Первый бога постиг Оилеев Аякс быстроногий;
        Первый он взговорил к Теламонову сыну Аяксу:
        "Храбрый Аякс! без сомнения, бог, обитатель Олимпа,
        Образ пророка приняв, корабли защищать повелел нам.
 70   Нет, то не Калхас, вещатель оракулов, птицегадатель;
        Нет, по следам и по голеням мощным сзади познал я
        Вспять отходящего бога: легко познаваемы боги.
        Ныне, я чую, в груди у меня ободренное сердце
        Пламенней прежнего рвется на брань и кровавую битву;
 75   В битву горят у меня и могучие руки, и ноги".

       Быстро ему отвечал Теламонид, мужества полный:
       "Так, Оилид! и мои на копье несмиримые руки
        В битву горят, возвышается дух, и стопы подо мною,
        Чувствую, движутся сами; один я, один я пылаю
 80   С Гектором, сыном Приама, неистовым в битвах, сразиться".

       Так меж собой говорили владыки народов Аяксы,
        Жаром веселые бранным, ниспосланным в сердце их богом.
        Тою порой возбуждал Посидаон задних данаев,
        Кои у черных судов оживляли унылые души:
 85   Воины, коих и силы под тяжким трудом изнурились,
        И жестокая грусть налегла на сердца их, при виде
        Гордых троян, за высокую стену толпой перешедших:
        Смотря на их торжествующих, слезы они проливали,
        Смерти позорной избегнуть не чаяли. Но Посидаон,
 90   Вдруг посреди их явившися, сильные поднял фаланги.
        Первому Тевкру и Леиту он предстал, убеждая,
        Там Пенелею царю, Деипиру, Фоасу герою,
        Здесь Мериону и с ним Антилоху, искусникам бранным.
        Сих возбуждал земледержец, крылатые речи вещая:
 95   "Стыд, аргивяне, цветущие младостью! вам, полагал я,
       Храбрости вашей спасти корабли мореходные наши!
        Если ж и вы от опасностей брани отступите робко,
        День настал роковой, и троянская мощь сокрушит нас!
        Боги! великое чудо моими очами я вижу,
 100 Чудо ужасное, коему, мнил, никогда не свершиться:
        Трои сыны пред судами ахейскими! те, что, бывало,
        Ланям подобились трепетным, кои, по темному лесу
        Праздно бродящие, слабые и не рожденные к бою,
        Пардов, волков и шакалов вседневною пищей бывают.
 105 Так и трояне сии трепетали, бывало, ахеян,
        Противу мужества их ни на миг стоять не дерзали.
        Ныне ж, далеко от стен, корабли уже наши воюют!
        И отчего? от проступка вождя и от слабости воев,
        Кои, враждуя вождю, не хотят окруженных врагами
 110 Спасть кораблей и пред ними себя отдают на убийство!
        Но устыдитеся; если и подлинно сильно виновен
        Наш предводитель, пространновластительный царь Агамемнон,
        Если и подлинно он оскорбил Ахиллеса героя,
        Нам никому ни на миг уклониться не должно от брани!
 115 Но исцелим мы себя: исцелимы сердца благородных.
        Стыд, о ахеяне! вы забываете бранную доблесть,
        Вы, ратоборцы храбрейшие в воинстве! Сам я не стал бы
        Гнева на ратника тратить, который бросает сраженье,
        Будучи подл, но на вас справедливо душа негодует!
 120 Слабые, скоро на всех навлечете вы большее горе
        Слабостью вашей! Опомнитесь, други! представьте себе вы
        Стыд и укоры людей! Решительный бой наступает!
        Гектор, воинственный Гектор уже на суда нападает,
        Мощный, уже разгромил и врата и запор их огромный".

125 Так возбуждал колебатель земли и воздвигнул данаев.
        Окрест Аяксов героев столпилися, стали фаланги
        Страшной стеной. Ни Арей, ни Паллада, стремящая рати,
        Их не могли бы, не радуясь, видеть: храбрейшие мужи,
        Войско составив, троян и великого Гектора ждали,
 130 Стиснувши дрот возле дрота и щит у щита непрерывно:
        Щит со щитом, шишак с шишаком, человек с человеком
        Тесно смыкался; касалися светлыми бляхами шлемы,
        Зыблясь на воинах: так аргивяне сгустяся стояли;
        Копья змеилися, грозно колеблемы храбрых руками;
 135 Прямо они на троян устремляясь, пылали сразиться.
        Но, упредив их, трояне ударили; Гектор пред ними
        Бурный летел, как в полете крушительный камень с утеса,
        Если с вершины громаду осенние воды обрушат,
        Ливнем-дождем разорвавши утеса жестокого связи:
 140 Прядая кверху, летит он; трещит на лету им крушимый
        Лес; беспрепонно и прямо летит он, пока на долину
        Рухнет, и больше не катится, сколь ни стремительный прежде,–
        Гектор таков! при начале грозился до самого моря
        Быстро пройти, меж судов и меж кущей, по трупам данаев;
 145 Но едва набежал на сомкнувшиесь крепко фаланги,
        Стал, как ни близко нагрянувший: дружно его аргивяне,
        Встретив и острых мечей, и пик двуконечных ударом,
        Прочь отразили,– и он отступил, поколебанный силой,
       Голосом, слух поражающим, к ратям троян вопиющий:
150 "Трои сыны, и ликийцы, и вы, рукопашцы дарданцы!
        Стойте, друзья! Ненадолго меня остановят ахейцы,
        Если свои ополченья и грозною башней построят;
        Скоро от пики рассыплются, если меня несомненно
        Бог всемогущий предводит, супруг громовержущий Геры! "

155 Так восклицая, возвысил и душу и мужество в каждом.
        Вдруг Деифоб из рядов их высокомечтающий вышел,
        Сын же Приамов: пред грудью уставя он щит круговидный,
        Легкой стопой выступал и вперед под щитом устремлялся.
        Но Мерион, на троянца наметив сверкающей пикой,
 160 Бросил, и верно вонзилася в выпуклый щит волокожный
        Бурная пика; но кож не проникла: вонзилась и древком
        Около трубки огромная хряснула. Быстро троянец
        Щит от себя отдалил волокожный, в душе устрашася
        Бурного в лете копья Мерионова; тот же, могучий,
 165 К сонму друзей отступил, негодуя жестоко на трату
        Верной победы и вместе копья, преломленного тщетно;
        Быстро пустился идти к кораблям и кущам ахейским,
        Крепкое вынесть копье, у него сохранявшеесь в куще.

       Но другие сражались; вопль раздавался ужасный.
 170 Тевкр Теламониев первый отважного сверг браноносца
        Имбрия, Ментора сына, конями богатого мужа.
        Он в Педаосе жил до нашествия рати ахейской,
        Медезикасты супруг, побочной Приамовой дщери.
        Но когда аргивяне пришли в кораблях многовеслых,
 175 Он прилетел в Илион и в боях меж троян отличался;
        Жил у Приама и был как сын почитаем от старца.
        Мужа сего Теламонид огромною пикой под ухо
        Грянул и пику исторг; и на месте пал он, как ясень
        Пышный, который на холме, далеко путнику видном,
 180 Ссеченный медью, зеленые ветви к земле преклоняет:
        Так он упал, и кругом его грянул доспех распещренный.
        Тевкр полетел на упавшего, сбрую похитить пылая.
        Гектор на Тевкра летящего дротик блистающий ринул;
        Тот, издалече узря, от копья, налетавшего бурно,
 185 Чуть избежал. Но Амфимаха Гектор, Ктеатова сына,
        В битву идущего, в грудь поразил сокрушительным дротом;
        С шумом на землю он пал, загремели на падшем доспехи.
        Бросился Гектор, пылая шелом на скраниях плотный,
        Медный сорвать с головы у Ктеатова храброго сына.
 190 Но Аякс на летящего острую пику уставил;
        К телу она не проникнула Гектора: медью кругом он
        Страшною был огражден; но в средину щита поразивши,
        Силой его отразил Теламонид, и вспять отступил он
        Прочь от обоих убитых; тела увлекли аргивяне:
 195 Сына Ктеатова Стихий герой с Менесфеем почтенным,
        Оба афинян вожди, понесли к ополченьям ахейским.
        Имбрия ж оба Аякса, кипящие храбростью бурной,
        Словно как серну могучие львы, у псов острозубых
        Вырвавши, гордо несут через густопоросший кустарник
 200 И добычу высоко в челюстях держат кровавых,–
        Так, Менторида высоко держа, браноносцы Аяксы
        С персей срывали доспех, и повисшую голову с выи
        Ссек Оилид и, за гибель Амфимаха местью пылая,
        Бросил ее с размаху, как шар, на толпу илионян:
 205 В прах голова, перед Гектора ноги, крутящаясь пала.

       Гневом сугубым в душе Посидон воспылал за убийство
        Внука его Ктеатида, сраженного в битве свирепой.
        Гневный подвигнулся он, к кораблям устремляясь и к кущам,
        Всех аргивян возбуждая и горе готовя троянам.
 210 Идоменей, Девкалион воинственный, встретился богу,
        Шедший от друга, который к нему незадолго из боя
        Был приведен, под колено суровою раненный медью.
        Юношу вынесли други; его он врачам приказавши,
        Сам из шатра возвращался: еще он участвовать в битве,
215 Храбрый, пылал; и к нему провещал Посидаон владыка
       (Глас громозвучный приняв Андремонова сына, Фоаса,
       Мужа, который в Плевроне, во всем Калидоне гористом
       Всеми этольцами властвовал, чтимый, как бог, от народа):
        "Где же, о критян советник, куда же девались угрозы,
220 Коими Трои сынам угрожали ахейские чада?"

       И ему вопреки отвечал Девкалид знаменитый:
       "Сын Андремонов! никто из ахеян теперь не виновен,
        Сколько я знаю: умеем мы все и готовы сражаться;
        Страх никого не оковывал низкий; никто, уступая
 225 Праздности, битвы не бросил, ахеям жестокой; но, верно,
        Кронову сыну всесильному видеть, Зевесу, угодно
        Здесь далеко от Эллады ахеян бесславно погибших!
        Сын Андремонов, всегда отличавшийся мужеством духа,
        Ты, ободрявший всегда и других, забывающих доблесть,
 230 Ныне, Фоас, не оставь и омужестви каждого душу! "

       Быстро ему отвечал Посидаон, колеблющий землю:
        "Критян воинственный царь! да вовек от троянского брега
        В дом не придет, но игралищем псов да прострется под Троей
        Воин, который в сей день добровольно оставит сраженье!
 235 Шествуй и, взявши оружие, стань ты со мной: совокупно
        Действовать должно; быть может, успеем помочь мы и двое.
        Сила и слабых мужей не ничтожна, когда совокупна;
        Мы же с тобой и противу сильнейших умели сражаться".

       Рек, – и вновь обратился бессмертный к борьбе человеков.
 240 Идоменей же, поспешно пришед к благосозданной куще,
        Пышным доспехом покрылся и, взявши два крепкие дрота,
        Он устремился, перуну подобный, который Кронион
        Махом всесильной руки с лучезарного мечет Олимпа,
        В знаменье смертным: горит он, летя, ослепительным блеском,–
 245 Так у него, у бегущего, медь вкруг персей блистала.
        Встречу ему предстал Мерион, знаменитый служитель,
        Близко от кущи, куда он спешил, воружиться желая
       Новым копьем, и к нему провещала владычняя сила:
       "Сердцу любезнейший друг, Молид Мерион быстроногий,
 250 Что приходил ты, оставивши брань и жестокую сечу?
        Ранен ли ты и не страждешь ли, медной стрелой удрученный?
        Или не с вестию ль бранной ко мне предстаешь ты? Но видишь,
        Сам я иду не под сенью покоиться, ратовать жажду! "

       Крита царю отвечал Мерион, служитель разумный:
 255 "Идоменей, предводитель критских мужей меднобронных,
       В стан я пришел, у тебя копия не осталось ли в куще?
        Взявши его, возвращуся; а то, что имел, сокрушил я,
        В щит поразив Деифоба, безмерно могучего мужа".

       Критских мужей повелитель ответствовал вновь Мериону:
 260 "Ежели копья нужны, и одно обретешь ты, и двадцать,
       В куще моей у стены блестящей стоящие рядом
        Копья троянские; все я их взял у сраженных на битвах.
       Смею сказать, не вдали я стоя, с врагами сражаюсь.
       Вот отчего у меня изобильно щитов меднобляшных,
265 Копий, шеломов и броней, сияющих весело в куще".

       Снова ему отвечал Мерион, служитель разумный:
       "Царь, и под сенью моей, и в моем корабле изобильно
       Светлых троянских добыч; но не близко идти мне за ними.
        Сам похвалюсь, не привык забывать я воинскую доблесть:
270 Между передних всегда на боях, прославляющих мужа,
        Сам я стою, лишь подымется спор истребительной брани.
        Может быть, в рати другим меднобронным ахейским героям
        Я неизвестен сражаюсь; тебе я известен, надеюсь".

       Критских мужей предводитель ответствовал вновь Мериону:
 275 "Ведаю доблесть твою, и об ней говоришь ты напрасно.
        Если бы нас, в ополченье храбрейших, избрать на засаду
        (Ибо в засадах опасных мужей открывается доблесть;
       Тут человек боязливый и смелый легко познается:
        Цветом сменяется цвет на лице боязливого мужа;
 280 Твердо держаться ему не дают малодушные чувства;
        То припадет на одно, то на оба колена садится;
        Сердце в груди у него беспокойное жестоко бьется;
        Смерти единой он ждет и зубами стучит, содрогаясь.
        Храброго цвет не меняется, сердце не сильно в нем бьется;
 285 Раз и решительно он на засаду засевши с мужами,
        Только и молит, чтоб в битву с врагами скорее схватиться),
        Там и твоя, Мерион, не хулы заслужила бы храбрость!
        Если б и ты, подвизаяся, был поражен иль устрелен,
        Верно не в выю тебе, не в хребет бы оружие пало:
 290 Грудью б ты встретил копье, иль утробой пернатую принял,
        Прямо вперед устремившийся, в первых рядах ратоборцев.
        Но перестанем с тобой разговаривать, словно как дети,
        Праздно стоя, да кто-либо нагло на нас не возропщет.
        В кущу войди и немедленно с крепким копьем возвратися".

295 Рек,– и Молид, повинуяся, бурному равный Арею,
        Быстро из кущи выносит копье, повершенное медью,
        И за вождем устремляется, жаждою битвы пылая.
        Словно Арей устремляется в бой, человеков губитель,
        С Ужасом сыном, равно как и сам он, могучим, бесстрашным,
 300 Богом, который в боях ужасает и храброго душу;
        Оба из Фракии горной они на эфиров находят,
        Или на бранных флегиян, и грозные боги не внемлют
        Общим народов мольбам, но единому славу даруют,–
        Столько ужасны Молид и герой Девкалид, ратоводцы,
 305 Шли на кровавую брань, лучезарной покрытые медью.

       Шествуя, словно к царю обратил Мерион быстроногий:
        "Где, Девкалид, помышляешь вступить в толпу боевую?
        В правом конце, в середине ль великого нашего войска
       Или на левом? Там, как я думаю, боле, чем инде,
 310 В битве помощной нуждается рать кудреглавых данаев".

       Молову сыну ответствовал критских мужей предводитель:
       "Нет, для средины судов защитители есть и другие:
        Оба Аякса и Тевкр Теламонид, в народе ахейском
        Первый стрелец и в бою пешеборном не менее храбрый;
 315 Там довольно и их, чтобы насытить несытого боем
        Гектора, сына Приама, хоть был бы еще он сильнее!
        Будет ему нелегко, и со всем его бешенством в битвах,
        Мужество их одолев и могущество рук необорных,
        Судно зажечь хоть единое, разве что Зевс громовержец
 320 Светочь горящую сам на суда мореходные бросит.
        Нет, Теламонид Аякс не уступит в сражении мужу,
        Если он смертным рожден и плодами Деметры воскормлен,
        Если язвим рассекающей медью и крепостью камней.
        Даже Пелиду, рушителю строев, Аякс не уступит
 325 В битве ручной; быстротою лишь ног не оспорит Пелида.
        В левую сторону рати пойдем да скорее увидим,
        Мы ли прославим кого или сами славу стяжаем!"

       Рек,– и Молид, устремившися, бурному равный Арею,
        Шел впереди, пока не достигнул указанной рати.
 330 Идоменея увидев, несущегось полем, как пламень,
        С храбрым клевретом его, в изукрашенных дивно доспехах,
        Крикнули разом трояне и все на него устремились.
        Общий, неистовый спор восстал при кормах корабельных.
        Словно как с ветром свистящим свирепствует вихорь могучий
 335 В знойные дни, когда прахом глубоким покрыты дороги;
        Бурные, вместе вздымают огромное облако праха,–
        Так засвирепствовал общий их бой: ратоборцы пылали
        Каждый друг с другом схватиться и резаться острою медью.
        Грозно кругом зачернелося ратное поле от копий,
 340 Длинных, убийственных, частых, как лес; ослеплял у воителей очи
        Медяный блеск шишаков, как огонь над глазами горящих,
        Панцирей, вновь уясненных, и круглых щитов лучезарных –
        Воинов, к бою сходящихся. Подлинно был бы бесстрашен,
        Кто веселился б, на бой сей смотря, и душой не содрогся!

345 Боги, помощные разным, сыны многомощные Крона,
        Двум племенам браноносным такие беды устрояли.
        Зевс троянам желал и Приамову сыну победы,
        Славой венчая Пелида царя; но не вовсе Кронион
        Храбрых данаев желал истребить под высокою Троей;
 350 Только Фетиду и сына ее прославлял он героя.
        Бог Посидон укреплял данаев, присутствуя в брани,
        Выплывший тайно из моря седого: об них сострадал он,
        Силой троян усмиренных, и гордо роптал на Зевеса.
        Оба они и единая кровь и единое племя;
 355 Зевс лишь Кронион и прежде родился и более ведал.
        Зевса страшился и явно не смел поборать Посидаон;
        Тайно, под образом смертного, он возбуждал ратоборцев.
        Боги сии и свирепой вражды и погибельной брани
        Вервь, на взаимную прю, напрягли над народами оба,
 360 Крепкую вервь, неразрывную, многим сломившую ноги.

       Тут, аргивян ободряющий, воин уже поседелый,
        Идоменей на троян устремился и в бег обратил их;
        Офрионея сразил кабезийца, недавнего в граде,
        В Трою недавно еще привлеченного бранною славой.
 365 Он у Приама Кассандры, прекраснейшей дочери старца,
        Гордый просил без даров, но сам совершить обещал он
        Подвиг великий: из Трои изгнать меднолатных данаев.
        Старец ему обещал и уже за него согласился
        Выдать Кассандру,– и ратовал он, на обет положася.
370 Идоменей на него медножальную пику направил
        И поразил выступавшего гордо: ни медная броня,
        Коей блистал, не спасла: углубилась во внутренность пика;
        С шумом он грянулся в прах, и, гордяся, вскричал победитель:
       "Офрионей! человеком тебя я почту величайшим,
 375 Ежели все то исполнишь, что ты исполнить обрекся
        Сыну Дарданову: дочерь тебе обещал он супругой.
        То же и мы для тебя обещаем и верно исполним:
        Выдадим лучшую всех из семейства Атридова дочерь;
        К браку невесту из Аргоса вывезем, если ты с нами
 380 Трояко разрушишь Приамову, град, устроением пышный.
        Следуй за мной: при судах мореходных с тобой мы докончим
        Брачный сговор; не скупые и мы на приданое сваты".

       Рек,– и за ногу тело повлек сквозь кипящую сечу
        Критский герой. Но за мертвого мстителем Азий явился,
 385 Пеший идя пред конями; коней за плечами храпящих
        Правил клеврет у него; и, пылающий, он устремился
        Идоменея пронзить; но герой упредил: сопостата
        Пикой ударил в гортань под брадой и насквозь ее выгнал.
        Пал он, как падает дуб или тополь серебрянолистный,
 390 Или огромная сосна, которую с гор древосеки
        Острыми вкруг топорами ссекут, корабельное древо:
        Азий таков пред своей колесницей лежал распростряся,
        С скрипом зубов раздирая руками кровавую землю.
        Но возница его цепенел, растерявшийся в мыслях,
 395 Бледный стоял и не смел, чтоб от рук враждебных избегнуть,
        Коней назад обратить; и его Антилох бранолюбец
        Пикой ударил в живот; и от смерти ни медная броня,
        Коей блистал, не спасла: углубилась во внутренность пика;
        Он застонал и с прекрасносоставленной пал колесницы.
 400 Коней младой Антилох, благодушного Нестора отрасль,
        Быстро от воинств троянских угнал к меднобронным ахейцам.

       Тут Деифоб на властителя критян, об Азии скорбный,
        Близко один наступил и ударил сверкающей пикой.
        Но усмотрел и от меди убийственной вовремя спасся
 405 Критян владыка; укрылся под выпуклый щит свой огромный,
        Щит