МОСКОВСКОГО
 
 
   Когда умер Андрей Александрович в 1304 году, то великое княжение
Владимирское принадлежало по старшинству тверскому князю Михаилу
Ярославичу, но мы уже видели, что место родовых споров между князьями
заступило теперь соперничество по праву силы: Юрий Данилович московский
был также силен, если еще не сильнее Михаила тверского, и потому хотел
быть сам великим князем владимирским.
   Соперники отправились в Орду покупать ярлык на великое княжение; Михаил
осилил на этом аукционе, наддал больше и возвратился великим князем.
   Сердясь на Юрия и за соперничество, и за то, что Юрий и ему не отдавал
Переяславля, Михаил два раза нападал на Юрия, подступал к Москве, но без
успеха; подобно предшественникам своим, Михаил старался также усилиться на
счет Новгорода; наместники его теснили новгородцев, а когда те не хотели
сносить их обид, то Михаил прекратил подвоз съестных припасов в Новгород,
принудил его этим заплатить 1500 гривен, и наместники тверские по-прежнему
стали притеснять новгородцев.
   Юрий с своей стороны также хлопотал о том, как бы усилить свое
княжество всякими средствами: он убил отцовского племянника, князя
рязанского, удержал за собой рязанскую волость Коломну, заставил братьев
своих выехать из Москвы в Тверь, значит, не хотел дать им уделов. В таком
положении находились дела, когда в 1313 году умер хан Тохта и престол его
занял молодой племянник его Узбек. Михаил должен был ехать в Орду, чтоб
взять ярлык от нового хана; этим отсутствием решились воспользоваться
новгородцы, чтоб с помощью московского князя избавиться от притеснения
тверского, как прежде от притеснений отца Михайлова, Ярослава, избавились
с помощью Василия костромского, от притеснения Димитрия Александровича
переяславского избавились с помощью Андрея городецкого.
   Новгородцы послали в Москву звать к себе князя Юрия; тот поехал к ним и
был принят с радостью. Но недолго они радовались: хан прислал звать Юрия в
Орду, и тот поехал вместе с послами новгородскими, а между тем Михаил
возвратился из Орды и поразил новгородцев, решившихся ему противиться;
Новгороду грозила большая беда, как вдруг пришел Юрий московский из Орды.
   Юрий недаром жил в Орде: он не только оправдался в обвинениях
Михайловых, но умел сблизиться с семейством хана и женился на сестре его
Кончаке, которую при крещении назвали Агафьею. Ханский зять возвратился в
Россию с послом татарским Кавгадыем и начал войну с Михаилом. Последний
разбил его в 40 верстах от Твери, в селе Бортеневе, взял в плен жену его,
брата Бориса, многих князей и бояр; Юрий убежал в Новгород; новгородцы и
псковичи взяли его сторону и пошли с ним на Михаила; у Волги соперники
встретились, но битвы не было: они условились идти в Орду и там решить
спор. В это время жена Юрьева умерла в Твери в плену: пронесся слух, что
ее отравили. Такой слух был выгоден для Юрия; он отправился в Орду с
Кавгадыем, многими князьями, боярами и новгородцами жаловаться хану на
Михаила. Кавгадью сильно подкреплял эти жалобы, и Михаил был вызван к хану
в 1319 году; его осудили и убили варварским образом за Тереком, недалеко
от Дербента, куда хан переселился для охоты.
   Юрий возвратился в Москву с ярлыком на великое княжение; тверские
князья, дети Михайловы, из которых старшим был Димитрий Михайлович по
прозванию Грозные Очи, на время смирились перед Москвою, но, когда Юрий
отправился в Новгород защищать его от врагов, Димитрий Михайлович поехал в
Орду с обвинениями на Юрия; последний также поехал в Орду; соперники
встретились, и Димитрий убил Юрия. Хан за это самоуправство велел убить
Димитрия, но великое княжение отдал брату его Александру Михайловичу.
Таким образом, на этот раз Тверь вышла все же победительницею из борьбы.

                                   ГЛАВА XIX

   ИОАНН I ДАНИЛОВИЧ КАЛИТА
 
 
   Юрию в Москве наследовал также брат, Иоанн Данилович по прозванию
Калита (мешок, сумка для денег). Остальные братья Калиты умерли еще при
жизни Юрия, следовательно, он владел Московским княжеством один. Управляя
Москвою при жизни Юрия, который беспрестанно был в отлучках, Калита успел
сделать для своего княжества важное приобретение: еще в 1299 году
митрополит Максим оставил опустошенный Киев, где не мог найти
безопасности, и переехал жить во Владимир. Калита умел приобресть
расположение преемника Максимова, Петра, который поэтому живал в Москве
больше, чем в других местах, умер и погребен в ней. Выбор святого мужа
казался внушением Божиим, и новый митрополит, Феогност, уже не хотел
оставить гроба и дома чудотворцева. Это утверждение престола
митрополичьего в Москве имело важное значение: оно давало ей вид главного
города всей русской земли, ибо князей было еще много и один не успел еще
подчинить себе всех других, а митрополит был один; кроме того, престол
митрополичий способствовал возрастанию и обогащению Москвы, ибо в нее со
всех сторон приезжали лица, имевшие нужду до верховного святителя русской
Церкви; наконец, митрополит должен был действовать постоянно в пользу того
князя, в городе которого жил. Другие князья предвидели следствия
утверждения митрополичьего престола в Москве и сердились, но помочь было
уже нельзя.
   Но в то время как московский князь утверждением у себя митрополичьего
престола приобретал такие важные выгоды, в Твери случилось происшествие,
которое было гибельно и для князя, и для княжества. В 1327 году приехал
туда ханский посол Чолхан, или Щелкан, как его называют наши летописи,
двоюродный брат Узбека, и, по обыкновению всех послов татарских, позволял
себе и людям своим всякого рода насилия. Тверичи вышли из терпения, встали
на татар и всех их истребили вместе с Чолханом. Узбек очень рассердился,
узнав об участи Чолхановой; этим воспользовался Калита, поехал в Орду и
возвратился оттуда с 50 000 татарского войска; Александр бежал в Псков, и
Тверское княжество было страшно опустошено. Калита и брат Александров,
Константин Михайлович, поехали в Орду: Узбек дал великое княжение Калите,
Константину Михайловичу дал Тверь и отпустил их с приказом искать князя
Александра. Князья и новгородцы послали в Псков уговаривать Александра,
чтоб ехал в Орду, иначе всем им придется пострадать за него от татар.
Александр хотел ехать в Орду, но псковичи не пустили его, говоря:
   "Не езди, господин, в Орду; чтоб ни случалось, умрем с тобою вместе".
   Видя, что псковичи обещались умереть за Александра, и боясь потерпеть
неудачу под Псковом, Калита уговорил митрополита Феогноста отлучить от
Церкви Александра и весь Псков, если они не исполнят требования князей.
Средство подействовало, Александр сказал псковичам: "Братья мои и друзья!
Не будь на вас проклятия ради меня; еду вон из вашего города и снимаю с
вас крестное целование".
   Псковичи со слезами отпустили Александра в Литву, потому что он
пришелся им по сердцу своею добротою.
   Полтора года пробыл Александр в Литве и, когда гроза приутихла,
возвратился к жене в Псков, жители которого приняли его с честью и
посадили у себя на княжение. Десять лет спокойно княжил Александр во
Пскове, но тосковал по своей родной Твери и беспокоился насчет будущности
детей своих. "Если умру здесь, - говорил он,- то что будет с детьми моими?
Все знают, что я выбежал из княжества моего и умер на чужбине, так дети
мои будут лишены своего княжества". Псков же по формам своего быта не мог
быть наследственным княжеством для сыновей его. В 1336 году Александр
послал в Орду сына Феодора попытаться, нельзя ли как-нибудь умилостивить
хана, и, узнавши, что есть надежда на успех, поехал к Узбеку, вымолил
прощение и возвратился с ярлыком на великое княжество Тверское, которое
Константин Михайлович должен был ему уступить.
   Но возвращение Александра служило знаком к возобновлению борьбы между
Москвою и Тверью: в 1339 году Калита отправился в Орду; по его внушению
Александр получил приказ явиться туда же и по приезде был убит вместе с
сыном Феодором. Калита же возвратился из Орды с великим пожалованием и
честью; Тверское княжество досталось опять Константину Михайловичу,
который называется собирателем и восстановителем Тверской волости.
   Прежде когда великий князь задумывал усиливаться, то находил
препятствие этому в других князьях, начиная с родных братьев, но теперь
московский князь так усилился, что самовластные поступки его в других
княжествах не встречали ниоткуда сопротивления; ни один князь не мог
соперничать с Калитою ни в России, ни в Орде, ибо ни у одного не было
столько денег, как у Калиты.
   Вельможи московские позволяли себе разного рода насилия в Ростове,
разогнали многих из его жителей в другие страны; Тверь также терпела
насилия от Москвы по смерти Александра. Новгородцы, избавленные Москвою от
беды, которою грозила им Тверь в борьбе этих двух княжеств, были постоянно
за Москву; но как скоро Калита осилил Тверь, то спешил показать
новгородцам, что переменилось только имя и что ни один сильный великий
князь не будет их другом. Уже давно новгородцы привыкли откупаться
деньгами от великих князей, с которыми не могли сладить, а деньги теперь
были очень нужны князьям, ибо с деньгами можно было все сделать в Орде.
Калита требовал денег с новгородцев и за отказ опустошил их владения,
строил слободы на их землях, посылал рать свою в Двинскую область, которою
очень дорожили новгородцы, получая оттуда серебро и дорогие меха. Но если
в Ростове, Твери и Новгороде не были довольны Калитою, то очень довольны
были им в Московской и Владимирской великокняжеской области: с началом его
княжения наступила здесь великая тишина, о татарах не было слышно; тишина
эта и внешняя безопасность дали князю возможность заняться устроением
порядка и внутренней безопасности, истреблением вредных для общества
людей, живущих на чужой счет.
   Калита умел воспользоваться обстоятельствами, тем, что приготовлено
было для Москвы Даниилом и Юрием, дал современникам почувствовать первые
добрые следствия единовластия и потому перешел в потомство с именем
первого собирателя русской земли. Собственно, Калита завоеванием не
приобрел ничего и в этом отношении не может называться собирателем земли
русской, но он копил деньги и скупал небольшие княжества у князей их,
например Белоозеро, Галич.

                                   ГЛАВА XX

   СОБЫТИЯ ПРИ СЫНОВЬЯХ ИОАННА КАЛИТЫ
 
 
   Калита московский умер в 1341 году, поделивши свое княжество вместе с
имением движимым между тремя сыновьями и женою. Старший сын его Симеон
вместе со всеми другими князьями русскими отправился в Орду, но
соперничество других князей с богатым и сильным князем московским было
невозможно, хан объявил Симеона великим князем владимирским, и "все князья
русские даны были под руки Симеона", говорят летописи. Итак, исполнилось
то, чего боялись князья еще со времен Мстислава Храброго: они перестали
считаться полноправными родственниками великого князя и стали его
подручниками, подчиненными.
   Сын Калиты заставил князей почувствовать перемену: доказательством
служит прозвание Гордый, которое они ему дали; с новгородцами поступал он
так же, как и предшественники его: ходил к ним войною и заставил дорого
купить мир.
   Со стороны татар во владениях Симеона было спокойно точно так же, как и
при отце его; Симеон пять раз ходил в Орду и всякий раз возвращался оттуда
с большою честью и пожалованием. С востока было покойно, но зато на западе
поднимался опасный враг:
   то была Литва. Мы видели, что Тедимин занят был подчинением себе
областей западной России; сын его Ольгерд обратил внимание и на восточную.
Ольгерд, по отзыву летописца, был очень умен, говорил на разных языках, не
любил забав, а занимался делами день и ночь, был воздержен, хмельного не
пил, от этого приобрел великий разум и смысл, коварством своим многие
земли повоевал и увеличил свое княжество. Ольгерд начал войну с Симеоном
походом под Можайск; не надеясь одолеть Симеона одними своими силами,
Ольгерд хотел погубить Московское княжество посредством татар и отправил
брата своего к хану просить у него помощи против Симеона. Но московский
князь представил хану, как и для самих татар будет опасно могущество
Ольгерда, если он усилится покорением восточной России; хан послушался,
задержал брата Ольгердова и выдал его Симеону, что заставило Ольгерда
просить мира у московского князя. С другой стороны, важною помощью для
восточной России было то обстоятельство, что Ольгерд постоянно отвлекался
на западе опасною для него борьбою с немецким орденом в Пруссии.
   Псковичи в это время вели постоянно войны с ливонскими немцами; не
получая помощи от великого князя из далекой Москвы, они должны были
обращаться к ближайшему великому князю, литовскому, взяли к себе в князья
Ольгердова сына Андрея, но тот не стал жить у них сам, а хотел управлять
Псковом через наместников; псковичи не были этим довольны и выгнали
литовских наместников, чем нажили себе нового врагав Литве. Новгород
боролся со шведами, которых король Магнус опять вздумал предпринять
крестовый поход против Новгорода с целью обращать русских в католицизм.
Магнус овладел было Орешком, но новгородцы взяли этот город обратно. Во
время шведской войны новгородцы, нуждаясь в помощи псковитян, признали
полную независимость Пскова от Новгорода:
   положено было, что посадникам новгородским во Пскове ни сидеть, ни
судить, псковичей на суд в Новгороде не вызывать ни по каким делам, Пскову
называться не пригородом, но младшим братом Новгорода. Осталась
зависимость только в церковном отношении, ибо архиепископ новгородский был
вместе и псковским, но и тут положено, что судья от владыки по церковным
делам будет во Пскове пскович же, а не новгородец.
   В 1353 году умер великий князь Симеон от морового поветрия, которое под
именем черной смерти свирепствовало тогда в России. Симеон, не имея детей,
отказал удел свой и все движимое и недвижимое имение жене, по смерти
которой все это переходило к брату Симеонову, Иоанну. Это обстоятельство
важно в том отношении, что два удела Московского княжества соединились
теперь в один и таким образом сила князя Иоанна Иоанновича увеличилась
вдвое; третий сын Калиты, Андрей, умер тотчас после Симеона; уже по смерти
его родился сын его Владимир, который получил только один удел отцовский.
   В духовной грамоте своей Симеон наказывал братьям, чтоб они слушались
владыки Алексея митрополита и старых бояр, которые отцу их и им добра
хотели.
   У брата Симеонова Иоанна явился соперник в искании великого княжения
Владимирского: то был Константин Васильевич, князь суздальский,
происходивший по одним известиям от Андрея Ярославича, брата Александра
Невского, по другим - от Андрея Александровича, сына Невского. Константин
не имел никакого права на великое княжение, потому что ни отец, ни дед его
не были великими князьями, но он искал великого княжения не по старым
родовым правам, а по новому обычаю, по которому всякий князь считал себя в
праве, когда был отважен, богат и силен. Константин был отважен, но не был
так богат и силен, как московский князь, который потому получил ярлык в
Орде и удержался великим князем, несмотря на то что богатые новгородцы,
недовольные московскими князьями, хлопотали в Орде за Константина.
   В правление Иоанна, кроткого, тихого и милостивого князя, как называет
его летописец, произошло в Москве следующее замечательное событие. Когда
на севере князья перестали переезжать из одного княжества в другое, а
оставались всегда в одном, то вместе с ними уселась и дружина, отчего
бояре должны были приобрести большее значение как постоянные знатные и
богатые обыватели княжества, могшие передавать свое значение и детям
своим. Большее значение должен был приобрести и тысяцкий как воевода
городовых полков, имевший ближайшее, непосредственное отношение к жителям
города: он мог теперь отправлять свою важную должность при нескольких
князьях сряду без смены, мог передать ее сыну. Еще при Симеоне Гордом
боярин Алексей Петрович Хвост поднял крамолу против великого князя, был
изгнан, лишен своих волостей; все три брата, князья Симеон, Иоанн и
Андрей, поклялись не принимать к себе мятежного боярина, ни детей его; и,
несмотря на то, Алексей Петрович явился тысяцким в княжение Иоанна, но в
1357 году Алексей Петрович был тайно убит, и пошел слух, что убили его
другие бояре; в городе от этого встал сильный мятеж, и большие бояре
московские должны были отъехать в Рязань; но, когда все утихло, великий
князь перезвал к себе опять из Рязани двоих бояр: Михаила и зятя его,
Василия Васильевича Вельяминова, который получил должность тысяцкого.
 
 
 
 
 
 

                                   ГЛАВА XXI

   ДИМИТРИЙ ИОАННОВИЧ ДОНСКОЙ
 
 
   В 1359 году умер Иоанн московский, 33 лет от роду, оставив малолетних
сыновей Димитрия и Ивана и малолетнего же племянника Владимира Андреевича.
   Казалось, что ранняя смерть Иоанна будет гибельна для Москвы, ибо
малютка-сын его мог ли хлопотать в Орде, мог ли бороться с другими
князьями? И действительно, когда все князья явились в Орде и недостало
одного московского, то хан отдал великое княжение Владимирское
суздальскому князю Димитрию Константиновичу.
   Но Москва была уже так сильна, что и такое неблагоприятное
обстоятельство, как малолетство князя, не могло повредить ей. Бояре
московские, привыкшие быть боярами сильнейших князей всей Руси, не хотели
сойти на низшую степень или отъехать к новому великому князю, в новое
княжество, где ничто не было им известно и обеспечено; они начали
стараться добыть ярлык своему князю.
   Малютка Димитрий отправился в Орду, но там нельзя было ничего добиться
при сильной смуте, когда один хан сменял другого; наконец Орда разделилась
между двумя ханами - Абдулом, именем которого правил сильный вельможа
Мамай, и Мюридом. Московские бояре отправили послов к последнему, и он дал
ярлык Димитрию. Бояре посадили на коней всех трех малолетних князей своих
- Димитрия, Ивана и двоюродного брата их Владимира Андреевича и выступили
с ними на Димитрия Константиновича; этот князь не мог противиться
московским полкам и покинул Владимир. Одиннадцатилетний Димитрий
московский занял старинную столицу великокняжескую, и когда приехал сюда к
нему посол от хана Абдула с ярлыками, то он принял его с честью и отпустил
с дарами. Это рассердило Мюрида, который, чтоб отомстить Димитрию
московскому, прислал новый ярлык на Владимир Димитрию суздальскому. Тот
обрадовался и сел на другой раз во Владимире, но сидел очень недолго,
потому что Димитрий московский опять пришел на него с большим войском,
выгнал из Владимира, осадил в Суздале и заставил отказаться от великого
княжения.
   После, когда Димитрию Константиновичу выслали в третий раз ярлык из
Орды, то он уже не хотел вступать в борьбу с Москвою и даже выдал дочь
свою за ее князя.
   Отделавшись от соперника, Димитрий московский тотчас же дал
почувствовать свою силу князьям слабейшим: он привел в свою волю князя
ростовского, а князя стародубского и галицкого выгнал из их княжеств.
Между тем моровая язва сильно опустошила Россию, умерло много князей, в
том числе молодой брат Димитрия московского Иван; великий князь
присоединил его удел к своему, что произошло совершенно спокойно, тогда
как в других княжествах за выморочные уделы между князьями пошли усобицы;
так, встала усобица между Димитрием Константиновичем суздальским и братом
его Борисом за Нижний Новгород. Четырнадцатилетний великий князь
московский вступился за Димитрия и заставил Бориса уступить ему Нижний.
Тут он Действовал не одним светским оружием, но и духовным, ибо митрополит
Алексей постоянно поддерживал политику московского князя и старался
утвердить его силу: он отнял епископию нижегородскую у суздальского
владыки; и в то же время послом от московского князя явился в Нижнем
преподобный Сергий, игумен Радонежский; он позвал Бориса Константиновича в
Москву, и когда тот не послушался, то Сергий по приказу митрополита и
великого князя московского запер все ц