очелистую краву,
         Юную, выя которой еще не склонялась под иго;
         В жертву ее принесу я, с рогами, облитыми златом".

295  Так говорили, молясь; и вняла им Паллада Афина.
         Кончив герои мольбу громовержца великого дщери,
         Оба пустились, как львы дерзновенные, в сумраке ночи,
         Полем убийства, по трупам, по сбруям и токам кровавым.

        Тою порой и троянским сынам Приамид не позволил
 300  Сну предаваться; собрал для совета мужей знаменитых,
         Всех в ополченье троянском вождей и советников мудрых.
         Собранным вместе мужам, предлагал он совет им полезный:
         "Кто среди вас за награду великую мне обещает
         Славное дело свершить? А награда богатая будет:
 305  Дам колесницу тому и яремных коней гордовыйных
         Двух, превосходнейших всех при судах быстролетных данайских,
         Кто между вами дерзнет (а покрылся б он светлою славой!)
         В сумраке ночи к ахейскому стану дойти и разведать:
         Так ли ахеян суда, как и прежде, опасно стрегомы;6
 310  Или, уже укрощенные силою нашей, ахейцы
         Между собой совещают о бегстве и нынешней ночью
         Стражи держать не желают, трудом изнуренные тяжким".

        Так говорил; но молчанье глубокое все сохраняли.
         Был меж троянами некто Долон, троянца Эвмеда,
 315  Вестника, сын, богатый и златом, богатый и медью;
         Сын, меж пятью дочерями, единственный в доме отцовском,
         Видом своим человек непригожий, но быстрый ногами.
         Он предводителю Гектору так говорил, приступивши:
         "Гектор, меня побуждает душа и отважное сердце
 320  В сумраке ночи к судам аргивян подойти и разведать.
         Но, Приамид, обнадежь, подыми, твой скиптр и клянися,
         Тех превосходных коней и блестящую ту колесницу
         Дать непременно, какие могучего носят Пелида.
         Я не напрасный тебе, не обманчивый ведомец буду:
 325  Стан от конца до конца я пройду, и к судам доступлю я,
         К самым судам Агамемнона; верно, ахеян владыки
         Там совет совещают, бежать ли им или сражаться".

        Рек он, - и Гектор поднял свой скипетр и клялся Долону:
         "Сам Эгиох мне свидетель, супруг громовержущий Геры!
 330  Муж в Илионе другой на Пелидовых коней не сядет:
         Ты лишь единый, клянуся я, оными славиться будешь".

        Рек он - и суетно клялся, но сердце разжег у троянца.
         Быстро и лук свой кривой, и колчан он за плечи забросил,
         Сверху покрылся кожей косматого волка седого;
 335  Шлем же хорёвый надел и острым копьем ополчился.
         Так от троянского стана пошел он к судам; но троянцу
         Вспять не прийти от судов, чтобы Гектору вести доставить.
         Он, за собой лишь оставил толпы и коней и народа,
         Резво дорогой пошел. Подходящего скоро приметил
 340  Царь Одиссей и сопутнику так говорил, Диомеду:
         "Верно, сей муж, Диомед, из троянского стана подходит!
         Он, но еще не уверен я, наших судов соглядатай;
         Или подходит, чтоб чей-либо труп из убитых ограбить.
         Но позволим сначала немного ему по долине
 345  Нас миновать, а потом устремимся и верно изловим,
         Быстро напав; но когда, убегающий, нас упредит он,
         Помни, от стана его к кораблям отбивай непрестанно,
         Пикой грозя, чтобы он не успел убежать к Илиону".

        Так сговоряся, они у дороги, меж грудами трупов,
 350  Оба припали, а он мимо их пробежал, безрассудный.
         Но, лишь прошел он настолько, как борозды нивы бывают,
         Мулами вспаханной (долее мулы волов тяжконогих
         Могут плуг составной волочить по глубокому пару),
         Бросились гнаться герои, - и стал он, топот услышав.
         Чаял он в сердце своем, что друзья из троянского стана
 355  Кликать обратно его, по велению Гектора, гнались.
         Но, лишь предстали они на полет копия или меньше,
         Лица врагов он узнал и проворные ноги направил
         К бегству, и быстро они за бегущим пустились в погоню.
 360  Словно как два острозубые пса, приобыкшие к ловле,
         Серну иль зайца подняв, постоянно упорные гонят
         Местом лесистым, а он пред гонящими, визгая, скачет, -
         Так Диомед и рушитель градов Одиссеи илионца
         Полем, отрезав от войск, постоянно упорные гнали.
 365  Но, как готов уже был он с ахейскою стражей смеситься,
         Прямо к судам устремляяся, - ревность вдохнула Афина
         Сыну Тидея, да в рати никто не успеет хвалиться
         Славой, что ранил он прежде, а сам да не явится после.
         Бросясь с копьем занесенным, вскричал Диомед на троянца:
 370  "Стой иль настигну тебя я копьем! и напрасно, надеюсь,
         Будешь от рук ты моих избегать неминуемой смерти!"

        Рек он - и ринул копье, и с намереньем мимо прокинул:
         Быстро над правым плечом пролетевши, блестящее жалом,
         В землю воткнулось копье, и троянец стал, цепенея:
 375  Губы его затряслися, и зубы во рту застучали;
         С ужаса бледный стоял он, а те, задыхаясь, предстали,
         Оба схватили его - и Долон, прослезяся, воскликнул:
         "О, пощадите! я выкуп вам дам, у меня изобильно
         Злата и меди в дому и красивых изделий железа.
 380  С радостью даст вам из них неисчислимый выкуп отец мой,
         Если узнает, что жив я у вас на судах мореходных".

        Но ему на ответ говорил Одиссей многоумный:
         "Будь спокоен и думы о смерти отринь ты от сердца.
         Лучше ответствуй ты мне, но скажи совершенную правду:
 385  Что к кораблям аргивян от троянского стана бредешь ты
         В темную ночь и один, как покоятся все человеки?
         Грабить ли хочешь ты мертвых, лежащих на битвенном поле?
         Или ты Гектором послан, дабы пред судами ахеян
         Все рассмотреть? или собственным сердцем к сему побужден ты?"

390  Бледный Долон отвечал, и под ним трепетали колена:
         "Гектор, на горе, меня в искушение ввел против воли;
         Он Ахиллеса великого коней мне твердокопытых
         Клялся отдать и его колесницу, блестящую медью.
         Мне ж приказал он - под быстролетящими мраками ночи
 395  К вашему стану враждебному близко дойти и разведать,
         Так ли суда аргивян, как и прежде, опасно стрегомы
         Или, уже укрощенные ратною нашею силой,
         Вы совещаетесь в домы бежать и во время ночное
         Стражи держать не хотите, трудом изнуренные тяжким".

400  Тихо осклабясь, к нему говорил Одиссей многоумный:
         "О! даров не ничтожных душа у тебя возжелала:
         Коней Пелида героя! Жестоки, троянец, те кони;
         Их укротить и править для каждого смертного мужа
         Трудно, кроме Ахиллеса, бессмертной матери сына!
 405  Но ответствуй еще и скажи совершенную правду:
         Где, отправляясь, оставил ты Гектора, сил воеводу?
         Где у него боевые доспехи, быстрые кони?
         Где ополченья другие троянские, стражи и станы?
         Как меж собою они полагают: решились ли твердо
 410  Здесь оставаться, далеко от города, или обратно
         Мнят от судов отступить, как уже одолели ахеян?"

        Вновь отвечал Одиссею Долон, соглядатай троянский:
         "Храбрый, охотно тебе совершенную правду скажу я:
         Гектор, когда уходил я, остался с мужами совета,
 415  С ними советуясь подле могилы почтенного Ила,
         Одаль от шума; но стражей, герой, о каких вопрошаешь,
         Нет особливых, чтоб стан охраняли или сторожили".
         Сколько же в стане огней, у огнищ их, которым лишь нужда,
         Бодрствуют ночью трояне, один убеждая другого
 420  Быть осторожным; а все дальноземцы, союзники Трои,
         Спят беззаботно и стражу троянам одним оставляют:
         Нет у людей сих близко ни жен, ни детей их любезных".

        Снова Долона выспрашивал царь Одиссей многоумный:
         "Как же союзники - вместе с рядами троян конеборных,
 425  Или особо спят? расскажи мне, знать я желаю".

        Снова ему отвечал Долон, соглядатай троянский:
         "Все расскажу я тебе, говоря совершенную правду:
         К морю кариян ряды и стрельцов криволуких пеонов,
         Там же лелегов дружины, кавконов и славных пеласгов;
 430  Около Фимбры ликийцы стоят и гордые мизы,
         Рать фригиян колесничников, рать конеборцев меонян.
         Но почто вам, герои, расспрашивать порознь о каждом?
         Если желаете оба в троянское войско проникнуть,
         Вот новопришлые, с краю, от всех особливо, фракийцы;
 435  С ними и царь их Рез, воинственный сын Эйонея.
         Видел я Резовых коней, прекраснейших коней, огромных;
         Снега белее они и в ристании быстры, как ветер.
         Златом, сребром у него изукрашена вся колесница.
         Сам под доспехом златым, поразительным, дивным для взора,
 440  Царь сей пришел, под доспехом, который не нам, человекам
         Смертным, прилично носить, но бессмертным богам олимпийским.
         Ныне - ведите меня вы к своим кораблям быстролетным,
         Или свяжите и в узах оставьте на месте, доколе
         Вы не придете обратно и в том не уверитесь сами,
 445  Правду ли я вам, герои, рассказывал или неправду".

        Грозно взглянув на него, взговорил Диомед непреклонный
         "Нет, о спасенье, Долон, невзирая на добрые вести,
         Дум не влагай себе в сердце, как впал уже в руки ты наши.
         Если тебе мы свободу дадим и обратно отпустим,
 450  Верно, ты снова придешь к кораблям мореходным ахеян,
         Тайно осматривать их или явно с нами сражаться.
         Но когда уже дух под моею рукою испустишь,
         Более ты не возможешь погибелен быть аргивянам".

        Рек, - и как тот, у него подбородок рукою дрожащей
 455  Тронув, хотел умолять, Диомед замахнул и по вые
         Острым ножом поразил и рассек ее крепкие жилы:
         Быстро, еще с говорящего, в прах голова соскочила.
         Шлем хорёвый они с головы соглядатая сняли,
         Волчью кожу, разрывчатый лук и огромную пику.
 460  Все же то вместе Афине, добычи дарующей, в жертву
         Поднял горe Одиссей и молящийся громко воскликнул:
         "Радуйся жертвой, Афина! к тебе мы всегда на Олимпе
         К первой взываем, бессмертных моля! Но еще, о богиня,
         Нас предводи ты к мужам и к коням, на ночлеги фракиян!"

465  Так произнес - и поднятое всё на зеленой мирике
         Царь Одиссей положил и означил приметою видной,
         Вкруг наломавши тростей и ветвей полнорослых мирики,
         Чтобы его не минуть им, идущим под сумраком ночи.
         Сами пустились вперед, чрез тела и кровавые токи.
 470  Скоро достигли идущие крайнего стана фракиян.
         Воины спали, трудом утомленные; все их доспехи
         Пышные, подле же их, в три ряда в благолепном устройстве
         Сложены были, и пара коней перед каждым стояла.
         Рез посреди почивал, и его быстроногие кони
 475  Подле стояли, привязаны к задней скобе колесницы.
         Первый его усмотрев. Одиссей указал Диомеду:
         "Вот сей муж, Диомед, и вот те самые кони,
         Кони фракийские, коих означил Долон умерщвленный.
         Но начинай, окажи ты ужасную силу: не время
 480  С острым оружием праздно стоять. Иль отвязывай коней,
         Или мужей побивай ты; а я постараюсь об конях".

        Рек он, - и сыну Тидееву крепость вдохнула Афина:
         Начал рубить он кругом; поднялися ужасные стоны
         Воев, мечом поражаемых, кровью земля закраснела.
 485  Словно как лев, на стадо бесстражное коз или агниц
         Ночью набредши и гибель замысля, бросается быстрый, -
         Так на фракийских мужей Диомед бросался могучий;
         Он их двенадцать убил. Между тем Одиссей хитроумный
         Каждого мужа, который мечом Диомеда зарублен,
 490  За ногу сзади схватив, выволакивал быстро из ряду,
         С мыслию той на душе, чтоб фракийские бурные кони
         Вышли спокойно за ним и невольно не дрогнули б сердцем,
         Прямо идя по убитым, еще не привычные к трупам.
         Но Тидид наконец до царя приступает, могучий;
 495  Реза третьегонадесять сладостной жизни лишил он.
         Царь тяжело застонал: у него сновидением грозным
         Ночью стоял над главой - Диомед, по совету Афины.
         Тою порой Одиссей отвязывал Резовых коней;
         Вместе уздами связал и из ратного толпища вывел,
 500  Луком своим поражая, бича же блестящего в руку
         Он захватить не помыслил с узорной царя колесницы.
         Свистнул потом Одиссей, подавая знак Диомеду.
         Тот же стоял и думал, что еще смелого сделать:
         Взяв ли царя колесницу, с оружием в ней драгоценным,
 505  Быстро за дышло увлечь, либо вынести, вверх приподнявши,
         Или еще ему более душ у фракиян исторгнуть?
         Думы герою сии обращавшему в сердце, Афина
         Близко предстала и так провещала Тидееву сыну:
         "Вспомни уже об отшествии, сын благородный Тидея!
 510  Время к судам возвратиться, да к ним не придешь ты бегущий,
         Если троянских мужей небожитель враждебный пробудит".

        Так изрекла, - и постигнул он голос богини вещавшей,
         Быстро вскочил на коня. Одиссей обоих погонял их
         Луком, и кони летели к судам мореходным ахеян.

515  Тою порой соглядал не беспечно и Феб сребролукий.
         Он усмотрел, что Афина сопутствует сыну Тидея,
         И, негодуя, в великое войско троян устремился.
         Там пробудил он фракиян советника Гиппокоона,
         Резова родича храброго; с ложа он спрянул и, бледный,
 520  Видя лишь место пустое, где быстрые кони стояли,
         Вкруг на побоище свежем фракиян трепещущих видя,
         Громко взрыдал и по имени кликал любезного друга.
         Крик по троянскому воинству, страшная встала тревога;
         Быстро сбежались толпы и делам изумлялись ужасным,
 525  Кои враги совершили и к черным судам возвратились.

        Те же, когда принеслись, где убит соглядатай троянский,
         Бурных коней удержал Одиссей, бессмертным любезный;
         Но Тидид, соскочив и кровавые взявши корысти,
         В руки подал Одиссею и изнова прянул на коней.
 530  Тот их ударил; но кони покорные сами летели
         К сеням ахейским: туда их несло и желание сердца.

        Нестор, их топот услышавши первый, вещал меж царями:
         "Друга любезные, воинств ахейских вожди и владыки!
         Правду я или неправду, но выскажу, сердце велит мне;
 535  Коней, стремительно скачущих, топот мне слух поражает.
         Если бы сын то Лаэрта и сын дерзновенный Тидея
         Так неожиданно гнали троянских коней звуконогих!
         Но трепещу я, о други мои, не они ль пострадали,
         Воины наши храбрейшие; в стане, встревоженном ими!"

540  Не была старцем кончена речь, как явились герои;
         С коней на дол соскочили, и сонм аргивян восхищенный
         Их привечал и руками, и сладкими окрест словами.
         Первый стал их расспрашивать Нестор, конник геренский:
         "Как, Одиссей знаменитый, великая слава ахеян,
 545  Как вы коней сих добыли? Отважно ли оба проникли
         В войско троянское? или вам бог даровал их представший?
         Солнца лучам светозарным они совершенно подобны!
         Я завсегда обращаюсь с троянами; праздно, надеюсь,
         Я не стою пред судами, хотя и седой уже воин;
 550  Но таких я коней не видал, не приметил доныне!
         Бог, без сомнения, в встречу явившийся, вам даровал их:
         Вас обоих одинаково любит как Зевс громовержец,
         Так и Зевесова дочь, светлоокая дева Паллада!"

        Сыну Нелея ответствовал царь Одиссей многоумный:
 555  "Сын знаменитый Нелея, великая слава ахеян!
         Богу, когда соизволит, и лучших, чем видите, коней,
         Верно, легко даровать: божества беспредельно могущи!
         Эти ж, старец почтенный, вновь пришлые в стане троянском
         Кони фракийцев; у них и царя Диомед наш могучий
 560  Смерти предал, и двенадцать сподвижников, всё знаменитых!
         Но тринадцатый нами убит, при судах, соглядатай,
         Коего высмотреть ночью великое воинство наше
         Ныне же Гектор послал и другие сановники Трои".

        Так говорящий, за ров перегнал он коней звуконогих,
 565  Радостно-гордый, толпой окруженный веселых данаев.
         Скоро герои, пришед к Диомедовой куще красивой,
         Коней ремнями искусно разрезанных узд привязали
         К конским яслям, где и другие царя Диомеда
         Бурные кони стояли, питаяся сладкой пшеницей.
 570  Но Лаэртид на корабль доспех Долонов кровавый
         Взнес, пока не устроится жертва Палладе богине.
         Сами же тою порой, погрузившися в волны морские,
         Пот и прах смывали на голенях, вые и бедрах;
         И когда уже всё от жестокого пота морскою
 575  Влагой очистили тело и сердце свое освежили,
         Оба еще омывались в красивоотесанных мойнах.
         Так омывшись они, умащенные светлым елеем,
         Сели с друзьями за пир; и из чаши великой Афине,
         Полными кубками, сладостней меда вино возливали.

----------------------------------------------------------------------------

ПРИМЕЧАНИЯ:

1. Супруг лепокудрыя Геры - Зевс.    Назад

2. Аякс быстрый - Аякс, сын Оилея. Сын Филея - Мегес.    Назад

3. Подобный богу Аякс - Аякс, сын Теламона.    Назад

4. ...на мечном острии распростерта или погибель... или спасение... -
Пословица древних греков: "Будущая судьба колеблется, как на острие меча".
  Назад

5. ...более двух уже долей ночь совершила... - Греки разделяли ночь на три
части и время определяли по звездам.    Назад

6. Так ли ахеян суда, как и прежде, опасно стрегомы... - сторожат ли ахейцы
суда так же бдительно, с опаской.    Назад

           Гомер. Илиада. Песнь одиннадцатая. Подвиги Агамемнона.

        ПЕСНЬ ОДИННАДЦАТАЯ.

     ПОДВИГИ АГАМЕМНОНА.

        Рано, едва лишь Денница Тифона прекрасного ложе
        Бросила, свет вожделенный неся и бессмертным и смертным,
        Зевс Вражду ниспослав к кораблям быстролетным ахеян,
        Грозную вестницу, знаменье брани несущую в дланях.
 5      Стала Вражда на огромнейший черный корабль Одиссея,
        Бывший в средине, да крики ее обоюдно услышат
        В стане далеком Аякса и в стане царя Ахиллеса,
        Кои на самых концах с многовеслыми их кораблями
        Стали, надежные оба на силу их рук и на храбрость.
 10    Там возвышаясь, богиня воскликнула мощно и страшно,
        Крик обращая к ахейцам; и каждому в сердце вдохнула
        Бурную силу без устали вновь воевать и сражаться:
         Всем во мгновенье война им кровавая - сладостней стала,
        Чем на судах возвращенье в любезную землю родную.

15    Громко кричал и Атрид, препоясаться в брань возбуждая
        Воев аргивских, и сам покрывался блистательной медью.
        Прежде всего положил на могучие ноги поножи,
        Пышные, кои серебряной плотно смыкались наглезной.
        После вкруг персей герой надевал знаменитые латы,
 20    Кои когда-то Кинирас ему подарил на гостинец:
         Ибо до Кипра достигла великая молвь, что ахейцы
        Ратью на землю троянскую плыть кораблями решились;
         В оные дни подарил он Атрида, царю угождая.
        В латах сих десять полос простиралися ворони черной,
25    Олова белого двадцать, двенадцать блестящего злата;
         Сизые змеи по ним воздымалися кверху, до выи,
        По три с боков их, подобные радугам, кои Кронион
        Зевс утверждает на облаке, в дивное знаменье смертным.
        Меч он набросил на рамо: кругом по его рукояти
 30    Гвозди сверкали златые; влагалище мечное окрест
         Было серебряное и держалось ремнями златыми.
        Поднял, всего покрывающий, бурный свой щит велелепный,
        Весь изукрашенный: десять кругом его ободов медных,
        Двадцать вдоль его было сияющих блях оловянных,
 35    Белых; в средине ж одна воздымалася - черная воронь;
         Там Горг