но  Хилонида своими  мольбами
смягчила сердце отца, и  тот отправил зятя в изгнание (Плутарх: "Агис";  11,
16--17).



КЛЕОМЕН I
     Царь  лакедемонян из  рода Агидов, правивший в 520--491 гг. до Р.Х. Сын
Анаксандрида.
     Клеомен, по рассказам,  был  несколько  слабоумен  и  имел склонность к
помешательству.  До-рией,  его  младший брат  от второй  жены  Анаксандрида,
напротив, всегда первенствовал среди сверстников и прекрасно понимал, что по
доблести  престол должен принадлежать ему. Поэтому после возведения  на трон
Клеомена он разгневался, отправился с колонистами на Сицилию, был здесь убит
карфагенянами.
     Клеомен же,  став царем, вопросил оракул и  в ответ  получил изречение,
что  завоюет  Аргос.  Тогда  он  начал  войну  с  агривянами  и  на кораблях
переправился в Тирин-фскую землю к Навплию. При вести о его  высадке аргосцы
выступили  с  войском  к  морю. Они  расположились  станом  близ Тиринфа  на
небольшом  расстоянии от  врага.  Открытого  сражения  аргосцы  не  боялись,
опасаясь  только,  как  бы их  коварно  не  застали  врасплох. Ибо  об  этом
предупреждало одно  из  изречений  оракула.  Чтобы  избежать этого,  аргосцы
решили  подражать  действиям  глашатая  врагов.  Когда  глашатай  спартанцев
что-нибудь  объявлял лакедемонянам,  то  и  глашатай  аргосцев повторял  его
слова.
     Клеомен заметил, что аргосцы делают все, что  объявляет его глашатай, и
приказал воинам по знаку глашатая к  завтраку взяться  за  оружие  и идти  в
атаку на  аргосцев. Так  лакедемоняне и  поступили. Когда  аргосцы по  знаку
глашатая  приступили  к  завтраку,  лакедемоняне  напали  на  них  и  многих
перебили. Многих аргосцев, нашедших убежище  в святилище Аргоса,  царь велел
сжечь вместе с рощей  и храмом.  Когда  роща уже загорелась, Клеомен спросил
одного из перебежчиков: какому богу она посвящена. Тот сказал, что это  роща
Аргоса.  Услышав  такой  ответ,  Клеомен   с  глубоким  вздохом  сказал:  "О
прорицатель  Аполлон! Сколь жестоко ты обманул меня твоим изречением, что  я
завоюю  Аргос!  Я полагаю,  что пророчество  это теперь исполнилось".  После
этого Клеомен прекратил  войну и возвратился в Спарту. Враги привлекли его к
суду, утверждая, что царь дал себя подкупить и по-тому-де  не  взял  Аргоса,
который можно было  захватить.  В свою  защиту Клеомен объявил: после взятия
святилища  Аргоса   он  решил,  что  предсказание  бога  сбылось.  Его  речь
показалась  спартанцам  убедительной,   и   он  был  оправдан   значительным
большинством голосов (Геродот: 6; 73--83).
     В 510 г. до Р.Х. обстоятельства заставили Клеомена вмешаться в афинские
события. Клисфен, вождь демократической партии в Афинах, не видя возможности
свергнуть  тиранию   Писистратидов   своими  силами,  прибег  для  этого   к
хитроумному  способу. Во время пребывания в Дельфах он подкупил пифию, чтобы
она  всякий раз, как спартанцы будут  вопрошать оракул, по частному ли  делу
или от имени государства,  извещала им нолю  божества  --  освободить Афины.
Получая постоянно одно и то же  изречение, лакедемоняне,  наконец, отправили
войско  сначала  с  Анхимолием,  а  потом  и   с  самим  Клеоменом   изгнать
Писистратидов из Афин, хотя и находились с ними в  самой тесной дружбе. Ведь
они  считали  веление божества  важнее  долга к смертным.  Прибыв в  Аттику,
Клеомен,   прежде   всего,   обратил   в   бегство  фессалийцев,   союзников
Писистратидов, а потом  стал осаждать тиранов, запершихся в крепости.  Через
несколько дней Писистратиды сдали крепость и покинули Аттику. Таким образом,
Клеомен способствовал  установлению демократии  в Афинах  (Геродот:  5; 74--
77).
     В  499  г. до  Р.Х.,  после  начала  Ионийского  восстания,  Аристагор,
вдохновитель выступления против персов, прибыл  в  Спарту, чтобы найти здесь
поддержку. Но когда Клеомен узнал, что от побережья до  царской столицы надо
добираться три месяца,  он сказал: "Друг из Милета! Покинь Спарту до  захода
солнца!  Ты хочешь завести  лакедемонян в землю  на расстоянии трехмесячного
пути  от моря:  это совершенно неприемлемое условие для них". Таким образом,
спартанцы не помогли ионянам.
     Вскоре  после этого, в 491 г. до  Р.Х., Клеомен окончательно рассорился
со  своим  соправителем  Демаратом.  Когда  Клеомен  отплыл на  Эгину, чтобы
наказать там  сторонников  персов,  Демарат принялся клеветать на  Клеомена.
Тогда  Клеомен вступил  в сговор  с Лев-тихидом, которого  пообещал  сделать
царем.  Левтихид обвинил Демарата в том, что он не  сын царя Аристона.  Спор
перенесли  в Дель-фы, и  благодаря проискам Клеомена пифия  подтвердила, что
Демарат не  сын Аристона. Когда  обнаружились его  козни,  Клеомен в  страхе
перед спартанцами  бежал в Фессалию.  По прибытии оттуда в Аркадию он поднял
там мятеж, возбудив аркадцев  против Спарты. Узнав об этих происках Клеомена
лакедемоняне устрашились  и  возвратили  его в Спарту,  где он  стал,  как и
прежде,  царем.  Тотчас по  возвращении  его  поразил  недуг, именно безумие
(впрочем, Клеомен уже и раньше был не в своем уме): так первому встречному в
Спарте  царь  тыкал   своей  палкой  в  лицо.  За  такие  безумные  поступки
родственники  наложили на Клеомена  ножные колодки. Уже  связанный,  Клеомен
увидел, что  остался наедине со стражем, и потребовал нож. Страж  сначала не
хотел давать нож,  но царь стал  грозить, что заставит его потом поплатиться
за непослушание, и тот в страхе от угроз (это был илот) дал ему нож. Схватив
это железное орудие, царь принялся увечить свое тело, начиная от голеней. Он
изрезал мясо на теле на полосы: от голеней и от ляжек до бедер и паха. Дойдя
до  живота, Клеомен  и его  изрезал на  полосы  и  таким  образом  скончался
(Геродот: 6; 74--75).  Так как он умер, не оставив мужского потомства, после
него на престол вступил его младший брат Леонид I (Геродот: 7; 205).


КЛЕОМЕН II
     Царь лакедемонян из рода Агидов, правивший в 370--309  гг. до  Р.Х. Сын
Клеомброта I.

КЛЕОМЕН III
     Царь лакедемонян из рода Агидов, правивший в  235--221 гг. до Р.Х. Род.
ок. 260 г. до Р.Х. Умер 219 г. до Р.Х. Сын Леонида II.
     После казни Агиса IV, Леонид  II увел  его жену  Агиаду из дома убитого
вместе с новорожденным  ребенком и выдал ее за своего сына Клеомена. Правда,
Клеомену не пришла еще  пора жениться, однако  отдать ее  другому Леонид  не
хотел:  она должна была унаследовать благосостояние  своего отца Гилиппа, по
красоте  же не знала  себе равных среди  гречанок, обладая, вдобавок, нравом
кротким  и  добрым.  Как   передают,  она   молила  избавить  ее   от  этого
насильственного  брака,  но  все  напрасно.  Соединившись  с Клеоменом,  она
сохранила   ненависть  к  Леониду,  но  женой  была   замечательной,  горячо
привязанной  к молодому мужу, который с первого же дня страстно ее полюбил и
даже  относился с сочувствием к ее  полным  нежности воспоминаниям об Агисе,
нередко  расспрашивал обо всем происшедшем  и  внимательно  слушал  рассказы
Агиады о намерениях и образе мыслей ее первого супруга.
     Клеомен был и  честолюбив,  и  благороден, и не  менее  Агиса силен  по
натуре, воздержанности и простоте, но  мягкости и крайней осторожности Агиса
в  нем не  было  --  напротив, в душе его  как бы сидело острие, подавлявшее
волю,  и  он  неудержимо рвался  к цели, которая однажды  представилась  ему
прекрасной.
     Тогдашнее  положение   города  ничуть  не  радовало:   горожане  вконец
изнежились  от  праздности  и  забав,  царь  ко  всему  относился  с  полным
равнодушием  --  лишь  бы  никто не мешал  ему жить в богатстве  и  роскоши,
государственные  же  дела  были  в пренебрежении, ибо  каждый  думал  лишь о
собственной  выгоде.  О  скромности  и  регулярных упражнениях  молодежи,  о
выдержке  и  равенстве  --  обо  всем  этом   теперь,  после  гибели  Агиса,
небезопасно было даже вспоминать.
     Когда после смерти Леонида Клеомен вступил на царство, он убедился, что
государство вконец  обессилило, -- богачи, поглощенные заботой о собственных
удовольствиях и наживе, пренебрегали общественными делами, а  народ, страдая
от нужды, неохотно шел на войну, и даже не обременял себя воспитанием детей,
а сам он царствовал только по названию, поскольку власть целиком принадлежит
эфорам.  Клеомен  немедленно проникся  решимостью  все  это  переменить.  Он
считал, что переворот легче произвести  во время войны, чем в мирную пору, а
потому  столкнул  Спарту с  ахейцами, поведение которых неоднократно  давало
повод для жалоб и упреков. Арат, наиболее сильный и деятельный человек среди
ахейцев,  с самого начала думал  соединить всех пелопоннесцев в  один  союз,
поскольку  полагал,  что  только тогда  Пелопоннес  станет  неприступным для
врагов извне. Почти все города уже были в числе союзников,  оставался только
Лакедемон, Элида, да  часть аркадян, находившихся в зависимости от Спарты, и
сразу после смерти Леонида Арат принялся тревожить  аркадян, разоряя главным
образом земли, пограничные с ахейскими -- он хотел поглядеть, как ответят на
это  лакедемоняне, и  вместе  с  тем  выказать  пренебрежение  к молодому  и
неискушенному в войне Клеомену. Арат, однако,  сильно ошибся в этом юноше. В
227 г. до Р.Х. Клеомен разбил ахейцев при Ликее. В ответ Арат взял Мантинею.
Лакедемоняне пали духом и стали требовать, чтобы Клеомен прекратил войну. Но
он все же отправился в поход и нанес ахейцам новое поражение у Мегалополя.
     После этой  победы Клеомен  возгордился уже не  на шутку и,  в  твердой
уверенности,  что  легко одолеет ахейцев, если поведет войну по собственному
усмотрению, стал убеждать своего отчима Ме-гистонея, что  пора избавиться от
эфоров, сделать могущество граждан общим достоянием  и  с  помощью равенства
возродить Спарту, вернуть  ей верховное владычество над Грецией.  Мегистоней
согласился  с ним, и царь склонил на свою сторону еще  двух или трех друзей.
Затем,  отправившись  в  новый поход  в Аркадию,  Клеомен оставил войско под
Мантинеей,  а сам с наемниками двинулся к Спарте. Вперед себя он послал трех
мофа-ков -- товарищей детства, и они, внезапно напав  на эфоров в трапезной,
убили четверых из них.
     Наутро Клеомен  объявил имена восьмидесяти  граждан, которым  надлежало
покинуть Спарту, и распорядился убрать все кресла  эфоров, кроме одного, где
намерен был  сидеть,  занимаясь делами,  он сам. Затем  он созвал собрание и
постарался оправдать перед народом свои действия.  При этом Клеомен ссылался
на древние законы Ликурга, в которых ничего не говорилось об эфорах,  обещал
совершить передел  земли и  пополнить число граждан за счет иноземцев, чтобы
усилить войско. После этой речи Клеомен первым делом отдал свое состояние  в
общее пользование; вслед за царем то же самое  сделал его отчим Мегистоней и
каждый из друзей, а затем остальные граждане.  Земля была переделена заново.
Клеомен  отвел  наделы  и  каждому  изгнаннику,  пообещав  вернуть  всех  до
последнего, когда  в  государстве восстановится  спокойствие. Пополнив число
граждан  самыми  достойными  из  периэков, он  создал четырехтысячный  отряд
тяжелой  пехоты, научил этих воинов биться вместо  копья сариссой, держа  ее
обеими руками.
     Затем он  обратился к воспитанию, и в  скором времени мальчики и  юноши
усвоили надлежащий  порядок  телесных  упражнений  и  общих  трапез,  причем
насилие оказалось потребным лишь в немногих случаях, большинство же быстро и
охотно  свыклось  с  простым, истинно лаконским образом жизни. Затем,  чтобы
избежать  обвинение в  "единовластии", Клеомен отдал второй  престол  своему
брату Эвклиду.
     Клеомен  старался быть  во  всем  наставником  для своих  подданных. Он
одевался очень  просто, начисто лишен был чванства и высокомерия. Со  всеми,
кто имел к нему  дело, он разговаривал  мягко и приветливо. За обедом он был
приятным собеседником, а шутки его отличались мягкостью и точностью. Обаяние
Клеомена в немалой степени способствовало его политическим успехам. Первыми,
кто обратился к нему за  помощью, стали  в 226 г. до Р.Х.  мантинейцы. Ночью
они  незаметно  открыли  ему  ворота  и,  прогнав  с  его  помощью  ахейский
караульный  отряд, отдались  под власть Спарты. Клеомен вернул им их прежние
законы и государственное устройство.
     В 225 г. до Р.Х. Клеомен вторгся  в  саму Ахайю  и разбил  ахейцев  под
Гекатомбеей.  Ахейцы  были  настолько удручены  неудачами,  что готовы  были
признать над собой главенство Спарты. К несчастью, Клеомен заболел и не смог
прибыть на союзное собрание в  Лерну. И  тогда  дело эллинского  объединения
погублено  было Аратом.  В самом деле, Арат не  мог примириться с тем, что в
деле, которому он посвятил  всю свою  жизнь, все  лавры заберет себе молодой
Клеомен.  Поэтому  он  решился   на  шаг  в   высшей  мере  сомнительный   и
двусмысленный: чтобы  смирить  спартанцев,  он решил  пригласить  на  помощь
македонцев, от  власти  которых он  прежде освободил Пелопоннес.  Он завязал
переговоры  с  Антигоном  III  Досоном, и  когда  ахейцы  снова  сошлись  на
собрание,  готовые,  как уже  говорилось,  признать  Клеомена  главою нового
союза, Арат стал требовать у  Клеомена 300 заложников. Клеомен, оскорбленный
недоверием, прервал переговоры и отправил к ахейцам  вестника  с объявлением
войны.  Короткое время спустя он захватил Пеллену, Фенест  и  Панте-лий, а в
следующем году овладел Аргосом. Случилось это во  время Немейских игр, когда
в  Аргосе  собралось  множество  народа.  Лакедемоняне  ночью  подступили  к
городским стенам и захватили Аспиду  --  неприступную позицию  на круче  над
самым театром. Ахейцы пришли в такой ужас, что никто не подумал о защите, --
напротив,  граждане беспрекословно  приняли  спартанский  отряд,  выдали  20
заложников и стали  союзниками лакедемонян, предоставив верховное главенство
Клеомену.
     Эта  удача немало  прибавила к славе и силе Клеомена. Все дивились  его
проворству  и  глубокой  проницательности,  и те, кто прежде посмеивался над
ним,  теперь   были  твердо  убеждены,  что  спартанцы  ему  одному  обязаны
переменою, которая с  ними  свершилась.  Ведь  до него  они  влачили  жалкое
существование и совершенно не способны были защитить себя.
     Сразу после взятия  Аргоса к Клеомену присоединились  Клеоны и Флиун, а
жители Коринфа едва не схватили Арата, чтобы выдать его лакедемонянам. Арату
удалось бежать, а Клеомен в  223  г. до Р.Х. вступил в Коринф, заняв по пути
Трезену, Эпидавр и Гермиону. Но  в Акрокоринфе оставался ахейский  гарнизон.
Не  надеясь  более  удержать  эту важную  крепость  за  собой,  Арат  убедил
союзников впустить внутрь македонский караульный отряд.
     Антигон  III  давно   уже  с   беспокойством  смотрел,  как  возрастает
могущество лакедемонян, и не заставил себя долго ждать. С большим войском он
явился  в Греции. Клеомен  хотел  встретить македонцев  на  склоне Ония, где
позиция не позволяла врагу использовать  фалангу.  Антигон оказался  в очень
затруднительном  положении, но, к  счастью,  для  него  в  тылу у  Клео-мена
восстали  аргосцы (недовольные тем, что Клеомен не отменил  долгов). Клеомен
встревожился, так как враги, овладев Аргосом, могли отрезать ему путь назад,
а сами беспрепятственно вторгнуться Лаконику, и увел свое войско от Коринфа.
Антигон немедленно вступил в Коринф и поставил здесь караульный отряд.
     Клеомен подступил  к Аргосу и почти уже взял город, но,  завидев войско
Антигона,  которое также спешило  к городу,  вынужден был очистить Арголиду.
После того как македонцы  вступили в  Пелопоннес,  большая  часть  союзников
оставила лакедемонян.
     К довершению несчастий, царю сообщили о  смерти его супруги, которую он
горячо  и страстно  любил.  Тревожное положение дел  не  позволило  Клеомену
отдаться своей  скорби. Антигон овладел  Аркадией и  готовился вторгнуться в
пределы Лаконики. Клеомен объявил, что освободит всех илотов, которые внесут
за  себя пять мин выкупа.  Таких набралось 6000  человек. На собранные таким
образом  500  талантов Клеомен  вооружил  2000 гоплитов и в 222  г. до  Р.Х.
внезапно  напал  на  Мегалополь.  Жители  его  бежали  в  Мессению.  Клеомен
предлагал  гражданам вернуть их город обратно при условии, что они выйдут из
ахейского  союза.  Но мегалопольцы в этот трудный  момент сохранили верность
ахейцам  и ответили отказом. Когда об этом  донесли  Клеомену,  он в  ярости
велел разрушить все, что возможно, и  отступил  обратно в Спарту.  Зимой  он
напал на Арголиду и разорил ее, несмотря на то, что  сам Антигон находился в
Аргосе.
     Но  несмотря  на  все  эти  дерзкие  предприятия, общий  ход войны  был
неудачен  для  Клеомена.  Лишившись  всех  союзников,  он  начал  испытывать
жестокую  нужду  в  деньгах, так что едва уже способен был платить жалованье
наемникам  и  давать  содержание  гражданам.  В  этих обстоятельствах он все
надежды должен  был возложить на удачу в  бою и  принужден  был решиться  на
генеральное  сражение  (Плутарх:   "Клеомен";  1--27).  Не   без   основания
предполагая,  что Антигон вторгнется в Лаконику у Се-лассии,  он  расположил
здесь все  свое войско.  Осмотрев позицию, Клеомен постарался по возможности
укрепить ее. Дорога на  Спарту шла между двух холмов  Эвои и Олимпа. Клеомен
велел  оградить оба холма рвами  и валами.  На Эвое выстроены были периэки и
союзники.  Начальником  над  ними был  второй  царь  Эвклид. Сам  Клеомен  с
лакедемонянами и наемниками  занял  Олимп. На равнине  вдоль реки Ойнунта по
обе стороны  дороги он поставил конницу с небольшим отрядом наемников. Начав
наступление  по  всему  фронту, Антигон  сравнительно быстро  овладел Евоей.
Вслед за тем ахейская конница стала теснить конницу лакедемонян  на равнине.
Клеомен оказался  перед  угрозой окружения  и  вынужден  был срыть передовые
укрепления и повести свое войско прямо  против неприятеля. Антигон,  имевший
значительный численный перевес,  выстроил  своих  воинов в  двойную фалангу.
Благодаря этому македонцы оказались победителями в жестоком бою (Полибий: 2;
65--69). Передают, что наемников погибло очень много, а спартанцы пали почти
все -- из 6000 уцелело лишь 200 человек.
     Добравшись до города Спарты, Клеомен дал совет гражданам, которые вышли
ему навстречу, открыть ворота Антигону. Затем он  пошел  к себе домой. Когда
молодая рабыня, с которой он жил  после смерти жены, подошла и хотела за ним
поухаживать,  он  отказался от  воды. Не снимая панциря, он  некоторое время
размышлял о том,  что делать дальше, а затем вместе с  друзьями отправился в
Гифий.  Там они сели  на корабли,  заранее  приготовленные на этот случай, и
вышли в море.
     Из  Киферы  Клеомен  отправился на Эгилию,  а оттуда  приплыл в Африку.
Царские  посланцы доставили его в Александрию. При первом свидании  Птолемей
III встретил его любезно, но сдержанно, как всякого другого; когда же он дал
убедительные   доказательства   своего   ума,   обнаружил   себя   человеком
рассудительным,  способным  в  повседневном  общении  соединить  спартанскую
простоту  с  благородной учтивостью, когда  он, ни  в  чем не роняя высокого
своего  достоинства, не  склоняясь  перед судьбой, очень  скоро стал внушать
большее доверие к себе, чем угодливо поддакивающие льстецы, Птолемей от души
раскаялся, что бросил его в беде и отдал в жертву Антигону, стяжавшему своей
победой и громкую славу, и грозное могущество.  Почестями и  лаской стараясь
ободрить  Клеомена,  Птолемей  обещал  снабдить  его  деньгами  и  судами  и
отправить в  Грецию,  где  он  смог бы вернуть  себе  царство.  Он  назначил
Клеомену и содержание по 24 таланта в год. Однако царь с  друзьями жил очень
просто и воздержанно и основную  часть  этих денег тратил  на  щедрую помощь
тем, кто бежал из Греции в Египет.
     Но старый Птолемей умер, не  успев исполнить своего обещания  и послать
Клеомена в  Грецию. Новое царствование  началось  с  беспробудного пьянства,
разврата  и владычества женщин,  так  что  о  Клеомене  забыли. Сам  молодой
Птолемей IV был д