огами (Диодор:  17; 88). Тем  временем  македонская  конница обошла
индов и ударила им в тыл.  Конница Пора была в этом сражении почти полностью
перебита.  Избивали и пехоту,  наседая  на  нее  со всех  сторон.  Когда  же
всадники  Александра  раздвинулись,   образовав  проход,  все  обратились  в
бегство. В сражении полегло не менее  20 000 пехотин-цев-индов, все  3000 их
всадников. Были изрублены все колесницы, перебита треть слонов, остальные 80
достались победителям.  Среди убитых были  и два  сына  Пора и многие из его
командиров.  Сам  Пор  доблестно  сражался  на  огромном  слоне   и,  только
совершенно  обессилев  от  ран, сдался в плен.  Александр отнесся  к нему  с
величайшим почтением и в знак уважения к его мужеству вернул ему его царство
в  качестве  сатрапии  (Арриан:  5;  17--19).  На  том месте, где  произошло
сражение, Александр  основал два  города: один назвал  Ни-кеей,  потому  что
здесь  победил индов, а другой Букефалами, в  память  о своем коне Букефале,
павшем здесь.
     После  этой  блестящей  победы  Александру  покорились все  земли между
Джелумом и Чинабом.  Здесь  было 37 городов, население самого  маленького из
них превышало 5000 человек,  а во многих жило  больше 10 000.  Править всеми
этими землями Александр  поручил Пору. Затем  он  переправился  через  Чинаб
(Анесин). Тамошние народы также большей  частью признали его власть без  боя
(Арриан:  5; 19--20).  Путь  войска  пролегал теперь  через  обширные леса с
огромными  и  тенистыми  деревьями  большой  высоты   (Курций  Руф:  9;  1).
Переправившись через Рави, Александр  узнал, что здесь  обитает воинственный
народ кафеев,  который  готовится к  войне с  ним.  Их твердыней  был  город
Сангалы.  Ка-феи считались самыми отважными и искусными воинами в этой части
Индии. Когда  Александр узнал  все  это, он  стремительно пошел  на Сангалы.
Кафеи расположились  на обрывистом холме перед городом, окружив  свой лагерь
тройным рядом телег.  Александр увидел, что конница тут  ничего  не сделает,
спешился  и  повел   своих   пехотинцев  на  штурм.  После   упорного   боя,
продолжавшегося целый день, македонцы прорвали все три ряда телег  и загнали
кафеев в город.  Александр велел собирать  осадные машины и подводить  их  к
стенам. Но машины  не понадобились: македонцы устроили  подкоп  под стену  и
ворвались  внутрь.  При  штурме погибли 7000 индов  и 70 000 сдались в плен.
Город по приказу Александра разрушили до основания (Арриан: 5; 22-24).
     Александру  рассказали,  что за  последней,  пятой  рекой  Пенджаба  --
Сатледжем (Гифасом) -- лежит богатая страна, ее населяют люди, которые умеют
хорошо  обрабатывать  землю  и  храбро  воевать.  Эти  рассказы  еще  больше
подстрекнули Александра в его желании идти дальше,  но македонцы пали духом.
В лагере стали собираться  сходки. Те, кто был посмирнее, только  оплакивали
свою участь, но другие твердо заявляли, что не пойдут дальше за Александром.
Когда Александр узнал об этом, то, не  дожидаясь, пока волнение среди солдат
усилится и они вовсе упадут духом, он созвал военачальников и  стал делиться
с ними своими  планами. Но  все его красноречие не произвело на них никакого
впечатления. Говорили, что войско устало и что нет такой силы, которая может
увлечь его в новый поход,  что необходимо, наконец,  сделать остановку и  не
требовать  от  людей  больше  того, что они  уже совершили.  Раздосадованный
Александр  распустил собрание.  На  следующий день  он, полный гнева, созвал
опять тех же военачальников и сказал, что  он сам пойдет вперед,  но никогда
не заставит  македонцев против  воли следовать  за ним; у  него будут  люди,
которые пойдут за царем добровольно. Те же, кто желает, пусть уходят домой и
пусть сообщат домашним,  что они оставили своего  царя, окруженного врагами.
После этих слов  он пошел к  себе  в  палатку и  в этот день и  еще  два  не
принимал никого, даже из диадохов, выжидая,  не изменится  ли  настроение  у
македонцев и  союзников.  В  лагере,  однако,  стояла  полная  тишина.  Гнев
Александра,  очевидно,  только  раздосадовал  солдат,   но  не  изменил   их
настроения.  Тем   не  менее   Александр   совершил  жертвоприношение  перед
переправой через Сат-леджен, но жертвы оказались неблагоприятными. Тогда  он
собрал старейших из диадохов  наиболее  преданных ему людей, и так  как  все
указывали  ему  на  необходимость вернуться, он  велел объявить  войску, что
решено повернуть обратно.
     Солдаты стали кричать  так,  как  кричит беспорядочная  ликующая толпа,
многие  плакали.  Александр разделил войско на отряды, приказал им соорудить
12 алтарей высотой в самую высокую башню: благодарность  богам за дарованные
победы и  память о понесенных трудах. Когда алтари были сооружены, он принес
на них положенные жертвы. Страну до Сатледжена он отдал Пору, а сам повернул
обратно к Джелуму (Арриан: 5; 25--29).
     На  берегу  Джелума для Александра приготовили много тридца-тивесельных
судов,  а  также кораблей,  удобных  для перевозки  лошадей и для  переправы
войска  по  реке, и он решил  плыть  вниз по Джелуму  до  Аравийского  моря.
Гребцов и  матросов на эти суда  набрали из финикиян, киприотов, карийцев  и
египтян, которые сопровождали войско.
     Собрав  диадохов  и  индийских  послов,  пришедших  к  нему,  Александр
назначил царем  завоеванных индийских  земель Пора: под  его власть отходили
семь индийских  племен и  более 2000 городов,  принадлежавших этим племенам.
Свое войско он разделил таким образом: щитоносцев,  лучников, агриан и агему
всадников он посадил с собой на суда. Кратер повел по правому берегу Джелума
вниз  часть  конницы  и пехоты;  по другому берегу  шел  Гефестион  во главе
большей и лучшей части войска. Вместе с ним следовали  и слоны, которых было
теперь более  200. Флотом Александра командовал  Неарх,  и было в нем  более
2000 кораблей.
     Александр  узнал, что в  низовьях Джелума  обитает  воинственное  племя
малов, которое намерено оказать ему сопротивление. Он спешно отправился вниз
по  реке, надеясь  напасть  на  малов прежде, чем они успеют подготовиться к
войне.  Между  рекой и городами малов лежала безводная пустыня. С конницей и
легкой пехотой Александр за сутки  пересек пустыню и напал на врага. Малы не
ожидали  такой  стремительности; они  не успели  объединиться  и  защищались
порознь, каждый  город сам  по  себе.  Несмотря  на отчаянное сопротивление,
македонцы в короткое время взяли все  их крепости. Войско малов, собравшееся
на  берегах  Рави  (Гидраста),  македонцы  обратили  в  бегство прежде,  чем
началось правильное  сражение.  Остатки войск укрылись в  ближайшем  городе.
Македонцы  сходу  ворвались  за  городские  стены,  но  остановились   перед
внутренними  укреплениями.   Александру   показалось,  что  солдаты,  несшие
лестницы,  не  торопятся.  Он выхватил  у  одного  из  солдат лестницу,  сам
приставил ее
     к  стене и полез, прикрываясь  щитом.  Он  первый  взобрался на стену и
начал  бой с малами.  Щитоносцы  в великом  страхе за  своего царя, спеша  и
толкаясь, полезли по одной лестнице и сломали ее.
     Александр оказался один на стене, выделяясь  среди всех своих роскошным
вооружением  и  безумной  отвагой. Град стрел и дротиков тут же обрушился на
него.  Он  понял, что,  оставаясь  здесь,  непременно будет  убит.  И  тогда
Александр прыгнул  внутрь крепости. Оказавшись один против многих  малов, он
убил  несколько  человек мечом, в том числе  вождя  индов.  Двоих он поразил
камнями.  Варвары не решались уже подходить к нему, а  окружив  его со  всех
сторон, метали в него оружием, какое у кого оказалось в  руках. В  это время
царские  телохранители  Певкест,  Абрея  и  Леоннат,  единственные,  которым
удалось взойти  на стену до того, как  лестница  сломалась, спрыгнули вниз и
стали  на  защиту  царя.  Тут одна  из стрел  пробила панцирь  Александра  и
вонзилась в грудь над соском. Из раны прыснула кровь и стал выходить воздух.
Александр потерял  сознание и упал на свой щит.  Тем  временем  македонцы  в
бессильной ярости  метались вокруг стены,  не зная,  как  прийти  на  помощь
своему царю. Несколько человек взобрались на стену, становясь на  плечи друг
к  другу,  некоторые  --  вбивая  в  стену  костыли.  Вокруг  лежащего  царя
завязалась жестокая сеча. Наконец удалось сломать засов в воротах, македонцы
хлынули в крепость и в короткое время перебили  здесь всех, включая женщин и
детей. Когда Александра принесли  в  палатку, почти не было  надежды, что он
останется  в  живых  Косский врач  Критодем провел  операцию  по  извлечению
стрелы. Она прошла успешно, но  Александр потерял столько крови, что едва не
умер.
     Несколько дней все войско нахолилось в величайшем смятении. Каждый воин
спрашивал  себя, что случится с ним и со всей армией, если  Александр умрет.
Многие оплакивали  свою судьбу,  не надеясь,  что  останутся живы.  Узнав об
этом, Александр велел нести себя к Чи  набу, где располагался весь его флот,
и  на седьмой день после операции показался войску верхом на коне. Ликованию
македонцев не было  пределов.  От криков содрогнулись все  окрестные леса  и
берега. Солдаты подходили к царю, со всех сторон касались его рук,  обнимали
колени,  трогали  одежду,  некоторые только  смотрели,  стоя  неподалеку,  и
уходили, благословляя его.  Его осыпали лентами и цветами. Сюда  же  явились
послы от малов и другого племени --  оксид-раков.  И  те  и другие  изъявили
Александру полную покорность и согласились принять назначенного им сатрапа.
     Устроив все  дела, Александр  продолжил  плаванье и у слияния  Чинаба с
Индом  заложил  город  --  Александрию  Опиану.  Племена  и  народы  по Инду
покорились Александру почти  без  сопротивления.  Между тем  это  были самые
богатые и многочисленные области  из всех, которые  были  захвачены в Индии.
Таким образом,  он опустился  до Патал,  где Инд разделяется на  два рукава.
Здесь он  сделал  остановку, велел войску  строить  верфи,  ремонтировать  и
закладывать  корабли.  А сам  на быстроходных  кораблях спустился  до  места
впадения Инда в Аравийское море.
     На  македонцев,  впервые  увидевших великий  Индийский  океан, вид  его
произвел  большое  впечатление.  Вернувшись  в   Паталы,   Александр   велел
Гефестиону  укреплять гавань  и  строить новые  верфи.  Он  решил оставить в
Паталах гарнизон  и  большую часть  флота.  Пока шли эти  работы,  Александр
спустился к океану по второму рукаву.  При  этом он достиг  большого лимана,
который  образует  при своем впадении река.  Александр  велел  строить здесь
город и еще одну верфь. Часть воинов он отправил на запад вдоль побережья --
разведать путь, по которому предстояло идти.
     Между тем  наступило  неудобное  для плаванья  время --  подули сильные
противные  ветры,  при которых  рискованно было выходить  в море.  Александр
оставил  флот  под  командованием  Неарха  в Паталах, велев  ему  дожидаться
подходящего времени, а сам с остальными воинами начал тяжелый поход на запад
вдоль  берегов  Аравийского  моря.  Путь  Александра  лежал  через  дикие  и
бесплодные  земли,  местное население никогда еще  не знало над собой власти
царей, и  его предстояло покорить. Стремительно  двигаясь вперед,  македонцы
напали на оритов и подвергли их владения разорению. Соседи оритов -- гадросы
--  заняли узкий горный проход, соединявший их страны, но разбежались, узнав
о  приближении Александра. Ориты согласились после этого  принять сатрапа от
завоевателя. Александр оставил в Орах Леонната, приказав ему строить город и
дожидаться Неарха. Сам он с большей частью войска вступил в Гидросию. Страна
эта представляла собой настоящую пустыню. Все  страдания, которые  перенесло
македонское  войско  в  Азии,  померкли  перед  тяготами  этого   последнего
перехода. Жгучий зной и полное отсутствие воды погубило  многих  людей и еще
больше животных,  которые  падали,  увязая в раскаленном  песке. Дороги  как
таковой не было. Солдаты шли по неутоптанному песку, проваливаясь в него как
в рыхлый снег. Длинные переходы очень утомляли войско, но потребность в воде
гнала  и гнала вперед.  Когда  кончился хлеб, солдаты стали резать лошадей и
мулов.   Александр   знал,   что  происходит,  но   считал,  что  в   данных
обстоятельствах лучше притвориться незнающим, чем дать разрешение на то, что
ему известно. Из-за  нехватки животных  невозмож -но стало  везти больных  и
ослабевших. Поход совершался  с великой быстротой, и  этих несчастных просто
бросили  в  песках  на  произвол  судьбы.  Говорили,  что   никогда  еще  ни
ассирийскому,  ни  персидскому  войску  не   удалось  пройти  этой  дорогой.
Александр был первым, кто провел по ней большую армию, но и он не раз был на
волосок от гибели. Однажды проводники заявили, что они не узнают дороги, так
как  следы  ее  сдуты  и уничтожены  ветром.  Александр сообразил,  что надо
держаться влево. С небольшим конным  отрядом  он поехал  вперед. Большинство
всадников отстало. Только с пятью  спутниками царь выехал к морю. Раскапывая
на берегу песок, он наткнулся на чистую пресную воду. Семь дней затем войско
шло  вдоль  моря,  добывая воду на берегу.  Тут  проводники узнали дорогу  и
повели войско в глубь страны.
     Через  два месяца после выхода из Ор, Александр прибыл  в Пуру, столицу
Гадросии  и здесь  дал войску  отдых. В Пуре  македонцев  поджидали  большие
запасы  продовольствия, привезенные из  Арианы,  Парфии и Гиркании.  Сюда же
вскоре прибыл Неарх, благополучно совершивший свое плаванье по морю.  Отсюда
отдохнувшее  войско  через Карманию  двинулось  в  Персию.  По  дороге  царь
принимал сатрапов и жалобы на них. Многих сатрапов тут же казнили по приказу
Александра. На  их место  он поставил новых македонцев из  своего  окружения
(Арриан: 6).
     Остановившись в  Сузах, Александр отпраздновал свадьбы -- свою и  своих
друзей. Он уже был женат  на Роксане, а теперь  взял в жены еще и старшую из
дочерей Дария -- Барсину -- и младшую дочь Оха -- Парисатиду. Гефести-она он
женил на Дрипетиде, дочери Дария,  сестре своей  жены: он  хотел, чтобы дети
Гефестиона и его были двоюродными. Точно также переженил он около 80 человек
диадохов  на  дочерях  знатнейших персов  и мидян.  Браки совершены были  по
персидскому обычаю. Этот  поступок Александра  сочли  одним из доказательств
его простого  и  дружественного обращения  с диадохами.  Приданное всем  дал
Александр.  Были  и  другие  македонцы, женившиеся  на  азиатских  женщинах.
Александр велел составить их поименный  список (оказалось их  больше 10  000
тысяч), и все они получили от него свадебные подарки.
     После  этого Александр  решил,  что  пришло время  уплатить  солдатские
долги.  Он  велел  составить  списки,  кто  сколько   должен,  чтобы  выдать
соответствующие суммы.  В  лагере были  поставлены столы, и  на них положены
деньги;  ведающим  раздачей   он  приказал  уплачивать  долги  каждому,  кто
предъявит  долговое  обязательство,  не  записывая   имен.  Это  понравилось
солдатам даже больше, чем избавление  от долгов.  Говорят, что войску в этот
раз было пожаловано около 20 000 талантов.
     Пришли к нему сатрапы из новых  городов  и  завоеванных земель,  с ними
прибыло  около  30 000  юношей,  вошедших  в  тот возраст, который Александр
называл возрастом  "потомков". У них было македонское  вооружение, и обучены
они были македонским военным приемам.  Македонцев, говорят, раздосадовало их
прибытие: они решили, что  Александр принимает всяческие меры  к тому, чтобы
не так  уж нуждаться в  македонцах. Великой  печалью было для них  видеть на
Александре  мидийскую  одежду;   заключение  браков  по  персидскому  закону
пришлось  многим  не  по  душе; огорчало их и  то,  что конные  азиаты  были
зачислены  по  лохам  в   конницу  гетайров.  Всем  дали  вместо  варварских
метательных  камней  македонские  копья.  Все  это,  по  мнению  македонцев,
свидетельствовало  о том,  что Александр склоняется  в душе  к  варварам,  а
македонские обычаи и сами македонцы у него в пренебрежении.
     Из  Суз  Александр  спустился по Евфрату до Персидского залива, а затем
поднялся  по  Тигру  в  Опиду.  Здесь он  собрал  македонцев  и заявил,  что
увольняет солдат,  негодных к военной службе по старости  или  по увечью; он
отошлет их на родину и даст каждому  с собой столько, что дома земляки будут
им завидовать, а другие македонцы загорятся желанием взять на себя их  труды
и опасности. Александр рассчитывал, что македонцы обрадуются его словам. Они
же обиделись на эту речь царя. Во всем войске вообще было много недовольных:
македонцев раздражала и персидская одежда Александра, и варварские обычаи, и
новые любимцы. Солдаты не выдержали и закричали -- пусть он уволит их всех и
воюет вместе со своим отцом.  Это был насмешливый  намек на божество Аммона.
Александр стал  в то время уже  раздражительным  и,  привыкнув  к варварской
угодливости, относился  к македонцам не с прежним благодушием. Он соскочил с
трибуны,  приказал схватить явных смутьянов  и  сам рукой указал щитоносцам,
кого надо взять. Взяли человек 13. Александр приказал их казнить (Арриан: 7;
1--8). Затем,  поднявшись вновь на  трибуну, он обратился к воинам с гневной
речью,  проклиная их неблагодарность, и под конец велел убираться всем, кому
не стыдно бросить его  одного, а он останется здесь под охраной  побежденных
варваров.  И в  самом деле,  Александр тут же прогнал своих телохранителей и
передал их должность персам, поставив их копьеносцами и жезлоносцами.  Видя,
что  свита царя  состоит  из персов, что они удалены и оскорблены, македонцы
притихли  и, одумавшись, поняли,  что  они от  ревности и  гнева  почти  что
обезумели. Образумившись,  без оружия, в одних  хитонах пошли они  к царской
палатке  с  плачем  и криком.  Александр  не  допустил  их  к  себе,  хотя и
смягчился.  Македонцы не  уходили: 2  дня и 2 ночи терпеливо стояли они так,
плакали и называли его владыкой. На третий день Александр вышел к ним,  видя
их печаль и унижение, заплакал и горевал долго  (Плутарх: "Александр";  71).
Помирившись  с солдатами, Александр уволил со службы  11  000 ветеранов.  Во
главе них он  поставил Кратера, которому приказано было управлять Македонией
вместо  Антипатра,  а Ан-типатра Александр  вызвал к  себе  с пополнением из
новобранцев (Юс-тин: 12; 12).
     Из Опиды в 326 г. до Р.Х. войско отправилось в Экбатаны. Здесь начались
шумные  празднества,  которые  были  прерваны внезапной смертью  Гефестиона.
Александр так любил его, что просто обезумел от горя.  Он приказал сейчас же
в знак траура остричь гривы всем  лошадям и мулам, сломать зубцы у городских
башен и распять врача  Главка  (хотя  тот  был не виноват --  Гефестион умер
именно  потому,  что  не  выполнял  указаний  врача).  Предался он  и другим
безумствам. Так, например, он истратил на похороны друга 10 000 талантов, но
и это считал за пустяк и собирался фракийскую гору Афон превратить в  статую
Гефестиона (Плутарх: "Александр"; 72).
     Немного  утешившись, Александр совершил поход  на косеев  и  совершенно
истребил это  племя. Затем он отправился в Вавилон (Арриан: 7; 15). Здесь он
застал  флот  Неарха, поднявшийся из Персидского залива  вверх  по  Евфрату.
Александр велел  строить еще корабли  и нанимать  корабельщиков.  У Вавилона
была  вырыта гавань,  где могла пристать тысяча  военных  кораблей.  Сюда же
начали  сходиться  войска  из всех  сатрапий -- Александр начал подготовку к
новому походу (Арриан: 7; 19). Планы были столь же грандиозны, как и прежде:
покорив арабов,  Александр  предполагал переправиться в  Африку, пройти  все
просторы Нумидии, захватить Карфаген,  переправиться в  Испанию,  выйти мимо
Альп к побережью Италии и возвратиться в Эпир (Курций Руф: 10; 1).
     Но  когда  все было готово и объявлен уже день начала похода, Александр
внезапно  заболел лихорадкой.  Сначала  он  не обратил  на  нее  внимания  и
продолжал отдавать распоряжения,  но бо