бильные  средства,  он
установил прежние свободные  порядки. Он  был таким  скромным  и  так  любил
равенство, что даже своего сына, бывшего уже в юношеском возрасте, не ввел в
императорский дворец; тот остался  в отеческом  доме и посещал  обыкновенные
школы  и  гимнасии для  частных  лиц, воспитывался  и  делал все  наравне  с
остальными,  нигде  не  выставляя  на  показ  императорского  тщеславия  или
пышности. Да и сам Пер-тинакс хотел оставаться в глазах других таким,  каким
он был раньше (Геродиан: 2; 1--5).
     Все  эти  меры  снискали  Пертинаксу  любовь  и уважение всех достойных
граждан. Но воины-преторианцы с самого начала невзлюбили нового императора и
в  дальнейшем  повиновались  ему  с  большой  неохотой.  Они  с  вожделением
вспоминали  о  тех вольностях, что позволял им Коммод, покрывавший многие их
беззакония,  и  страшились  суровости  Пертинакса, имевшего  славу  строгого
военачальника  (Геродиан:  2;   5).  Сначала  они  попытались  провозгласить
императором сенатора Триария Ма-терна, а потом консула Фалькона. И в первый,
и  во второй  раз сами претенденты,  кажется,  ничего  не знали о  намерении
заговорщиков. Пертинакс простил их обоих, но казнил зачинщиков  беспорядков.
Этой  расправой  он  еще  больше  раздражил  солдат.  И  вот  28  марта  300
вооруженных воинов, построившись клином, ворвались  в императорский  дворец.
Пертинакс вышел к ним и успокоил длинной и убедительной речью.  Солдаты  уже
готовы  были разойтись,  но некий  Таузий метнул  в грудь  императору копье.
Тогда, молясь Юпитеру, Пертинакс закрыл голову тогой и был добит остальными.
Воины насадили его голову на пику и понесли ее через весь город в лагерь.
     Всего  Пертинакс  пробыл императором чуть больше восьмидесяти  дней,  и
кончина  его была  столь же  стремительна и внезапна, как  само  возвышение.
Говорят,  что  такая судьба была  предсказана Пертинак-су  в самый  день его
рождения:  в  час,  когда  будущий  император  появился  на  свет, жеребенок
неведомо  как забрался  на крышу и, недолго там пробыв,  свалился на землю и
околел (Капитолии: "Гельвий Пертинакс"; 1, 6, 10-11, 14).



ПИРР I
     Эпирский царь из рода Пирридов, правивший в  307--302, 295--272  гг. до
Р.Х. Сын Эакида. Род. а 319 г. до Р.Х. Умер 272 г. до Р.Х. Ж.:  I) Антигона;
2) Авдолеона; 3) Биркенна; 4) Ланасса, дочь сицилийского царя Агафокла.
     Пирр  принадлежал к младшей ветви Пирридов. Матерью его была Фтия, дочь
фессалийца  Менона, который стяжал себе славу во  время  Ламийской войны. Во
все  время  своего правления  Эакид  поддерживал  Олимпиаду  и  враждовал  с
Кассандром.
     Когда  в 313 г. до Р.Х. восставшие  молоссы изгнали Эакида и возвели на
престол  его  брата  Алкета II,  а  приверженцев  Эакида захватили  и убили,
Андроклид   и  Ангел  бежали,  тайно  увезя  мальчика  Пирра,  которого  уже
разыскивали враги.  Однако  им пришлось взять  с  собой  нескольких рабов  и
женщин, чтобы ухаживать  за ребенком, и это настолько затруднило и замедлило
бегство,  что  погоня  уже  настигала   их.  Тогда   они  передали  мальчика
Андроклиону, Гиппию и  Неандру, юношам верным и сильным, приказав им  бежать
что  есть  духу  и  остановиться  в  македонском  городе  Мегары, а  сами то
просьбами, то силой  оружия  до  вечера удерживали  преследователей,  и едва
только  те  повернули вспять, поспешили догонять своих  спутников, увозивших
Пирра. Ускользнув таким образом от преследования и очутившись вне опасности,
беглецы  прибыли в Иллирию, к царю Главкию, и там, в доме царя, увидев  его,
сидевшего вместе с женой, положили ребенка на пол посреди покоя.  Царь был в
нерешительности.  Он боялся Кассандра --  врага  Эакида  --  и потому  долго
молчал,  размышляя.  В это  время  Пирр сам подполз  к  нему  и, схватившись
ручонками  за  полы его  плаща,  приподнялся,  дотянулся  до колен  Главкия,
улыбнулся,  а  потом заплакал,  словно проситель,  со  слезами  умолявший  о
чем-то.  Главкию это показалось изъявлением воли богов, и он тотчас  поручил
ребенка жене, приказав  ей воспитывать его вместе с их  собственными детьми.
Спустя некоторое время враги потребовали отдать им мальчика, а Кассандр даже
предлагал за  него  20 талантов,  но царь  не выдал Пирра. Более того, когда
Пирру исполнилось  12 лет, Главкий с войском  явился в  Эпир и вернул своему
воспитаннику  престол. Это случилось в 307 г.  до Р.Х., когда эпироты  убили
Алкета II.
     Лицо у Пирра было царственное,  но выражение его было скорее  пугающее,
нежели  величавое. Зубы  у  него не  отделялись друг  от друга; вся  верхняя
челюсть состояла  из одной  сплошной  кости, и промежутки  между зубами были
намечены  лишь  тоненькими  бороздками.  Верили,  что  Пирр может  доставить
облегчение страдающим болезнью селезенки, стоит ему только принести в жертву
белого петуха и его правой  лапкой несколько раз  легонько надавить на живот
лежащего  навзничь  больного.  И  ни  один  человек,  даже  самый  бедный  и
незнатный, не встречал у него отказа, если просил о таком лечении: Пирр брал
петуха и приносил его в жертву, и такая просьба была для него самым приятным
даром.
     Когда Пирру исполнилось 17  лет, он, считая, что власть его  достаточно
крепка,  отправился за пределы  своей  страны, чтобы  взять  в жены одну  из
дочерей  Главкия, вместе  с которыми  он  воспитывался. Тогда  молоссы снова
восстали, изгнали  его  приверженцев,  разграбили  имущество и  призвали  на
царство Неоптолема III, сына  Александра I, отпрыска старшей ветви Пирридов.
Пирр,  утратив  власть и  лишившись  всего своего  достояния,  отправился  к
Деметрию  По-лиоркету, сыну Антигона  I, женатому на его сестре Деидамии.  В
большой  битве при Ипсе (в 301 г. до Р.Х.), где сражались все цари, Пирр,  в
ту пору  совсем еще юный, принял участие на  стороне Деметрия  и отличился в
этом  бою,  обратив  противника  в  бегство.  Когда  же  Де-метрий  потерпел
поражение, Пирр не  покинул  его, но  сперва по его поручению охранял города
Эллады, а после  заключения перемирия был отправлен  заложником к Птолемею I
Лагу в Египет. Там, на  охоте и в гимнасии, он сумел  показать Птолемею свою
силу и выносливость, но особенно  старался угодить Беренике,  так как видел,
что она пользуется у царя наибольшим влиянием. Пирр умел  войти в доверие  к
самым знатным людям, которые могли быть ему полезны,  а к низким относился с
презрением,  жизнь  вел  умеренную  и целомудренную, и  потому среди  многих
юношей царского рода ему оказали предпочтение  и отдали ему в жены Антигону,
дочь Береники. После женитьбы  Пирр стяжал себе еще более громкое имя, да  и
Антигона была  ему хорошей женой, и поэтому  он добился, чтобы его,  снабдив
деньгами, отправили с войском в Эпир отвоевать себе царство. Там многие были
рады  его приходу, ибо ненавидели Неопто-лема за  его жестокое и беззаконное
правление.  Все  же  опасаясь, как  бы Неоптолем  не обратился за помощью  к
кому-нибудь   из  царей,  Пирр  прекратил  военные  действия  и  по-дружески
договорился с ним о совместной власти.
     С течением  времени  нашлись  люди,  которые стали  тайно  разжигать их
взаимную неприязнь и подозрения. Неоптолем стал искать случая отравить Пирра
и вовлек в  заговор его виночерпия. Но заговор его открылся. Пирр имел самые
точные сведения о  готовящемся на него покушении и предоставил все собранные
улики  некоторым  могущественным  эпиротам. Те же  призвали  его  уничтожить
Неоптолема и взять всю власть над страной в свои руки.  Пирр так и поступил.
Он пригласил Неоптолема на одно из празднеств и убил (в 295 г. до Р.Х.)
     С тех пор Пирр питал в душе много великих замыслов, однако больше всего
надежд сулило ему вмешательство в дела соседей-македонян. Незадолго до этого
Кассандр  умер,  а  между его  сыновьями -- Антипатром и  Александром  V  --
началась распря. Александр  обратился  за  помощью к  Пирру.  Пирр явился  и
потребовал  в  награду за союз Стимфею и Паравею,  подвластные македонцам, а
также Амбракию, Акарнанию и Амфилохию, принадлежавшие покоренным им народам.
Когда  юный Александр согласился, Пирр захватил эти  области,  оставил в них
свои   гарнизоны,  а   остальные  владения,  отобрав  у  Антипатра,   вернул
Александру.
     В 294 г. до Р.Х. в  Македонию приехал Деметрий I  Полиоркет. Вскоре ему
представился случай убить Александра. Он  умертвил юношу и был  провозглашен
царем  Македонии.  Не  взирая  на  прежнюю  дружбу, Пирр  и  Деметрий  стали
готовиться к  войне между  собой.  В 289 г. до  Р.Х.  цари двинулись друг на
друга,  но оба сбились  с пути  и разминулись.  Деметрий  вторгся в  Эпир  и
разграбил его, а  Пирр  напал  на  македонское  войско,  стоявшее в  Этолии.
Военачальник Деметрия Пантавх вызвал  Пирра  на поединок. Пирр дважды  ранил
его и свалил с ног. Эпироты, ободренные  победой своего царя, прорвали строй
македонцев, бросились преследовать  бегущих и  многих убили, а 5000 взяли  в
плен.
     Этот  поединок  и поражение, нанесенное македонцам,  не столько вызвали
ненависть  к  Пирру,  сколько  умножили  его  славу  и внушили  свидетелям и
участникам битвы восхищение  его доблестью. О нем  много говорили и считали,
что и внешностью своей и быстротой движений он напоминает Александра, а видя
его силу  и натиск в бою, все  думали, будто перед ними тень  Александра или
его подобие, и если  остальные  цари доказывали свое  сходство с Александром
лишь пурпурным облачением, свитой, наклоном головы да высокомерным тоном, то
Пирр доказал его с оружием  в руках. После смерти Антигоны он женился еще не
раз и  всегда  из  расчета, желая расширить свои владения:  он был  женат на
дочери Автолеонта, царя  пэо-нийцев,  на Биркенне,  дочери  Бар-диллея, царя
иллирийцев,  и  на Ланассе, дочери Агафокла Сира-кузского,  которая принесла
ему в приданное Керкиру. От Антигоны у него был сын Птолемей, от Ла-нассы --
Александр, а от  Бирке-ны -- Гелен. Всех их он с самого рождения закалял для
будущих битв и воспитывал храбрыми и пылкими в бою.
     После битвы  в  Этолии  Пирр  вернулся домой  и некоторое время  спустя
заключил с Деметрием Мир. Деметрий готовил в ту пору восточный поход, мечтая
о завоевании Азии, и очень желал помириться с Пирром, чтобы не иметь у  себя
в тылу  такого беспокойного соседа. Миру, однако, не суждено было продлиться
долго.  В  том  же  году Пирр развелся с Ланассой, которая ревновала мужа  к
другим  женам-варваркам.  Она удалилась  на  Керкиру,  куда  вскоре  приплыл
Деметрий. Он  сошелся с Ланассой и поставил в  городе  гарнизон. Этот эпизод
окончательно убедил Пирра во  враждебности Деметрия, и  он примкнул к  союзу
Лисимаха, Птолемея и Селевка, который те заключили против Деметрия.
     В  288  г.  до Р.Х. Лисимах вторгся  в  Верхнюю Македонию. Пирр выждал,
когда Деметрий  выступит  против  него, и  занял  Нижнюю Македонию. Деметрий
повернул армию и пошел на Пирра. Но как только два войска сблизились, многие
македонцы  стали перебегать  к Пирру.  Испуганный  Деметрий тайком бежал  из
лагеря.  Пирр без  боя вошел в лагерь, где македонское  войско провозгласило
его  царем.  Но вскоре  появился  Лисимах  и, считая разгром  Деметрия общей
заслугой,  стал  требовать   у   Пирра  раздела  власти.  Пирр  принял   его
предложение,  потому что сомневался  в  македонцах и  не  мог твердо  на них
положиться. Цари поделили между собой страну и города.
     Сперва это решение послужило им на пользу и прекратило войну, но вскоре
оба  убедились,  что раздел власти  стал  для них  не концом вражды,  а лишь
источником распрей и взаимных  обвинений. Пока Деметрий мог угрожать  обоим,
цари хранили видимость  мира, но  в 285 г. до  Р.Х., когда Деметрий потерпел
поражение  в  Сирии, Лисимах двинулся  на Пирра, который стоял  лагерем  под
Эдессой.  Письмами  и  речами  он побудил  знатнейших  македонцев к  измене,
пристыдив их за то, что они поставили над  собой господином чужестранца, чьи
предки  всегда  были рабами  македонцев,  а друзей  и  ближайших  соратников
Александра  изгнали  из  Македонии.  Когда  многие  склонились  на   уговоры
Лисимаха, Пирр, испугавшись, ушел с войском  эпи-ротов и  союзников, потеряв
Македонию так же легко, как прежде приобрел. Изгнанный в Эпир, он скоро стал
тяготиться   мирной   жизнью  и  только  ждал  случая,  чтобы   ввязаться  в
какую-нибудь авантюру. Возможность представилась ему через пять лет.
     В 282 г. до Р.Х. римляне напали на тарентийцев. У тех не было сил вести
войну, но бесчестная дерзость вожаков народа не давала им  сложить оружие, и
тогда  они задумали призвать и сделать  военачальником в войне против римлян
Пирра, отличного полководца  и  в то  время самого праздного из царей.  Пирр
воспрянул  духом,  предвидя   возможность  великих  завоеваний  в   Западном
Средиземноморье. Разгромив Рим, он хотел овладеть всей Италией и Сицилией, и
оттуда напасть на Карфаген.
     Как  только из  Тарента прибыли грузовые  суда, Пирр  в  280 г. до Р.Х.
погрузил на них 20 слонов, 3000 всадников, 20 000 пехотинцев, 2000  лучников
и  500  пращников. После  того  как все было  готово,  он  отчалил, но когда
корабли  вышли на  середину Ионийского моря, их  понес необычный  для  этого
времени года  бурный  ветер.  Благодаря  храбрости и расторопности гребцов и
кормчих кораблю Пирра удалось приблизиться  к берегу. Опасаясь, что  корабль
будет  разбит,  Пирр  бросился  в  море,  а  приближенные   и  телохранители
немедленно кинулись его спасать. Однако в темноте среди огромных волн трудно
было оказать ему  помощь, и  только  на  рассвете,  когда ветер  стих,  Пирр
выбрался на  сушу,  изможденный  телом, но бодрый  духом. Мессапы,  на землю
которых его вынесло бурей, по мере сил  оказали ему помощь и подвели к земле
немногие уцелевшие корабли,  на которых  было несколько  десятков всадников,
меньше двух тысяч пехотинцев и два слона.
     С этими силами  Пирр отправился в Тарент. Вступив в город, он ничего не
предпринимал против желания тарентийцев, пока не подошли спасшиеся корабли и
не  собралась большая часть его войска.  К  этому  времени Пирр увидел,  что
чернь в Таренте по доброй воле не склонна ни защищаться, ни защищать кого бы
то ни было, а хочет лишь отправить в бой его, чтобы самой остаться дома и не
покидать  бань и  пирушек. Поэтому он  закрыл все  гимнасии  и портики,  где
тарентийцы,  прогуливаясь,  вершили военные  дела  на  словах, положил конец
неуместным пирам, попойкам и шествиям и многих призвал в войско.
     Когда  пришло  известие,  что  римский консул  Левин с  большими силами
опустошил Луканию и наступает на Тарент, Пирр счел недостойным в бездействии
смотреть, как приближается враг, и выступил с войском, не дождавшись прихода
союзных отрядов. Свой  лагерь  он  устроил  на  равнине  между  Пандосией  и
Гераклеей.  Узнав, что  римляне  остановились неподалеку  за рекой Сири-сом,
Пирр  верхом отправился к реке на разведку,  осмотрел охрану, расположение и
все  устройство  римского лагеря.  Увидев  царивший  повсюду порядок,  он  с
удивлением сказал своему приближенному Мегаклу,  стоявшему рядом: "Порядок в
войске  у  этих варваров совсем  не  варварский.  А  каковы они  в  деле  --
посмотрим". И уже опасаясь за дальнейшее, он решил дождаться союзников, а на
тот случай,  если римляне  попытаются перейти реку  раньше, поставил стражу,
чтобы  помешать  переправе.  Но  римляне  начали  переходить  реку  сразу  в
нескольких местах, так что греки, боясь окружения, отступили. Узнав об этом,
Пирр  встревожился  еще  больше и  приказал  своим  военачальникам построить
пехоту и держать ее в боевой готовности, а сам во главе трех тысяч всадников
напал на  строящихся после  переправы римлян.  Во  время  битвы  красота его
оружия и  блеск роскошного убора делали его  заметным отовсюду, и  он  делом
доказывал, что его  слава вполне соответствует его доблести, ибо, сражаясь с
оружием в руках  и храбро отражая натиск  врагов, он не терял хладнокровия и
командовал войском так, словно следил за битвой издалека, поспевая на помощь
всем, кого одолевал противник.
     Тем  временем  подошла  построенная фаланга,  и  Пирр  сам повел ее  на
римлян. Те выдержали натиск, и завязался бой, исход которого долгое время не
мог определиться: говорят, что семь раз противники поочередно то  обращались
в бегство, то пускались в погоню за бегущими. Победу грекам  принесла только
атака слонов. Римские кони не выносили  вида этих чудовищ и мчались вместе с
всадниками вспять, не успевая приблизиться к врагам,  а Пирр, напав во главе
фессалийской конницы на пришедших в замешательство противников, обратил их в
бегство  и  многих  перебил. Иероним сообщает,  что  в  этой  битве  римляне
потеряли семь тысяч,  а Пирр -- меньше четырех тысяч. Он взял римский лагерь
и привлек  этой  победой  на свою  сторону  многие союзные с  Римом  города,
опустошил обширную область и продвинулся вперед настолько, что  от Рима  его
отделяли лишь 300 стадиев.
     После битвы к Пирру пришло  множество  луканов и  самнитов,  и он  смог
сформировать большое войско.  Однако  римляне не  делали никаких  попыток  к
заключению мира и продолжали готовиться к новым сражениям. Чтобы склонить их
на  уступки,  Пирр  предложил  отпустить  без  выкупа  всех пленных и обещал
римлянам помощь в  завоевании Италии.  Взамен  он не требовал  ничего, кроме
дружеского  союза  с  ним и  неприкосновенности  Тарента.  Сенат  отказался,
заявив, что пока  Пирр  остается в Италии,  римляне будут  воевать с  ним до
полного истощения.
     В следующем году Пирр встретился с римлянами близ города Аскула. Первый
день был  неудачным  для  него.  Неприятель  оттеснил  его  войско  в  места
непроходимые для  конницы, к лесистым берегам быстрой реки, откуда  слоны не
могли  напасть на вражеский строй. Много  воинов было ранено и  убито в этом
сражении,  пока ночь не  прервала  его. На следующий день, задумав перенести
битву  на равнину  и  бросить в  бой слонов,  Пирр заранее  укрепил наиболее
уязвимые  позиции караульными отрядами и, расставив  между слонами множество
метателей дротиков,  стремительно  двинул на  врага плотно сомкнутый  строи.
Римляне не могли уклониться в сторону или ударить с фланга, как в предыдущем
сражении,  и встретили  противника на равнине лицом к лицу.  Стремясь скорее
отбросить  фалангу,  пока не подошли  слоны,  легионеры упорно бились мечами
против сарисс, но против слонов их доблесть была бессильна. Римляне бежали в
свой  лагерь,  потеряв 6000 человек. Пирр  потерял за два дня 3500. Говорят,
что он заметил  какому-то человеку, радовавшемуся  победе: "Если  мы одержим
еще одну такую  победу  над римлянами,  то окончательно  погибнем". В  самом
деле, в двух прошедших  сражениях погибла большая часть войска, приведенного
им  с  собой,  и почти  все  его приближенные и полководцы;  других  воинов,
которых можно было бы вызвать в Италию, у него уже не было, а кроме того, он
видел, что  пыл его местных союзников остыл, в то время как вражеский лагерь
быстро наполняется людьми, и что после всех поражений римляне не пали духом,
но гнев лишь приумножил их упорство.
     В следующем году  у Пирра появились  новые  надежды. Ему  даже пришлось
выбирать, потому что одновременно к нему обратились сицилийцы,  предложившие
занять  Акрагант, Сиракузы  и  Леонтины и  просившие  изгнать  карфагенян  и
освободить остров от тиранов, и вестники из Греции,  сообщившие, что Лисимах
убит,  а унаследовавший ему  Птолемей  II  Керавн пал в битве  с  галатами и
теперь самое время явиться в  Македонию, лишившуюся  царя.  Пирр  сетовал на
судьбу,  которая  в  один  и  тот  же час представила  ему  две  возможности
совершить  великие  дела,  ибо  понимал,  что  от одной  из  них  необходимо
отказаться, и долго колебался. Но затем, решив, что в Сицилии его ждут более
славные подвиги  и что оттуда  недалеко до Африки, он предпочел двинуться на
остров.   В  Таренте  он  поставил   караульный   отряд,  а  тарентийцам,  с
негодованием треб