ремивши,
 255  Выгнал за ров, на противных ударил и смело сразился.
        Первый из всех он троянского мужа, доспешника, свергнул,
        Фрадмона ветвь, Агелая; тогда, как троянец на бегство
        Коней ворочал, ему, обращенному, острую пику
        Он между плеч углубил и сквозь, перси кровавую выгнал:
 260  Пал с колесницы он в прах, и взгремели на падшем доспехи.
        После Тидида, Атриды цари устремилися оба;
         Вслед их Аяксы вожди, облеченные бурною силой,
        Идоменей Девкалид и его сподвижник ужасный,
         Вождь Мерион, Эниалию равный, губителю смертных;
 265  После герой Эврипил, препрославленный сын Эвемона.
        Тевкр же, девятым исшед, наляцатель жестокого лука,
        Стал под великим щитом Теламонова сына Аякса.
        Вкруг осмотревши и метко стрельнувши в толпу сопротивных,
        Часто Аякс отсторанивал щит; а стрелец знаменитый,
 270  Ранил кого-либо; раненый, пав, расставался с душою;
         Тевкр же бросался назад, и, как к матери сын, приникал он
        К брату Аяксу, и сильный щитом покрывал его светлым.

        Кто ж меж троянами первый сражен Теламонидом Тевкром?
        Первый Орсилох, за ним Офелест и воинственный Ормен,
 275  Детор, и Хромий, и муж Ликофонт, небожителю равный,
        Гамопаон, Полиемонов сын, и могучий Меланипп:
         Сих, одного за другим, положил он на тучную землю.
        Тевкра увидев, восхитился духом Атрид Агамемнон,
        Как он из крепкого лука троян истребляет фаланги;
 280  Быстро приближился, стал и к нему, восхищенный, воскликнул:
        "Тевкр, удалая глава! предводитель мужей, Теламонид!
        Так поражай и успеешь, и светом ахейцам ты будешь,
        Славой отцу Теламону: тебя возлелеял он с детства
        И, побочного сына, воспитывал в собственном доме:
 285  Старца, хотя и далекого, славой возвысь благородной!
        Я же тебе говорю, и исполнено слово то будет:
         Ежели даруют мне громовержущий Зевс и Афина
        Град разорить, устроением пышную Трою Приама, -
        Первому после меня тебе вручу я награду:
 290  Или треножник сияющий, или коней с колесницей,
        Или младую жену, да с тобою восходит на ложе".

        Рек он, - и быстро Атриду ответствовал Тевкр непорочный:
        "Сын знаменитый Атреев, почто, как и сам я стараюсь,
        Ты побуждаешь меня? Ни на миг я, покуда есть сила,
295  Празден не буду; с тех пор, как троян отразили мы к граду,
        С тех уже пор я стрелами, врагов принимая, сражаю.
        Восемь уже я послал изощреннейших стрел долгожалых;
         Восемь вонзились они в благороднейших юношей ратных;
         Только сего не дается свирепого пса мне уметать!"

300  Так произнес, - и пернатою новой из лука он прыснул,
        В Гектора метя; его поразить разгоралось в нем сердце,
        И в него не попал; но невинного Горгифиона,
        Храброго сына Приамова, в грудь поразил он стрелою,
         Сына, который рожден от жены, из Эзимы поятой,
305  Кастианиры прекрасной, видом богине подобной.
        Словно как мак в цветнике наклоняет голову набок,
        Пышный, плодом отягченный и крупною влагой весенней, -
        Так он голову набок склонил, отягченную шлемом.

        Тевкр же пернатою новой из лука могучего прыснул,
 310  В Гектора метя; его поразить распылалось в нем сердце,
        И не уметил опять: Аполлон отразил роковую;
         Архептолема она, Приамидова друга-возницу,
         Пламенно в бой устремлявшегось, острая, в грудь поразила:
         В прах с колесницы он пал, и отпрянули в сторону кони
 315  Бурные; там сокрушилась его и душа и могучесть.
        Тяжкая грусть по вознице у Гектора сердце стеснила;
         Но оставил его, невзирая на жалость о друге;
         Брату герой повелел, Кебриону, стоящему близко,
        Конские вожжи принять, и немедленно тот покорился.
 320  Гектор же сам с колесницы сияющей прянул на землю
        С криком ужасным и, камень рукою восхитив огромный,
        Ринулся прямо на Тевкра, убить стреловержца пылая.
        Тою порой из колчана пернатую горькую вынув,
        Тевкр приложил к тетиве, - и его шлемоблещущий Гектор,
 325  Лук наляцавшего крепкий, по раму, где ключ отделяет
        Выю от персей и где особливо опасное место, -
        Там, на себя устремленного, камнем ударил жестоким,
        Жилу рассек у стрельца; онемела рука возле кисти,
        Он на колено поникнул, и лук из руки его выпал.
 330  Сын Теламонов, Аякс, не оставил падшего брата;
         Быстро примчась, заступил и щитом заградил круговидным.
        Тою норой, под него преклоняся, усердные друга,
        Ехиев сын, Мекистей, и младой благородный Аластор,
        К черным его кораблям понесли, стенящего тяжко.

335  Снова храбрость троян Олимпиец Кронион возвысил;
         Прямо к глубокому рву трояне погнали ахеян;
        Гектор вперед между первыми несся, могучестью гордый.
        Словно как пес быстрорыщущий льва или дикого вепря,
        Следом гону и на резвые ноги надеяся, ловит
 340  То за бока, то за бедра и все стережет извороты, -
        Так шлемоблещущий Гектор данаев гнал, непрестанно
        Мужа последнего пикой сражая: бежали данаи.
        Но когда перешли частокол и окоп свой глубокий,
        В смуте бежа, и от рук уже вражеских многие пали, -
 345  Подле судов удержались от бегства ахейские мужи.
         Там, ободряя друг друга и руки горе воздевая,
        Всех олимпийских богов умоляли мольбой громогласной.
        Гектор же грозный носился кругом на конях пышногривых,
        Взором подобный Горгоне и людоубийце Арею.

350  Так их увидев, исполнилась жалости Гера богиня
        И мгновенно Палладе крылатую речь устремила:
         "Дщерь громовержца Кронида, Паллада! ужели данаям,
        Гибнущим горестно, мы хоть в последний раз не поможем?
        Верно, жестокий свои жребии они совершат и погибнут
 355  Все под рукой одного; нестерпимо над ними свирепство
        Гектора, сына Приамова: сколько он зла им соделал!"

        Ей отвечала немедленно дочь громовержца Афина:
         "И давно бы уж он и свирепство и душу извергнул,
        Здесь, на родимой земле, сокрушенный руками данаев,
 360  Если б отец мой, Кронид, не свирепствовал мрачной душою.
        Лютый, всегда неправдивый, моих предприятий рушитель,
        Он никогда не воспомнит, что несколько раз я спасала Сына его,
        Эврисфеем томимого в подвигах тяжких.
        Там он вопил к небесам, и меня от высокого неба
 365  Сыну его помогать ниспослал Олимпиец Кронион.
        Если б я прежде умом проницательным то предузнала,
        В дни, как его Эврисфей посылал во Аид крепковратньй
        Пса увести из Эреба, от страшного бога Аида, -
        Он не избегнул бы гибельных вод, глубокого Стикса.
 370  Ныне меня ненавидит и волю Фетиды свершает:
        Ноги лобзала ему и касалась брады Нереида,
        Слезно моля, да прославит он ей градоборца Пелида.
        Будет, когда он опять назовет и Афину любезной!
        Гера, не медли, впряги в колесницу коней звуконогих;
 375  Я между тем поспешаю в чертоги отца Эгиоха:
         Там я оружием грозным на бой ополчусь и увижу,
        Нам Приамид сей надменный, шеломом сверкающий Гектор
        Будет ли рад, как мы явимся обе на битвенном поле?
        О! не один и троянец насытит псов и пернатых
 380  Телом и туком своим, распрострись пред судами ахеян!"

        Так изрекла; преклонилась лилейнораменная Гера:
         Бросясь и быстро носясь, снаряжала коней златосбруйных
        Гера, богиня стрейшая, отрасль великого Крона.
        Тою порой Афина в чертоге отца Эгиоха
385  Тонкий покров разрешила, струёй на помост он скатился
        Пышноузорный, который сама, сотворив, украшала;
         Вместо его облачася броней громоносного Зевса,
        Бранным доспехом она ополчалася к брани плачевной;
         Так в колеснице пламенной став, копием ополчилась
 390  Тяжким, огромным, могучим, которым ряды сокрушает
        Сильных, на коих. разгневана дщерь всемогущего бога.
        Гера немедля с бичом налегла на коней быстролетных;
         С громом врата им небесные сами разверзлись, при Горах,
        Страже которых Олимп и великое вверено небо,
 395  Чтобы облак густой разверзть иль сомкнуть перед ними.
        Оным путем, чрез сии врата подстрекаемых коней
        Гнали богини. От Иды узрев их, исполнился гнева
        Зевс, - и Ириду к ним устремил златокрылую с вестью:
         "Мчися, Ирида крылатая, вспять возврати их, не дай им
 400  Дальше стремиться; или не к добру мы сойдемся во брани!
        Так я, реки им, вещаю и так непреложно исполню:
         Коням я ноги сломлю под блестящею их колесницей;
         Их с колесницы сражу и в прах сокрушу колесницу!
        И ни в десять свершившихся лет круговратных богини
 405  Язв не излечат глубоких, какие мой гром нанесет им.
        Будет помнить Афина, когда на отца ополчалась!
        Но против Геры не столько я злобен, не столько я гневен:
         Гера обыкнула всё разрушать мне, что я ни замыслю!"

        Рек он, - и бросилась вестница, равная вихрям Ирида:
 410  Прямо с Идейских вершин на великий Олимп устремилась.
        Там, при первых вратах многохолмной горы Олимпийской
        Встретив богинь, удержала и Зевсов глагол возвестила;
         "Что предприемлете? что ваше сердце свирепствует в персях?
        Зевс воспрещает Кронид поборать кудреглавым ахейцам.
 415  Так он грозил, громовержец, и так непреложно исполнит:
         Сломит колена коням под златой колесницею вашей,
        Вас с колесницы сразит и в прах сокрушит колесницу;
         И ни в десять уже совершившихся дет круговратных
        Вы не излечите язв, которые гром нанесет вам.
 420  Будешь, Афина, ты помнить, когда на отца ополчалась!
        Но против Геры не столько он злобен, не столько он гневен:
         Гера обыкнула всё разрушать, что Кронид ни замыслит!
        Ты же, ужасная, - псица бесстыдная, ежели точно
        Противу Зевса дерзаешь поднять огромную пику!"

425  Слово скончав, отлетела подобная вихрям Ирида.
        И к Афине тогда провещала державная Гера:
         "Нет, светлоокая дочь Эгиохова! Я не желаю,
        Я не позволю себе против Зевса за смертных сражаться!
         Пусть между ними единый живет, а другой погибает,
430  Как предназначено; Зевс, совещался с собственным сердцем,
        Сам да присудит, что следует, Трои сынам и ахейцам!"

        Так произнесши, назад обратила коней быстроногих.
        Горы, принесшимся им, пышногривых коней отрешили,
        Их привязали браздами у яслей, амброзии полных;
 435  Но колесницу богинь преклонили к стенам кругозарным.
        Сами богини, притекшие вспять, между сонма бессмертных
        Сели на кресла златые, с печалью глубокою в сердце.

        Зевс от Иды горы, в колеснице красивоколесной,
        Коней к Олимпу погнал и принесся к собору бессмертных.
 440  Коней его отрешил Посейдон, земли колебатель,
         И колесницу, покрыв полотном, на подножье поставил.
        Сам на златом престоле пространногремящий Кронион
        Сел, - и великий Олимп задрожал под стопами владыки.
        Смутны, одни, от Зевса далёко, Афина и Гера
 445  Вместе сидели, не смея начать ни вопроса, ни речи.
         Мыслью своею проник то Кронион и сам возгласил к ним:
         "Чем опечалены так и Афина и Гера богиня?
        В брани, мужей прославляющей, вы подвизались не долго,
        К пагубе храбрых троян, на которых пылаете злобой!
 450  Так, у меня таковы необорные силы и руки;
         Боги меня не подвигнут, колико ни есть на Олимпе!
        Вам же трепет объял и сердца, и прекрасные члены
        Прежде, чем брань вы узрели и грозные подвиги брани.
        Паки глаголю я вам (и глаголы б мои совершились):
 455  Вы на своей колеснице, моим пораженные громом,
         Вспять никогда не пришли б на Олимп, обитель бессмертных!"

        Так он вещал; негодуя, вздохнули Афина и Гера:
         Вместе сидели они и троянам беды совещали.
        Но Афина смолчала, не молвила, гневная, слова
 460  Зевсу отцу; а ее волновала свирепая злоба.
         Гера же гнева в груди не сдержала, воскликнула к Зевсу:
         "Мрачный Кронион! какие слова ты, жестокий, вещаешь?
        Ведаем мы совершенно, что сила твоя необорна;
         Но милосердуем мы об ахеянах, доблестных воях,
 465  Кои, судьбу их жестокую скоро исполнив, погибнут!
        Обе, однако, от брани воздержимся, если велишь ты;
         Мы лишь советы внушим аргивянам, да храбрые мужи
        В Трое погибнут не все под твоим сокрушительным гневе!
         К ней обратясь, возгласил воздымающий тучи Кронион:
 470  "Завтра с Денницею ты, волоокая, грозная Гера,
        Можешь, коль хочешь, увидеть, как будет Кронид многомощный
        Боле еще истреблять ополчение храбрых данаев:
         Ибо от брани руки не спокоит стремительный Гектор
        Прежде, пока при судах не воспрянет Пелид быстроногий,
 475  В день, как уже пред кормами их воинства будут сражаться,
        В страшной столпясь тесноте, вкруг Патроклова мертвого тела.
        Так суждено! и пылающий гнев твой в ничто я вменяю!
        Если бы даже ты в гневе дошла до последних пределов
        Суши и моря, туда, где Япет и Крон заточенный,
 480  Сидя, ни ветром, ни светом высокоходящего солнца
         Ввек насладиться не могут; кругом их Тартар глубокий!
         Если б, вещаю тебе, и туда ты, скитаясь, достигла,
         Гнев твой вменю ни во что, невзирая на всю твою наглость!"

        Рек, - и умолкла пред Зевсом лилейнораменная Гера.
485  Пал между тем в Океан лучезарный пламенник солнца,
        Черную ночь навлекая на многоплодящую землю.
        День сокрылся противу желаний троян; но ахейцам
         Сладкая, всем вожделенная, мрачная ночь наступила.

        В войске троянском совет сотворил блистательный Гектор,
 490  Вдаль от ахейских судов, к реке отошедши пучинной,
        В чистое поле, где место от трупов свободное было.
        Там, сошедшие с коней, трояне слушали слово.
        Гектор его говорил им великий; в деснице держал он
        Пику в одиннадцать локтей; далеко на пике сияло
 495  Медное жало ее и кольцо вкруг него золотое.
        Он, опираясь на пику, вещал им крылатые речи:
         "Слух преклоните, трояне, дардане и рати союзных!
        Я уповал, что в сей день, истребив и суда и ахеян,
        Мы, торжествуя, обратно в святый Илион возвратимся:
 500  Прежде настигнула. тьма; и единая тьма сохранила
        Рать аргивян и суда их на береге шумного моря.
        Други, и мы покоримся настигнувшей сумрачной ночи;
         Вечерю здесь учредим. Ратоборцы, коней пышногривых
        Всех вы от ярм отрешивши, задайте обильно им корму;
 505  Сами скорее из града волов и упитанных агниц
         К вечере в стан пригоните; вина животворного, хлебов
        Нам из домов принесите; и после совлечь поспешайте
        Множество леса, да целую ночь, до Зари светоносной,
        Окрест огни здесь пылают и зарево к небу восходит;
 510  Ради того, чтоб во тьме кудреглавые мужи ахейцы
         В дом не решились бежать по широким хребтам Геллеспонта
        Или дабы на суда не взошли безопасно и мирно.
        Нет, пускай не один и в отечестве рану врачует,
        Раненный острым копьем иль крылатой стрелою троянской,
 515  Скачущий в судно данаец; и пусть ужаснутся народы
        Слезную брань наносить укротителям коней троянам!
        Вестники Зевсу любезные, вы объявите, да в граде
        Бодрые отроки все и от лет обеленные старцы
        Трою святую кругом стерегут с богосозданных башен;
 520  Жены ж, слабейшие силами, каждая в собственном доме,
        Яркий огонь да разводят, и крепкая стража да будет:
         В град не ворвался б враждебный отряд при отсутствии воинств.
        Так да будет, как я говорю, браноносцы трояне!
        Мысли, народу сегодня полезные, сказаны мною;
 525  Завтра другие троянам, смирителям коней, скажу я.
         Льщуся, молясь и надеясь на Зевса и прочих бессмертных,
        Я изгоню из Троады неистовых псов навожденных,
        Коих судьба лихая на черных судах привела к нам.
        Но во мраке ночном охраним и себя мы во стане;
 530  Завтра же, с светом Зари, ополчася оружием бранным,
        Мы пред судами ахеян воздвигнем свирепую жесточь.
        Там я увижу, меня ль Диомед, воеватель могучий,
        Боем к стенам от судов отразит или я, Диомеда
        Медью убив, в Илион возвращуся с корыстью кровавой.
 535  Завтра пред нами покажет он мужество, если посмеет
         Встретить летящий мой дрот; но, надеюся, завтра меж первых!
        Будет пронзенный лежать, с неисчетными окрест друзьями,
        Он пред солнцем всходящим. О! если бы столько же верно
        Был я бессмертен и жизнью моей никогда не стареющ
 540  Славился всеми, как славятся Феб и Паллада Афина, -
        Сколько то верно, что день сей несет аргивянам погибель!"

        Так Приамид говорил, - и кругом восклицали трояне;
         Быстрых коней отрешали, под ярмами потом покрытых,
        И, пред своей колесницею каждый, вязали браздами.
545  После из града и тучных волов, и упитанных агниц
        К рати поспешно пригнали, вина животворного, хлебов
        В стан принесли из домов, навлачили множество леса
        И сожигали полные в жертву богам гекатомбы.
        Их благовоние ветры с земли до небес возносили
 550  Облакам дыма, но боги блаженные жертв не прияли,
        Презрели их; ненавистна была им священная Троя,
        И владыка Приам, и народ копьеносца Приама.

        Гордо мечтая, трояне на поприще бранном сидели
        Целую ночь; и огни их несчетные в поле пылали.
 555  Словно как на небе около месяца ясного сонмом
        Кажутся звезды прекрасные, ежели воздух безветрен;
         Все кругом открывается - холмы, высокие горы,
        Долы; небесный эфир разверзается весь беспредельный;
         Видны все звезды; и пастырь, дивуясь, душой веселится, -
 560  Столько меж черных судов и глубокопучинного Ксанфа
        Зрелость огней троянских, пылающих пред Илионом.
        Тысяча в поле горело огней, и пред каждым огнищем
        Вкруг пятьдесят ратоборцев сидело при зареве ярком.
        Кони их, белым ячменем и сладкой питаяся полбой,
 565  Подле своих колесниц ожидали Зари лепотронной.

        Гомер. Илиада. Песнь шестая. Свидание Гектора с Андромахой.

        ПЕСНЬ ДЕВЯТАЯ.

     ПОСОЛЬСТВО

        Так охраняли трояне свой стан: но ахеян волнует
         Ужас, свыше ниспосланный, бегства дрожащего спутник;
         Грусть нестерпимая самых отважнейших дух поражает.
         Словно два быстрые ветра волнуют понт многорыбный,
 5      Шумный Борей и Зефир, кои, из Фракии дуя,
         Вдруг налетают, свирепые; вдруг почерневшие зыби
         Грозно холмятся и множество пороста хлещут из моря,-
         Так раздиралися души в груди благородных данаев.

        Царь Агамемнон, печалью глубокою в сердце пронзенный,
 10    Окрест ходил, рассылая глашатаев звонкоголосых
         К сонму вождей приглашать, но по имени каждого мужа,
         Тихо, без клича, и сам между первых владыка трудился.
         Мужи совета сидели унылые. Царь Агамемнон
         Встал, проливающий слезы, как горный поток черноводный
 15    С верху стремнистой скалы проливает мрачные воды.
         Он, глубоко стенающий, так говорил меж данаев:
         "Други, вожди и властители мудрые храбрых данаев,
         Зевс громовержец меня уловил в неизбежную гибель!
         Пагубный! прежде обетом и знаменьем сам предназначил
 20    Мне возвратиться рушителем Трои высокотвердынной;
         Ныне же злое прельщение он совершил и велит мне
         В Аргос бесславным бежать, погубившему столько народа!
         Так, без сомнения, богу, всемощному Зевсу, угодно.
         Многих уже он градов разрушил высокие главы,
 25    И еще сокр