда возжелает, дарует
         Славу и нам. Человек не преложит советов Зевеса,
        Сколько бы ни был он силен: могучее он, громовержец!"

145  Но ему отвечал Диомед, знаменитый воитель:
         "Всё справедливо и всё ты разумно, старец, вещаешь;
         Но болезнь мне жестокая сердце и душу проходит!
        Гектор некогда скажет, пред сонмом троян велереча:
         - Вождь Диомед от меня к кораблям убежал, устрашенный. -
 150  Скажет хвалясь, и тогда расступися, земля, подо мною!"

        Вновь Диомеду ответствовал Нестор, конник геренский:
         "Сын браноносца Тидея, бестрепетный, что ты вещаешь?
         Если бы Гектор тебя и робким назвал и бессильным,
        Веры ему не дадут ни дардане, ни граждане Трои;
 155  Веры ему не дадут и супруги троян щитоносцев,
         Коих супругов цветущих толпы распростер ты по праху".

        Так говоря, обратил он на бегство коней звуконогих
        Рати бегущей в толпу; и на них и трояне и Гектор,
        Страшные крики подняв, задождили свистящие стрелы.
 160  Голосом звучным кричал ему вслед шлемоблещущий Гектор:
         "О Диомед! перед всеми тебя почитали данаи
         Местом, и брашном, и полными кубками в пиршествах общих;
         Впредь не почтут: пред всех их женщиной ты оказался!
        Сгибни, презренная дева! скорей, чем меня отразивши,
 165  На стены наши взойдешь или наших супруг похищенных
        В плен повлечешь ты; скорее тебя я к демону свергну!"

        Так восклицал; а Тидид волновался в сомнительных думах:
         Вспять обратить ли коней и сразиться ли противуставши?
        Трижды на думу сию и умом он и сердцем решался;
 170  Трижды с идейского Гаргара грозно гремел промыслитель
         Зевс, возвещая троянам победу сомнительной битвы.
        Гектор же снова троян возбуждал, восклицающий звучно:
         "Трои сыны, и ликийцы, и вы, рукопашцы дарданцы!
        Будьте мужами, о други, помните бурную доблесть!
 175  Чувствую, мне благосклонный Кронид знаменает сим троном
        В брани победу и славу, ахейцам же срам и погибель!
        Мужи-безумцы, они в оборону примыслили стены,
        Слабые, храбрым презренные, силам моим не преграда!
        Кони же наши легко чрез ископанный ров перепрянут.
180  Но когда я приближусь к аргивским судам мореходным,
        Помните, други! с огнем вы пылающим будьте готовы.
         Пламенем я истреблю их суда и самих пред судами
        Всех изобью аргивян, удушаемых дымом пожарным!"

        Так произнесши, к коиям обратился и к ним говорил он:
 185  "Ксанф, и Подарг, и божественный Ламп, и могучий мой Эфоп!
        Ныне, о кони, вы мне заплатите за корм свой роскошный:
         Часто моя Андромаха, дочтенная дочь Этиона,
        Первым вам предлагала пшеницу приятную в пищу,
        Вам растворяла вино к питию, до желания сердца,
 190  Прежде меня, для нее драгоценного мужа младого!
        Мчитеся ж, кони, летите; настигнем врагов и похитим
        Несторов щит, о котором слава до неба восходят,
        Будто из золота весь он - и круг, и его рукояти;
         И с рамен Диомеда, смирителя коней, добудем
 195  Пышные, дивные латы, Гефеста бессмертного дело!
        Если похитим мы их, несомненно уверен, ахейцы
        В эту же ночь на суда быстролетные бросятся к бегству! "

        Так возносясь, восклицал он, прогневалась мощная Гера,
        Восколебалась на троне, и дрогнул Олимп многохолмный.
 200  Быстро вещала она к Посейдону, великому богу:
         "Бог многомощный, колеблющий землю! ужели нисколько
        Сердца твое не страдает о гибнущих храбрых данаях!
        Тех, что и в Эге тебе, и в Гелике столько приятных
        Жертв и даров посвящают? споспешествуй им ты в победе!
 205  Если б и все, аргивян покровители, мы возжелали,
        Трои сынов отразив, обуздать громоносного Зевса,
        Скоро бы он сокрушился, сидя одинокий на Иде!"

        Ей, негодуя, ответствовал мощный земли колебатель:
         "О дерзословная Гера! какие ты речи вещаешь?
210  Пет, не желаю отнюдь, чтобы кто-либо смел от бессмертных
        С Зевсом Кропидом сражаться; могуществом всех он превыше!"

        Так на Олимпе бессмертные между собою вещали.
        Тою порой от судов, между рвом и стеною, пространство
        Всё наполнено было и коней и воев толпами
 215  Страшно теснимых данаев: теснил их, подобно Арею,
        Гектор могучий, когда даровал ему славу Кронион.
        Он истребил бы свирепым огнем и суда их у моря,
        Если бы Гера царю Агамемнону в мысль не вложила
        Быстро народ возбудить, хоть и сам он об оном же пекся:
 220  Он устремился стопами широкими к стану ахеян,
        Мощной рукою держа великий свой плащ пурпуровый.
         Стал Агамемнон на черный, огромный корабль Одиссея,
        Бывший в средине, да голос его обоюдно услышат
        В кущах конечных Аякса и в кущах царя Ахиллеса,
 225  Кои на самых концах с многовесльми их кораблями
        Стали, надежные оба на силу их рук и на храбрость.
        Там, поразительным голосом, он вопиял к аргивянам:
         "Стыд, аргивяне! отродье презренное, дивные видом!
        Где похвальбы, как храбрейшими сами себя величали,
 230  Те, что на Лемне, тщеславные, громко вы произносили?
        Там на пирах, поедая рогатых волов неисчетных,
        Чаши до дна выпивая, вином через край налитые,
        На сто, на двести троян, говорили вы, каждый из наших
        Станет смело на бой! а теперь одного мы не стоим
 235  Гектора! Он к кораблям приближается с пламенем бурным!
        Зевс Олимпийский, кого на земле от царей многомощных
        Равной ты карой карал и толикой лишал его славы?
        Я же, о Зевс, миновал ли когда твой алтарь велелепный,
        В черном моем корабле сюда на несчастие плывший?
 240  Нет, на всех возжигал я тельчие туки и бедра,
         Сердцем пылая разрушить высокотвердынную Трою.
        Ныне, о Зевс, хоть одно для меня ты исполни желанье!
        Дай хотя нам ты самим от врагов избежать и спастися;
         Здесь не предай на погибель сынам Илиона ахеян!"

245  Рек; умилился отец над царем, проливающим слезы!
        Знаменье дал, да спасется аргивский народ, не погибнет:
         Быстро орла ниспослал, между вещих вернейшую птицу.
        Мчащий в когтях он еленя, рождение быстрыя лани,
        Близ алтаря велелепного Зевсова бросил еленя,
 250  Где племена аргивяи поклонялись всевещему Зевсу.
        Чуть усмотрели они, что от Зевса явилася птица,
        Жарче на рати троянские бросились, вспыхнули боем.

        Но не успел ни один, сколь ни много данаев тут было,
        Славиться прежде Тидида, что, бурных коней уст