ьный Августом, перешел в службу к Петру и в качестве русского
царского министра находился при дворе Августа, часть вельмож перешла на
сторону Карла, другая держалась Августа.
   Наконец Карл заставил сейм свергнуть Августа и выбрать в короли
познаньского воеводу Станислава Лещинского. Но этим Карл не достиг своей
цели, ибо Лещинский многим не нравился, и Август имел возможность
держаться в Польше.
   Желая поддержать союзника, Петр весною 1705 года двинул войска свои к
Западной Двине; они перешли эту реку, овладели Курляндиею, Вильною;
главные силы, около 35 000, сосредоточились в Гродно, где был устроен
большой укрепленный лагерь. Но в то время как борьба на западе становилась
все важнее, Петр должен был отделить часть своих сил на отдаленный
юго-восток, к Астрахани, где вспыхнул мятеж. Стрелецкий сын Степан бежал
из Москвы в Астрахань и три года раздувал здесь мятеж, распуская самые
нелепые слухи, будто "установлена тяжкая служба и новая вера, велят
кланяться болванам. Русское государство хотят разделить на четыре части,
русских девиц всех выдать за немцев; чтоб не допустить до этого, надобно
всех немцев, бояр и офицеров солдатских вырубить".
   Астраханцы волновались тем более, что терпели от корыстолюбия и
насильственных поступков начальных людей, особенно при перемене старого
платья на новое.
   29 июля 1705 года было сыграно в городе сто свадеб из боязни, чтоб не
пришлось выдавать русских девиц за немцев; ночью на 30-е число вспыхнул
бунт, мятежники ворвались в крепость, убили воеводу и несколько офицеров,
послали призывные грамоты казакам. Петр немедленно отправил против
бунтовщиков фельдмаршала Шереметева, который овладел Астраханью 13 марта
1706 года после сильного бою.
   А между тем на западе Карл, воспользовавшись зимним путем, быстро
двинулся из Варшавы к Гродно и отрезал русскую армию от мест, из которых
она должна была получать продовольствие. Надежда на выручку от союзников
пропала для русских, потому что генерал Шуленбург, начальствовавший
саксонскими и русскими войсками на границах Польши и Силезии, потерпел
сильное поражение от шведов при Фрауштадте. В каком печальном состоянии
находился в это время Петр, видно из его писем. "Боже,- пишет он (весною
1706 года, перед Лазаревым воскресеньем),- прибавь тяжести в нашу чашку
весов, потому что без этого она перевеситься не может. Мы вместе с
приближающимся Лазарем в адской сей горести находимся. Дай, Боже,
воскреснуть с ним!" Но, сознавая всю затруднительность своего положения,
Петр не отчаивался: он послал в Гродно приказ своим войскам отступить,
причем дал подробное наставление, как беспрепятственно совершить это
отступление, и благодаря плану Петра армия русская достигла Киева почти
без потерь. Карл, оставя литовские болота, обратился опять на запад и
вошел в Саксонию, чтоб здесь, в наследственных владениях Августа, нанести
ему решительный удар.
   Расчет Карла был верен: чтоб спасти Саксонию, Август в сентябре 1706
года заключил с шведским королем мир в Альтранштедте, по которому
отказался от польского престола в пользу Станислава Лещинского, отказался
от союза с Россиею и не постыдился выдать шведам Паткуля, которого Карл
велел колесовать как изменника. Август заключил этот мир тайком от Петра и
даже находился при войске Меншикова, когда этот любимец Петра 18 октября
разбил шведского генерала Мардефельда при Калише.
   15. Карл приближается к русским границам; Булавинский бунт. После
Альтранштедтского мира у Карла оставался только один неприятель - русский
царь, и Петр, приготовляясь к обороне, употреблял в то же время все
средства к заключению мира, искал посредничества иностранных держав,
соглашался ограничиться одною гаванью на Балтийском море, но Карл не хотел
уступить ничего, хотел заключить мир в Москве, и Петр, не полагаясь на
военное счастье, послал приказание укреплять эту столицу. В исходе 1707
года Карл перешел Вислу, в январе 1708 занял Гродно и устремился за
русскими войсками, расположенными в Литве; те, согласно плану Петра,
постоянно отступали к своим границам, опустошая проходимую ими страну,
чтоб затруднять неприятеля недостатком продовольствия.
   Но в это решительное время, когда Россия должна была напрячь все свои
силы для страшной борьбы, вспыхнуло сильное казацкое возмущение на Дону
вроде разинского. Время Петра, которое нам теперь издали представляется
таким блестящим, было одним из самых тяжелых времен для русского народа:
   для ведения продолжительной и трудной войны и вместе для новых
учреждений требовались большие пожертвования, а средства страны были
скудны; тяжки были рекрутские наборы, налоги денежные, и вот для
избавления от тех и от других толпы народа бежали по старому обычаю на
Дон, к казакам, вследствие чего оставшимся, разумеется, становилось еще
тягостнее. Петр не мог смотреть на это равнодушно и в конце 1707 года
отправил полковника князя Юрия Долгорукого с командою на Дон отыскивать
беглецов и высылать на прежние жилища. Долгорукий отыскал 3000 беглых, но
в это время между казаками начала ходить грамота с увещанием не допускать
Долгорукого до исполнения его наказа и бить сыщиков.
   Началось волнение, большая шайка голутвешых собралась около бахмутского
старшины Кондратия Булавина, который нечаянно ночью напал на отряд
Долгорукого и истребил его вместе с предводителем. Разбитый верными
казаками, высланными против него атаманом Максимовым, Булавин бежал в
Запорожье, откуда весною 1708 года явился на Хопре и стал рассылать
возмутительные письма, провозглашая, что они, казаки, встали за истинную
веру христианскую и за благочестивого царя против князей, бояр и немцев,
которые отвращают всех от истинной христианской веры. Собравши около себя
большую толпу голутвенных, Булавин разбил царское войско и овладел главным
городом донских казаков - Черкасском, где казнил атамана Максимова с
прочими старшинами и сам провозглашен был атаманом.
   Между тем другие начальники мятежнических шаек, Некрасов, Хохлач,
действовали по Волге, ограбили Саратов, Царицын, Камышин; товарищ их Голый
вырезал Сумский полк и рассылал возмутительные грамоты. "Нам до черни дела
нет,- писал он,- нам дело до бояр, а вы, голудьба, все идите изо всех
городов конные и пешие, нагие и босые: будут у вас и кони, и ружья, и
платья, и денежное жалованье". Волнение распространилось уже до Тамбова.
Но торжество Булавина было непродолжительно: товарищ его Драный потерпел
поражение от царских войск и погиб в битве; другой отряд мятежников разбит
был под Азовом, и между тем главный предводитель войск правительства князь
Василий Владимирович Долгорукий (брат убитого Булавиным) приближался к
Черкасску. Противные Булавину казаки взяли теперь силу и осадили его в его
доме; Булавин сначала защищался, но потом, видя невозможность
сопротивления, застрелился (в июле).
   Черкасск сдался Долгорукому, но бунт не прекратился ранее ноября,
потому что надобно было управиться еще с Некрасовым и Голым,
действовавшими на Верхнем Дону и на Донце; Некрасов принужден был бежать
на Кубань с 2000 казаков и там поддался крымскому хану, Юлый бежал,
потерпев жестокое поражение.
   Долгорукий истребил до основания непокорные станицы: "главных
бунтовщиков и пойманных изменников, и в прочих юртах от девяти десятого
вешали, и оных всех на плотах висящих плыть по рекам пускали, чем
преужасный страх всему Дону наведен, и тем наипаче усмирены".
   16. Сражение при Добром и Лесном; измена Мазепы. Между тем летом 1708
года Карл XII, разбивши отряд русского войска при Юловчине, занял Могилев,
где должен был соединиться с ним генерал Левенгаупт, шедший из Лифляндии с
большими запасами. Но, терпя недостаток в продовольствии, Карл не стал
дожидаться Левенгаупта и пошел на Мстиславль, через леса и болота, по
опустошенному краю, где часть войска его у села Доброго была разбита
князем Михайлою Михайловичем Голицыным. Вопреки советам генералов своих
Карл не возвратился в Могилев для соединения с Левенгауптом, но направил
путь к Украине. Этим воспользовался Петр, нагнал Левенгаупта и поразил при
деревне Лесной, на реке Соже, 28 сентября: шведы потеряли 10 000 человек,
всю артиллерию и главное - все запасы, которые были так важны для Карла.
   "Здесь первая солдатская проба была", по словам Петра, потому что здесь
в первый раз русские победили шведов, сражаясь с ними в равном числе.
   Карл жертвовал войском Левенгаупта и запасами, торопясь в Малороссию.
   После Богдана Хмельницкого не было ни одного гетмана в Малороссии,
который бы спокойно кончил жизнь свою в гетманском достоинстве. Царь
Алексей Михайлович не верил доносам на Выговского; Пушкарь пал жертвою
этого неверия, и Выговский изменил, Юрий Хмельницкий изменил, Брюховец-кий
изменил, Многогрешный был обвинен в измене своими и кончил жизнь свою в
ссылке; Самойлович также был обвинен своими и имел ту же участь. Царь
Алексей не поверил доносам на Выговского и должен был раскаяться в своем
неверии; в деле Многогрешного и Самойловича московское правительство
поверило обвинениям - и вот пошли жалобы, что доносы были несправедливы,
что правительство наказало верных слуг своих в угоду врагам их.
Затруднительно было положение московского правительства относительно
гетманов; крайне затруднительно было положение самих гетманов; гетман
выбирался или выкрикивался на шумной раде толпою своих приверженцев,
взявших верх, но соперники, враги его, после этого избрания искали всех
средств вредить гетману, избранному против их желания, чтоб предохранить
себя от злобы врагов, гетман обыкновенно окружал себя наемною стражею,
составленною из людей всякого рода, чужеземцев, которые возбуждали против
себя ненависть малороссиян; не имея возможности действовать против гетмана
насилием, враги старались обнести его в Москве, выставить изменником пред
царем.
   Гетман находился между двух огней: между требованиями правительства
московского, которое хотело, чтоб Малороссия участвовала в общей жизни
государства, исполняла обязанности, одинакие со всеми другими частями
народонаселения, и между требованиями казачества, которое хотело быть как
можно более независимым от государства, исполнять как можно менее
обязанностей, им налагаемых.
   В таком положении был и преемник Самойловича, Иван Степанович Мазепа,
старик чрезвычайно умный, ловкий, образованный, приятный говорун в
обществе. Петр очень любил его и вполне ему доверял, несмотря на то что на
него был целый ряд доносов в измене; доносы эти по своей недоказанности
только утверждали Петра в той мысли, что верный ему гетман имеет много
врагов. Действительно, пока шведский король был далеко, странно было бы
думать, что умный Мазепа захочет изменить русскому царю.
   Но обстоятельства переменились: победоносный Карл приближался к русским
границам с целью заключить мир в Москве, и сам Петр не считал достижение
этой цели невозможным, ибо послал приказ укреплять Москву. Старый Мазепа
не мог преодолеть искушения и, полагая невероятным, чтоб Петр с своим
неопытным войском вышел победителем из борьбы, завел переговоры с Карлом и
новым королем польским Станиславом Лещинским. Донос не замедлил:
генеральный судья Кочубей прислал монаха в Москву с известием, что гетман
хочет изменить, передаться ляхам; Петр не обратил никакого внимания на
донос, в котором видел только мщение Кочубея за личную обиду, нанесенную
ему Мазепою, ибо Кочубей не умел смолчать об этой обиде.
   В начале 1708 года Кочубей повторил донос вместе с бывшим полтавским
полковником Искрою. Повторение доноса, подобно прежним не подкрепленного
никакими доказательствами, навело Петра на мысль, что изменяет не Мазепа,
но Кочубей с товарищами, которым хочется свергнуть верного гетмана, чтоб
завести смуту в Малороссии. Кочубей с Искрою были вызваны в Витебск, где
подали новый, пространственный, но Дурно написанный донос. Между прочим,
Кочубей доносил, что когда Мазепа был потревожен известием 'о скором
приезде государя, то собрал вооруженных людей; конечно, писал Кочубей,
Мазепа при этом имел намерение отстреливаться от государя. Искра объявил,
что Мазепа имел намерение при этом убить государя или выдать неприятелю и
что он.
   Искра, слышал это от Кочубея, но Кочубей на очной ставке с Искрою
отрекся, что никогда не говорил ему о намерении гетмана посягнуть на жизнь
государя; Искра ссылался на жену Кочубея, свидетельницу разговора, Кочубей
не признавался.
   В то время при таких обстоятельствах употреблялась пытка. Искра на
пытке сложил свою вину на Кочубея, которого обвинял в заговоре с разными
лицами для низвержения Мазепы, а Кочубей на пытке объявил, что доносил на
гетмана единственно по злобе, не зная за ним никакой измены. Дело
по-тогдашнему было решено: Искра и Кочубей были выданы Мазепе и в июле
1708 года казнены.
   На этот раз Мазепа избавился от беды, но положение его затруднялось все
более и более, потому что он сделал из себя игрушку обстоятельств,
военного счастья, был слабый между двумя борющимися сильными. Из боязни
перед победоносным Карлом он вошел с ним в сношения, но в то же время не
смел отложиться от Петра, ибо только вступление шведов в Украину могло
спасти его от гнева царского. Шведскому королю он должен был обещать
помощь казаков, а между тем не смел открыться казакам, не смел явно
подговаривать их на шведскую сторону. Хитрость, притворство оставались для
Мазепы единственными средствами выпутаться как-нибудь из затруднительного
положения. Чтоб не начальствовать войском и не идти туда, куда царь
прикажет, он притворился отчаянно больным; но когда Карл вступил в
Украину, Мазепа выздоровел, двинулся с небольшим отрядом преданного ему
войска, переправился через Десну, 26 октября объявил своему отряду об
измене, 29-го соединился с Карлом.
   Получив известие об уходе Мазепы, Петр издал манифест с извещением, что
гетман изменил и заключил договор с Карлом и Станиславом Лещинским, чтоб
Малороссию поработить по-прежнему полякам, а церкви Божий и святые
монастыри отдать в унию. Но Петр действовал не одними манифестами: он
двинул Меншикова к Батурину, и эта столица гетманская была взята приступом
и разорена, после чего 6 ноября в Тлухове собралась казацкая рада, на
которой был избран гетман стародубский полковник Иван Ильич Скоропадский,
12 ноября в Глухове малороссийское духовенство, а в московском Успенском
соборе великороссийское предало Мазепу проклятию, и чучело его было
повешено палачом. Новый гетман Скоропадский выдал универсал, в котором
спрашивал малороссиян: "Чего можно ожидать нам, православным христианам,
от короля шведского, чужеземца иноверного?
   Если бы даже он и хотел защищать нас, то как он может это сделать из
такой дали, из-за Балтийского моря? И как он может быть защитником церквей
наших, будучи их противником?"
   Это обращение к здравому смыслу народа не могло остаться без действия,
и шведы вместо ожидаемой помощи встретили в Малороссии народную войну:
   крестьяне нападали врасплох на шведские отряды, уводили у неприятеля
лошадей, прятали от него съестные припасы. Полковники Апостол и Галаган
покинули Мазепу и перешли к царю; сам Мазепа, видя, что обманулся в своих
расчетах, что Карлу трудно будет заключить мир в Москве, завел сношения с
Петром, обещая оказать ему важную услугу насчет шведского короля; Петр
принял предложение и обещал полное забвение прошедшего, но Мазепа не нашел
средств оказать ему важной услуги и остался при короле.
   17. Полтавская битва и успех русских в прибалтийских областях.
   Мало получил помощи Карл от союзника своего Мазепы, а между тем на
помощь к русским явилась могущественная союзница, страшно холодная зима,-
так, что птицы падали на лету; доставалось и русским от этой союзницы, но
шведы страдали гораздо больше, потому что не имели теплой одежды и обуви,
и к весне 1709 года у Карла оставалось не более 30 000 войска, которое он
расположил между реками Пселом и Ворсклою с главною квартирою в Будище, к
северу от Полтавы. Тщетно Карл ждал помощи из Турции и Польши; только одни
запорожцы соединились со шведами, но 14 мая сеча их была взята царскими
войсками.
   Еще прежде, в конце апреля, Карл осадил Полтаву; безуспешная осада
длилась с лишком месяц; 4 июня Петр приехал к своему войску, которое было
расположено на левой стороне Ворсклы и отделялось от Полтавы непроходимыми
болотами.
   Чтоб спасти город, не могший защищаться, Петр решился напасть на
неприятеля и переправился через Ворсклу; Карл 27 июня двинулся к нему
навстречу, в четыре часа утра начался бой и в 11 часов кончился
совершенным поражением шведов. Карл едва успел избежать плена: он с
Мазепою и с небольшим числом шведов и запорожцев переправился за Днепр и
направил путь к турецкой границе, но остальное шведское войско под
начальством Левенгаупта принуждено было сдаться Меншикову. Карл XII
остановился в Бендерах, отдался под покровительство Турции и начал
стараться, чтоб возбудить эту державу к войне с Россиею; Мазепа умер через
два месяца по прибытии в Бендеры.
   Полтавскою битвою сокрушено было могущество Швеции, которая
первенствовала на севере Европы после тридцатилетней войны; ее место
заступила Россия.
   До Полтавской битвы (пре-славной виктории, "русского воскресения", как
называли ее современники) главная историческая роль принадлежала западным
европейским народам племени германского и романского; с Полтавской битвы
выступает на историческую сцену Восточная Европа в лице России; в ее же
лице получает важное значение и племя славянское. Все побежденное Карлом
подняло теперь голову: курфюрст саксонский и король датский спешили
разорвать мир с Швециею; Станислав Лещинский не мог без Карла Держаться в
Польше и должен был выехать в Померанию; Август опять занял престол
польский.
   Главная сцена действия снова перенеслась на берега Балтийского моря:
   Рига, Динамюнде, Пер-нау, Ревель, Выборг, Кексгольм были взяты русскими
в 1710 году; тогда же Петр выдал племянницу свою Анну Иоанновну за герцога
курляндского. Но в 1711 году Петр должен был покинуть Север, потому что
Карлу XII и французскому послу удалось поднять против него Турцию.
   18. Война турецкая. Узнавши о заключении посла своего в Семибашенный
замок, Петр в начале 1711 года начал готовиться к войне; при этом у него
был блестящий план проникнуть в сердце турецких владений с помощью
единоверного и большею частью единоплеменного народонаселения. Молдаване,
волохи, сербы, черногорцы обещали ему помощь, Август польский также
обязался выставить 30000 войска, так что число одних союзников должно было
простираться до 90 000, да русских было 40000. Петр позволил себе увлечься
этими обещаниями и попал в такое же положение, в каком недавно Карл XII
находился в Малороссии.
   Петр шел в Молдавию через степь в летний зной, истомивший его войско;
молдавский господарь Кантемир обещал приготовить запасы для русских, но,
как слабый между двумя сильными, сначала хитрил, боясь турок, притворился
верным султану и объявил себя за Россию только тогда, когда передовые
войска царские подошли к Яссам.
   Далеко не все вельможи молдавские последовали его примеру, и
присоединение Кантемира, хотя "человека зело разумного и в советах
способного", так же мало помогло Петру, как прежде присоединение Мазепы
мало помогло Карлу; запасы не были приготовлены, и господарь валахский
Бранкован вопреки своему обещанию соединился с турками, которые под
начальством великого визиря уже перешли Дунай. 9 июля на берегу реки Прута
Петр с 38 000 войска был окружен турками, которых было до 200 000.
Нападения турок были отбиты с большим уроном для них; несмотря на то,
положение русского войска, не имевшего съестных припасов и отрезанного от
воды, было отчаянное. На военном совете было решено предложить мир визирю,
и тот согласился принять это предложение, потому что, с одной стороны,
янычары волновались и не хотели сражаться с русскими, храбрость которых
недавно испытали; с другой - пришло известие, что русский генерал Ренне,
отряженный Пе