иду я, чтоб милого сына увидеть, услышать,
        Горесть какая постигла его, непричастного брани!"

65   Так произнесши, вертеп оставляет; за нею и сестры
        Плача выходят, и вкруг нереид расступаются с шумом
        Волны морские. Они, плодоносной достигнувши Трои,
        Тихо одна за другою выходят на берег, где рядом
        Все корабли мирмидонян стояли кругом Ахиллеса.
 70   Нежная матерь к нему, стенящему горько, предстала,
        С горестным воплем главу обхватила у милого сына
        И, рыдая сама, говорила крылатые речи:
        "Что ты, о сын мой, рыдаешь? Какая печаль посетила
        Душу твою? Не скрывайся, скажи! Громовержец исполнил
 75   Все, о чем ты его умолял с воздеянием дланей:
        Все до корм корабельных данайские прогнаны рати,
        Жаждут тебя одного и позорные бедствия терпят".

       Ей, тяжело воздохнув, отвечал Ахиллес быстроногий:
        "Знаю, о матерь, Зевес громовержущий все мне исполнил.
80   Но какая в том радость, когда потерял я Патрокла,
        Милого друга! Его из друзей всех больше любил я;
        Им, как моею главой, дорожил; и его потерял я!
        Гектор убийца похитил с него и доспех тот огромный,
        Дивный, богами дарованный, дар драгоценный Пелею
 85   В день, как, богиню, тебя на смертного ложе повергли.
        О, почто не осталась ты нимфой бессмертною моря!
        О, почто и Пелей не избрал себе смертной супруги!
        Должно теперь и тебе бесконечную горесть изведать,
        Горесть о сыне погибшем, которого ты не увидишь
 90   В доме отеческом! ибо и сердце мое не велит мне
        Жить и в обществе быть человеческом, ежели Гектор,
        Первый, моим копием пораженный, души не извергнет
        И за грабеж над Патроклом любезнейшим мне не заплатит!"

       Матерь, слезы лиющая, снова ему говорила:
 95   "Скоро умрешь ты, о сын мой, судя по тому, что вещаешь!
        Скоро за сыном Приама конец и тебе уготован! "

       Ей, тяжело воздохнув, отвечал Ахиллес быстроногий:
        "О, да умру я теперь же, когда не дано мне и друга
       Спасть от убийцы! Далеко, далеко от родины милой
100 Пал он; и, верно, меня призывал, да избавлю от смерти!
        Что же мне в жизни? Я ни отчизны драгой не увижу,
        Я ни Патрокла от смерти не спас, ни другим благородным
        Не был защитой друзьям, от могучего Гектора падшим:
        Праздный сижу пред судами; земли бесполезное бремя,
 105 Я, которому равного между героев ахейских
        Нет во брани, хотя на советах и многие лучше.
        О, да погибнет вражда от богов и от смертных, и с нею
        Гнев ненавистный, который и мудрых в неистовство вводит.
        Он в зарождении сладостней тихо струящегось меда,
 110 Скоро в груди человека, как пламенный дым, возрастает!
        Гневом таким преисполнил меня властелин Агамемнон.
        Но забываем мы все прежде бывшее, как ни прискорбно;
        Гнев оскорбленного сердца в груди укрощаем, по нужде.
        Я выхожу, да главы мне любезной губителя встречу,
 115 Гектора! Смерть же принять готов я, когда ни рассудят
        Здесь мне назначить ее всемогущий Кронион и боги!
        Смерти не мог избежать ни Геракл, из мужей величайший,
        Как ни любезен он был громоносному Зевсу Крониду;
        Мощного рок одолел и вражда непреклонная Геры.
 120 Так же и я, коль назначена доля мне равная, лягу,
        Где суждено; но сияющей славы я прежде добуду!
        Прежде еще не одну между жен полногрудых троянских
        Вздохами тяжкими грудь раздирать я заставлю и в горе
        С нежных ланит отирать руками обеими слезы!
 125 Скоро узнают, что долгие дни отдыхал я от брани!
        В бой выхожу; не удерживай, матерь; ничем не преклонишь! "

       Вновь отвечала ему среброногая матерь Фетида:
        "Ты говоришь справедливо, любезнейший сын: благородно
        Быть для друзей угнетенных от бед и от смерти защитой.
 130 Но доспех твой прекрасный во власти троян напыщенных;
        Медяным, светлосияющим им шлемоблещущий Гектор
        Перси покрыв, величается! Но уповаю, не долго
        В нем величаться троянцу: погибель его не далеко!
        Но и ты, мой сын, не вступай в боевую тревогу,
 135 Снова пока не приду я и сам ты меня не увидишь:
        Завтра я рано сюда с восходящим солнцем явлюся
        И прекрасный доспех для тебя принесу от Гефеста".

       Так говоря, отвратилась богиня от скорбного сына
        И, обратяся к сестрам, нереидам морским, говорила:
 140 "Сестры мои, погрузитеся в лоно пространного моря,
        В дом возвратитесь отца, и, увидевши старца морского,
        Все вы ему возвестите, а я на Олимп многохолмный,
        Прямо к Гефесту иду: не захочет ли славный художник
        Дать моему Ахиллесу блистательных славных оружий".

145 Так изрекла,– и они погрузилися в волны морские,
        Прямо на светлый Олимп устремилась богиня Фетида,
        Быстро идя, чтоб принесть оружия милому сыну;
        Быстро к Олимпу ее возносили стопы. Но ахейцы
        С криком ужасным тогда, перед Гектором людоубийцей
 150 В страхе бежа, к кораблям и зыбям Геллеспонта примчались.
        Тщетно ахеяне меднопоножные рвались Патрокла
        Спасть из-под вражеских стрел, Ахиллесова мертвого друга,
        Снова Патрокла настигли толпы и народа и коней,
        С коими Гектор вослед его гнался, как бурное пламя.
 155 За ноги трижды хватал шлемоблещущий Гектор Патрокла,
        Вырвать пылая, и страшно кричал он, троян призывая;
        Трижды Аяксы его отражали от тела своею
        Бурною силой; но Гектор упорно, на силу надежный,
        То нападал на столпившихся, то становился и громким
 160 Криком своим призывал; но назад отступить он не думал.
        Словно как пылкого льва отпугнуть от кровавого трупа
        Пастыри в поле ночные, яримого гладом, не могут,–
        Так не могли совокупные, храбрые оба Аяксы
        Гектора, Трои вождя, отогнать от Патроклова тела.
 165 Он овладел бы, покрылся бы он беспредельною славой,
        Если б герою Пелиду подобная вихрям Ирида
        С вестью, да к брани воздвигнется, быстро с небес не явилась,
        Тайно от Зевса и прочих богов, устремленная Герой.
        Вестница стала пред ним и крылатые речи вещала:
 170 "К брани воздвигнись, ужаснейший муж, Пелейон быстроногий!
        Тело Патрокла спаси; за него пред судами восстала
        Бурная сеча; неистово в ней убивают друг друга:
        Мужи ахейские, чтоб отстоять бездыханное тело,
        Мужи троянские, чтоб овладеть и умчать к Илиону,
 175 Пламенно рвутся; но пламенней всех бронеблещущий Гектор
        Жаждет увлечь, и Патроклову голову он замышляет
        С белой выи срубить и на кол вонзить в поруганье.
        Шествуй, не время покоиться; ужас ты в сердце почувствуй,
        Если Патрокл твой будет игралищем псов илионских!
180 Срам на тебе, если тело его искаженное придет!"

       К ней, воздохнув, говорил быстроногий Пелид знаменитый:
       "Кем ты, бессмертная, вестницей мне послана от бессмертных?"

       Вновь отвечала ему подобная ветрам Ирида:
       "Гера меня ниспослала, священная Зевса супруга,
 185 Тайно; не знает сего ни высокопрестольный Кронион,
        Ни другой из бессмертных, на снежном Олимпе живущих".

       Ей ответствовал вновь быстроногий Пелид знаменитый:
       "Как мне в сражение выйти? Доспех мой у них, у враждебных!
        Матерь же милая мне возбранила на бой ополчаться
 190 Прежде, поколе ее возвратившуюсь здесь не увижу,
        Мне обещая принесть от Гефеста доспех велелепный.
        Здесь же не ведаю, чьим мне облечься оружием крепким?
        Щит мне споручен один – Теламонова сына Аякса;
        Но и сам он, я мню, подвизается между передних,
 195 Пикой врагов истребляя вокруг Менетидова тела".

       Вновь отвечала герою подобная ветрам Ирида:
        "Знаем мы все, что твоим овладели оружием славным.
        Но без оружий приближься ко рву, покажися троянам:
        Лик твой узрев, ужаснутся трояне и, может быть, бросят
 200 Пламенный бой; а данайские храбрые мужи отдохнут,
       Боем уже истомленные; краток в сражениях отдых".

       Так говоря, отлетела подобная ветрам Ирида.
        И восстал Ахиллес, громовержцу любезный; Паллада
        Мощные плечи его облачила эгидом кистистым;
 205 Облак ему вкруг главы обвила золотой Тритогена
        И кругом того облака пламень зажгла светозарный,
        Словно как дым, подымаясь от града, восходит до неба,
        С острова дальнего, грозных врагов окруженного ратью,
        Где, от утра до вечера, споря в ужасном убийстве,
 210 Граждане бьются со стен; но едва сокрывается солнце,
        Всюду огни зажигают маячные; свет их высоко
        Всходит и светит кругом, да живущие окрест увидят
        И в кораблях, отразители брани, скорее примчатся,–
        Так от главы Ахиллесовой блеск подымался до неба.
 215 Вышед за стену, он стал надо рвом; но с народом ахейским,
        Матери мудрой завет соблюдая, герой не мешался;
        Там он крикнул с раската; могучая вместе Паллада
        Крик издала; и троян обуял неописанный ужас.
        Сколь поразителен звук, как труба загремит, возвещая
 220 Городу приступ врагов душегубцев, его окруживших,–
        Столь поразителен был воинственный крик Эакида.
        Трои сыны лишь услышали медяный глас Эакидов,
        Всех задрожали сердца; долгогривые кони их сами
        Вспять с колесницами бросились; гибель зачуяло сердце.
 225 В ужас впали возницы, узрев огонь неугасный,
        Окрест главы благородной подобного богу Пелида
        Страшно пылавший; его возжигала Паллада богиня.
        Трижды с раската ужасно вскричал Ахиллес быстроногий;
        Трижды смешалися войски троян и союзников славных.
 230 Тут средь смятенья, от собственных коней и копий, двенадцать
        Сильных погибло троянских мужей. Между тем аргивяне
        Весело, к радости всех, из-под копий умчавши Патрокла,
        Тело на одр положили; его окружили, рыдая,
        Грустные други; за ними пошел Ахиллес благородный;
 235 Теплые слезы он пролил, увидевши верного друга,
        Медью пронзенного острой, на смертном простертого ложе,–
        Друга, которого сам с колесницей своей и с конями
        В битву послал, но живого, пришедшего с битвы, не встретил.

       Тою порою Солнцу, в пути неистомному, Гера,
 240 Противу воли его, в Океан низойти повелела.
        Солнце сокрылося в волны, и рать благородных данаев
        Вся от тревоги и общегубительной брани почила.

       Трои сыны на другой стороне с ратоборного поля
        Быстро сошли, от ярм отрешили коней долгогривых
 245 И, не мысля о вечери, вдруг на совет собирались.
        Стоя троянские мужи держали совет; ни единый
        Сесть не дерзал; ужасались они, что Пелид быстроногий
        Вновь показался, давно уклонявшийся грозного боя.
        Полидамас Панфоид им начал советовать мудрый:
 250 Он бо один и минувшее знал, и грядущее видел;
        Другом Гектора был и в единую ночь с ним родился;
        Но, как речами был он, так Гектор оружием славен;
        Муж благомысленный, так он троянам советовать начал:
        "Тщательно, други, размыслите; я вам советую ныне ж
 255 В град с ополченьем войти, а не ждать Авроры священной
        В поле, близ самых судов: далеко мы стоим от твердыни.
        В дни, как сей муж враждовал на Атрида, владыку народов.
        В битвах не столько нам тягостны были данайские рати.
        Я веселился и сам, при судах мореходных ночуя;
 260 Чаял, что скоро возьмем мы суда меднолатных данаев,
        Ныне ж, как вы, я страшуся Пелеева быстрого сына;
        Знаю я душу Пелидову бурную; он не захочет
        Медлить на этих полях, где трояне, с сынами ахеян
        В битвах сходяся, равно разделяли свирепство Арея:
 265 Града и наших супруг добывать он битвою будет.
        В град возвратимся немедля; поверьте мне, так совершится!
        Ныне от битв удержала Пелеева бурного сына
        Ночь благовонная; если и завтра нас здесь он застанет,
        Завтра нагрянув с оружием,– о! не один Ахиллеса
 270 Скоро узнает; войдет не без радости в Трою святую,
        Кто избежит от могучего: многих троян растерзают
        Враны и псы; но не дайте мне, боги, подобное слышать!
        Если вы мне покоритесь, хотя и прискорбно то сердцу,
        Ночь проведем мы на площади с силой; а городу стены,
 275 Башни, ворота высокие, оных огромные створы,
        Длинные, гладкие, крепко сплоченные, будут защитой.
        Утром же мы на заре, ополчася оружием медным,
        Станем на башнях; и горе надменному, если захочет
        Он, от судов устремившися, с нами вкруг града сражаться!
 280 Вспять к судам возвратится, когда он коней крутовыйных
        В долгих бегах истомит, перед градом их праздно гоняя;
        В стены ворваться ни гордое сердце ему не позволит;
        Их не разрушит он; быстрые псы его прежде изгложут!"

       Грозно взглянув на него, отвечал шлемоблещущий Гектор:
285 "Все для меня неприятное, Полидамас, ты вещаешь,–
        Ты, убеждающий вспять отступить и в Трое скрываться!
        Или в стенах заключенными быть вам еще не постыло?
        Прежде Приамов сей град племена ясновещие смертных
        Все нарицали счастливым, богатым и златом и медью:
 290 Скрылося все, что в домах драгоценного, пышного было!
        Сколько во Фригию или в Меонию, славную землю,
        Продано наших сокровищ с тех пор, как прогневан Кронион!
        Ныне ж, когда благодеющий мне даровал громовержец
        Славу стяжать при судах, отразив к Геллеспонту ахеян,
 295 Мысли такие, безумец, стыдись открывать пред народом!
        Их ни один из троян не послушает: я не позволю!
        Слушайте, други, вы слово мое и ему повинуйтесь:
        Ныне вы все вечеряйте по стану, отряд близ отряда;
        Помните стражу ночную и бодрствуйте каждый на страже.
 300 Кто ж из троян о богатствах домашних безмерно крушится,
        Пусть соберет и отдаст на народ, да народ их истратит:
        Пусть кто-нибудь из своих наслаждается, но не ахейцы!
        Завтра и, еще на заре, ополчася оружием ратным,
        Мы на суда многовеслые боем решительным грянем.
 305 Ежели истинно к брани восстал Ахиллес быстроногий,
        Худо ему, как желает он, будет! Не стану я больше
        В битве ужасной его избегать, но могучего смело
        Встречу. С победною славою он или я возвращуся:
        Общий у смертных Арей; и разящего он поражает! "

310 Гектор вещал, а трояне шумно кругом восклицали.
        Мужи безумные! разум у них помрачила Паллада.
        С Гектором все согласились, народу беды совещавшим;
        С Полидамасом – никто, совет предлагавшим полезный.
        В поле они вечеряли всем воинством. Но мирмидонцы
 315 Целую ночь провели над Патроклом, стеня и рыдая.
        Царь Ахиллес среди сонма их плач свой рыдательный начал;
        Грозные руки на грудь положив бездыханного друга,
        Часто и тяжко стенал он,– подобно как лев густобрадый,
        Ежели скимнов его из глубокого леса похитит
 320 Ланей ловец; возвратяся он поздно, по детям тоскует;
        Бродит из дебри в дебрь и следов похитителя ищет,
        Жалобно стонущий; горесть и ярость его обымают,–
        Так стеная, Пелид говорил посреди мирмидонян:
       "Боги, боги! бесплодное слово из уст изронил я
 325 В день, как старался утешить героя Менетия в доме!
        Я говорил, что в Опунт приведу ему славного сына
        Трои рушителем крепкой, участником пышной добычи.
        Нет, не все помышления Зевс человекам свершает!
        Нам обойм предназначено землю одну окровавить
 330 Здесь, на троянском брегу! И меня, возвратившегось с боя,
        В доме отцов никогда ни Пелей престарелый не встретит,
        Ни любезная матерь, но здесь покроет могила!
        Если же после тебя, о Патрокл мой, в могилу сойти мне,
        С честью тебя погребу; но не прежде, как здесь я повергну
 335 Броню и голову Гектора, гордого смертью твоею!
        Окрест костра твоего обезглавлю двенадцать плененных
        Трои краснейших сынов, за убийство тебя отомщая!
        Ты ж до того, Менетид, у меня пред судами покойся!
        Окрест тебя полногрудые жены троян и дарданцев,
 340 Коих с тобой мы добыли копьем и могучестью нашей,
        Грады руша цветущие бранолюбивых народов,
        Пусть рыдают, и ночи и дни обливаясь слезами".

       Так говорил,– и друзьям повелел Ахиллес благородный
        Медный великий треножник поставить на огнь и скорее
 345 Тело Патрокла омыть от запекшейся крови и праха.
        Мужи сосуд омовений, поставив на светлое пламя,
        Налили полный водою и дров на огонь подложили;
        Дно у тренога огонь обхватил, согревалася влага.
        И когда закипевшая в звонкой меди зашумела, –
 350 Тело омыли водой, умастили светлым елеем,
        Язвы наполнили мастью драгой, девятигодовою;
        После, на одр положив, полотном его тонким покрыли
        С ног до главы и сверху одели покровом блестящим.
        Целую ночь потом вкруг Пелида царя мирмидонцы,
 355 Стоя толпой, о Патрокле крушились, стеня и рыдая.

       Зевс на Олимпе воззвал к златотронной сестре и супруге:
        "Сделала ты, что могла, волоокая, гордая Гера!
        В брань подняла быстроногого сына Пелеева. Верно,
        Родоначальница ты кудреглавых народов Эллады".

360 Быстро воззвала к нему волоокая Гера царица:
       "Мрачный Кронион! какие слова ты, могучий, вещаешь?
        Как? человек человеку свободно злодействовать может,
        Тот, который и смертен и столько советами скуден.
        Я ж, которая здесь почитаюсь богиней верховной,
 365 Славой сугубой горжусь, что меня и сестрой и супругой
        Ты нарицаешь,– ты, над бессмертными всеми царящий,–
        Я не должна, на троян раздраженная, бед устроять им?"

       Так божества олимпийские между собою вещали.
        Тою порою Фетида достигла Гефестова дома,
 370 Звездных, нетленных чертогов, прекраснейших среди Олимпа,
        Кои из меди блистательной создал себе хромоногий.
        Бога, покрытого потом, находит в трудах, пред мехами
        Быстро вращавшегось: двадцать треножников вдруг он работал,
        В утварь поставить к стене своего благолепного дома.
 375 Он под подножием их золотые колеса устроил,
        Сами б собою они приближалися к сонму бессмертных,
        Сами б собою и в дом возвращалися, взорам на диво.
        В сем они виде окончены были; одних не приделал
        Хитроизмышленных ручек: готовил, и гвозди ковал к ним.
 380 Тою порою, как их он по замыслам творческим делал,
        В дом его тихо вошла среброногая мать Ахиллеса.
        Вышла, увидев ее, под покровом блестящим Харита,
        Прелестей полная, бога хромого супруга младая;
        За руку с лаской взяла, говорила и так вопрошала:
 385 "Что ты, Фетида, покровом закрытая, в дом наш приходишь,
        Милая нам и почтенная? редко ты нас посещаешь.
        Но войди ты в чертог, да тебя угощу я, богиню".

       Так произнесши, Харита во внутренность вводит Фетиду.
        Там сажает богиню на троне серебряногвоздном,
 390 Пышном, изящно украшенном, с легкой подножной скамьею.
        После голосом громким Гефеста художника кличет:
       "Выди, Гефест, до тебя у Фетиды Нереевой просьба".

       Ей немедля ответствовал славный Гефест хромоногий:
        "Мощная в доме моем и почтенная вечно богиня!
 395 Ею мне жизнь спасена, как страдал я, заброшенный с неба
        Волею матери Геры: бесстыдная скрыть захотела
        Сына хромого. Тогда потерпел бы я горе на сердце,
        Если б Фетида меня с Эвриномой не приняли в недра,
        Дщери младые катящегось вкруг Океана седого.
 400 Там украшения разные девять годов я ковал им,
        Кольца витые, застежки, уборы волос, ожерелья,
        В мрачной глубокой пещере; кругом Океан предо мною
        Пенный, ревущий бежал