л  оружием,  а  выносливость его казалась  невероятной.  В
походе он  обычно  шел  впереди  войска,  чаще  пеший,  иногда  на  коне,  с
непокрытой головой, несмотря ни на зной, ни на дождь. Самые длинные переходы
он  совершал с невероятной  быстротой, налегке, в наемной  повозке, делая по
сотне миль в день,  реки преодолевая вплавь или с помощью надутых мехов, так
что часто  опережал даже весть о своем приближении. Никогда никакие суеверия
не вынуждали его оставить или отложить предприятие.
     Воинов  он  ценил  не за нрав  и  не за род  и  богатство, а  только за
мужество,  а   в   обращении  с  ними  одинаково   бывал  и  взыскателен   и
снисходителен. Не всегда  и не везде он держал их в строгости, а  только при
близости неприятеля;  но  тогда уже требовал  от них самого беспрекословного
повиновения и порядка, не предупреждал ни о походе, ни о сражении и держал в
постоянной напряженной готовности, особенно в дожди и в праздники. Проступки
солдат он не всегда замечал и не всегда должным образом  наказывал. Беглецов
и бунтовщиков он преследовал и карал жестоко, а  на остальное смотрел сквозь
пальцы. А иногда после большого и удачного сражения он освобождал их от всех
обязанностей и давал полную волю. На сходках он обращался к ним не "воины!",
а "соратники!" и одаривал  добычей как  никто другой из римских полководцев.
Всем этим  он  добился от солдат редкой преданности и отваги.  За все долгие
годы войны ни  один  солдат не покинул его. Голод и лишения они переносили с
великой  твердостью,  а в бою  бились  с  непревзойденной  доблестью. Не раз
Цезарь одолевал  полчища врага  гораздо меньшими силами  (Свето-ний: "Юлий";
57-59, 65, 67, 68).
     По  окончании  войны  с гельветами  к  Цезарю явились с  поздравлениями
представители всех галльских общин.  Несколько позже на своем общем собрании
они  решили  просить  Цезаря быть  их союзником в войне  с  германским царем
Ариовистом, который, переправившись  через  Рейн, захватил земли  секванов и
теперь вынашивал планы  покорения  всей  Галлии. Особенно просили  о  помощи
эдуи, союзники Цезаря в предыдущей войне. Но и без их просьб Цезарь понимал,
что  для  римлян  представляет большую опасность  развивающаяся у  германцев
привычка переходить через Рейн и массами селиться в Галлии: понятно, что эти
дикие варвары после захвата всей Галлии не удержатся от перехода в Провинцию
и оттуда в  Италию. Все это, по мнению Цезаря, необходимо было предупредить.
Поэтому  Цезарь  отправил  к  Ариовисту  послов   с  требованием  прекратить
дальнейшие  массовые  переселения  через  Рейн в  Галлию  и возвратить  всех
заложников эду-ям. Ариовист ответил ему  высокомерным отказом, и после этого
началась война.
     Узнав,  что  Ариовист  со  всеми своими  силами  выступил  для  захвата
Весонтиона -- главною города  секванов,  Цезарь срочно вышел ему навстречу и
занял Весантион прежде германцев.  Появления  врага ожидали со  дня на день.
Тем  временем  римские  легионеры, для которых война  с  германцами  была  в
новинку, стали расспрашивать о них галлов.  Последние заявляли, что германцы
отличаются  огромным  ростом,  изумительной   храбростью  и   опытностью   в
употреблении оружия: в частых сражениях  с ними галлы не могли выносить даже
выражения их лица и  острого взора. Вследствие этих  россказней всем войском
вдруг  овладела  такая  робость, которая  немало  смутила все умы  и  сердца
(Цезарь: "Галльская война"; 1; 30--39). Когда Цезарь заметил, что начальники
в его войске робеют, он собрал  их на совет и объявил, что те,  кто настроен
так трусливо и  малодушно, могут  возвратиться домой  и  не подвергать  себя
опасности против своего желания. "Я же, -- сказал он, -- пойду на варваров с
одним  только десятым легионом, ибо те, с  кем мне предстоит  сражаться,  не
сильнее кимвров, а сам я не считаю себя  полководцем слабее Мария". Узнав об
этом,  десятый  легион  отправил  к  нему  делегатов,  чтобы  выразить  свою
благодарность,  остальные  же   легионы  осуждали  своих  военачальников  и,
наконец, все, исполнившись смелости и воодушевления, последовали за  Цезарем
и после многодневного пути разбили лагерь в двухстах  стадиях от противника.
После этого Цезарь несколько  раз выстраивал свои легионы, вызывая германцев
на  битву,  но  Ариовист  не  вступал в  сражение.  Пленные рассказали,  что
колдуньи  запретили  германцам  начинать  сражение  раньше новолуния.  Когда
Цезарь узнал об  этом и увидел, что германцы воздерживаются от нападения, он
решил,  что  лучше напасть  на  них,  пока они  не расположены  к  бою,  чем
оставаться в бездеятельности, позволяя им выжидать более подходящего для них
времени. Совершая  налеты  на укрепления вокруг холмов, где они разбили свой
лагерь, он так  раззадорил германцев, что  те  в  гневе вышли  из  лагеря  и
вступили в  битву. Цезарь  нанес  им сокрушительное  поражение  и, обратив в
бегство,  гнал их до самого Рейна, на расстоянии в четыреста стадиев, покрыв
все это пространство трупами  врагов  и их  оружием.  Ариовист  с  немногими
людьми  успел все же переправиться через  Рейн. Число убитых, как  сообщают,
дошло до 80000.
     После этого, оставив свое войско на зимних квартирах  в земле секванов,
Цезарь сам, чтобы заняться делами Рима, направился в  Галлию,  лежащую вдоль
реки Пада и входившую в состав назначенной ему провинции, ибо границей между
Предальпийской  Галлией и собственно Италией  служила  река  Рубикон. Сюда к
Цезарю  приезжали  многие из Рима,  и  он имел  возможность  увеличить  свое
влияние, исполняя просьбы каждого, так что все уходили от него, либо получив
то, чего желали, либо  надеясь это получить.  Таким образом, действовал он в
течение  всей войны:  то  побеждал  врагов  оружием  сограждан, то овладевал
самими согражданами при помощи денег, захваченных у  неприятеля.  А  Пом-лей
ничего не замечал (Плутарх: "Цезарь"; 19--20).
     Согласно  Цезарю, страна,  которую  римляне  объединяли  под  названием
Галлии, делилась, собственно, на  три части: в одной жили белый, в другой --
аквита-ны,  в третьей  --  те  племена,  которые  на  их  собственном  языке
назывались  кельтами,  а  римляне,  по  традиции,  звали  галлами   (Цезарь:
"Галльская  война"; 1; I). Когда Цезарь находился в  Ближней Галлии, до него
часто доходили слухи,  что соседи галлов -- белый, занимавшие треть  Галлии,
заключают  союзы  против  римлян  и  обмениваются  заложниками.  Указывались
следующие причины для этих заговоров: прежде всего, белый боялись, что после
покорения всей Галлии (то есть, собственно, Кельтики) римское  войско пойдет
на  них,  а,  кроме того, их подстрекали  к этому галлы, недовольные римским
господством.
     Встревоженный этими известиями и донесениями,  Цезарь набрал в  Ближней
Галлии  два новых  легиона и отправился к войску (в 57 г. до Р.Х.). Через 15
дней  он был уже у  бельгийской границы. Так  как он появился там внезапно и
скорее, чем его могли ожидать,  то ближайшие  соседи бельгов, ремы, признали
его власть. От них Цезарь  узнал,  что белый уже  собрали  все войско в одно
место и готовы  двинуться  против него. Тогда он переправился через Аксону и
устроил на  ее  берегу  хорошо  укрепленный лагерь. Сам лагерь  находился на
вершине холма, который  с двух  сторон  круто  обрывался, а  спереди  полого
опускался в  долину к небольшому болоту. На  флангах Цезарь  велел прокопать
поперечные рвы  около  четырехсот шагов  в длину, на  концах  этих рвов были
заложены  редуты,   снабженные  тяжелыми  орудиями.  Таким  образом,  белый,
обладавшие  большим численным превосходством,  не имели  возможности  обойти
римский строй. Сзади находилась река, через которую был наведен мост  и  шла
поставка  провианта. Сделав  все эти  приготовления,  Цезарь  стал  спокойно
поджидать  бельгов, уверенный,  что  сможет  дать отпор любой  армии, как бы
велика она ни была.
     Подступив к  лагерю  и  осмотрев  внимательно  римские  позиции,  белый
некоторое время  безуспешно  пытались  выманить  Цезаря в долину.  Затем они
решили   переправить  часть  своего  войска  через  Аксону,  предполагая   в
дальнейшем  разрушить мост и  отрезать лагерь  Цезаря от страны ремов  и тем
лишить его продовольствия.
     Узнав об этом. Цезарь перевел  по мосту конницу и напал на бельгов в то
время,  когда они  были  заняты переправой.  Всех,  кто  уже  успел перейти,
окружили и перебили, а натиск остальных отразили градом стрел и камней.
     После этой неудачи белый  созвали  собрание  и  постановили, что  лучше
всего  каждому возвратиться домой, а  затем всем вместе собраться для зашиты
той области, в которую раньше всего вторгнутся римляне.
     Согласно этому постановлению они выступили во вторую стражу из лагеря с
большим  шумом  и криком, без всякого порядка  и команды: каждый  хотел идти
впереди  и поскорей добраться до дому.  Таким  образом, это выступление было
похоже на бегство. Цезарь, узнав об этом, выслал вдогонку всю свою конницу и
три легиона  под  командой легатов. Они  напали на арьергард  отступавших  и
много миль  упорно преследовали его (Цезарь:  "Галльская война"; 2; 1--2, 5,
8--11).  Римляне  учинили при этом такую резню, что болота  и глубокие реки,
заваленные  множеством трупов,  стали  легко  проходимы  для  них  (Плутарх:
"Цезарь"; 20).
     На следующий  день Цезарь,  не  давая  врагам  опомниться  от  ужаса  и
бегства, вступил в  землю суесси-онов и осадил их  город Новиодун.  К городу
были  подведены  галереи,  насыпан  вал  и воздвигнуты  осадные  башни.  Эти
огромные  сооружения, до сего времени  невиданные и неслыханные  в Галлии, и
быстрота, с  которой  они  были построены,  произвели  на  суессионов  такое
сильное впечатление, что они сдались без дальнейшего сопротивления.
     От Новиодуна Цезарь вторгся в страну белловаков, которые также отдались
под власть римлян, не оказывая сопротивления. Их примеру последовали амбианы
(Цезарь: "Галльская  война"; 2; 12--13). Однако воинственное племя нерви-ев,
обитавшее в  густых лесах, продолжало  войну. Собравшись в количестве 60 000
человек,  они  внезапно напали на римских легионеров в тот момент,  когда те
были заняты  сооружением вала  вокруг  лагеря и  никак не ожидали  нападения
(Плутарх:  "Цезарь"; 20).  Сложилось чрезвычайно  опасное положение. Легионы
оказались  отрезанными  друг  от друга  и окружены  со всех сторон. Особенно
тяжело пришлось 7-му и  12-му легионам, где были ранены и перебиты почти все
центурионы. Оценив обстановку, Цезарь выхватил щит у одного из солдат задних
рядов и  прошел  в первые ряды. Его  появление  внушило  солдатам надежду  и
вернуло мужество. Отступление прекратилось, и началась упорная битва. Вскоре
на  помощь  подошел 10-й  легион. С  его приходом  произошла полная перемена
положения.  Нервии  проявили необыкновенную храбрость:  как только падали их
первые ряды, следующие шли по трупам павших и сражались стоя на них, когда и
эти пали и из их трупов образовались целые груды, то уцелевшие метали с них,
точно  с горы, свои дротики и стрелы. Никто из них не обратился в бегство, и
битва  закончилась  лишь  после полного  уничтожения всего  их  60-тысячного
войска. Оставшиеся в живых  нервии отправили  послов к Цезарю и сдались ему.
Упоминая  о несчастье, постигшем их народ, они сослались  на то, что из  600
сенаторов уцелело только трое, а из 60 000 мужчин, способных  носить  оружие
-- едва-едва 50. Чтобы  с очевидностью проявить  милосердие  к  несчастным и
молящим, Цезарь дал им полное помилование и разрешил остаться в своей стране
и городах.
     От нервиев Цезарь двинулся на адуатуков и  осадил их в горной крепости.
Адуатуки  сначала  хотели сражаться, потом завязали переговоры и согласились
признать власть римлян.  Но  во время  выдачи оружия,  они  внезапно сделали
вылазку.  После этого Цезарь взял крепость штурмом и велел продать в рабство
всех  мужчин  способных  носить  оружие  --  всего 53 000  человек Это  было
последнее сражение,  остальные племена бельгов не решились испытывать судьбу
и подчинились владычеству римлян (Цезарь: "Галльская война", 2; 22--34).
     Когда  весть   об  этом  пришла  в  Рим,   сенат  постановил   устроить
пятнадцатидневные  празднества в честь богов, чего  не бывало  раньше ни при
какой победе.  Но  любовь народа к Цезарю окружила его  победы -- и в  самом
деле грандиозные -- особенно ярким блеском.
     Приведя  в  порядок  дела в Галлии, Цезарь вновь перезимовал  в  долине
Пада,  укрепляя свое  влияние в  Риме (Плутарх: "Цезарь";  20).  Чтобы  быть
уверенным в будущем, он особенно старался каждый год иметь среди магистратов
людей, ему  обязанных, и только тем соискателям помогал или  допускал их  до
власти, которые соглашались защищать  его интересы  во время его отсутствия;
он  доходил  до  того, что  от некоторых  требовал  клятвы  и даже  расписки
(Светоний;   "Юлий";  23).  Те,  кто,   пользуясь  его   помощью,  добивался
должностей, подкупали народ его деньгами, а получив  должность,  делали все,
что могло увеличить могущество Цезаря (Плутарх: "Цезарь"; 21). Но когда в 56
г. до Р.Х. Луций Домиций, выдвинутый в консулы,  стал открыто  грозить, что,
став консулом,  он  добьется того, чего не  добился  претором,  и отнимет  у
Цезаря его войско --  Цезарь забеспокоился (Светоний: "Юлий"; 24). Он вызвал
к  себе на совещание в Луку  Помпея и Крас-са. Вместе с ними сьехалось много
знатных и  выдающихся людей, в том числе более  200 сенаторов.  На совещании
было решено следующее: Помпей и Красс должны  быть избраны консулами; Цезарю
же, кроме  продления его консульских полномочий еще на пять лет, должна быть
также выдана определенная сумма денег (Плутарх: "Цезарь"; 21).
     Возвратившись  за  Альпы,  Цезарь   застал  всю  Бельгику  в  брожении.
Некоторые племена уже открыто  отложились от римлян. Главными вдохновителями
восстания  были венеты, проживавшие на  самом берегу океана. Цезарь разослал
гарнизоны  по галльским  крепостям, часть войск отправил в  Аквитанию, чтобы
воспрепятствовать посылке вспомогательных отрядов,  а сам поспешил с войском
в страну венетов. Сюда же  должен был  прийти  отстроенный за зиму  на  реке
Литере флот.
     Война  с  венетами  оказалась  очень  трудной.  Они  избегали  открытых
сухопутных  сражений,  где  все  преимущества  были  на  стороне  римлян,  а
укрывались в  своих укрепленных городах, расположенных на конце косы или  на
мысу.  С  суши  к  ним нельзя  было подойти из-за высоких приливов, а если и
удавалось взять верх над жителями сооружением огромных насыпей и плотин, они
легко ускользали  на  своих кораблях.  Завоевав  несколько  городов,  Цезарь
убедился,  что  все  это  напрасный   труд,   что  даже  захват  городов  не
останавливает  бегства  неприятелей и что вообще им  нельзя причинить вреда.
Успех кампании могла решить только морская битва, которая и произошла вскоре
на  глазах  Цезаря. Во  многом  успеху римлян  способствовал  мертвый штиль,
наступивший во время сраженья: так  как галльские суда, оснащенные парусами,
не  имели  весел, они оказались бесполезны против римских  галер и  все были
захвачены.   Это  сражение  положило  конец  войне  с  венетами  и  со  всем
побережьем. После гибели флота  защитники городов уже не  чувствовали себя в
безопасности и со всем достоянием сдались Цезарю. Он велел казнить сенаторов
и зачинщиков мятежа, а прочих продать в  рабство (Цезарь: "Галльская война";
3; 9--16). Пока шла  эта  война П. Красс, посланный в  Аквитанию,  разгромил
войско тамошних галлов и принудил их покориться римлянам. Таким образом, все
галльские народы, кроме  моринов  и  менапиев, укрывавшихся  в  непроходимых
лесах, оказались побежденными.
     В следующую зиму (в 55 г. до Р.Х.)  два германских племени -- усипеты и
тенктеры -- перешли большой массой  через  Рейн  недалеко от его  впадения в
море и  вторглись в землю менапиев. Едва Цезарь узнал об этом, он, запасшись
продовольствием и мобилизовав галльскую конницу, выступил им навстречу.
     Германцы отправили  к  Цезарю  послов, которые просили  его не начинать
войны,  поскольку усипеты и тенктеры не по своей воле перешли  Рейн, а  были
изгнаны свебами. Они просили у Цезаря свободных земель и разрешения селиться
в  Галлии. Цезарь  отвечал,  что свободной  земли  в  Галлии  нет,  да  и не
справедливо  будет,  если  чужую землю  захватят  те люди, которые  не могли
защищать  своей. Впрочем,  он  готов  поселить  их  в  стране  убиев,  также
страдавших от  свебов.  Пока шли эти переговоры, армии сближались,  и вдруг,
совершенно внезапно, германская  конница напала на  галльскую, рассеяла ее и
обратила в бегство.
     Испытав  таким  образом  на   себе  вероломство  германцев,  Цезарь  на
следующий  день задержал их послов, а сам со всем войском внезапно обрушился
на  германский  лагерь  (Цезарь:  "Галльская война";  4; 1,  7--8,  12--15).
Четыреста тысяч человек, включая женщин и детей, были изрублены в один день;
немногие  вернувшиеся  назад  были  приняты  германским  племенем  сугамбров
(Плутарх: "Цезарь"; 22).
     После  удачного  завершения войны Цезарь решил последовать за бежавшими
через Рейн. Он хотел внушить германцам страх за свои собственные земли и тем
самым предостеречь их от переходов в Галлию. Хотя работы по постройке  моста
представлялись  чрезвычайно трудными вследствие ширины, глубины  и  быстроты
течения этой реки, он твердо  решил  добиться своей цели (Цезарь: "Галльская
война"; 4; 16--17). Он приказал вколотить в дно реки огромные и толстые сваи
и,  как бы обуздав силу  потока,  в  течение  десяти дней  навел  мост,  вид
которого превосходил всякие ожидания. Затем он перевел свои войска на другой
берег,  не  встречая  никакого   сопротивления,   ибо  даже   свебы,   самые
могущественные среди германцев, укрылись в далеких лесных дебрях. Поэтому он
опустошил огнем землю  врагов, укрепил бодрость тех,  которые постоянно были
союзниками римлян, и вернулся в Галлию, проведя в Германии восемнадцать дней
(Плутарх: "Цезарь"; 22-23).
     Хотя  лето  уже подходило  к  концу, Цезарь  решил  предпринять поход в
Британию, так как  знал,  что почти во все войны с Галлией оттуда посылались
подкрепления его врагам. Но когда он попытался собрать сведения  о Британии,
оказалось, что сами галлы ничего толком не  знают о ней. Цезарь пригласил  к
себе отовсюду купцов, но и от них не смог дознаться ни о самом острове, ни о
народах, его населявших. Не  смущаясь этим, он погрузил два легиона  и часть
конницы  на  98  грузовых  кораблей  и  с этими силами  благополучно пересек
пролив. Множество британцев ожидало римлян на берегу, не  желая допустить их
высадки, так что  солдаты  начали ожесточенный бой,  даже не вступив еще  на
землю  неведомого острова. Пока бой  шел  в  воде,  все преимущества были на
стороне  британцев.  Но  как  только  легионы  вступили  на  твердую  землю,
построились и почувствовали  себя в родной  стихии,  они атаковали  врага  и
обратили  его  в  бегство.  Только  отсутствие  у  римлян  конницы  (которая
задержалась в пути) спасло британцев от полного разгрома.
     Разбитые  враги  запросили  мира.  Цезарь заявил,  что  прощает  им  их
необдуманность, и  потребовал заложников.  Но заверения  британцев были лишь
уловкой. Они  видели, что римлян мало, что конницы  у них нет (она  так и не
добралась до Британии из-за  бури), что продовольствие  добывается с большим
трудом, и, собравшись с силами, вновь  напали на римлян, когда те занимались
уборкой  хлеба.  Обратив врагов в бегство, Цезарь через несколько  дней  дал
британцам  еще  одно сражение  у  стен своего  лагеря и  после этого покинул
остров (Цезарь: "Галльская война"; 4; 20--36).
     Всю  следующую  зиму  солдаты  строили  корабли  для  нового  похода  в
Британию,  поскольку  неудача  первого  похода  во  многом  была  следствием
неудачной  конструкции кораблей, не приспособленных  для плавания в  океане.
Теперь конструкция была изменена согласно указаниям Цез