ий в когтях обагренного кровью огромного змея:
         Жив еще был он, крутился и брани еще не оставил;
         Взвившись назад, своего похитителя около выи
 205  В грудь уязвил; и, растерзанный болью, на землю добычу,
        Змея, отбросил орел, уронил посреди ополченья;
         Сам же, крикнувши звучно, понесся по веянью ветра.
        Трои сыны ужаснулись, увидевши пестрого змея,
         В прахе меж ними лежащего, грозное знаменье Зевса.

210  Полидамас говорить дерзновенному Гектору начал:
        "Гектор, всегда ты меня порицаешь, когда на советах
        Я говорю справедливое: ибо никто и не должен,
        Быв гражданин, говорить против истины, как на советах,
        Так и в брани, одно умножая твое властелинство.
 215  Снова, однако, скажу я вам, что почитаю полезным:
         Дальше не должно идти и с данаями в стане сражаться.
        Так, уповаю я, сбудется, ежели точно троянам,
        Ров перейти пламенеющим, в знаменье птица явилась,
        Свыше летящий орел, рассекающий воинство слева,
220  Мчащий покрытого кровью огромного змея живого;
         Но его упустил он, гнезда своего не достигнул
        И не успел, похититель, предать его детям в добычу, -
         Так-то и мы, хотя и ворота и стену данаев
         Силой великою сломим, хотя и уступят данаи,
 225  Но от судов не в устройстве мы тем же путем возвратимся;
         Многих оставим троян; ратоборцы ахейские многих
        Медью сразят, за суда мореходные храбро сражаясь.
        Так и пророк изъяснил бы, который в душе просвещенной
        Ведает знамений смысл, и ему бы народ покорился".

230  Грозно взглянув на него, отвечал шлемоблещущий Гектор:
        "Полидамас, для меня неприятны подобные речи!
        Мог ты совет и другой нам, больше полезный, примыслить!
        Если же сей, что сказал,- произнес ты от чистого сердца,
        Разум твой, без сомненья, похитили гневные боги:
235  Ты мне велишь, чтоб высокогремящего Зевса забыл я
        Волю, что сам знаменал он и мне совершить обрекался?
        Ты не обетам богов, а щиряющим в воздухе птицам
        Верить велишь? Презираю я птиц и о том не забочусь
        Вправо ли птицы несутся, к востоку Денницы и солнца,
 240  Или налево пернатые к мрачному западу мчатся.
        Верить должны мы единому, Зевса великого воле,
        Зевса, который и смертных и вечных богов повелитель!
        Знаменье лучшее всех-за отечество храбро сражаться!
        Что ты страшишься войны и опасностей ратного боя?
 245  Ежели Трои сыны при ахейских судах мореходных
        Все мы падем умерщвленные, ты умереть не страшися!
        Ты не имеешь, духа ни встретить врага, ни сразиться!
        Если, однако, ты бросишь сражение или другого,
        Речью твоей обольстивши, отклонишь от ратного дела,
 250  Вмиг под моим ты копьем распрострешься и душу испустишь! "

        Так произнес - и пошел он вперед; понеслись и дружины
         С криком ужасным; пред ними Кронид, веселящийся громом,
         Свыше, от гор Идёйских, воздвигул свирепую бурю,
        Мрачный прах на суда заклубившую; он у данаев
 255  Дух унижал, возвышая троянам и Гектору славу.
        Тут, на знаменье бога и силу свою положася,
        Начали Трои сыны разрушать ахейскую стену.
        С башен срывали зубцы, сокрушали грудные забрала
        И ломами шатали у вала торчащие сваи,
 260  Кои поставлены в землю опорами первыми башен.
        Их вырывали они и уже уповали, что стену
        Скоро пробьют; но ахейцы еще не сходили с их места.
        Плотно щитами они оградивши грудные забрала,
        Камнями, копьями били врагов, подступавших под стену.

265  Оба Аякса, тогда управлявшие битвой на башнях,
         Быстро ходили кругом, придавая ахеянам духа:
         Ласковой речью одних, а других возбуждали суровой
        Если которых встречали оставивших битву с врагами:
        "Други ахейцы, и тот, кто передний, и тот, кто середний,
270  Так и последний из воинов,-ибо не все равносильны
        Мужи в сражениях,-ныне для всех нас труд уготовлен!
         Это вы видите сами! О други, никто да не мыслит
        Вспять со стены обращаться, грозящего криков страшася.
        Нет, выходите вперед и на бой поощряйте друг друга!
275  Даст, быть может, и нам олимпийский блйстатель Кронион,
        Жесточь сию отразивши, преследовать к граду враждебных!"

        Речью такой впереди возбуждали Аяксы ахеян.
        Словно как снег, устремившися, хлопьями сыплется частый,
        В зимнюю пору, когда громовержец Кронион восходит
285  С неба снежить человекам, являя могущества стрелы:
         Ветры все успокоивши, сыплет он снег беспрерывный,
        Гор высочайших главы и утесов верхи покрывая,
        И цветущие степи, и тучные пахарей нивы;
         Сыплется снег на брега и на пристани моря седого;
         Волны его, набежав, поглощают; но всё остальное
         Он покрывает, коль свыше обрушится Зевсова вьюга,-
         Так от воинства к воинству частые камни летали,
         Те на троян нападавших, а те от троян на ахеян,
         Быстро метавших; кругом над твердынею стук раздавался.

290  Но не успели б еще и трояне, и Гектор могучий
        В башне пробить затворенных ворот и огромных запоров,
        Если б на силу ахейскую силы своей - Сарпедона -
        Сам Эгиох не подвигнул, как льва на волов круторогих.
        Быстро герой перед грудью уставил свой щит круговидный,
295  Медный, кованый, пышноблестящий, который художник,
        Медник искусный, ковал, на поверхности ж тельчие кожи
        Прутьями золота часто проплел по краям его круга:
         Щит сей неся перед грудью и два копия потрясая,
        Он устремился, как лев-горожитель, алкающий долго
300  Мяса и крови, который, душою отважной стремимый,
        Хочет, на гибель овец, в их загон огражденный ворваться;
         И хотя пред оградою пастырей сельских находит,
         С бодрыми псами и с копьями стадо свое стерегущих,
         Он, не изведавши прежде, не мыслит бежать от ограды;
 305  Прянув во двор, похищает овцу либо сам под ударом
        Падает первый, копьем прободенный из длани могучей,-
        Так устремляла душа Сарпедона, подобного богу,
        На стену прямо напасть и разрушить забрала грудные;
         Быстро он к Главку вещал, Гипполохову храброму сыну;

310  "Сын Гипполохов! за что перед всеми нас отличают
        Местом почетным, и брашном, и полный на пиршествах чашей
        В царстве ликийском и смотрят на нас, как на жителей неба?
         И за что мы владеем при Ксанфе уделом великим,
        Лучшей землей, виноград и пшеницу обильно плодящей?
 315  Нам, предводителям, между передних героев ликийских
        Должно стоять и в сраженье пылающем первым сражаться.
        Пусть на единый про вас крепкобронный ликиянин скажет:
         Нет, не бесславные нами и царством ликийским прострастранным
        Правят цари: они насыщаются пищею тучной,
 320  Вина изящные,- сладкие пьют, но зато их и сила
         Дивная: в битвах они пред ликийцами первые бьются!
        Друг благородный! когда бы теперь, отказавшись от брани,
        Были с тобой навсегда нестареющи мы и бессмертны,
        Я бы и сам не летел впереди перед воинством биться,
 325  Я и тебя бы не влек на опасности славного боя;
         Но и теперь, как всегда, иеисчетные случаи смерти
        Нас окружают, и смертному их ни минуть, ни избегнуть.
        Вместе вперед! иль на славу кому, иль за славою сами!"

        Так говорил Сарпедон; не противился Главк, не отрекся.
 330  Ринулись оба вперед пред великою ратью ликийской.
        Их устремленных узрев, Петеид Менесфей ужаснулся:
         К башне его разрушеньем грозящая сила стремилась.
         С башни кругом он глядел, не узрит ли кого из ахейских
         Мощных вождей, да поможет беду отразить от дружины.
 335  Скоро Аяксов узрел обоих, ненасытимых бранью,
        Близко сражавшихся, с ними и Тевкра, который недавно
        Вышел из сени; но не было способа крик им услышать.
        Шумно там было побоище - там до небес раздавался
        Гром от разимых щитов, от косматых шеломов и створов
 340  Башенных врат: обступили их все, и пред ними толпою
        Стоя, трояне пыталися, силой разбивши, ворваться.
        Вестника вождь Менесфей посылает к Аяксам Фоота:
         "Шествуй, почтенный Фоот, и зови на защиту Аякса.
        Лучше зови обоих, несравненно полезнее тут им
 345  Быть обоим: разразится тут скоро ужасная гибель!
        Мчатся сюда воеводы ликийские, кои и прежде
        Бурей всегда налетали на страшное поприще брани!
        Если же там на ахеян воздвигнута грозная жесточь,
        Пусть хоть один поспешает Аякс, Теламонид великий;
 350  С ним да предстанет и Тевкр благородный, стрелец знаменитый".

        Так произнес; покорился его повелениям вестник
        И пустился бежать по стене меднобронных данаев.
        Стал пред Аяксами вестник пришедший и так говорил им:
         "Храбрые мужи Аяксы, вожди меднобронных данаев,
 355  Просит Петея почтенного сын, Менесфей благородный,
        В помощь прийти; разделите хоть несколько труд с ним жестокий.
        Но придите вы оба; полезнее там, воеводы,
        Храбрым вам быть: разразится там скоро ужасная гибель!
        Мчатся туда воеводы ликийские, кои и прежде
 360  Бурей всегда налетали на страшное поприще брани!
        Если же здесь на ахеян воздвигнута грозная жесточь,
        Пусть хоть один поспешает Аякс, Теламонид великий;
         С ним да предстанет и Тевкр благородный, стрелец знаменитый".

        Так говорил, и охотно склонился Аякс Теламонид.
365  Он к Оилиду Аяксу измолвил крылатое слово:
         "Сын Оилеев Аякс и ты, Ликомед нестрашимый!
        Стойте вы здесь и народ поощряйте отважно сражаться.
        Я же туда поспешаю и там на сражение стану;
         К вам возвращуся немедленно, только лишь им помогу я".

370  Так говорящий своим, отошел Теламонид могучий.
        С ним устремился и Тевкр, Теламонидов брат одноотчий,
        И за Тевкром Пандион, несущий лук его крепкий.
        К башне Петеева сына, идя внутрь стены, воеводы
        Скоро пришли я уже утесненных врагами, застали.
 375  К самым забралам стены подымались, как мрачная буря,
        Мужи храбрейшие, воинств ликийских вожди и владыки;
         Сблизились в битву, противник с противником, с яростным криком.

        Первый сразился Аякс Теламодид, и первый сразил он
        Друга царя Сарпедона, высокого духом Эпикла:
 380  Мармором острым его поразил он, какой на твердыне
        Больший лежал у забрал высочайших? его не легко бы
        Поднял руками обеими муж и летами цветущий,
        Нам современный, но он высоко его поднял и ринул:
         Вдруг раздавил им и выпуклый шлем, и на черепе кости
385  Все раздробил у Эпикла; и он, водолазу подобный,
        Ринулся с башни высокой, и дух его кости оставил.
        Тевкр Гипполохова сына, героя ликийского Главка,
        Сверху стены, на нее подымавшегось, ранил пернатой
         В мышцу, где видел нагою, и битву принудил оставить.
390  Он со стены соскочил, притаяся, да кто ив ахеян
        Язвы его не узрит и над ним не ругается, гордый.
        Грусть обняла Сарпедона, когда отходящего друга
         Главка приметил; но он не оставил кровавого боя:
         Он в Фесторида Алкмаона, прянувши, острую пику
395  Быстро вонзил и исторг; и, за пикой повлекшися, пал он
        На землю ниц, и взгремела на нем распещренная броня.
        Но Сарпедон, за зубец ухвативши рукою дебелой,
        Мощно повлек, и оторванный рухнулся весь он на землю;
         Сверху стена обнажилась, и многим открылась дорога.

400  Тевкр и Аякс разрушителя встретили вместе: стрелою
        Первый уметал ремень его светлый, на персях держащий
        Щит в человеческий рост; но Зевс от любезного сына
        Смерть отразил, не судивши ему пред судами погибнуть.
        Мощный Аякс, налетев, поразил по щиту, и, пробившись,
 405  Пика насквозь оттолкнула врага, распыхавшегось сердцем.
        Он от твердыни подался назад, но совсем не оставил
        Места сраженья и в сердце надежды, что славы добудет.
        Вспять обратясь, восклицал он ликиянам богоподобным:
         "Мужи ликийские! что забываете бурную храбрость?
 410  Мне одному невозможно, хоть был бы еще я сильнейший,
        Стену разрушить и к быстрым судам проложить вам дорогу!
        Разом со мною, ликийцы! успешнее труд совокупный!"

        Так восклицал, - и они, устыдившися царских упреков,
        Крепче сомкнулись, смелей налегли за советником храбрым.
 415  Рати ахеян с другой стороны укрепляли фаланги
         Внутрь их стены. Предстоял их мужеству подвиг великий:
         Тут, как ликийцы храбрейшие всё не могли у ахеян
        Крепкой стены проломить и открыть к кораблям их дорогу,
        Так и ахеян сыны не могли нападавших, ликиян
 420  Прочь от стены отразить, с тех пор как они подступили.
        Но как два человека, соседы, за межи раздорят,
        Оба с саженью в руках на смежном стоящие поле,
        Узким пространством делимые, шумно за равенство спорят,
        Так и бойцов лишь забрала делили; чрез них нападая,
 425  Мужи одни у других разбивали вкруг персей их кожи
        Пышных кругами щитов и крылатых щитков легкометных.
        Многие тут из сражавшихся острою медью позорно
        Были постигнуты в тыл, у которых хребет обнажался
        В бегстве из боя, и многие храбрые в грудь, сквозь щиты их.
 430  Башни, грудные забрала кругом человеческой кровью
        Были обрызганы с каждой страны, от троян и ахеян.
        Но ничто не могло устрашить ахеян; держались
        Ровно они, как весы у жены, рукодельницы честной,
        Если, держа коромысло и чаши заботно равняя,
 435  Весит волну, чтоб детям промыслить хоть скудную плату,
        Так равновесно стояла и брань и сражение воинств
        Долго, доколе Кронид не украсил высокою славой
        Гектора: Гектор ворвался в твердыню ахейскую первый.
        Голосом, слух поражающим, он восклицал ко троянам:
 440  "Конники Трои, вперед, разорвите ахейскую стену
        И на их корабли пожирающий пламень бросайте!"

        Так возбуждал их герой, и услышали все его голос;
         Прямо к стене понеслися толпою и начали быстро
        Вверх подыматься к зубцам, уставляючи острые копья.
 445  Гектор же нес им захваченный камень, который у башни
        Близко вздымался, широкий книзу, завостренный кверху,
        Глыба, которой и два, из народа сильнейшие, мужа
        С дола на воз не легко бы могли приподнять рычагами,
        Ныне живущие; он же легко и один потрясал им:
 450  Легкою тягость ему сотворил хитроумный Кронион.
        Словно как пастырь, одною рукою руно захвативши,
        Быстро несет: для нее нечувствительно слабое бремя,-
        Так Приамид захватил и стремительно нес на ворота
        Камень огромный. Ворота те были сплоченные крепко
 455  Створы двойные, высокие: два извнутри их запора
         Встречные туго держали, одним замыкаяся болтом.
        Стал он у самых ворот и, чтоб не был удар маломочен,
        Ноги расширил и, сильно напрягшися, грянул в средину;
         Сбил подворотные оба крюка, и во внутренность камень
 460  Рухнулся тяжкий. Взгремели ворота; ни засов огромный
        Их не сдержал: и сюда и туда раскололися створы,
        Камнем разбитые страшным; и ринулся Гектор великий.
        Грозен лицом, как бурная ночь; и сиял он ужасно
        Медью, которой одеян был весь и в руках потрясал он
 465  Два копия; не сдержал бы героя никто, кроме бога,
        В миг, как в ворота влетел он: огнем его очи горели.
        Там он троянам приказывал, к толпищу их обратяся,
        На стену быстро взлезать, и ему покорились трояне:
         Ринулись все, и немедленно - те подымались на стену,
 470  Те наводняли ворота. Кругом побежали ахейцы
         К черным своим кораблям; и кругом поднялася тревога.

            Гомер. Илиада. Песнь тринадцтая. Битва при караблях.

        ПЕСНЬ ТРИНАДЦАТАЯ.

     БИТВА ПРИ КОРАБЛЯХ

        Зевс и троян и Гектора к стану ахеян приблизив,
        Их пред судами оставил, беды и труды боевые
        Несть беспрерывно; а сам отвратил светозарные очи
        Вдаль, созерцающий землю фракиян, наездников конных,
 5     Мизян, бойцов рукопашных, и дивных мужей гиппомолгов,
        Бедных, питавшихся только млеком, справедливейших смертных.
        Более он на Трою очей не склонял светозарных;
        Ибо не чаял уже, чтобы кто из богов олимпийских
        Вышел еще поборать за троянских сынов иль ахейских.

10   Но соглядал не напрасно и бог Посидаон великий;
        Сам он сидел, созерцая войну и кровавую битву
        С горных вершин, с высочайшей стремнины лесистого Сама
        В Фракии горной: оттоле великая виделась Ида,
        Виделась Троя Приама и стан корабельный ахеян.
 15   Там он, из моря исшедший, сидел, сострадал об ахейцах,
        Силой троян укрощенных, и страшно роптал на Зевеса.
        Вдруг, негодуя, восстал и с утесной горы устремился,
        Быстро ступая вперед; задрожали дубравы и горы
        Вкруг под стопами священными в гневе идущего бога.
 20   Трижды ступил Посидон и в четвертый достигнул предела,
        Эги; там Посидона в заливе глубоком обитель,
        Дом золотой, лучезарно сияющий, вечно нетленный.
        Там он, притекший, запряг в колесницу коней медноногих,
        Бурно летающих, гривы волнующих вкруг золотые.
 25   Золотом сам он одеялся, в руку десную прекрасный
        Бич захватил золотой и на светлую стал колесницу;
        Коней погнал по волнам,– и взыграли страшилища бездны,
        Вкруг из пучин заскакали киты, узнавая владыку;
        Радуясь, море под ним расстилалось,– а гордые кони
 30   Бурно летели, зыбей не касаяся медною осью;
        К стану ахейскому мчалися быстроскакучие кони.

       Есть пещера обширная в бездне пучинной залива,
        Меж Тенедоса и дикоутесного острова Имбра.
        Там коней удержал колебатель земли Посидаон;
 35   Там отрешив от ярма, амброзической бросил им пищи
        В корм и на бурные ноги накинул им путы златые,
        Несокрушимые цепи, да там бы они неподвижно
        Ждали владыку; а сам устремился к дружинам ахейским.

       Рати троянские, всей их громадой, как пламень, как буря,
 40   Гектору вслед с несмиримой горячностью к бою летели
        С шумом, с криком неистовым: взять корабли у данаев
        Гордо мечтали и всех истребить перед ними данаев.
        Но Посидон земледержец, могучий земли колебатель,
        Дух аргивян возвышал, из глубокого моря исшедший.
 45   Он, уподобяся Калхасу видом и голосом сильным,
        Первым вещал Аяксам, пылавшим и собственным сердцем:
       "Вы, воеводы Аяксы, одни вы спасете ахеян,
        Мужество помня свое и не мысля о бегстве бездушном.
        В месте другом не страшился бы рук я троян необорных,
 50   Кои в ахейскую крепкую стену ворвались толпою:
        Их остановят везде меднолатные рати ахеян.
        Здесь лишь, безмерно страшусь, пострадать неизбежно мы можем;
        Здесь распыхавшись, как пламень стремительный, Гектор предводит,
        Гектор, себя величающий сыном всемощного Зевса!
 55   О, да и вам небожитель положит решительность в сердце,
        Крепко стоять и самим и других ободрить, устрашенных!
        Гектора, как он ни бурен, от наших судов мореходных
        Вы отразите, хотя б устремлял его сам громовержец! "

       Рек – и жезлом земледержец, могучий земли колебатель,
 60   Их обоих прикоснулся и страшною силой исполнил;
        Члены их легкими сделал, и ноги, и мощные руки.
        Сам же, как ястреб, ловец быстрокрылый, на лов улетает,
        Если с утеса крутого, высокого, вдруг он поднявшись,
        Ринется полем преследовать робкую птицу другую,–
 65   Так устремился от них Посидаон, колеблющий землю.